Контраст

      — У тебя есть планы на сегодня?       — Ох… ну…       Се Лянь, застегнув куртку и поправив шарф, повернулся лицом к уже давно собравшемуся Му Цину, который около десяти минут, одетый во все теплое, ждал, пока Се Лянь закончит занятия, и за это время успел сжариться и взмокнуть — возможно, именно по этой причине его выражение лица было настолько недовольным.       — Если бы ты спросил чуть пораньше, — пока Се Лянь говорил, они уже вышли из школы. Оказавшись на улице, Му Цин, наконец, ощутил желанную прохладу, облегченно выдохнув. — То… Может быть, я бы сказал, что их нет.       — Чуть пораньше?       — Я совсем недавно уже договорился встретиться, — Се Лянь неловко улыбнулся.       — Да? — Му Цин усмехнулся. — С кем же?       Снега не было, какой-либо зимней атмосферы или чего-то типа того — тоже, только ледяной ветер. Се Лянь хоть и был тепло одет, но все равно поежился, когда поток воздуха ударил лицо. Му Цин прикрыл лицо рукой, морщась.       — С Хуа Чэном, — Се Лянь ответил не сразу, сомневаясь, стоит ли ему вообще отвечать, но… наверное, отсутствие ответа было бы еще более подозрительно.       — Опять?       Се Лянь не смотрел на Му Цина, но был уверен на все двести процентов, что тот прямо сейчас закатил глаза. Да, опять.       До начала каникул осталось чуть меньше двух недель, и за весь январь Се Лянь столько раз встречался с Хуа Чэном, что пальцев обеих рук не хватит для пересчитывания. Встречался совершенно везде — после уроков в школьном дворе, в самой школе, в парке недалеко от нее, возле торгового центра… В общем, где угодно, кроме дома Се Ляня — проход туда был категорически закрыт и невозможен из-за еще прошлогоднего скандала с матерью (после него Се Лянь прекратил все встречи с Хуа Чэном дома, чтобы лишний раз не попадаться на глаза экономки и родителей).       — А что такого?       — Тебе не кажется, что… Ты проводишь слишком много времени с ним? — Се Лянь молчал. Поняв, что ему не ответят на этот вопрос, Му Цин продолжил: — Не боишься, что все станет хуже?       Под «все» Му Цин имел в виду, конечно, отношения с родителями. Он знал о произошедшем случае — ему рассказала сама мать Се Ляня, всплескивая руками. «У меня волосы дыбом встали, когда я услышала!»       Вспомнив это, Се Лянь нахмурился. Да, если произойдет еще нечто такое (или если кто-то сольет его родителям, как часто Се Лянь проводит время с тем самым мальчиком), то все то доверие, которого он так тщательно добивался весь этот месяц, стараясь быть настоящим пай-мальчиком, каким и являлся, собственно, всегда, разрушится в один момент.       — Но ты ведь не расскажешь? — Се Лянь улыбнулся.       — Конечно, я же не настолько мразь, — Му Цин тяжело вздохнул. — Но мне все равно это не нравится.       — Ты его совсем не знаешь.       — Мне хватает всем известной информации.       Се Лянь пожал плечами и не стал ничего говорить, желая поскорее закрыть эту тему. Они так и шли в тишине какое-то время, пока Му Цин, дойдя до поворота, где им нужно было разойтись по разным сторонам, не произнес:       — Я хотел пригласить тебя сходить в кино, — он внимательно посмотрел на Се Ляня. — Втроем. Вместе с Фэн Синем. Как раньше.       — Да, было бы неплохо.       Они давно никуда не выбирались вместе из-за разных расписаний и чрезмерной занятости. Нет, Фэн Синь и Му Цин, конечно, куда-то да ходили вместе, но Се Лянь обычно отказывался по одной из следующих причин:       а) тонна домашнего задания       б)

Хуа Чэн мне ждать гэгэ сегодня? Се Лянь Ага. Встретишь меня на остановке? Хуа Чэн конечно.

      — Так что, — продолжил Му Цин, отворачиваясь и собираясь уходить, — если освободишься, пиши.       — Ладно, — Се Лянь почему-то чувствовал себя виноватым, но он точно не понимал, в чем именно. Мерзкое чувство. По факту ведь Се Лянь не сказал ничего такого — он имеет полное право общаться с теми, с кем хочет сам. Он не может разорваться на части, чтобы уделять одинаковое количество времени каждому своему другу. Но…       Почему-то упрек Му Цина казался Се Ляню достаточно справедливым. ***       Хуа Чэн до неприличия сильно опаздывал.       Се Лянь ждал уже двадцать минут. За это время он успел пройти несколько кругов вокруг остановки, подойти прямо к нужному зданию, просто чтобы не стоять на одном месте, превращаясь в сосульку, пройтись по всей улице и прочитать все объявления, расклеенные на столбах и стенах.       На звонки никто не отвечал, на сообщения — тоже, и это больше всего напрягало Се Ляня. Он не знал, сколько ему еще стоять на холоде, не знал, что случилось с Хуа Чэном, не знал, какими должны быть его дальнейшие действия. Уйти сейчас — не самый лучший вариант, потому что… Ну, а вдруг Хуа Чэн скоро появится?       Прошло еще три минуты. Се Лянь уткнулся лицом в шарф. Несмотря на то, как тепло он был одет, долгое нахождение на морозе давало о себе знать: Се Лянь весь продрог и покраснел от холода. Он снял с одной руки перчатку и набрал Хуа Чэна еще раз, решив, что, если сейчас не ответит, то пойдет домой.       Гудок — один, второй, третий…       Тишина.       Се Лянь тяжело вздохнул, положив телефон в карман и натянув на успевшую онеметь за это время руку перчатку обратно. Он пообещал себе, что обязательно уйдет, если Хуа Чэн не возьмет трубку, но… уходить не хотелось.       Однако замерзать не хотелось еще больше, поэтому Се Лянь, с все еще теплившейся в груди надеждой на появление Хуа Чэна, все-таки отправился в противоположную от многоэтажного здания сторону.       В тот момент, когда он практически вышел с улицы, позади послышался оклик — Се Лянь услышал его не сразу, а, обернувшись, понял, почему: человек, который кричал ему, стоял достаточно далеко. Узнав в нем Хуа Чэна, Се Лянь моментально бросился ему навстречу.       Его надежды сбылись — сама Удача улыбнулась Се Ляню впервые за долгое время. ­­­       — Что случилось? Ты где был?       — Тс-с-с, — Хуа Чэн выглядел, мягко говоря, не очень: волосы растрепались, куртка застегнута только наполовину, джинсы в области коленей испачканы, а сам Хуа Чэн, красный то ли от холода, то ли от бега, тяжело дышал, прислонив указательный палец к чужим губам. Се Лянь замолчал, немного недовольно смотря на него и ожидая объяснений. — Прости меня, гэгэ, я очень старался вернуться вовремя с работы, но… Произошло кое-что.       — А поконкретнее?       — Я упал.       — Что? — Се Лянь удивленно распахнул глаза. — Где? Ты целый?       — На льду. Думал, смогу побыть фигуристом. Не прокатило, — Хуа Чэн криво усмехнулся. На второй вопрос он отвечать не спешил, но Се Лянь смотрел так требовательно, что по итогу Хуа Чэн все равно сдался: — В принципе, да, но… Кажется, я подвернул ногу.       — Тогда надо в травмпункт. Вдруг это перелом.       — Я так не думаю.       — Но ты должен удостовериться…       — Все будет нормально, — услышав это, Се Лянь нахмурился, но давить дальше не стал.       — Тогда будет лучше, если мы сейчас разойдемся. Ты пойдешь домой, тебе нельзя напрягать ногу. Как… Как ты вообще дошел сюда?       — Нормально. Она почти не болит… вроде, — ну, это пока. Завтра утром, конечно, он предполагал, что не сможет даже с кровати встать, не то что пару метров пройти.       Хуа Чэн замолчал, явно задумавшись о чем-то, но молчание это продлилось буквально секунд пять, прежде чем он предложил:       — Пойдем ко мне?       Се Лянь замер. Теперь пришло его время молчать, только вот Хуа Чэн думал, пока молчал, а Се Лянь — охуевал от жизни.       — Ты серьезно сейчас?       — Абсолютно, — Хуа Чэн кивнул, схватив чужое запястье холодными пальцами — он опять был без перчаток, что моментально подметил Се Лянь, но комментировать никак не стал. Просто запомнил. — Так ты не против?       — Только если ты обещаешь лежать и не двигаться, — Се Лянь улыбнулся. — Далеко живешь?       — Нет.       Они добирались до небольшого многоэтажного здания медленно и долго — в основном из-за того, что Хуа Чэн сильно хромал на правую ногу, но, несмотря на это, каждый раз, когда Се Лянь предлагал остановиться и передохнуть минутку, Хуа Чэн улыбался и отрицательно качал головой.       Пока он доставал из кармана ключи, чтобы зайти в подъезд, Се Лянь спросил:       — Ой, а у тебя дома есть эластичный бинт?       Хуа Чэн серьезно посмотрел ему в глаза.       — Вот как ты думаешь, может ли у меня его не быть?       И вопрос сразу исчерпал себя. Школьный хулиган — и без эластичного бинта. Даже звучит смешно. Се Лянь сам знал, как часто Хуа Чэн возвращался домой не в целости и сохранности, поэтому глупо предполагать, что у него нет домашней аптечки. Хотя… Зная равнодушное отношение Хуа Чэна к своему здоровью, такое все же могло произойти.       Се Лянь не любил лифты: боялся их с самого детства, закрывал глаза каждый раз, пока открывались двери, и старался как можно реже передвигаться именно с помощью лифта в одиночестве, пользуясь лестницей. Но сейчас он обрадовался, что в этом доме лифт работал — Хуа Чэну не придется тащиться пешком на третий этаж.       — Прости, у меня здесь небольшой бардак, — едва они зашли в квартиру, предупредил Хуа Чэн. Он не готовился к приходу Се Ляня, да и, честно говоря, долго сомневался, прежде чем пригласить его в свою квартиру. Все-таки дом Хуа Чэна очень сильно отличался от дома Се Ляня.       Но если бы Се Лянь сейчас просто уехал — это впустую потраченное им время. Тем более, что он так долго прождал, и Хуа Чэн его заставил волноваться, и…       — Миленько у тебя здесь, — он прошел в комнату Хуа Чэна — благо, в квартире больше никого не было. Небольшой бардак заключался в разбросанных на полу пакетах, не совсем ровно расставленной обуви и не убранных со стола тарелок в кухне, дверь в которую была открыта, но Се Лянь почти не обратил на это внимания. — Кстати, — он повернулся к зашедшему следом другу, — почему не отвечал? Я боялся, что произошло что-то… — поняв, что «что-то» действительно произошло, Се Лянь добавил: — Серьезное.       В помещении оказалось гораздо теплее, чем на улице, и они наконец-то согрелись, хотя первые несколько минут Се Лянь предпочел бы не снимать верхнюю одежду.       У него осталось двоякое впечатление от квартиры Хуа Чэна: с одной стороны, выглядела она так себе, с другой — а чего он вообще ожидал, зная о чужом финансовом положении? Вполне очевидно, что место проживания Хуа Чэна не будет блистать изумительным убранством и поражать своей роскошью.       Просто… немного непривычно. Но Се Лянь не соврал — действительно миленько. Такая квартира казалась намного уютнее, чем наполненный технологиями и дорогой мебелью его собственный дом.       Хуа Чэн плюхнулся на диван, похлопал по нему рукой, приглашая Се Ляня сесть рядом, — и Се Лянь сел, — и достал из кармана джинс телефон, показывая его весьма плачевное состояние: экран разбит вдребезги.       — Ох… — Се Лянь взял вещь в руки, нажал на кнопку включения, но, как и ожидалось, ничего не произошло. — Как так?       — Неудачно упал, — Хуа Чэн тяжело вздохнул. — Теперь какое-то время придется побыть без связи.       — У тебя нет другого телефона?       — Нет.       — И как же я буду без тебя?       — Да ладно, меня не будет в школе всего несколько дней, — грустное выражение лица Се Ляня не выглядело наигранным — он в самом деле переживал, что не сможет долгое время выходить на связь с Хуа Чэном, который, заметив такую реакцию на свои слова, постарался найти плюсы в своем не самом лучшем положении. — Главное, чтобы ничего не случилось.       Се Лянь непонимающе посмотрел на него.       Хуа Чэн, на самом деле, думал над тем, чтобы забить на свою ногу и все равно выйти в школу. С того момента, как они начали общаться с Се Лянем, он еще никогда не пропадал и, что самое удивительное, не прогуливал, и по большей части именно поэтому Се Лянь начал ощущать себя спокойнее и безопаснее в школьном обществе.       Но отсутствием Хуа Чэна вполне могли воспользоваться — это напрягало.       — Не беспокойся, — Се Лянь, спустя какое-то время, все же, кажется, понял, что имел в виду Хуа Чэн. — Надеюсь, у тебя не перелом, — он нахмурился. — Обещаешь, что, если не станет лучше, сходишь в травмпункт?       Хуа Чэн промолчал несколько секунд, смотря в пол, потом резко повернулся лицом в сторону Се Ляня, теперь уже подняв взгляд и устремив его на своего собеседника, и задал вопрос, от которого Се Лянь едва не поперхнулся воздухом:       — Влюблен ли в кого-либо гэгэ?       — Ч-что? — он нервно сглотнул, моментально заливаясь краской. — Тебе не кажется, что это слишком быстрая смена темы? — Хуа Чэн, слушая, не переставал улыбаться, и Се Лянь не мог понять, что эта улыбка за собой скрывает. — Если ты собираешься так отделаться от обещания, то у тебя не выйдет.       — Нет, — Хуа Чэн не переставал смотреть на Се Ляня — и последнего это смущало еще сильнее. — Просто… Гэгэ такой заботливый, — он замолчал. Се Лянь молчал тоже, и первым, в итоге, заговорил снова Хуа Чэн: — Тому, кого гэгэ полюбит, очень повезет.       — А что насчет тебя?       — Хм?       — Любишь ли ты кого-нибудь? — Се Лянь, до этого державшийся достаточно хорошо в «гляделках», теперь не выдержал и начал прожигать взглядом точку в стене напротив вместо Хуа Чэна.       — Мне трудно сказать. Я не совсем понимаю это чувство.       Хуа Чэн никогда не любил — только ненавидел. Ему не дарили любовь ни родители, ни воспитатели, ни девушки (о парнях даже речи не шло — с ними разговор короткий и только с помощью кулаков), ни кто-либо еще. И сам он не испытывал ни к кому особенной привязанности или хоть чего-то, что можно было хотя бы приближенно отнести к понятию «любви».       Но этот человек практически полностью изменил его представление о человеческих чувствах.       — Ну… Исходя из того, что понимаешь?       — Исходя из того, что понимаю, я… — в душе Се Лянь ожидал услышать конкретный ответ, наверное, именно поэтому так настаивал на нем. Когда Хуа Чэн начал говорить, Се Лянь насторожился, внимательно вслушиваясь в каждое слово. — Я плохо формулирую мысли, — он неловко рассмеялся. — Поэтому… не мог бы гэгэ позволить мне побыть немного наглым?       Се Лянь только-только поднял голову, чтобы взглянуть на Хуа Чэна, как почувствовал прикосновение руки к своей щеке, а после — чужих губ к ней же.       Мягко чмокнув Се Ляня, Хуа Чэн отстранился, наблюдая за его реакцией. Взгляд Се Ляня рассеянно метался по сторонам, кончики ушей стали красными от смущения; он держал ладонь на том месте, где совсем недавно Хуа Чэн оставил поцелуй.       Теперь время Хуа Чэна чувствовать себя неловко.       — Прости, — почти прошептал он.       — За что?       — Ну, наверное, мне не стоило…       — Хм, — Се Лянь все-таки сфокусировался на Хуа Чэне. И улыбнулся, чем вызвал полное непонимание со стороны своего… Кого? Друга? — Могу я считать это за признание?       — Признание? — Хуа Чэн усмехнулся. — Наверное. Я не знаю. У меня смешанные эмоции от всего этого, и… Погоди, — внезапно его осенило, — ты ведь так и не ответил на мой вопрос.       — Я смогу на него ответить немного позже, — ему нужно многое обдумать. Только сегодня утром он разговаривал с Му Цином о слишком частых встречах с Хуа Чэном и их возможных последствиях.       Но его так сильно тянуло к Хуа Чэну — до боли в сердце, до невозможной тоски, до желания заявиться в чужую квартиру посреди ночи, потому что Се Лянь ужасно скучал каждую секунду, которую не проводил рядом с Хуа Чэном; потому что Се Лянь ждал его сообщения, часами не выключая диалог; потому что его сердце трепетало от одного осознания, что Хуа Чэн, его самый лучший Хуа Чэн, находится рядом, потому что...       Боже, если родители узнают, ему не жить.       Хуа Чэн болезненно поморщился, когда решил сменить положение на диване, чем мгновенно привлек внимание Се Ляня, отвлекая его от не самых позитивных мыслей:       — Ой, я совсем забыл про твою ногу, прости! — он поднялся с дивана. — Где у тебя аптечка или ее подобие?       — Гэгэ поухаживает за мной?       — Конечно. Не могу же я оставить тебя, бедного и израненного, одного.       Послышался грохот, заставивший Се Ляня от неожиданности едва ли не подпрыгнуть на месте. Хуа Чэн же, моментально поняв, в чем дело, раздраженно крикнул:       — Эмин!       — Эмин?..       Раздался звук падающего предмета, после — топот, а спустя секунду через открытую дверь оба заметили буквально пролетевшего по коридору кота, завернувшего в кухню, подальше от грозного хозяина. Хуа Чэн обреченно вздохнул.       — У тебя есть кот? — голос Се Ляня звучал восторженно, а сам он выглядел так, будто готов прямо сейчас сорваться с места ради поимки животного. Хуа Чэна немного удивила такая реакция — Эмин стал частью его жизни, да и в принципе он редко встречал людей, которых поражало присутствие кота в доме.       — Да. И, кажется, он устроил погром, — он начал вставать, но Се Лянь тут же, положив ладони на чужие плечи, мягко толкнул Хуа Чэна обратно на диван.       — Нет-нет, я сам посмотрю, что там, хорошо? Ты обещал мне лежать и не двигаться.       — Хорошо, раз уж я обещал, — мысленно Хуа Чэн уже перебирал возможные варианты того, что именно уронил его кот во время своего побега. — Почему у вас нет домашних животных? — этот вопрос возник сразу, как только он вспомнил об отсутствии хотя бы одного питомца в доме Се Ляня.       — А… — Се Лянь неловко улыбнулся. — У моей матери аллергия на шерсть.       Как-то раз они хотели попробовать завести попугая, но по итогу решили, что он никому не нужен — мнение Се Ляня в этот момент не очень-то и учитывалось. Попугай даже близко не похож на кошку или собаку, о которых так грезил Се Лянь все свое детство. С возрастом он, конечно, остыл, да и не до питомца ему, честно говоря, стало, поэтому мечты, так и не воплотившиеся в жизнь, отошли на второй план.       В этот момент кот, видимо, решивший, что опасность миновала, медленно прошел в комнату, обтерся о ноги Се Ляня и запрыгнул на диван. Се Лянь завороженно наблюдал за всем этим, после чего аккуратно взял животное в руки, прижав к себе, и несколько раз провел ладонью по его голове, поглаживая.       — Он такой ми-и-илый.       Хуа Чэн смотрел на Се Ляня, на его улыбку, на оставшийся после такого личного диалога мягкий румянец, на по-детски счастливое от такой же детской причины выражение лица;       вслушивался в его голос, в то, с какой теплотой он каждый раз обращался к Хуа Чэну; наблюдал за ним, ловил каждый его взгляд, обращал внимание на любую смену настроения: на то, как серьезен Се Лянь во время учебы, как дружелюбен и прост в общении с друзьями,       как грозен в гневе, как мил в смущении — и Хуа Чэн невольно начинал понимать одну простую вещь. Медленно, небольшими шагами он шел к ее принятию.       Хуа Чэн бесконечно влюблен в Се Ляня.