Mahou no shippai II

      Выход из Большого зала каждому студенту дался нелегко — коридоры забивались детьми и походили на сосуды, которые закупоривал тромб. Так что Альфреду и Оливеру стоило огромных усилий не быть подхваченными этой рекой. Давка продолжалась ровно до тех пор, пока все старосты не построили учеников в ровные колонны. Только после этого Альфред и Оливер почувствовали себя спокойнее.       — Фух, пронесло! — Джонс облегчённо вздохнул. — А то бы улетели сейчас, как на каноэ.       Оливер прыснул, как будто Альфред действительно смешно пошутил. Гриффиндорцы дождались того момента, когда в коридорах станет менее тесно, и только потом начали свой путь до гостиной. Несмотря на то, что обоим парням сейчас жутко хотелось спать, настроение у них всё равно было приподнятым.       Чего нельзя было сказать о другой паре, шедшей навстречу Альфреду и Оливеру. Незаметно для этих людей и друга Джонс остановил свой взгляд на студентке Слизерина. Белые волосы, красные глаза, вид человека, который недавно влип в неприятности. Альфред вспомнил, что случилось в Большом зале: оглушительный визг, презрение со стороны Алисы и Баша. Точно, это была Юльхен Байльшмидт. Сейчас девушка, не обратив никакого внимания на проходившую мимо парочку из Гриффиндора, шла и разговаривала с низеньким юношей, которого Альфред сперва не сразу заметил. Если бы не полосатый бело-зелёный шарф и тёмная шапка волос, он так бы и не понял, что Юльхен вела с кем-то беседу.       В то же время, этот юноша, коим был Хонда Кику, заметил обоих гриффиндорцев сразу. Трудно теперь, когда многолетняя защита от внешнего мира пала, не обратить внимания на двух высоких молодых людей, проходящих на расстоянии вытянутой руки. Кику внезапно осознал и тот факт, что прекрасно видел обоих парней за столом в Большом зале. Вслед за этим промелькнула и та мысль, что Юльхен во время борьбы с крысой могла привлечь к себе внимание не только студентов Слизерина. Отрицать вероятность этого было не в принципах Кику, который имел на каждый курьёз тысячу предположений, но почти никогда не находил истинной причины. Но сейчас отчего-то возникло желание узнать: был ли тот случай простым совпадением или же проявлением злого умысла. Первое зачастую подразумевало второе, но здесь (а Кику в этом не сомневался) «злой умысел» были слишком тяжёлыми словами, следовательно, неподходящим понятием. «Детская шалость», по мнению юноши, подходило куда больше для ситуации. Однако Кику знал наверняка: впечатлительная Юльхен с ним солидарна не будет. «Но что же тогда? — продолжая слушать Байльшмидт, думал Хонда. — Возможно ли среди такой огромной группы студентов, у каждого десятого из которых наверняка будет в питомцах значиться не сова или кошка, а именно крыса? А может быть крыса не являлась питомцем?»       «Это что, и есть тот мальчик, которому сопереживала Алиса? — промелькнуло в голове у Альфреда. Оливер сейчас ничего ему не говорил, а потому он не боялся потерять нить беседы. — Что ж, если Юльхен настолько мерзкая личность, то мне теперь его тоже жалко. Если жалостью, конечно, можно назвать желание подкинуть ему кусок пергамента, который на самом деле окажется телепортом в спокойное место…» Альфред, с удивительной для самого себя же настойчивостью, решил попробовать угадать, на каком курсе этот студент. На седьмой не похож, думал Джонс, но раз тот шёл рядом с Юльхен, то, скорее всего, он был пятым или шестым. А может быть и четвёртым. Остановившись на пятом, Альфред шепнул о своих наблюдениях Оливеру, в качестве аргумента приведя рост юноши, который был «на полголовы выше Лилит». Кёркленд в очередной раз посмотрел на друга с немым вопросом, застывшим в глазах.       «Что значит «рядом с ней пятикурсник»? Разве рядом с Юльхен идёт кто-то ещё?» — Кику слегка нахмурился. Диалог проходивших мимо гриффиндорцев он прекрасно слышал. Всё-таки, как Кику и предполагал, студенты этого факультета не знали, что такое шёпот. Или же это Хонда обладал первоклассным слухом?       — Кстати, а у тебя неплохая реакция, — вдруг сказала Юльхен, оборвав все предыдущие хвосты разговора. — Не то, чтобы я хорошо в этом разбиралась, но с такими рефлексами тебя бы могли взять в команду по квиддичу.       — В-возможно, — Кику пожал плечами. — Но такие реакции проходят нечасто, увы. Да и квиддич мне не нравится.       — О, так мы с тобой ещё и похожи! — Юльхен так и подпрыгнула, если бы не каблуки. Она схватила Кику за руку. — Ты тоже считаешь, что в квиддич играют только круглые идиоты?       — Ну, не то, чтобы прямо так… опасно всё это.       — Какой ещё к чёрту «квиддич для круглых идиотов»?!       Кику на мгновение показалось, что этот возглас даже перекрыл его ответ, поэтому Юльхен смотрела на юношу так, словно ещё ждала, что скажет её собеседник. Но громкого гриффиндорца она услышала раньше. А потому, тут же изменившись в лице, — нахмурившись и покраснев — резко развернулась.       Альфред с Оливером уже отошли мимо на приличное расстояние, что, впрочем не помешало первому услышать высказывание Юльхен. Не то, чтобы его это сильно задело, но просто так он не был намерен допускать таких речей, особенно, если они долетали до его ушей. Джонс остановился. Оливер и двое слизеринцев тоже.       — Для идиотов! — выпалила Юльхен.       Кику думал над тем, чтобы остановить девушку в случае продолжения перепалки. Но как именно он собирался это делать, пока не знал.       — А ещё для тех, кто любит подкладывать крыс студентам!       — Ну и ну, — у Альфреда даже глаз дёрнулся. — Так вот почему ты так орала в Большом зале!       — Ах, так это было ваших рук дело? — возмутилась Юльхен. Кику не успел ничего предпринять — девушка, цокая каблуками, уже приблизилась практически вплотную. — Я так и знала!       — Ал, Ал, пойдём… — шепнул Оливер, потянув друга за мантию.       — Прошу прощения, с какой это стати Гриффиндор станет заниматься делами Слизерина? — скептически заметил Альфред, сложив руки на груди.       — В Слизерине мы не забываем о взаимоуважении!       — И это является чистой правдой?       Кику чувствовал, как голова начала трещать по швам. В ушах звенело от перепалки Юльхен и гриффиндорца. Теперь Кику понимал, почему хотел возводить вокруг себя купол. Но сейчас что-то мешало ему восстановить защиту. Словно кто-то нарочно опускал поднимавшиеся слои магической силы. «Неужели мне нужно сейчас сделать что-то? — Кику опустил взгляд. — Я не понимаю. Конфликт не связан со мной никоим образом. Моё вмешательство будет лишним».       «А как ты собрался дружить с кем-то?»       Резко подняв глаза, Кику вдруг пересёкся взглядом со вторым гриффиндорцем, который стоял с лицом, выражавшем явное недовольство поведением товарища. Он сперва хотел было отвернуться, но потом всё-таки решил очень красноречиво посмотреть на Хонду, словно выражая тем самым немую просьбу. Не нужно быть семи пядей во лбу или сверхнаблюдательным, чтобы отличить от остальных тот самый взгляд, когда один человек просит другого о помощи, при этом совершенно не зная его.       Именно в тот момент, когда Оливер и Кику обменялись короткими кивками, оба они взяли Альфреда и Юльхен под руку и оттащили по разные стороны друг от друга. И Кёркленду, и Хонде пришлось нелегко: первый схватился за того, кто был тяжелее его раза в полтора, второй же вёл девушку на высоченных каблуках, ему стоило неимоверных усилий убедиться в том, что Байльшмидт не начнёт дёргаться — лишние движения привели бы к падению, возможно даже, что к не самому удачному.       Впрочем, ни Альфред, ни Юльхен особенно не сопротивлялись. Они были полны раздражения, но желание затягивать диалог покинуло их уже давно.       Оливер хотел бы, чтобы в его руке прямо сейчас оказался пергамент, который можно скрутить в свиток и хорошенько стукнуть Альфреда по голове. Увы, все вещи сейчас лежали в гостиной, куда теперь направлялись двое друзей.       — Как дитё малое, ей богу… — процедил Оливер, тяжело вздохнув. — Ал, ты же не первокурсник, что с тобой не так?       — Прости… — Джонс густо покраснел. — Не удержался.       — Что ж, я надеюсь, ты придумаешь оправдание получше, — Оливер, чувствуя усталость, всё равно улыбался. — С Алисой такое не прокатит.       — Э? — Альфред так и подпрыгнул. — Олли! Ты же не расскажешь ей?       — А что рассказывать? Она сама всё видела.       Альфред издал непонятный звук, увидев в нескольких шагах от себя девушку, походившую сейчас на озлобленную кошку, и попытался спрятаться за Оливера. Но от расправы Алисы парню не суждено было уйти.       …Тем временем Кику и Юльхен продолжили свой путь в гостиную Слизерина. Байльшмидт пыхтела, всё ещё негодуя после случившегося, а Хонда пытался правильно оценить ситуацию и сформировать в голове наиболее удачную вариацию диалога. Первом делом Кику отпустил наконец руку Юльхен, чтобы не умереть от смущения и не нарушать личное пространство девушки дольше, чем он смог себе позволить. Хонда уже хотел сказать что-то, как вдруг почувствовал, что Байльшмидт сама схватила его под руку. Губы сами собой сомкнулись, лицо залила краска.       — Видал, что творится? — Юльхен надула щёки. — Совсем уже страх потеряли.       — А… это… — Кику пытался дышать ровнее и при этом говорить, не запинаясь. — Может быть, не стоило реагировать на того человека?       — Этот грубиян влез в наш с тобой разговор! — Юльхен качнула головой. — Не знаю, как ты, Кику, но я не могу спускать такое с рук кому-либо.       — П-правда?       — Конечно!       — Но… разве важно было продолжать? — спросил Кику. Он поднял глаза на Юльхен. — Можно ведь было просто… хм… проигнорировать?       — Меня поражает твоё хладнокровие! — хоть Юльхен и сказала так, но уголки её губ дрогнули и устремились наверх. — Неужели ты бы проигнорировал такую-то наглость?       — Обычно я так и делал, — Кику пожал плечами. — Это помогало избегать проблем.       — А если тебя оскорбили бы?       Кику едва не остановился, но всего лишь потерял мысль. Слова, которые он хотел сказать, вдруг выветрились из головы, соскользнули с языка и закатились в сторону, противоположную рту.       — Меня никто никогда не оскорблял. Но, наверное, я бы поступил так же.       Неуверенность сковала разум, но не речь. Говорил Кику всё так же тихо, словно боялся собственным голосом спугнуть кого-то. «А в самом деле… дед меня учил, что для японца нет ничего важнее чести, — брови Хонды едва заметно дрогнули. — Оскорбление наносит удар по чести. Значит, я…»       — О, вот и вы! Наконец-то.       Юльхен и Кику дёрнулись, услышав совсем рядом низкий голос. Его обладателем был высокий светловолосый юноша, временами глотавший гласные звуки, из-за чего его речь была неразборчивой. От него веяло холодом даже тогда, когда он молчал. Это был староста Слизерина, имя и фамилию которого правильно произносили только учителя.       — Бервальд, а можно ты нам просто пароль скажешь и отпустишь нас? — взмолилась Юльхен.       — Опять ты, Байльшмидт, ставишь Слизерин в идиотское положение? — строго спросил юноша. — Хотел бы я попросить тебя не вмешивать в свои личные дела случайных людей.       При этом Бервальд бросил из-под очков выразительный взгляд на Кику. Тот немного съёжился. К чему были эти слова, он не понимал, а потому остался в замешательстве.       — Тьфу, вредный какой! — протянула Юльхен. Она подошла к стене. — Какой пароль-то?       — «Белый шалфей», но… — стена отодвинулась.       — А всё, а поздно!       Юльхен фыркнула и, откинув назад волосы, прошла в гостиную. Кику виновато посмотрел на Бервальда и хотел было уже извиниться, но тот жестом заранее остановил его. Опустив голову, Хонда зашёл в гостиную. Надолго он там не задержался: выслушав речь старост, Кику сразу направился в душ и лёг спать.       Точнее не спать, а ещё около трёх часов лежать на кровати, размышляя о том, что сегодня с ним произошло. Нехорошее предчувствие грелось внутри головы Кику.       «Правильно ли я поступил?»