Контраст

      В комнате Се Ляня всего одна кровать, поэтому было принято решение оставить на ней Хуа Чэна, а самому хозяину спуститься на первый этаж и поспать на диване. Несмотря на сильный протест со стороны Хуа Чэна, Се Лянь оставался непреклонен и в конечном итоге, после всех их препираний, Хуа Чэн все-таки лег на чужую кровать — и она показалась ему такой мягкой, буквально воздушной, что он отключился уже через несколько минут.       Се Лянь, в это время делавший домашнее задание, отвлекся от него, переводя свой взгляд на сопевшего гостя, и не мог сдержать улыбки. Интересно, он всегда так быстро засыпает? Или просто слишком устал? Се Лянь вспомнил, что на улице нашел Хуа Чэна тоже спавшим. Может, целый день клонит в сон… Такое бывает. Се Лянь не раз сталкивался с подобным во время стресса, когда перед важнейшими контрольными в своей жизни не мог даже моргать часто из-за страха заснуть.       Или же это все-таки было связано с недосыпом перед теми же контрольными. Се Лянь не знал.       Зато он знал, что Хуа Чэн, когда спит, с необыкновенно спокойным выражением лица — безумно мил; и что он много ворочается во сне, иногда бубнит что-то неразборчивое себе под нос и жмурится. Се Лянь наблюдал за этой умиляющей его картиной на протяжении двух часов, прежде чем, стараясь максимально не шуметь, выйти из комнаты, спускаясь на первый этаж.       В его голове крутились воспоминания с того самого признания, и Се Лянь вновь неосознанно вернулся к этой теме. Он думал над тем, что, наверное, пока еще не готов — его вполне устраивали их взаимоотношения на данный момент, а если переходить на другой «уровень» — это ведь, наверное, дополнительные обязанности и еще большая ответственность, а когда-нибудь даже…       «Господи, нет, не думай об этом»       Но как бы Се Лянь ни старался, временами он все равно думал. Об этом.       На первом этаже он встретил сидевшего в гостиной отца, что-то набиравшего в ноутбуке, лежавшем у него на коленях. Се Лянь удивленно посмотрел на часы:       — Ты еще не спишь? — время перевалило за одиннадцать, в такое время обычно все члены его семьи уже лежали в своих кроватях. Допоздна засиживался только Се Лянь за заданиями.       — Проблемы на работе, — кратко ему пояснили. Се Лянь сочувствующе вздохнул и сел рядом с заранее положенным на диван одеялом. — Что у вас сегодня произошло?       — А? — Се Лянь не ожидал этого вопроса и не знал, что на него отвечать: обычно все их личные скандалы с матерью никаким образом не отражались на отце, которому, скорее всего, уже давно плевать. Он вступал только во время самых тяжелых конфликтов, и это Се Ляню казалось хуже смерти: к вечным крикам матери добавлялся невыносимо тяжелый взгляд отца, и наказание от него всегда было таким же тяжелым. — Ничего особенного.       Ему можно было бы даже поверить, если бы Се Лянь умел скрывать свою нервозность и волнение. Но человек, знавший его с самого рождения, конечно, моментально прочитал на лице, что «ничего особенного» значит совершенно противоположное.       — Вы скандалите чаще, чем обычно, — все еще спокойно заметил он.       — Она ведь наверняка сказала тебе, почему.       — Да, — кивок, — но мне интересно твое отношение к этому.       — Я устал, — Се Лянь, зевая, пожал плечами. — Она этого не понимает.       Ему ничего не ответили. Спустя минуту отец, выключив ноутбук, молча поднялся, уходя на второй этаж. Се Лянь смотрел ему вслед, ожидая хоть какой-то реакции на свои слова, но ее просто не последовало. И вот что ему с этим делать?       Он плюхнулся на большой двухместный диван, разваливаясь на нем «звездочкой», и, смотря в потолок, старался догадаться о намерениях отца, но у него не получалось даже предположить, о чем тот думал.       Главное, чтобы ни о чем плохом. Ну, можно же хоть когда-нибудь поддержать его? Се Лянь так нуждался сейчас в обычной поддержке, в обычных сочувствующих словах от его родителей, в том, чтобы ему, наконец, сказали: «Мы любим тебя не за оценки». Но ему не говорили.       А любят ли его вообще? ***       Утром Хуа Чэн не мог встать с кровати.       Се Лянь, поднявшись наверх, когда собирался в школу, попытался растолкать друга, потому как вчера они договорились, что Хуа Чэн с утра поедет домой, проверить, как обстановка, а после в травмпункт. В случае чего доедет до школы, где встретится с Се Лянем и обдумает, что делать дальше.       Но при попытках его разбудить Хуа Чэн мычал и отнекивался. Только спустя несколько минут он с трудом открыл глаза и принял сидячее положение. Перед ним все расплывалось и шаталось, и взгляд никак не хотел фокусироваться на чем-то одном.       — Эй? Ты как? — обеспокоенно спросил Се Лянь, но его голос раздавался как будто откуда-то издалека.       — Я… — это «я» прозвучало так сипло и почти неслышно, что даже сам Хуа Чэн удивился практически полному отсутствию голоса. — Не очень, — ему приходилось болезненно напрягать свое горло для того, чтобы произнести хоть слово, и Се Лянь, заметив это, прислонил указательный палец к своим губам:       — Тс-с-с. Я понял.       Через час он должен быть уже в школе, но ему также нужно решить проблему с Хуа Чэном за этот час — в таком состоянии тот просто не мог никуда идти. Не то чтобы Се Лянь удивился тому, что Хуа Чэн заболел, да еще и так сильно: после длительного времяпровождения на морозе в своей не самой теплой одежде… Наверное, этого и следовало ожидать больше всего. Но Се Лянь до последнего надеялся, что у него достаточно сильный иммунитет.       Как оказалось, нет.       И у него не было другого выхода, кроме как набрать Ши Цинсюаня.       — О, привет. Ты чего так рано? — Ши Цинсюань, судя по голосу, только-только проснулся, и не факт, что звонок Се Ляня не послужил ему будильником.       — Мне нужна твоя помощь, — без приветствия заявил Се Лянь, мельком посматривая на Хуа Чэна, который вновь лег на кровать, не в силах держаться сидя.       — Что случилось?       — Я слышал, Хэ Сюань знаком с Хуа Чэном?       — Да, — подтвердил Ши Цинсюань. Уж он-то знал, что эти двое, находясь в одной команде по футболу, часто пересекались друг с другом, но тесно не общались. В разговорах с Се Лянем Хуа Чэн с трудом называл его приятелем, да и вообще говорил о Хэ Сюане крайне редко.       — Мне нужна твоя способность уговаривать людей, — в особенности Хэ Сюаня, который, хоть и показывал себя, как абсолютно безразличного к Ши Цинсюаню человека, все равно с недовольством соглашался на его идеи. — Попроси его потесниться в комнате на несколько дней, пожалуйста.       — А что произошло? Тебя выгнали из дома? Приезжай ко мне, ты же знаешь, мои родители тебя…       — Не меня, — прервал его поток слов Се Лянь. Ши Цинсюань внезапно замолчал, но потом, видимо, понял, о ком идет речь, и уверенно произнес:       — Понял. Все будет.       Отключившись, Се Лянь подошел к Хуа Чэну, дотрагиваясь ладонью до его горячего лба, и посмотрел на время: 6:50. Ладно, у него еще есть какие-то минуты в запасе. Се Лянь оделся так быстро, как только мог, и вышел из комнаты, спускаясь на первый этаж.       После вчерашнего инцидента его поясница ныла, при резких движениях простреливая особенно сильно, но Се Лянь полностью игнорировал это, пока носился по дому в поисках нужных ему вещей. Нет, какой-то сраный синяк по сравнению с тяжелой простудой (он надеялся, что это не больше чем простуда) и рядом не стоял.       Ему пришлось долго рыться в тумбах и столах в гостиной. Заставшая за этим занятием экономка удивленно спросила:       — Тебе нужны деньги?       — Нет, — Се Лянь, не отвлекаясь на нее, продолжал вытаскивать из очередной тумбочки горы хлама. Деньги не нужны — у него на карте всегда есть, родители кладут (но, Се Лянь чувствовал, скоро он останется без карманных). Нужно кое-что другое… — Нашел, — с облегчением выдохнул он, держа в руках свой старый телефон. И, игнорируя присутствие экономки и весь бардак, оставшийся после его поисков, рванул обратно к себе в комнату.       Поставив телефон на зарядку, воткнутую как раз в розетку рядом с кроватью, Се Лянь включил его, проверяя наличие симки — слава Богам, она там осталась. Во время смены телефона она не подходила по размерам в новый, поэтому Се Лянь, дабы не особо заморачиваться с этим, просто поменял симку. И сейчас это ему сыграло очень на руку.       Он вбил свой номер в контакты и положил телефон на тумбу у кровати, после чего вновь разбудил Хуа Чэна:       — Побудь пока у меня дома, — Се Лянь очень надеялся, что его слушают. — Если что-то случится — пиши. Я оставил тебе свой телефон.       Хуа Чэн кивнул, и, закашлявшись, уронил голову обратно на кровать.       Только сейчас Се Лянь вспомнил, что ему нужны хоть какие-то лекарства — иначе все станет очень плохо.       Но времени оставалось мало, поэтому Се Лянь, торопясь, при выходе из дома в двух словах рассказал экономке о произошедшем и попросил дать своему другу какие-нибудь таблетки и проследить, чтобы проснувшаяся мать не выперла Хуа Чэна из дома, пока сам Се Лянь не вернется. Экономка была понимающей женщиной, и Се Лянь искренне доверял ей и рассчитывал на нее, поэтому с почти спокойной душой вышел из дома. ***       При встрече с Ши Цинсюанем в классе первое, о чем спросил Се Лянь, было:       — Ну? Что с Хэ Сюанем?       — Я договорился.       Се Лянь облегченно выдохнул. Теперь все выглядело достаточно просто: он вернется домой, попросит семейного водителя переправить Хуа Чэна в общежитие к Хэ Сюаню и там же купит какие-то стандартные лекарства. Сначала он думал попросить Ши Цинсюаня о временном месте жительства Хуа Чэна, но потом решил, что вариант с Хэ Сюанем лучше: там нет ничьих родителей, которые могли бы быть против этого. Все-таки не хотелось ставить Ши Цинсюаня в неловкое положение.       К тому же, Се Лянь думал: как только Хуа Чэн сможет хоть немного говорить и/или подниматься с кровати, он отправится домой или позвонит своей тетке, и тогда проблема будет решена окончательно. Такой вариант событий устраивал Се Ляня больше всего.       Но пока что он волновался из-за самого факта нахождения Хуа Чэна у него дома без Се Ляня. Оставалось лишь надеяться и верить, что его мать проявит хоть какое-то сочувствие и не будет настаивать на том, чтобы тот убирался из их дома. Се Лянь знал — она вполне может так сделать. И это больше всего пугало его.       — Слушай, может, сходим куда-нибудь вместе на каникулах? — из раздумий его вывел Ши Цинсюань.       Ну вот, опять его приглашают гулять. И почему Се Лянь всем так внезапно понадобился именно на каникулах?       Нет, он не огорчен этим, наоборот — приятно, когда ты можешь куда-нибудь сходить и отдохнуть. Просто… неожиданно. Обычно он проводит это время, сидя дома в гордом одиночестве и пересматривая любимые фильмы по миллиону раз.       — Можно, — моментально согласился он. — Надо будет потом решить, куда именно.       — Ага-а-а-а, — радостно протянул Ши Цинсюань. — Еще можно собраться компанией и сгонять в клуб. Ты ведь там не был ни разу, да?       — Не был.       — Ну вот. Надеюсь, Хуа Чэн поправится к тому времени, — внезапно его осенило: — Погоди. А как так вышло, что он оказался заболевший у тебя дома?       — Я… Встретил его вчера у своего дома. Как оказалось, его выперли из квартиры.       — И что, его мать даже не поинтересовалась, где он находится? Или с кем он там живет… — Ши Цинсюань не был знаком с жизнью Хуа Чэна, помнил только отдельные моменты, рассказанные Се Лянем.       — Наверное, ей все равно.       — Отвратительно. Меня бы убили за такое.       — Да, — согласился Се Лянь, — меня бы тоже.       Он даже представлять боялся, какой конфликт вселенского масштаба произошел бы, пропади Се Лянь вот так на несколько дней, не появляясь дома. Но Хуа Чэн говорил, что у него такое не впервые. И как же он выбирался из этой ситуации в предыдущие разы? Неужели жил на улице? Или так же — у своих знакомых?       При мысли об этом становилось невыносимо грустно: Се Лянь до сих пор поражался тому, что кому-то может быть настолько плевать на собственных… детей? Ну, по сути, Хуа Чэн сейчас — ее ребенок. Пусть и не родной. Она же взяла какую-то ответственность, когда забирала его из детского дома. И как только у этой женщины не отобрали тоже родительские права? Неужели об этих ситуациях никто не знает?       Или Хуа Чэн специально молчит, чтобы снова не оказаться в детском доме?       Это все оставалось для Се Ляня лишь предположениями. Он знал о жизни Хуа Чэна совсем немного, потому как тот практически не заговаривал о своем прошлом — разве что когда Се Лянь спрашивал напрямую. А такое происходило достаточно редко: он очень боялся своими вопросами как-либо задеть Хуа Чэна.       И все же… Даже по тем коротким рассказам, по ситуациям, которые происходили за эти полгода с ним, по личным догадкам… Се Лянь невольно проводил параллель между их семьями. И понимал, что, наверное, на месте Хуа Чэна он бы уже давно сдался. Все-таки у этого человека огромная тяга к жизни, если он, после всего случившегося, до сих пор жив. Или железные нервы.       Или есть еще какая-то причина, о которой Се Лянь не может даже предположить. ***       Где-то ближе к двенадцати Се Ляню пришло сообщение, которое позволило ему немного расслабиться.

Хуа Чэн нэгэ где у теья тут автокоррекцмя ой прости Се Лянь Ты проснулся? Как ты? Т9 где-то в настройках должно быть… Я не знаю.

      Се Лянь отключил автокоррекцию из-за того, что она дико раздражала постоянным изменением одних слов на другие. Но Хуа Чэну, судя по его сообщениям, сейчас она жизненно необходима.

Хуа Чэн да живу ты вшколе? Се Лянь Да. Я скоро вернусь. И ты поедешь к Хэ Сюаню. Хуа Чэн ?????????? гээгэ помилуй Се Лянь Других вариантов пока нет. Хуа Чэн двмой? Се Лянь Напиши своей опекунше. Если все нормально, тогда домой.

      Честно признаться, о том, что ей можно написать, Се Лянь вспомнил только сейчас, а до этого вариант с СМС не рассматривал вообще. Но сейчас он звучал как самый простой и верный. Если Хуа Чэн просто вернется к себе домой, будет замечательно. Но Се Лянь все равно не жалел о том, что на всякий случай перестраховался с Хэ Сюанем.

Хуа Чэн хорошо спасибо Се Лянь Да ладно тебе. Не за что меня благодарить. Хуа Чэн ты спвс меня если бы не ты я бы замерз там и умер Се Лянь Но ведь ты изначально не хотел ко мне домой… Хуа Чэн да я готвоился морально к больнице и воспалению легких ахахах Се Лянь Не смешно. Обязательно сходи к врачу. Вдруг там действительно что-то серьезное. Ты совсем не думаешь о своем здоровье. Хуа Чэн я чувствую себя не так уж и плохо когда гэгэ вернется? Се Лянь Часа через полтора. Хуа Чэн я буду ждать

***       Се Лянь понял, что Хуа Чэн ему откровенно и нагло врал, когда говорил о своем состоянии, как только вернулся домой. Если для Хуа Чэна заходиться в сухом, раздирающем горло кашле, не иметь возможности сказать нормально ни слова из-за отсутствующего голоса и с трудом двигаться из-за дикой слабости во всем теле — это «не так уж и плохо», то… Что для него на самом деле плохо?       — Может, тебя сразу в больницу? — Се Лянь размешал в стакане с водой лекарство от боли в горле, предложенное экономкой, и подал его Хуа Чэну. — Ты выглядишь ужасно, — честно признался он, — там хотя бы выпишут нормальные лекарства.       — У меня… Есть дома, — выдавил из себя Хуа Чэн, как только опустошил стакан, поморщившись от мерзкого вкуса.       — Ну нет, так не пойдет. Я тебя лично за руку к врачу отведу.       — Как гэгэ… пожелает, — Хуа Чэн хрипло засмеялся, но его смех быстро прекратился из-за спазма, пронзившего грудную клетку, и последовавшего за ним кашля.       В этот момент в дверь постучали, и в комнату зашла экономка, оповестив:       — Водитель освободился. Можете ехать.       — Ну наконец-то, — выдохнул Се Лянь. Когда экономка вышла, он обратился к Хуа Чэну: — Она не ответила? — сообщение тетке было отправлено два часа назад. В ответ ему отрицательно покачали головой. — И ты не можешь просто вернуться обратно? — снова «нет». Се Лянь нахмурился. — Ладно. Тогда едем к Хэ Сюаню.       Хуа Чэн состроил настолько обреченное выражение лица, какое только мог.       Но он не хотел возвращаться домой: даже учитывая, что, допустим, ему откроют дверь, она наверняка сейчас не одна и наверняка не в трезвом состоянии — знаем, проходили. Обычно Хуа Чэн сталкивался с этим в теплое время, когда можно было походить по городу всю ночь и вернуться под утро, бесшумно зайти в квартиру, слушая раздававшиеся стоны из гостиной, забрать рюкзак и уйти в школу. Сейчас же все кардинально поменялось — он впервые оказался вне дома зимой.       И, отправляя то сообщение Се Ляню, Хуа Чэн ни капли не шутил: если бы ему не помогли, позволяя остаться у себя дома, у него было бы два пути: первый — вернуться домой и с вероятностью 95% после скандала с нетрезвой опекуншей вылететь оттуда уже через несколько часов, вновь оказываясь на улице; второй — даже не пытаться. Есть, конечно, еще возможность позвонить кому-нибудь из малознакомых ему людей, но в том и дело, что Хуа Чэн практически никого не знает, а приютить незнакомца мало кто захочет.       Поэтому Се Лянь стал для него едва ли не последней надеждой. ***       — Ты куда собрался? — Хэ Сюань, лежавший на кровати с пачкой чипсов, бросил взгляд на поднявшегося с кровати Хуа Чэна, который принялся надевать куртку. Утренняя слабость отступила, сейчас он чувствовал себя немного, но лучше, и если бы не ужасная боль в горле и груди вперемешку с сухим кашлем, то мог бы сказать, что его здоровье в полной норме. Возможно, это из-за жаропонижающих лекарств.       Се Лянь ушел примерно полчаса назад, оставив Хуа Чэну свой телефон — сказал, что не может жить без поддержания связи между ними. Хуа Чэн с этим согласился. За эти несколько дней, что провел без Се Ляня, он чуть ли не умер от тоски и скуки. И если раньше разлука с кем-либо не ощущалась так остро, то сейчас… что же ты со мной делаешь       Он проигнорировал вопрос Хэ Сюаня, вместо этого задав свой:       — Хочешь… снимать комнату вдвоем?       — Хах? — Хэ Сюань удивленно посмотрел на него. — Хочешь переехать сюда полностью? Ну давай. Так дешевле, — Хуа Чэн в ответ кивнул (он тоже думал в первую очередь об этом) и, молча одевшись, вышел из комнаты. Это все, что ему нужно было от Хэ Сюаня — только возможность делить одну комнату на двоих, чтобы платить за нее меньше. Он немного волновался: Хэ Сюань вполне мог отказать из-за того, что они практически не общались и не знали друг друга, но, как оказалось, ему кристаллически плевать, как и самому Хуа Чэну. Просто это намного выгоднее для них обоих.       Дело в том, что, спустя пять часов с момента отправки сообщения, ему, наконец, ответили.

неизвестный номер Ты нашел, где переночевать?

      Хуа Чэн усмехнулся такому вопросу — он задан для того, чтобы построить из себя примерного опекуна или действительно волнуется? По ощущениям, ближе первое. Особенно учитывая тот факт, что отношения у них последнее время складывались не очень: ему насрать на нее, ей насрать на него. Настоящая семья. Хотя нет, даже его настоящие родители для него были больше «семьей», чем то, как Хуа Чэн живет сейчас.

Хуа Чэн только на пару дней. и я заболел. неизвестный номер Забери вещи. Я дам тебе деньги на первый месяц общежития. К врачу сам сходишь, не маленький. Хуа Чэн с чего бы ты так? неизвестный номер У меня появился мужчина. Не хочу, чтобы вы мешали друг другу. И да. Кота своего тоже забери, он меня заебал. Хуа Чэн ты меня тоже. неизвестный номер Я хочу наладить свою личную жизнь. Хуа Чэн мне похуй. неизвестный номер Вот и хорошо.

      Да нихуя хорошего в этом нет, если подумать. Он решил не говорить о делении комнаты на двоих, чтобы на первое время денег хватило не только на оплату места жительства — нужно еще на что-то есть, лечиться и доезжать до школы. Его буквально поставили перед фактом, сказав лишь о первом месяце: дальше обеспечиваешь себя сам. И Хуа Чэну было бы не трудно (за длительное время, что он ходил на всевозможные подработки, уже привык), если бы не присутствовавшее прямо сейчас желание вырезать свои легкие вместе с горлом, просто чтобы не чувствовать дискомфорт и боль.       Хуа Чэн надеялся, что в общежитие, где живет Хэ Сюань, можно с животными, иначе придется искать другое — кота не бросит ни за что, этот малый и так слишком много натерпелся. Как там говорится... Мы в ответе за тех, кого приручили. Как жаль, что за самого Хуа Чэна никто ответственности, видимо, не чувствовал.       На самом деле, он почти не расстроился (подумаешь — вроде бы, родной человек, которого таковым язык не поворачивался назвать, выселяет его, чтобы левому мужику было максимально комфортно ебать ее во всех местах и позах; нет, Хуа Чэну совсем не обидно) — рано или поздно все равно бы пришло к этому. Хоть Хуа Чэн и планировал съехать только после окончания школы, но подумал, что, если станет жить отдельно сейчас…       Так, наверное, будет даже лучше. Нужно просто какое-то время потерпеть.