Контраст

      — Все ужасно! Се Лянь, все просто ужасно!       Се Лянь только вышел из кабинета, в котором писал экзамен по алгебре, и в коридоре его перехватил Ши Цинсюань (учеников из одного класса раскидали по разным кабинетам, чтобы не было возможности списать у своего одноклассника). Выглядел тот так, будто ему несколько минут назад подписали приговор.       — Да, это было непросто, — согласился Се Лянь, думая — если для него это непросто, то что с другими учениками, чья подготовка в разы хуже? Как у Ши Цинсюаня, к примеру. Или… У Хуа Чэна.       Тот, кстати, после написания экзамена по английскому, написал лишь одну СМС: «@! #@!» — и больше ни слова. Обсуждать этот чертов экзамен Хуа Чэн также отказывался, сколько бы Се Лянь ни спрашивал, как все прошло. «Я обязательно расскажу тебе, когда увижу результаты, гэгэ». Оставалось только ждать.       — Я думал, что умру прямо там, — Ши Цинсюань шел рядом, сгорбившись, и Се Ляню стало его немного жалко. — Надеюсь, что хотя бы порог перешел.       — Я тоже, — Се Лянь вздохнул. Да, порог перейти — это крайне мало для него, но после того, как ты полтора часа решал задачи, надеешься хотя бы на то, что сам экзамен ты не завалил. Глубоко в душе он, конечно, хотел набрать как можно больше баллов. Если будет меньше восьмидесяти — домой можно не возвращаться.       Он помотал головой. Нет, все будет нормально. Не может быть все настолько плохо. Се Лянь долго и старательно готовился к этому экзамену. Его невозможно завалить.       Невозможно.       А если все-таки…       — Ты домой? — Се Лянь заметил, что его друг остановился, и удивленно посмотрел на него.       — А ты — нет?       — А, тебе не сказали? — по все еще ничего не понимающему взгляду Се Ляня можно было и без ответа понять, что ему ничего не говорили. Помимо родителей и Ши Цинсюаня тот вообще ни с кем сегодня не общался. Не было времени — вся ночь проведена за решением заданий, утром он долго крутился в постели, не в силах заснуть от волнения, и в итоге пролежал несколько часов, тупо смотря в потолок. После этого сдался и решил больше не спать. Но, на удивление, усталости весь день не чувствовал. Разве что моргать страшно — боялся уснуть. — Ну, в общем, помнишь того чела, который ученика по лестнице пустил? Он еще угрожал тебе, вроде.       Тяжело этого не помнить. Тогда произошли разборки вселенского масштаба, в которых участвовал Се Лянь в ключевой роли. В тот день он был первым, кто заметил беднягу, лежавшего на лестничном пролете не в силах подняться из-за многочисленных травм. Первый, кто доставил его в медпункт, вызвал вместе с медсестрой скорую помощь, доложил о случившемся совету и директору и от самого пострадавшего узнал, кто это сделал.       Разбирательства с этим человеком проводил тоже Се Лянь. В присутствии еще нескольких членов совета и директора, конечно, но весь негатив почему-то вылился именно на Се Ляня: он до сих пор помнил, как двухметровый амбал, до этого мирно сидевший за столом, сделал резкий выпад в сторону Се Ляня, занося руку для удара. И если во все другие разы Се Лянь после такого обходился лишь ушибами и синяками, то в этот, он был уверен, если бы Цзюнь У не среагировал и не успел схватить чужое запястье, в этот раз его нос наверняка был бы сломан.       «Вы думаете, вы святые? Что вы можете судить меня за такое? Но ведь вы даже ничего не знаете!»       «Вы выставляете его жертвой, но на самом деле жертва — это я!»       «Но ты не должен был вестись на провокации…»       «А ты не должен меня отчитывать! Ты ничего не понимаешь!»       «Успокойтесь, вы, немедленно…»       «Но когда-нибудь ты поймешь. Обещаю тебе, когда-нибудь ты поймешь. Я позабочусь об этом»       Се Лянь на несколько секунд закрыл глаза, потом помотал головой, стараясь избавиться от навязчивых мыслей.       — Да, помню. Но его ведь отстранили от занятий.       — Ага, но ведь время его отстранения прошло.       — Ну, даже если так… И что? — он все еще не понимал, к чему вел Ши Цинсюань.       — Вот ты вроде отличник, а вроде… такой тугой, — Ши Цинсюань обреченно вздохнул, взяв Се Ляня за руку. — Не светит тебе дом сегодня, говорю. Школьный совет зовет, — и уверенно направился в сторону кабинета совета, потащив за собой Се Ляня.       — Подожди. Но ведь он вышел в школу совсем недавно, разве нет?       — Так и есть, — Ши Цинсюань кивнул. — Там, в общем, такая ситуация… Он зажал девчонку какую-то в туалете. А потом пришел её, как мне сказали, бойфренд и подрался с ним.       Дело в том, что Кэ Мо, так звали того ученика, являлся чуть ли не грозой всей школы, даже Ци Жун старался лишний раз не препираться с ним, и из-за этого имел некоторую власть. Или, проще говоря, вселяя всем остальным страх, Кэ Мо имел привычку делать все, что ему заблагорассудится, если это не пресекалось учителями или членами школьного совета. Но некоторые вещи, которые тот совершал, оставались втайне для остальных долгое время и всплывали на поверхность только благодаря чужой помощи. А стучать на Кэ Мо никто также не решался — не хотел лишаться жизни.       Поэтому Се Лянь немного удивился — кто вообще решился лезть на Кэ Мо? Нет, он, конечно, понимал, причина достаточно весомая, но такое происходило далеко не первый раз, и обычно никто не говорил об этом как о «два ученика подрались». «Один ученик избил другого» — намного правильнее. Если, конечно, Ши Цинсюань не запутался.       — Ты уверен, что они именно подрались?       — Сейчас сам все увидишь, — Ши Цинсюань пожал плечами и открыл дверь в кабинет совета. Он прошел вперед, а Се Лянь — за ним. Но стоило ему переступить порог, как Се Лянь тут же замер, чувствуя, что готов взвыть.       Его взгляд встретился с чужим — ошарашенным, кажется, этот человек не ожидал здесь увидеть Се Ляня ровно так же, как Се Лянь не ожидал увидеть его.       — Опять ты? — ядовито спросил Кэ Мо, и только после этого вопроса Се Лянь перевел свой взор на него, однако отвечать не спешил. — Когда вы уже выгоните его из совета?       — Тогда же, когда ты съебешь из этой школы.       — А ты решил всех бедняжек под своим крылом пригреть, а, Хуа Чэн? Станешь опекуном всех, кто не может постоять за себя?       Девушка, сидевшая рядом с Хуа Чэном, вздрогнула — Се Лянь мысленно отметил, что она казалось ему безумно знакомой. Наверное, где-то уже встречал. Ну, да, если это знакомая… «А потом пришёл её бойфренд…»       … Хуа Чэна, то неудивительно, что они могли где-то уже видеться. И, зная характер Хуа Чэна, Се Лянь теперь и не удивлялся тому, что произошедшее являлось «дракой», а не «избиением», и инициатором, судя по всему, был вспыливший Хуа Чэн, заступившийся за… Черт, да как же ее зовут? Имя так и крутилось на языке, но Се Лянь никак не мог вспомнить.       — Конечно, — Хуа Чэн улыбался, — поэтому имей в виду, что трогать моих опекаемых — опасно для жизни.       — Только если для их собственной…       — Замолчите оба, — резко прервал их Се Лянь, хмурясь, и прошел к Ши Цинсюаню, который в это время разговаривал по телефону, стоя в углу комнаты, чтобы не было слышно крики учеников. Когда Ши Цинсюань закончил, Се Лянь спросил: — Ты с Лин Вэнь?       — Ага, — он вздохнул, кладя телефон в карман. — Черт, и почему подобное происходит когда она отсутствует? Мне так не хочется возиться со всем этим.       — А где Фэн Синь? И Цзюнь У?       — Цзюнь У с директором ожидают родителей этих трех, — Ши Цинсюань кивком указал на сидевших учеников. — А Фэн Синь помогает в библиотеке вместе с остальными, — под «остальными» имелось в виду еще три человека, состоявшие в школьном совете. — Они там учебники и книги разбирают, ну, все дела. И кабинеты еще к экзаменам оставшимся готовят.       — Как думаешь, долго нам тут сидеть? — Се Лянь плюхнулся за стол рядом с Ши Цинсюанем, подпер рукой подбородок и внимательно осмотрелся: Кэ Мо не сводил взора с Хуа Чэна, а Хуа Чэн смотрел на Се Ляня ровно до того момента, пока тот не посмотрел на него в ответ. Тогда Хуа Чэн быстро отвел взгляд, переводя его на девушку.       — Ну-у-у, — задумчиво протянул Ши Цинсюань, — думаю, у нас не было бы проблем, оставь мы здесь только Бань Юэ, — ах, точно, вот как ее зовут, — но вот Хуа Чэн и Кэ Мо… Сам понимаешь. Если мы это сделаем, в лучшем случае останемся без кабинета. И без членства в совете.       — Знаешь, в последнее время я был бы рад остаться без членства в совете, — Се Лянь вздохнул, Ши Цинсюань в ответ рассмеялся и согласно закивал.       В этом году происходило слишком много происшествий. ***       Звонок от Цзюнь У раздался через двадцать пять минут, и Ши Цинсюань с радостью сообщил:       — Хуа Чэна вызывают.       Бань Юэ ушла не так давно, с ней оказалось разбирательств в разы меньше, чем с парнями, хотя, Се Лянь надеялся, ее родители эту ситуацию просто так не смогут оставить. Все-таки бедную девушку едва не изнасиловали. Да, если бы не Хуа Чэн…       — Я провожу его.       — Боишься, что сбежит? — Ши Цинсюань усмехнулся.       — Всякое может быть, — Се Лянь, улыбаясь, поднялся.       Он молча взял Хуа Чэна за руку и вывел его из кабинета. Позади послышался смешок Кэ Мо, но Се Лянь не обратил на него никакого внимания.       Едва они вышли из кабинета, дверь которого захлопнулась за их спинами, Хуа Чэн, не дав Се Ляню произнести и слова, спросил:       — Прежде чем гэгэ что-то скажет… Смог бы ты сам остаться в стороне?       Этот вопрос застал Се Ляня врасплох. Он замер на несколько секунд, думая над ответом, пока не пришел к мысли, что нет, наверное, не смог бы, Хуа Чэн прав. Но положение Се Ляня в разы отличалось от положения Хуа Чэна.       — Ты мог позвать учителя.       — Да? И что я бы ему сказал? «Там в туалете девушку насилуют»? — Се Лянь неуверенно кивнул. — И мне бы поверили?       — Конечно, поверили, — раздраженно произнес Се Лянь. — Такое уже случалось. Ты просто не ищешь других вариантов.       — Считаешь, что это правильно?       — Что именно?       — Оставлять таких ублюдков без наказания.       — Но они не останутся без наказания.       — Выговор от учителя и отстранение от занятий — не наказание, — Хуа Чэн нахмурился. Все то время, что они шли рядом, он не переставал наблюдать за реакцией Се Ляня на его слова. — Я не считаю, что я сделал что-то плохое.       — Я тоже так не считаю, — Се Лянь покачал головой. Его лицо оставалось каменным и совершенно ничего не выражающим, и Хуа Чэн впервые за все время их общения мог лишь догадываться о том, что у него на уме. Обычно эмоции Се Ляня очень легко прочитать. Но в этот раз что-то пошло не так.       — Тогда почему гэгэ злится на меня?       — Я не злюсь, — возразил Се Лянь. — Просто не хочу, чтобы тебя выперли из школы из-за этого. Ты уже не первый раз замечен в подобных инцидентах.       — А я не хочу, чтобы такие мрази, как он, существовали на этой планете.       Се Лянь промолчал. Они уже подходили к кабинету директора.       — Не забудь дома обработать ссадины, — услышав это, Хуа Чэн еле сдержался от того, чтобы облегченно выдохнуть. Можно ли считать, что Се Лянь действительно ни на что не обижался? С другой стороны, ему ведь не на что. И они все обсудили.       Но Хуа Чэна не покидало ощущение, будто что-то сделал не так. Все это время он считал, что может разобраться в человеческих эмоциях, несмотря на свою отстраненность и необщительность, однако сейчас…       — Гэгэ, — он успел схватить Се Ляня за руку до того момента, как тот развернулся, чтобы уйти. — Между тобой и Кэ Мо что-то произошло?       По одному взгляду Хуа Чэн понял, что оказался прав — если не на сто процентов, то хотя бы на шестьдесят — точно.       — Нет, — Се Лянь выглядел немного растерянно. — Ничего такого, — по крайней мере, он не врал — ничего такого между ними действительно не произошло. После того случая они больше нигде не сталкивались, кроме сегодня, и никак не пересекались. а между тобой и бань юэ?       — Будь осторожен. Он злопамятный человек. ***       — Я слышал, Хуа Чэна отстранили на несколько дней?       — Ага.       — Ну, это не так уж и много, — Ши Цинсюань похлопал Се Ляня по плечу. Се Лянь вздохнул.       С Хуа Чэном они не общались уже два дня. Оно и понятно: в школе не виделись, из-за того, что Хуа Чэна отстранили от занятий, встречу нигде не планировали, да и по телефону им не о чем было разговаривать. Даже немного грустно.       В какие-то моменты у Се Ляня проскальзывала мысль, что ему очень хочется хотя бы написать Хуа Чэну, но он не решался. В последнее время они общались довольно много, поэтому без Хуа Чэна было…       непривычно? неуютно?       Как будто часть тебя оторвали.       — Ого, смотри! — Ши Цинсюань, схватив Се Ляня за плечи, развернул его лицом к окну. Взоры всех остальных учеников, находившихся в классе, тоже были обращены к тому, что происходит на улице.       Снег падал крупными хлопьями на землю — и это смотрелось так обворожительно красиво, что Се Ляню на мгновение показалось, будто он очутился если не в сказке, то в фильме с постановой — точно.       А там честно-честно никто вату с крыши не высыпал? Слишком не по-настоящему выглядело.       — Вау, — выдохнул он, не отводя взгляд.       — Надеюсь, когда мы выйдем из школы, снег все еще будет идти, — восторженно произнес Ши Цинсюань. — Можем погулять немного. Мы ведь давно собирались, и все никак не находили возможности.       — Мы хотели с Хуа Чэном вместе, — как-то неуверенно добавил Се Лянь.       — Так в чем проблема? Просто позови его.       — Да я как-то…       Ши Цинсюань закатил глаза, наигранно тяжело вздыхая. А потом схватил телефон Се Ляня, лежавший на парте.       — Эй, что ты!.. — Се Лянь возмутился, поднимая руку, чтобы выхватить телефон, но Ши Цинсюань просто сделал шаг назад.       — Да подожди ты! Я знаю, что делаю.       Се Лянь смотрел на Ши Цинсюаня снизу вверх, развернувшись полубоком в его сторону. Ши Цинсюань что-то печатал в его телефоне, и Се Лянь внезапно для самого себя понял — он не против, чтобы вместо него самого Хуа Чэну написал Ши Цинсюань. Но все равно… неловко. Ужасно неловко. И волнительно.       Что если Хуа Чэн откажет? А вдруг он обиделся после того разговора?       — На, — Ши Цинсюань спустя минуту протянул телефон обратно. Се Лянь увидел открытую переписку с Хуа Чэном.       Да, он был прав, Ши Цинсюань сделал именно то, что не решался сделать Се Лянь уже на протяжении двух дней.

Се Лянь Приве-е-е-ет. (￣▽￣)/ Видел, какой снег на улице? ( ﾟｏ⌒) Может, прогуляемся?

      Ответ не заставил себя долго ждать. Се Лянь даже удивился тому, насколько быстро пришло СМС от Хуа Чэна. Создалось ощущение, что тот включил их диалог сразу же, как только увидел «Се Лянь печатает…».

Хуа Чэн я не против. во сколько и где? Се Лянь Через час. У школы. Сможешь? Хуа Чэн. смогу.

      — Эх, и почему я должен делать все за вас сам? — Ши Цинсюань хмыкнул, склонившись над Се Лянем, и заглянул в его телефон.       Се Лянь непонимающе поднял на него взгляд:       — За нас?       — А? Не, не… Забудь.       — Не-е-ет, подожди, что ты делал за Хуа Чэна?       — Пока что ничего, — нагло и совершенно легко соврал Ши Цинсюань, улыбаясь. — Но, чувствую, дальше будет веселее.       — Не понимаю, о чем ты, — Се Лянь чуть нахмурился. Интересно, покраснел ли он сейчас? Если да — это полный провал. Постоянные намеки Ши Цинсюаня его с каждым разом смущали все больше.       — Все ты понимаешь. ***       — Ну же, Хуа Чэн, улыбнись!       Несмотря на то, как сильно Ши Цинсюань хотел, чтобы лицо Хуа Чэна не выражало «я сейчас убью тебя нахуй» на их фотографии, у него ничего не получалось, и это был уже шестой неудачный кадр. Ши Цинсюань надулся и обратился теперь уже к Се Ляню:       — Слушай, я, конечно, все понимаю, но твое жизнерадостное лицо никак не вяжется с этим!       — Может, сфотографируетесь лучше без меня? — недовольно произнес Хуа Чэн.       Ему никогда не нравилось фотографироваться. Когда камера на его телефоне еще была жива, он пытался делать фото, и если красоту природы ему запечатлеть получалось, то себя — нет. Вообще нет.       — А смысл? У нас и так полно совместных фотографий. А с тобой нет ни одной.       — Есть.       — Они все не очень! — отрезал Ши Цинсюань.       Се Лянь обреченно вздохнул. Наверное, идея о прогулке втроем была ничем иным, как способом самоубиться.       Они решили не уходить далеко от школы, поэтому сейчас находились на детской площадке — она была построена совсем рядом, так как по соседству с их школой располагался обучающий центр для детей помладше.       В лицо Ши Цинсюаня прилетел снежок. Ши Цинсюань замер, посмотрел сначала на Се Ляня, потом — на Хуа Чэна. Видимо, не мог определиться, кому из них ответить.       Но через мгновение Се Лянь уже убегал прочь, а ему в спину летело еще большее количество снега. Ши Цинсюань бежал за ним, крича, чтобы тот остановился и признал свое поражение.       Хуа Чэн остался стоять на месте, наблюдая за ними. Ему стало немного тоскливо. Ну, это то самое чувство, когда ощущаешь себя третьим лишним в компании друзей, когда хочется уйти, оставив их вдвоем, и продолжить гулять уже в гордом одиночестве. Всю прогулку Хуа Чэн лицезрел то, как Се Ляню весело проводить время с Ши Цинсюанем. Как они смеялись, говорили о чем-то, что знали только они, как делали общее фото, где оба улыбались, и Хуа Чэну от этого становилось тошно — он не знал, почему. Ему хотелось так же свободно общаться с Се Лянем, как это делает Ши Цинсюань, но для него, Хуа Чэна, это было слишком… сложно. Практически невозможно.       Только Хуа Чэн подумал о том, что, может, ему действительно стоит уйти, как услышал позади громкий крик:       — Спаса-а-а-а-о-ой! — и в этот же момент в его спину что-то сильно толкнулось, сбивая с ног. Хуа Чэн полетел прямо на землю — снег, конечно, уже небольшим слоем лежал, но все-таки сугробы за такое короткое время еще не образовались.       Он почувствовал, как сверху его что-то придавило, буквально на несколько секунд, а потом груз исчез. Хуа Чэн приподнялся на локтях, отплевываясь от снега и земли, и перевернулся на спину.       Над ним навис Се Лянь.       — Прости-прости-прости-прости! — его шапка съехала набок, волосы, на которых лежало множество снежинок, растрепались, лицо было красное-красное — то ли от холода, то ли от смущения, а сам Се Лянь сидел рядом, смотря на Хуа Чэна. — Ты как? Живой? — он заерзал, перемещаясь куда-то Хуа Чэну за спину.       — Да вроде, — холодный снег обжигал кожу — там, куда он смог попасть во время падения. Хуа Чэн чувствовал его за воротом, на руках, совсем немного насыпало даже в сапоги.       — Ничего не болит? — одежда вкупе со снегом смягчила падение, поэтому Хуа Чэн отрицательно покачал головой. У него ничего не болело. Возможно, потом появятся синяки, потом заноют ноги, но сейчас — нет. — Уф, тогда поднимайся. А то замерзнешь еще. Главное чтоб не заболел. Ну, ну, давай, — с этими словами Се Лянь сам осторожно поднялся, а после подал Хуа Чэну руку, помогая тому встать.       Ши Цинсюань все это время стоял чуть поодаль, не сводя с них пристального взгляда.       Хуа Чэн же, почувствовав землю под ногами, начал медленно стряхивать с себя снег. Се Лянь помог ему, отряхнув спину и вытащив снег из-за ворота куртки.       — Прости, я, правда, случайно, я просто не заметил, и…       — Все нормально, гэгэ, — поспешил успокоить его Хуа Чэн, прерывая поток слов.       Се Лянь, скользнув по Хуа Чэну взглядом, выдал:       — Ой, а ты чего без перчаток?       Хуа Чэн поднял вверх свои руки — они замерзли от длительного нахождения на холоде. Замки на карманах куртки давно сломались, поэтому карманы были закрыты, и засунуть руки в них не предоставлялось возможности. А не особо плотная ткань джинс не очень спасала.       — Я не ношу их.       — Почему? Холодно ведь.       — Да, но…       — Никаких «но», — Се Лянь начал быстро снимать свои собственные перчатки, а потом, взяв Хуа Чэна за руки, по очереди натянул их сначала на левую, а потом на правую руку. Несмотря на то, что они были немного коротки Хуа Чэну, Се Лянь решил, что так лучше, чем вообще никак.       — А как же ты? — Хуа Чэн хотел снять их обратно, но подумал, что это может обидеть Се Ляня.       — У меня дома есть еще пара. А сейчас я как раз собрался домой.       — Се Ля-я-янь, — они оба в один момент повернули голову в сторону подошедшего Ши Цинсюаня. — Ну раз ты собираешься домой, я тоже пойду. А то замерз уже.       — Давай, — Се Лянь кивнул.       — Пока! — Ши Цинсюань помахал рукой в ответ и, развернувшись и надев на плечи рюкзак (их положили на скамейку, чтобы не мешались — уж больно тяжелые), направился прочь. К сожалению, они жили в разных сторонах с Се Лянем, так что идти по одному пути не получалось никак.       — А когда домой пойдет гэгэ?       — Ну… — он задумался. — На самом деле, мне неудобно, потому что мы вытащили тебя из дома, а погуляли всего ничего.       — Я бы согласился, даже если бы вы позвали меня всего на несколько минут, — и это было чистейшей правдой. Хуа Чэн произнес это настолько искренно, что удивился с самого себя — и когда его прорвало на такие откровения? — Только, не пойми меня неправильно, но я бы больше не хотел… Ну…       — Хорошо, — Се Лянь рассмеялся. — Я тоже об этом подумал. В следующий раз пойдем вдвоем.       — В следующий раз?       — А тебе есть чем заняться дома, пока в школу не ходишь?       — Я с радостью не походил бы в школу еще полгода, — Хуа Чэн подошел к скамейке, надевая свой рюкзак на одно плечо и подавая чужой Се Ляню. — Но я не думаю, что это возможно.       — Слушай, а как ты планируешь отмечать тридцать первое? — Се Лянь стремительно перевел тему. Этот вопрос он хотел задать Хуа Чэну уже очень давно.       — Я не отмечаю, — они медленным шагом направились обратно к школе, в сторону автобусной остановки. — Не любитель.       — Что, прямо совсем-совсем не хотел бы?       — Гэгэ, что ты задумал?       Се Лянь рассмеялся. До европейского нового года оставалось всего две недели, однако планов у него самого до сих пор никаких не было. Обычно они всей семьей вечером тридцать первого декабря отправлялись в центр города — в ночное время там ярко, шумно, везде царит атмосфера праздника, и Се Лянь привык проводить так каждый год еще с самого детства.       Но в этот раз тридцать первого отец работал, а мать собиралась уехать к своим друзьям, отмечать в ресторане. А проводить новогоднюю ночь в одиночестве он не хотел. Конечно, Се Лянь еще спросит Ши Цинсюаня, но тот наверняка будет праздновать в семейном кругу.       — Просто ответь, хотел бы или нет.       — Больше да, чем нет.       — Хорошо, я запомню.       Возле школьных ворот Хуа Чэн остановился, снимая с себя перчатки, и протянул их Се Ляню.       — Нет, оставь себе, — Се Лянь даже не думал возвращать себе их. Скажет родителям, что потерял — это не так страшно. Это всего лишь перчатки.       — Правда, мне не надо…       — Это подарок, — заявил Се Лянь, — и извинения за сегодняшнее падение. И только попробуй хоть раз мне теперь показаться на улице без перчаток.       — Спасибо.       Хуа Чэн смотрел на него, глупо улыбаясь — не так надменно и наигранно, как делал это всегда. Именно глупо. По-детски искренно. Будто ему подарили не пару перчаток, а давно желанную игрушку — Хуа Чэн никогда не знал, каково это.       Но сейчас, чувствуя разливающееся внутри тепло, он, кажется, понял.