*Истина — в вине В моей душе лежит сокровище, И ключ поручен только мне! Ты право, пьяное чудовище! Я знаю: истина в вине. (А. Блок "Незнакомка")
Юнги плачет. Слёзы собираются в уголках глаз крупными каплями, готовыми вот-вот пуститься в путь по раскрасневшимся от соджу щекам. Чонгук не знает, куда деться от этого водопада. Юнги обдаёт его тёплым алкогольным дыханием: — Я думаю, ты послан мне в наказание за грехи…Пятью часами ранее
— Господин Мин, быстрее, мы опоздаем! Чонгук уже в верхней одежде и с рюкзаком в нетерпении топчется у двери. Юнги же медленно включает систему безопасности, замечает на столе какие-то бумаги, начинает их складывать… — Ну господин Ми-и-ин! — взмаливается Чон. — Так нетерпится? — смеётся Юнги, бросая хитрый взгляд на младшего, давая понять, что он специально делает всё медленно. — Это мой первый корпоратив, конечно! — Ладно-ладно, — Юнги оставляет бумаги на столе. Чонгук уже выскакивает на улицу, когда Юнги подходит к двери, выключает основной свет и присоединяется к младшему. — На чём поедем? — спрашивает младший, стоя над душой закрывающего дверь Юнги, от нетерпения он разве что не подпрыгивает на месте. — Можно было бы на моем мотоцикле, но Вы вряд ли согласитесь… Может, возьмём такси? — Нет, — тут же отвечает Мин. — Хм, ну… Тогда автобус? — На метро. И Юнги тут же разворачивается, направляясь в сторону подземки. Чонгук удивлённо смотрит на него, а потом спохватывается и догоняет. — На автобусе было бы быстрее. А на метро делать пересадку… — Я хочу на метро, — резко говорит Юнги. Чонгук теряется. Старший повышал на него голос, только когда волновался о нём. А тут… Чон нахмурился, но промолчал. Они зашли в метрополитен, час пик уже прошёл, так что людей было не очень много. Юнги проверил по карте, в какую им сторону, и, даже не посмотрев, где младший, зашёл в вагон и сел на свободное место. Чонгук, тоже притихший, умостился рядом. На то, что Мин о нём не забыл, указывало только оставленное рядом с ним место. — Господин Мин… Вы злитесь на меня? — решился Чонгук, когда вагон тронулся и поднялся такой шум, что друг друга было сложно расслышать. — Что? — будто очнувшись, Юнги повернулся к нему. Чонгук наклонился ближе к старшему и… Решил задать другой вопрос. — Вы в порядке? Брови Юнги взлетели вверх. Он тоже качнулся ближе к младшему, опаляя ухо и часть шеи горячим дыханием. — Да. Почему ты спрашиваешь? — Вы… — тихий шёпот, можно рассмотреть, как на шее Юнги вспыхивают мурашки, — выглядели обеспокоенно. — А, это… Я просто… — между бровей Мина пролегла складка, он не был уверен, что стоит это говорить, — просто не люблю наземный транспорт. Вот и всё. — О, — удивился Чон, — Вы никогда не рассказывали про это. Вас мутит в нём или… — Да, — тут же кивнул Юнги и махнул рукой, — просто плохо становится. — Ясно. Я запомню. Чонгук ярко улыбнулся, и Юнги тоже растянул губы в улыбке, теплея глазами. В последнее время старший всё чаще и чаще стал улыбаться. Чонгук правда не хотел приписывать это достижение себе, но иногда всё же давал себе возможность помечтать. Они доезжают до места, изредка перешёптываясь о работе и покупателях. Чонгук смеётся, прижимая ладонь ко рту, а Юнги улыбается глазами. И входят в ресторанчик с жаровнями, который забронировала компания, всё ещё смеясь и толкаясь. Чонгук чувствует внутри себя какой-то пузырь, который становится всё больше и больше от каждого взгляда на старшего, он разрастается так широко, что заполняет лёгкие, перекрывает горло, и Чонгуку почти сложно дышать. — О, Юнги, Чонгук! — радостно приветствует их Намджун в холле, который вышел с кем-то поговорить по телефону. — Секунду, — просит он в трубку и прикрывает динамик рукой. — Все уже собрались. Юнги, ты же узнаешь наших? — Ага, — кивает Мин, враз став более спокойным. — Увидимся тогда там. И машет им. Чонгук тоже отвечает активным помахиванием, и они с Намджуном, как дети, продолжают махать друг другу, пока не теряются из виду. Юнги еле заметно закатывает глаза. — Ну и где "наши"? — Чонгук выделяет последнее слово и крутится по сторонам. — Вон, — Юнги неопределенно машет рукой и уверенно лавирует между столами, изредка кивая знакомым коллегам. Они подходят к самому дальнему столику, за которым сидят три девушки и двое мужчин. На взгляд их возраст трудно определить, самая молодая выглядит на двадцать два, а самому старшему около тридцати. И их должности Чонгук тоже не до конца понимает. Он им вежливо кланяется, пока Юнги поднимает руку в приветственном жесте, на грани слышимости бормоча: "Привет". — Здравствуйте! Меня зовут Чон Чонгук. Я помощник по выходным в магазине. В ответ раздаются разрозненные "привет" и "приятно познакомиться". Юнги фыркает и отпивает уже налитое в рюмку соджу. Когда Чонгук распрямляется, он замечает на себе чуть удивлённые и напряжённые взгляды. Рука неосознанно подлетает к подбитому всего неделю назад глазу. На его лице и теле, конечно, всё ещё оставались синяки. Он купил себе консилер, чтобы маскировать хоть лицо, но, если совсем уж честно, получалось не очень хорошо. Полопавшиеся капилляры в одном глазу никак не делали ситуацию лучше. Чонгук просто надеялся, что никто не решит его расспрашивать и ему не придётся врать своё привычное “упал”. Пробегаясь смущённым взглядом по сидящим людям и пытаясь понять реакцию каждого, он внезапно видит знакомое лицо, которое в ответ так же с узнаванием смотрит на него. — О, нуна! — восклицает он, странно счастливый увидеть знакомую девушку. — Привет! Как раз хотела с тобой увидеться. Не была уверена, что этот ворчун возьмёт тебя с собой. Ворчун, вместо того чтобы возмутиться, вполне оправдывает свое прозвище: — Вы знакомы? — приподнимает бровь Юнги, а потом дёргает Чона за край футболки. — Чего стоишь? Садись. — Да, — кивает девушка. — Он подходил спросить о работе, когда я была в твоём магазине. Такой милашка был. — Был? — широко улыбается Чонгук. — Серьёзно? — одновременно с ним корчит лицо Юнги. Девушки смеются, и парни добро посмеиваются, а Чонгук, радостный, что никого всё же не смутило его лицо, сияющими глазами смотрит на хмурого Юнги. Как раз возвращается Намджун, спрашивая, что он пропустил. Компания получается шумная, к ним то и дело подходят другие знакомые сотрудники компании, садятся рядом и выпивают со всеми, громко чокаясь рюмками с сожду и стаканами с пивом. Но основной костяк один. Чонгук по ходу дела понимает, что это друзья Намджуна с работы. Тут есть другие менеджеры и продавцы, с которыми он раньше работал в магазине, когда только обучался. Они приятные люди, и Чонгуку в их компании, хотя он никого и не знает, очень уютно. И он долго не понимает это чувство, почему так радостно и спокойно, а когда понимает, на душе становится тоскливо. — 11, 12, — одна из девушек хлопает в ладоши. — 14, 15, — говорит следующая. Парень тоже хлопает в ладоши. На фоне раздаётся звон бокалов. — 17, 18, — раздаётся хлопок, заглушаемый звонким смехом за соседним столиком. — 20, 21, — почти кричит Намджун. — 22, — говорит Юнги. У него румянец на щеках. Взгляд затуманился. Волосы растрепались, потому что Юнги часто забирается в них пальцами. Чонгук ещё не видел его таким. Это завораживает. — Чонгук? — пихает его в бок его знакомая из магазина. — А, ох, — Чонгук отрывает взгляд от Юнги и растерянно мажет им по другим людям. — 24? — скорее спрашивает он, чем отвечает. Тут же столик взрывается возгласами, ребята смеются и хлопают в ладоши. За час их игры в “Baskin Robbins 31” Чонгук ни разу не проиграл. Но стоило ему нечаянно краем взгляда заметить, как кадык Юнги движется при глотке, как капелька соджу повисает на кончине губы, так он завис. И допустил роковую ошибку. Чон смеётся вместе со всеми и чешет затылок. — А ты ведь единственный среди нас не пил! — шутливо говорит один из парней и грозит ему пальцем. — Ещё и самый молодой, — поддакивает девушка. — Да, Чонгукки, как же так? — хихикает другая. — Вы слишком хорошие противники, — во все тридцать два улыбается Чонгук. — Какой же ты льстец, — смеётся его знакомая и опять толкает в плечо. Чон чуть краснеет от жары и смущения и краем взгляда замечает, как Юнги закатывает глаза, отпивая соджу. Он до сих пор не может понять, всегда ли старший такой серьёзный в шумных компаниях или он просто чем-то расстроен. Но Намджун, кажется, не волнуется за друга, да и Чонгук привык к нахмуренным бровям, так что старается не волноваться сильно. — Что ж, правила есть правила, ты проиграл, так что должен выпить, — заявляет мужчина, что сидит напротив него, хватает сухую рюмку Чона и размашистым движением наполняет её, переливая половину через край. Чонгук деревенеет. С одной стороны, отказать нельзя, ведь он его сонбе, с другой, он обещал Юнги не пить… — Эй, он ещё несовершеннолетний, — замечает Намджун и качает головой. — Ну и что, от одной рюмки ничего не будет, — противится мужчина. — Правда, не стоит, наверно, — подаёт голос одна из девушек. — Да брось, это будет весело! — подбивает другая, уже изрядно выпившая. За столом разражается спор, люди делятся на два лагеря: спаивать малолетнего Чонгука или нет. Чон мог бы и сказать, что ему 20 меньше, чем через полгода, и что он пил раньше, но предпочитает отмалчиваться. Молчание хранит ещё один человек за столом — Мин Юнги. Он смотрит на коллег тяжёлым взглядом из-под нахмуренных бровей. А потом, когда препирания почти переходят за грань шутливых, резко вырывает рюмку из пальцев опешившего мужчины и выпивает залпом. Повисает тяжёлое молчание, Чонгук ошеломлённо смотрит на старшего, а потом тишину разрезает голос девушки: — Юнги-и-я, ты такой хороший хён, — тянет она, опираясь на одну ладонь и с хмельной улыбкой смотря на Мина. — Правда, твоя милая сущность открывается рядом с младшими, — хихикает другая, прижимая руку к губам. — Вы бы видели, каким милашкой Юнги был в младшей школе! — подливает масла в огонь Намджун. Чонгук навостряет уши, так они знакомы ещё со школы? Но пока не успевает разразиться новая какофония, Юнги резко хлопает ладонями по столу, так что даже подпрыгивают и разливаются стоящие на нём рюмки. Мин поднимается из-за стола и распрямляется, заплывшим взглядом оглядывая притихших людей. А потом опасно накреняется вбок. — Господи! Пара людей взвизгивает, другие взмахивают руками и только Чонгук реагирует быстро и подхватывает Юнги, чтобы тот не упал. Мин заваливается на младшего и утыкается в плечо. Чонгук сглатывает и перехватывает своего начальника поудобнее, хоть он и не слабый, а Юнги его ниже, но целый взрослый мужчина всё же не пёрышко. — Юнги? — над ними нависает Намджун и мягко трясёт друга за плечо, но тот только морщится. — Кажется, ему пора домой, — резюмирует Намджун. — И когда только он успел так напиться? — удивляется одна из девушек. — Он весь вечер сам себе подливал. Я думал, что он знает свою норму… — произносит мужчина. — Может, он пьяница? Он всегда казался мне странным… — шепчет девушка на ухо знакомой Чонгука. — Господин Мин не такой! — взрывается Чонгук, и девушка ойкает, прижимая руку ко рту. — Не говорите того, чего не знаете. — Прости, я просто предположила, — неловко смеётся она и машет руками. — Из таких предположений и появляются слухи, — не сдаётся Чонгук. И на его лопатку опускается теплая рука Намджуна, останавливая готовый вырваться поток слов. — Чонгук прав. Юнги просто решил немного расслабиться, но не рассчитал. С каждым бывает. Прошу, продолжайте отмечать, а я о нем позабочусь. — Я тоже пойду, — вклинивается Чонгук. Намджун кивает ему, не глядя, и ещё раз подбадривает людей продолжать. Они придерживают Юнги за талию с двух сторон и сумбурно со всеми прощаются за своим столиком и за чужими пока идут к выходу. Прохладный вечерний воздух освежает и выветривает пары алкоголя, так что у Чонгука даже проясняется в голове. Они усаживают (почти роняют) Юнги на скамейку около с рестораном, и Чонгук тут же усаживается рядом, чтобы уложить чужую голову себе на плечо. Юнги слабо вертится на месте, пытаясь неосознанно найти положение поудобнее, но вскоре затихает. Намджун щёлкает зажигалкой и глубоко затягивается, выпуская струйку дыма в небо. А потом ловит взгляд Чонгука и смущённо жмёт плечами. — Не могу удержаться после того, как выпью. Хотя Сухён будет ругаться… Это моя жена, — поясняет Намджун. Чонгук бросает взгляд на его руки и правда замечает кольцо. Раньше он не обращал на это внимания и разговора как-то не заходило. Юнги тоже не много рассказывал про своего друга. — А знаешь, Юнги всегда клонит в сон после алкоголя, — усмехается Ким, смотря куда-то вдаль. — Ещё когда мы учились в школе, он после пары рюмок укладывался на пол и спал до того момента, пока все не расходились. Мы всегда смеялись над ним за это. Как давно это было… Чонгук скашивает взгляд на старшего и неосознанно начинает улыбаться, стоит представить маленького Юнги, который идёт веселиться со своими друзьями, а потом его глаза постепенно слипаются, и он укладывается на пол. Интересно, как он выглядит, когда спит? И Чонгуку он запрещает пить, а сам... Надо будет ему это припомнить, внутренне усмехается Чон. — Я вызвал такси. Чонгук резко вскидывает голову на Намджуна, понимая, что опять залип на Юнги. Ким смотрит на него с пониманием и какой-то грустью в глубине глаз. Младший стремительно краснеет и откашливается. — Но господину Мину становится плохо в такси… — говорит он куда-то в сторону. — Плохо? — хмурится Намджун, а потом его глаза загораются пониманием. — Ах это, да… Но по-другому я его не дотащу. — Я могу его отвезти, — вызывается Чонгук. — Что? — Я знаю, где он живёт, так что мне не сложно. Да и я не хочу тут больше оставаться. А вам всё равно, наверное, надо присмотреть за остальными. — Чонгук, ты несовершеннолетний, я не могу отпустить тебя одного, — хмурится Намджун, но Чонгук улавливает толику сомнения в его голосе, и этого достаточно. Как раз в этот момент подъезжает такси, Намджун сверяется с телефоном и подходит к водителю, прося подождать их. Чонгук же, чтобы показать свою самостоятельность, подхватывает старшего и не без усилий, но доходит с ним к машине. Юнги слабо в полусне перебирает ногами. Общими силами они усаживают Мина на заднее сидение. — Господин Ким, я справлюсь, — подбадривающе улыбается Чонгук, когда они в нерешительности замирают около дверей такси. — Я молодой, сильный и единственный не пил. Намджун усмехается на его слова и бросает взгляд на ресторанчик, из которого раздаются весёлые выкрики, стук бокалов и доносится густой запах жареного мяса. Почти что можно увидеть, как внутри ответственный взрослый борется с молодым мужчиной, который просто хочет отдохнуть на корпоративе. И прицельным хуком слева младший вырубает ответственного. Что ж, вот она, сила молодости. — Вас долго ждать? — высовывается из окна таксист. — Простите, ещё секунду, — говорит ему Намджун и поворачивается к Чонгуку. — Так, обязательно отзвонись мне, когда вы будете дома. И если что-то, что угодно, пойдёт не так, сразу набирай меня. За такси у меня спишется оплата с карты. — Хорошо, — активно кивает Чон и юркает в такси. — И Чонгук, — Ким заглядывает в такси и смотрит внимательно и проникновенно. — Спасибо. Позаботься о нём. Чонгук пару раз моргает, чувствуя себя странно тронутым. И улыбается: — Конечно. Намджун тоже с улыбкой кивает ему и захлопывает дверь такси. Машина тут же трогается с места, видимо, Намджун указал пункт назначения в приложении. Младший поворачивается к Юнги, тот опёрся об окно и на каждой кочке бьётся головой о него. Он хмурится во сне и весь сжимается. Чонгук аккуратно укладывает его к себе на плечо, заглядывая в лицо. Но Мин всё ещё беспокойно хмурится, его кулаки судорожно сжимаются. Чон сомневается пару секунд, прежде чем погладить ладонь Юнги, чтобы она разжалась, а потом переплести с ним пальцы. — Всё хорошо, господин Мин, — шепчет Чонгук. — Мы едем домой. Юнги постепенно расслабляется рядом с ним, и не проходит и пары минут, как морщинка между бровей разглаживается, и Юнги, чуть приоткрыв рот, сопит на плече своего младшего. Чонгук с потаённой нежностью рассматривает его какое-то время, потом их переплетённые пальцы, а затем отворачивается к окну, ловя взглядом блики ночного города, спешащих людей, редкие деревья. Почти что так же, смотря в окно, они в магазине проводят каждый вечер по выходным и иногда в будние дни, когда Чонгук решается навестить старшего продавца. Когда он пришёл на неделе в первый раз, то ожидал, что Юнги разозлится на него или по крайней мере будет холоден. Но вместо этого на лице Мина зажглась яркая улыбка, и он не мог спрятать ее, даже пока обслуживал последних покупателей. Чонгук в это время успел разложить на столе приборы и взять с полки их привычный набор напитков и два свеженьких бенто. С ними он направился к кассе, которую Юнги через 5 минут должен был начать готовить к закрытию. Чонгук положил продукты на прилавок и, кусая губы, чтобы не улыбаться, качался на ногах с носков на пятки. Брови Юнги взлетели вверх, когда он увидел набор перед собой, и он поднял на младшего смеющийся взгляд. И без слов всё пробил. Пиликнула банковская карта, и Чонгук схватил еду, чтобы разложить её к приходу продавца. Юнги спешил поскорее закрыть смену, впопыхах посчитал деньги, разнёс по местам отложенные товары, придирчиво оглядел пол, но решил прийти утром пораньше и помыть его тогда (всё равно за ночь снова станет пыльно, убеждал он себя). И направился к столику у окна, за которым ждал его Чонгук, раскачивая ногами, недостающими до пола из-за высоких барных стульев. Мин сел на соседний стул, и они одновременно повернулись друг к другу. "Привет", — произнёс Юнги. Они ещё долго ели только утром приготовленные бенто, пили свежее банановое молоко и постоянно прерывались на разговоры. Чонгук даже не может припомнить, о чём именно они говорили, но зато хорошо помнит улыбку Юнги и румянец на его щеках. Чонгук не удерживается и бросает взгляд на их сцепленные пальцы. Хоть Юнги его и ниже, но руки у него больше. А ещё они очень-очень холодные, но постепенно Чонгук чувствует, как они наливаются теплом. И тут ладонь Юнги судорожно сжимается. — Где мы? — сонно шепчет он. Чонгук немного испуганно скашивает на него глаза. Чтобы столкнуться ими с тёмным взглядом Мина, чуть пьяным и расфокусированным. Так близко. Чонгук неосознанно отодвигается, и голова Юнги перемещается на спинку кресла, но рук они не разрывают. Чон громко сглатывает. — Господин Мин, Вам лучше поспать… — тихо говорит он. Но Юнги вместо этого хмурится и оглядывается по сторонам. А потом Чонгук видит, как в глазах старшего загорается дикий ужас. Как у животного, которое осознаёт, что попало в капкан. Его руки начинают страшно дрожать, и Чонгук выпускает ладонь из пальцев, не совсем уверенный, чем вызвана такая реакция. — В-выпустите меня, — срывающимся голосом говорит Юнги, хватаясь за ручку машины и дёргая её прямо на ходу. — Эй, что вы там делаете? — раздаётся напряжённый голос водителя. Чонгук, наконец, перестаёт быть наблюдателем в замешательстве, и хватает Юнги за руки, пока тот не догадался снять дверь с блокировки. — Господин Мин, всё в порядке, мы почти приехали… — пробует Чон. — Отпусти! Отпусти… — Юнги вырывается из его рук, его бьёт озноб, Чонгуку приходится обнять его за туловище, чтобы Мин не размахивал руками. — Господин Мин… — чуть не плача тянет Чон, до смерти перепуганный. — Что у вас там происходит?! — продолжает возмущаться таксист, повышая голос. — Простите, — говорит Чонгук то ли водителю, то ли Юнги. — Прошу… Я не могу… — хрипит Мин, и Чонгуку приходится сосредоточить слух на нём, чтобы расслышать сквозь возмущения водителя, — я не могу дышать… Конец фразы затихает в хрипе. Юнги обмякает в его руках. — Господин Мин? — зовёт его младший, но Юнги не отвечает. Теперь уже Чонгук трясёт его сам. — Господин Мин! Остановите машину! — Я не могу здесь парковаться… — начинает водитель. — Живо! — рявкает Чонгук. Таксист затихает, включает аварийку и под возмущённое бибиканье других машин съезжает на обочину. Чонгук мягко опирает Юнги о сидение, выскакивает из такси и перебегает на другую сторону. Дверь открывается, и из неё вываливается Юнги, который сам всё же сумел совладать с механизмом. Чонгук еле успевает подхватить его и остановить от падения. Склоняясь к нему, он слышит, как Юнги с сипом втягивает воздух, и паника немного отступает. Раздаётся громкий гудок автомобиля, какой-то мужчина, приоткрыв окно, кричит им: "Придурки, валите с трассы!" Чонгук не обращает на это внимание, пока пытается одновременно держать Юнги, говорить ему что-то успокаивающее и двигаться с ним в сторону пешеходной части. Как ни странно, вступается за них таксист, который тоже выходит из машины и начинает кричать другим водителям, чтобы они занимались своими делами. — Господин Мин, нам надо уйти с проезжей части, — шепчет Чонгук. Юнги слабо кивает ему, показывая первые признаки того, что он возвращается в норму. Но не проходят они и пары шагов, как Мин резко склоняется к земле и его выворачивает всем, что он съел и выпил за день. — Юнги, — теряется Чонгук и забывает обо всех формальностях, — боже, Юнги… Он аккуратно придерживает старшего, пока того сжимает в конвульсиях. Водитель подходит сзади, трёт шею и оглядывается вокруг. Если так подумать, ему не позавидуешь: застрял один со школьником и вусмерть пьяным мужчиной. — Может, вызвать скорую? — предлагает он. Чонгук тоже уже склоняется к этой идее, но тут Юнги, между спазмами, отчаянно качает головой. — Не надо… — Что? — Чонгук склоняется к нему, чтобы расслышать. — Не надо скорой… — Но господин… — Нет, — твёрдо говорит Юнги. Чонгук распремляется и смотрит на порядком недовольного мужчину. — Мы не поедем в больницу, — в итоге говорит он. — Можете уезжать, мы сами дойдём до дома. Тут недалеко. — Я не могу вас так оставить… — сомневается мужчина. — Всё в порядке, уезжайте, — настаивает Чон и показательно поворачивается к Юнги. — Господин Мин, Вы можете идти? Юнги без слов кивает. Чонгук перехватывает его под талию и закидывает чужую руку себе на плечо. Сзади хлопает дверца машины и рычит мотор. Они без приключений добираются до обочины, проходят через полосу травы с деревьями и оказываются на аллее, там Чонгук сгружает Юнги на скамейку и присаживается на корточки. Он тут же берёт Мина за руки и пытается заглянуть ему в глаза, но тот так низко склонил голову, что ничего не рассмотреть. — Господин Мин, как Вы себя чувствуете? Юнги качает головой, его трясёт, и ладони в руках Чонгука дрожат. — Чем я могу помочь Вам? Чон одной рукой мягко убирает упавшие на лоб Юнги пряди, и тогда тот вскидывает на него покрасневший взгляд. Юнги плачет. Слёзы собираются в уголках глаз крупными каплями, готовыми вот-вот пуститься в путь по раскрасневшимся от соджу щекам. Чонгук не знает, куда деться от этого водопада. Юнги обдаёт его тёплым алкогольным дыханием: — Я думаю, ты послан мне в наказание за грехи… Руки Чонгука как от удара отлетают от волос и ладоней Мина. Он чуть не падает, но не отрывает взгляд. По лицу Юнги невозможно ничего понять, но ужасно усталый, измученный голос всё ещё окутывает его. — Я… — теряется Чонгук, — я… Схожу за водой. Не уходите никуда, пожалуйста. Я мигом. Чон вскакивает и бежит по аллее, он успел увидеть вывеску круглосуточного магазина, пока тащил Юнги к лавке. Колокольчик звякает, и Чон оказывается почти что в точной копии их магазинчика, пусть и другой компании. Он быстро находит холодную воду в холодильнике и спешит к кассе. Девушка за прилавком приветливо улыбается ему. И Чон на секунду примерзает к полу, настолько она выглядит здесь чужеродно. В его мире на этом месте всегда стоит только Юнги. — Вам чем-то помочь? — не теряя улыбки спрашивает девушка, и Чон приходит в себя. — А, да, вот эту воду, пожалуйста, — говорит Чонгук, укладывая товар на прилавок. Чон быстро расплачивается и выходит из магазина. Капли согревающейся после холодильника бутылки стекают по его пальцам. Чонгук тяжело дышит, хотя почти не устал. Он находит взглядом сидящего на скамейке Юнги, а затем достаёт телефон, выискивая в записной книге нужный контакт. — Алло? — еле слышно звучит из трубке, а затем раздаётся шуршание. — Господин Ким? — спрашивает Чонгук и на всякий случай проверяет номер. — Алло? Да, Чонгук, это ты? Я сейчас… О, привет! Ты только подошёл? Да, мне надо ответить на звонок. Увидимся, ага, — опять шум и шуршание, а потом хлопает дверь. — Прости, знакомый только сейчас пришёл. Я вышел на улицу, внутри ничего не слышно. Чонгук, что-то произошло? — Да… — выдыхает Чон, не спуская глаз с Юнги. — Что-то с Юнги? Или с тобой? — голос Намджуна тут же становиться напряжённым. — Да, с господином Мином, он… Он проснулся в такси, и ему стало плохо. Вернее… он начал задыхаться. Я думаю, это была паническая атака. Потом его стошнило… Но он отказывается ехать в больницу. — Чёрт, — ругается Намджун и тяжело вздыхает. — Как он сейчас? — Вроде лучше… Но его трясёт. — Я сейчас приеду. Можешь отправить мне точку на карте, где вы? — Я попытаюсь довести его до дома. — Думаешь, получится? — Да, но… Можете всё же приехать, пожалуйста? Не думаю, что я тот, кто должен быть с ним сейчас… — Конечно, я буду так быстро, как смогу. Звони сразу, если что-то произойдёт. — Хорошо, — почти шепчет в трубку Чонгук. — До встречи, — и Намджун сбрасывает звонок. Чон ещё какое-то время слушает гудки в трубке и медленно убирает её от уха. "Я думаю, ты послан мне в наказание за грехи…" — раздаётся эхом в голове. И это… — Вот чёрт, — бормочет под нос Чонгук и склоняет голову, крепко сжимая зубы. Это так больно. Не должно бы, он знает, что причиняет Юнги только неудобства. И всё же ему очень обидно. Он искренне старался хорошо работать в последние месяцы, он готов был весь мир кинуть к ногам Юнги, всего себя… Но его одного никогда никому не было достаточно. Чонгук душит в себе обиду и твёрдым шагом спешит к одиноко сидящему на скамейке Юнги. Он больше не плачет, но его глаза, когда он поднимает их на подошедшего Чона, всё ещё красные. Тот присаживается рядом на лавку, открывает воду и протягивает её Юнги. — Попейте, станет лучше. Юнги скашивает на неё пустой взгляд и берёт воду в руки. Но не пьёт её, а лишь смотрит. Его руки всё ещё трясутся. Юнги с силой встряхивает одну, будто это прекратит озноб, но он, как и ожидалось, продолжается. Мин почему-то хмыкает под нос, почти весело, и наконец-то пьёт воду. Его глотки такие жадные и глубокие, что пара капель стекает по подбородку и капает на футболку. Выпив бутылку почти на половину, Юнги отрывается от неё с громким выдохом. — Спасибо, — говорит он, поворачиваясь к Чонгуку. — Как Вы себя чувствуете? — спрашивает младший, он старается не смотреть на другого, но всё равно цепляет краем глаза. — Получше… — Простите, что повёз Вас на такси… Мы не знали, как ещё доставить Вас домой. — Я сам виноват, не надо столько пить. Испугался, да? Чонгук громко шмыгает носом — кажется, он простыл — и отворачивается в сторону, пожимая плечами. — Я позвонил господину Киму, он скоро должен приехать. Вы сможете дойти до дома сами? — игнорирует вопрос Чон. — Да, — Юнги делает ещё глоток воды и передаёт бутылку Чонгуку, чтобы он закрыл, а затем в подтверждение встаёт. — Думаю, я чуть протрезвел на свежем воздухе. Чонгук молча убирает воду в один из рюкзаков. Рюкзак Юнги он только чудом не забыл в такси. Мин протягивает руку к своей сумке, но Чонгук отмахивается и идёт вперёд. Как ни странно, но Юнги не противится, а просто подстраивается под шаг Чонгука. Какое-то время они идут рядом молча, Чон бросает на старшего взгляды, чтобы убедиться, что он в порядке и не норовит упасть, а Мин по каким-то своим неведомым причинам тоже посматривает на младшего. — Небо такое красивое, — в итоге говорит Мин, он задирает голову вверх, на его губах теплеет улыбка. Протрезвел, как же. Чонгук тоже смотрит на небо. — Звёзд не видно, — хмыкает он. — Смотри, падающая звезда! — внезапно орёт Юнги и с силой дёргает Чонгука за рукав, так что он даже чуть не падает. Чонгук покорно смотрит наверх и фыркает. — Это самолёт. — Скучный ты, — преувеличенно недовольным тоном отвечает Мин. — Включи воображение. Чонгук ничего не отвечает, но как в протест утыкает взгляд в тротуар. Ещё какое-то время Юнги его не трогает, а потом внезапно легко толкает в плечо. — Чонгу-у-ук, — тянет он. Младший молчит, только отворачивает голову в сторону. — Ну, Чонгук. Ты чего? Обиделся? — ещё толчок в плечо. — М-м-м? Я не отстану, пока не ответишь. Чон тяжело вздыхает и выдавливает, пожалуй, даже слишком ребяческим тоном. — Не обиделся. Я просто… Немного расстроен. Юнги перестаёт его пихать. И Чонгук уже думает, что ничего не произойдёт, как Юнги мягко берёт его руку в свою и останавливается. Младший вздрагивает и поворачивается к Мину, смотря на него во все глаза. Юнги с улыбкой смотрит на их ладони, должно быть, такое же выражение было у самого Чонгука в машине. — У тебя такие тёплые руки. Мне всегда говорили, что у меня холодные, как у лягушки, — смеётся Юнги, но Чонгук слышит в этом защитную реакцию, которую Юнги усвоил так хорошо и так давно, что она стала его настоящей. — Мне всегда жарко, так что… “Хорошо, что они холодные”, — не договаривает Чонгук. Но у Юнги пропадает улыбка с лица, и он смотрит на младшего так, будто всё понял. — Я был не в себе, когда сказал то, на скамейке, — выдыхает Юнги. — Вам не стоит оправдываться, — качает головой Чон. — Я знаю, что только мешаюсь Вам. Но я думал… В последнее время я думал, что… Неважно. Вам стоит сказать мне уволиться. Я не врал, когда говорил, что поступлю, как Вы мне скажете. Юнги крепче сжимает его руку и подходит ближе, заглядывая в глаза. — Я не хочу, чтобы ты уходил. Кажется, ты не совсем правильно понял мои слова… — А что они ещё могли значить? — хмыкает Чонгук, смотря на старшего. — Это… — начинает Юнги, а потом хмурится и отводит взгляд. — Я не могу это объяснить. — Не можете или не хотите? — В данном случае это одно и то же. — Такого не бывает. Юнги поджимает губы и вздыхает, а потом опять смотрит на младшего. — Прости, я правда не могу. Но я честно не хочу, чтобы ты уходил. Я бы сказал, если бы захотел. — Вы столько раз пренебрегали своими чувствами, что я не знаю, могу ли верить Вам… Юнги делает шаг вперёд и крепко обвивает руками его талию, утыкаясь носом в шею. Чонгук глупо замирает, расставив руки и не решаясь обнять в ответ. — Можешь. Я хочу, чтобы ты остался. — Господин Мин… Что Вы делаете? — тихо спрашивает Чонгук в чужие волосы. — Обнимаю тебя. — Ясно… — Ты не обнимешь меня в ответ? — А Вы хотите? — Хочу. Чонгук аккуратно опускает руки на спину Юнги, и Мин притирается к нему ещё ближе. — Давай постоим так немного, — шепчет старший в чужую шею. Чон вдыхает запах Юнги, смесь соджу, пота, вечернего воздуха и еле заметный аромат одеколона, обнимает его покрепче и закрывает глаза. Неприятное чувство от слов Юнги на скамейке медленно утихает. Да, возможно, Мин и соврал ему, но Чонгук сделал всё, чтобы узнать правду. Поэтому Чон выбирает верить. Объятия сейчас совсем не похожи на те в магазине. В тех сквозило отчаяние, а сейчас Чонгук чувствует себя так, словно за долгие годы впервые оказался дома. Юнги хоть и состоит из одних костей, обнимает его словно пуховое одеяло. Возможно, каждая косточка Юнги просто идеально ложится в каждую впадинку Чонгука. — Мне очень одиноко без тебя, — глухо говорит Юнги, настолько тихо, будто не хочет, чтобы Чонгук услышал. Но он слышит. И жмурится сильнее, до боли в глазах, губы кривятся. — И мне без Вас… — разлетается ветром в ответ. Они стоят вместе ещё какое-то время, а потом Юнги так же внезапно, как и прильнул, отстраняется. Но он улыбается, так что Чонгук продолжает чувствовать тепло. Они идут рядом плечом к плечу, и их руки изредка задевают друг друга. Чонгук поднимает голову. — А небо и правда красивое сегодня, — выдыхает он. — Я же говорил, — улыбается Юнги, тоже рассматривая беззвёздное небо. Когда они доходят до дома Мина, у калитки уже, переминаясь с ноги на ногу, стоит Намджун. — Где вы были?! Я вам звонил! Юнги, ты в порядке? Ким сыплет на них вопросами, подходит к другу и осматривает со всех сторон на предмет ранений. Чонгук с Юнги переглядываются и начинают смеяться. — Смешно вам?! А я себе места тут не нахожу! — Простите, я забыл, что у меня звук на телефоне отключен. — А у меня разрядился, — легкомысленно говорит Юнги, а потом всё же не выдерживает. — Что ты вокруг меня крутишься? Да в порядке я, в порядке! — Вижу, — почему-то с неудовольствием говорит Намджун. — А Чонгук звучал так, будто ты чуть ли не при смерти. Юнги внезапно хихикает и заговорщически шепчет другу: — Он такой милашка, правда? Чонгук вмиг краснеет, а Намджун переводит смеющийся взгляд с Мина на Чона. — Кажется, ты и правда ещё не протрезвел. — Да я отлично себя чувствую, — махнул рукой Юнги, и это простое движение заставило его покачнуться. Намджун подхватил его под руку и тяжело вздохнул, Юнги же на это хихикнул. — Горе ты моё… Чонгук, рюкзак Юнги у тебя? — А, да! — Чон снял рюкзак с одного плеча. — Надо ключ найти. Юнги, найдёшь? Чонгук поднёс сумку к старшему, тот весело на них посмотрел, прежде чем начать поиски. — А у нас намечается пижамная вечеринка? Намджун оглядел пьяного друга, растерянного школьника, взглянул на часы и опять вздохнул. — Похоже, что так. — Здорово, — довольно улыбнулся Мин, открывая передний карман и выуживая ключ. — Никогда на таких не был! — Неправда, мы в школе часто оставались друг у друга на ночь. — Но мы были не в пижамах, а в обычной одежде, — хмыкнул Юнги. Намджун решил не разочаровывать друга, что сейчас у них тоже не то чтобы с собой пижамы (а Чонгук решил не добавлять, что вообще спит без одежды). Общими силами они открыли дверь и гуськом, посередине с Юнги, поднялись на крышу. Им открылось достаточно просторное пространство с маленькой пристройкой, вместительным столиком на низких ножках, верёвками для сушки белья и полузавядшим цветком в углу. Чонгук один озирался по сторонам, Намджун под руку с Юнги направился к двери, очевидно, что Ким тут уже не раз бывал. Они о чём-то переговаривались, и Юнги постоянно смеялся, с редкими перерывами раздавались звуки протеста от электронного дверного замка. Чонгук тем временем прогуливался по крыше. Отсюда даже было видно здание с их магазинчиком, до него рукой подать. Но всё остальное выглядело достаточно неутешительно. Юнги всегда так трепетно относился к продуктовому, украшал витрины и идеально выставлял товары, поэтому Чонгук был уверен, что дом у старшего будет очень уютным. А в итоге… Довольно тоскливое место. Ничем не лучше его собственной комнаты. — Чонгук, ты идёшь? — позвал его Намджун. Младший вздрогнул и повернулся на голос. Юнги уже исчез внутри дома, а Намджун ждал его около двери. Чонгук подошёл и передал рюкзак. — Я хочу на улице посидеть… Вы справитесь сами? — Конечно. Ты хочешь домой? Могу вызвать тебе такси. Или может, стоит позвонить твоим родителям и объяснить ситуацию? — Нет, — активно покачал головой Чонгук. — Возможно, я мог бы переночевать в магазине? — Не глупи, нам хватит места. — Я… — Чонгук замялся, заглядывая внутрь, — не уверен, что господин Мин будет не против, чтобы я остался. — Господин Мин сейчас по прямой линии с трудом пройдёт, — хмыкнул Ким. — И всё же… — нахмурился Чонгук. — Так, — Намджун прервал его на полуслове и сжал переносицу пальцами, зажмурив глаза. Он выглядел очень уставшим, и Чонгук только сейчас вспомнил, что Намджун работал весь день, потом пошёл на корпоратив, где при этом отвечал за состояние сотрудников, а потом ему пришлось сорваться и ехать к своему пьяному другу и малолетнему сотруднику, который теперь ещё погряз в душевных метаниях. — Не знаю, что ты опять там себе надумал, но Юнги был бы больше против, если бы я бросил тебя одного в ночи. Так что посиди тут, пока я помогаю Юнги, а потом я позову тебя, и мы, наконец-то, ляжем спать, и этот день закончится. Чонгук хлопнул пару раз огромными глазами и кивнул. Намджун скрылся за дверью, за которой тут же послышались нечленораздельные возгласы старшего продавца. Чонгук растерянно вздохнул, буравя глазами дверь, потом развернулся и сел на столик, лицом к распростёршемуся перед ним городом. Уже начало теплеть, и даже ночью он мог без проблем сидеть на улице только в лёгкой кофте с длинным рукавом и свободных штанах. В голове у юноши была какая-то пустота, будто он выпил, хотя и капли в его рот не попало, спасибо господину Мину. И пустота это была какая-то неприятная, тёмная. В голове всё ещё эхом раздавались слова Юнги на скамейке, подкрепляемые образами того, как он ещё совсем недавно изводил старшего продавца. А ещё всполохами возникали лица бывших друзей, издевательски насмехающиеся, искаженные злобой, безразличные. Чонгук и хотел бы заглушить крики своего разума, но продуваемый ветрами, на ладони всего города он не мог спрятаться. — Еле его уложил, — громко возвестил Намджун, плюхаясь рядом на столик и щёлкая зажигалкой, которая всё не хотела поддаваться. Огонёк всё же вспыхнул, и старший глубоко затянулся. — Пинался, как ребёнок малый, — фыркнул Ким, а потом скосил взгляд на Чона. — Всё спрашивал, где ты. Чонгук стремительно краснеет и отворачивается, задирает голову к небу и глубоко вдыхает. Намджун на это посмеивается, видимо, ему отдельное удовольствие доставляет наблюдать за этими двоими. Они сидят какое-то время в тишине, Намджун курит, выдыхая в сторону, чтобы не попало на младшего, а Чонгук глубоко дышит, всё равно улавливая пары никотина. — Господин Ким, — подаёт голос Чонгук, Намджун вопросительно мычит, показывая, что готов слушать. — Тогда в такси… Я думаю, что у господина Мина была паническая атака… Не было похоже, будто ему просто стало плохо от укачивания. Возможно, я додумываю, и всё это просто из-за алкоголя, но… Я волнуюсь. Чонгук бросает взгляд на Намджуна, чтобы проверить реакцию. Тот задумчиво смотрит на город и тонкой струйкой выдувает изо рта дым. В итоге он тушит сигарету о стол и сжимает окурок в руке. — Это не то, что я вправе тебе рассказать, — говорит в итоге Ким. — Можешь спросить у Юнги, но сразу предупреждаю, он вряд ли ответит. И если ты меня спросишь, то я считаю, что тебе и не нужно в это лезть… — Сплошные тайны, — хмыкает Чонгук, наблюдая за кончиками своих ботинок. — Они у всех есть, разве нет? Просто у кого-то более… Хм. Более серьёзные. — Вы думаете, господину Мину будет лучше, если я не буду ни о чём спрашивать? — Не хочу отвечать за него, но зная Юнги уже столько лет… Да. Лучше не спрашивать. Он сам расскажет, когда захочет. И когда будет готов. — Хорошо… — кивает Чонгук. — Что ж, — Намджун хлопает свободной рукой по коленке и поднимается, — пойдём внутрь? Чонгук кивает, подхватывает рюкзак, и они направляются к пристройке. Прежде чем открыть дверь, Намджун предупреждает быть потише, ведь Юнги уже, должно быть, спит. И правда. Мин, сжавшись в клубочек, лежал на матрасе и тихо сопел, одеяло валялось на полу. Сама комната — а назвать эту комнату квартирой или хотя бы студией не поворачивался язык — представляла собой тесное помещение с одной лишь дверью, которая, как можно было предположить, вела в санузел. Однако удивительным образом Юнги смог уместить тут маленькую кухню, тряпичный шкаф, коробки с вещами и просторный матрас, который занимал большую часть пространства. Оформление в темноте у Чонгука не получалось рассмотреть, но вряд ли там стоило ждать шедевры дизайна. — Я тебе расстелил футон, — Намджун махнул рукой по левую сторону от матраса, в темноте Чон совсем не рассмотрел тёмную ткань. — Спасибо. А где Вы будете спать? — шёпотом спросил его младший. — С Юнги, матрас большой, поместимся. Я подумал, что некорректно будет тебе предлагать, но если хочешь… — Нет! — пискнул Чонгук, чуть повышая голос, и испуганно взглянул на Юнги, но тот как ни в чём ни бывало продолжил спать. — Ладно, — в голосе Кима слышался смех. Они грудой сложили свои вещи на пол. Чонгук заскочил в туалет, где в слабом белом свете от лампочки ещё раз убедился в бедноте этого дома. Он сполоснул лицо проточной водой, и консилер медленно затёк по коже. Парень наблюдал, как на лице проявляются сине-жёлтые синяки. И от этого вида ему стало дурно. Когда он вышел, Намджун уже храпел на матрасе, раскинув руки по сторонам и заняв большую часть. Младший помялся пару секунд на месте, а потом поднял упавшее одеяло и опустил его на Юнги. Тот всё ещё лежал, сжавшись в комочек, но Чонгук не знал, из-за холода ли это. Потом Чон юркнул в свой футон, который находился сбоку от стороны Намджуна, сняв с себя только штаны с носками. Чонгук долго не мог заснуть. Находиться в доме у Юнги… Странно. Здесь он спит, ест, проводит свободное время. Какие у него хобби? Возможно, где-то на антресоли спрятаны его картины маслом, изображающие виды города и животных, что он встретил на улице. Или в том комоде спрятаны десятки исписанных чувствами блокнотов. А может, ему нравится по вечерам под пледом смотреть дорамы про любовь, или детективы, или… Кажется, Чонгук вообще ничего не знает о Юнги. — Нет… Пожалу… Нет… Чонгук нахмурился, расслышав тихий голос в тишине ночи. Он привстал на локтях и посмотрел на лежащих на матрасе мужчин. Намджун как ни в чем не бывало всхрапнул и смачно причмокнул губами во сне. А вот Юнги… Чонгук сел на футоне и нахмурился ещё сильнее. — М-м-м… — Юнги заламывал брови во сне, крутил головой из стороны в сторону, из его губ вырывалось прерывистое дыхание. — Нет… Младший тяжело сглотнул. Но потом всё же нерешительно встал и на цыпочках прошёл к Мину. Тот сжался в комок, его лоб покрылся испариной, руки с силой стискивали покрывало. — Простите… Жаль… — вырвалось из его пересохших губ. И он сжался ещё сильнее. Чонгук присел рядом на корточки, аккуратно касаясь ладони Юнги. — Господин Мин, я рядом. Вы в безопасности. — Мне жаль… Жаль… — Господин Мин… — Чонгук опустил вторую руку на плечо Юнги и мягко его потряс. — Проснитесь. Господин Мин… — Пожалуйста… — затряс головой Юнги, с силой стискивая руку младшего. — Проснитесь, — Чонгук потряс его сильнее, и, когда это не помогло, ещё сильнее. — Господин Мин! Только от громкого шёпота Юнги распахнул глаза. В них стоял дикий ужас, он с сипом втягивал воздух и глубоко быстро дышал. — Всё в порядке, всё хорошо, — забормотал Чонгук, сжимая его руку и поглаживая плечо. — Вы в безопасности. Это просто кошмар. Чонгук повторял и повторял эти фразы, как заведённый, пока дыхание старшего не выровнялось и взгляд не стал более осмысленным. — Чонгук? — спросил он, будто не верил до конца собственным глазам. — Да, это я, господин Мин, — Чонгук постарался улыбнуться как можно теплее. — Что ты тут делаешь? — Эм… Это… Господин Ким сказал, что я могу остаться… Поздно… Уже… — замялся он. Между бровей Юнги опять пролегла складка. Потом он перевёл взгляд на руку Чонгука, стискивающую его ладонь. — Ох, простите, — пробормотал Чонгук и попытался одернуть руку, но Юнги сжал её крепче. Чон замер, боясь даже дышать. — Я… сильно напился, да? — хмыкнул Юнги, на его лице зажглась ухмылка, пропитанная насквозь ложью. — Чуть-чуть да, — в тон ему ответил Чонгук. И немного помолчав, добавил: — Что Вам снилось? Юнги поджал губы: — Просто очень плохой сон. — И часто Вам снятся такие сны? Взгляд Юнги не отрывался от их переплетенных рук. Он медленно, на пробу, провёл большим пальцем по ладони младшего, посылая ворох мурашек. А потом еле заметно пожал плечами. — Иногда. — Ясно, — тихо произнес Чонгук. — Попытайтесь заснуть снова. Я могу посидеть рядом с Вами, если хотите. Всё равно не могу уснуть. Прослежу, чтобы Вам больше не приснился кошмар. Уголок губ Юнги приподнялся вверх, уже намного менее наигранно. — Я не должен тебе это разрешать, — шепнул он. Чонгук напряжённо всматривался в чужое лицо. Казалось, Юнги ещё не закончил говорить. — Однако… не могу и запретить. Чонгук медленно выдохнул. — Тогда спите. Юнги закрыл глаза, так и не посмотрев на него. Почти сразу его дыхание выровнялось, он заснул. Чонгук, вторя движениям Юнги, гладил его ладонь. Он ещё долго сидел рядом, не решаясь отпускать руки, не решаясь перестать охранять чужой сон. Чонгук прилёг головой на кровать рядом со старшим. И следил, как его живот медленно поднимается и опадает. И его глаза начали медленно слипаться. Искушение остаться спать рядом было велико, но он всё же собрался с силами и отпустил руку Юнги. Укрыл его одеялом снова и посмотрел пару долгих последних секунд. Ещё не время. Может, оно никогда не настанет. Но пока что рано. Чонгук вернулся на свой футон и почти сразу уснул.