Wine.

Среди кучи скомканных листов бумаги и пятен чернил, виднелся нахмуренный Марк. Он не мог сложить стих, подобный прочитанным. Все его мысли были забиты рифмами и метафорами. Всё казалось какой-то нелепой бессмыслицей. — Я знаю, что отвлекаю вас, но Господин, вас позвал к себе Император. Проговорил, согнутый в поклоне, Тяньшоу. Появление которого, Марк и не заметил. — Ох, да! Конечно! Туан почти бессознательно поплелся за евнухом. Всё время думая о стихах, Марк пришёл к мыслям о том, что они носили в себе тоску. Тоску между обменивающимися письмами. Его стало интересовать, кто этот Принц. Резкий звук попадания в мишень, отвлек Марка от мыслей, сразу после звука последовал крик слуги. — Прямо в яблочко! Слуга находился неподалёку от мишени и махал зелёным флажком. Мишень находилась достаточно далеко от стреляющего, который был на деревянном возвышении. Стрелок был в золотой одежде с элементами кожи, и высоких чёрных сапогах. Его волосы были завязаны в высокий хвост. Весь вид мужчины указывал на то, что будь на месте мишени лев, он бы одолел его, просто внушив страх. Поле для тренировок было украшено красными и синими лентами. Много зелёной травы и стражников, придавало вид лёгкости этому занятию. Марк подошёл к возвышению, но не стал подниматься к стрелку, пока евнух Пан не указал ему на лестницу, ведущую наверх. Туан нехотя поднялся, что-то подсказало ему, что ничего хорошего не выйдет. Поднявшись, И Ен узнал в лучнике Императора Вана. Очередной выстрел заставил охнуть евнуха. Стрела попала в то же место, что и предыдущая, разломив её на две части. Краем глаза, Принц заметил, что количество стражников сильно уменьшилось, и даже евнух Пан покинул их общество. Создавалось ощущение, что они остались вдвоём. — Возьмите стрелу. Отрезвляюще проговорил Ван. Марк подошёл к столу, на котором были идеально разложены стрелы и два запасных лука. Каждая деталь стрел показывала работу мастера, чей тонкий вкус и великолепное мастерство, сумело передать величие их хозяина. Коллекционеру подумалось, что они идеально подходили Вану. Взяв одну из стрел, Туан приблизился к правителю и протянул её. — Бери. Сказал Ван, протянув юноше свой лук. — Но, я, эм. Хорошо. Принц взял лук. — Стреляй. Ван не предлагал, он приказывал. После последней выходки Цзя Эра, Марк боялся ему противиться. Попытки натянуть тетиву оказались четны. Туан чувствовал, как всего в метре, позади него, стоял Ван и прожигал его взглядом. И Ен пустил стрелу, она не долетела до мишени, а рука нового лучника сильно покраснела. Несколько шагов и Эр уже находился вплотную к неумелому лучнику, правитель накрыл его руки своими, заставив всё тело Туана принять нужную позу. — Ноги шире. Шепнул Ван. Марк принял окончательную позу. Император наклонил свою голову и шепнул уже прямо в ухо. — Стрелять нужно тогда, когда точно знаешь, что попадёшь в цель. Он выпустил стрелу рукой юноши. Марк застыл. — Плохо стреляете, для лучшего лучника Мин. После этих слов Вана, Туан почти отпрыгнул. Страх пронзил парня, ему казалось, что его уличили в том, что он самозванец. — У меня к Вашему Величеству, тоже есть вопросы. Марк не стал ожидать согласия, ему нужно было перекрутить ситуацию в свою пользу. — В тот день торжества, вы сказали, что мою репутацию будет сложно восстановить, вы говорили о том, о чём шепчутся слуги?! Ха, и чем же такой грязный и обсмеянный человек, как я — заслужил вашу милость?! Попаданец понял, нужно убедить правителя в том, что он является этим Принцем И Еном, парень не знал как, но это было в приоритете. — Ссылка на север, затем пригласили меня сюда! Я не кукла, наигравшись с которой — можно выкинуть. Словно письмо, которое можно перекладывать с места на место. Империя Ван, дала мне понять, что я одинок. Ваша жалость душит меня! Пока Туан воодушевленно говорил свои слова, он почему-то понял кажное слово, что было написано в стихах. Его осенило, мысли о том, как одинока и несчастна была жизнь И Ена, заставляла глаза покрыться пеленой. Цзя Эр, рассматривал стрелу, которую умело вертел в своих руках, он остановил свой взгляд на наконечнике. Он привстал со стола и подошёл к Туану. Встав напротив, оставив маленькое расстояние между собеседниками, Император прислонил острый наконечник стрелы к щеке И Ена. Проведя им по коже, он промолвил. — Какая нежная кожа. Эти слова заставили коллекционера сжаться, ему показалось, что что-то, оставшееся от былого владельца тела умерло, последняя капля была стёрта. Юноше стало так больно, он чувствовал, как это было несправедливо, как это было бесчеловечно. Его унизили, все его слова обесчестили, растоптали. — Повстречались — недолгая радость: в горы Чу воротилась весна. Выцедил каждое слово Ван, он цитировал и это заставило Марка дрожать. Туану стало ещё больнее, страх окутал его, так обидно ему ещё не было. Прочесть то, что предназначалось только двоим, от этого Принцу хотелось кричать. Он точно знал, что Цзя Эр процитировал одну часть из писем. Император приблизил своё лицо и шикнул. — Я уничтожу Чосон, а твоего любимого Седьмого Прица придам казни, ты будешь смотреть, как он умерает и ничего не сможешь с этим сделать! Вся желчь, что выплюнул правитель, ужасом осела в рассудке Туана. Юноша рванул с места, он бежал не зная куда, все его мысли были пропитанны тревогой. Марк упал и приземлился на бортик фонтана, больше напоминающего бассейн. Он посмотрел на своё отражение в воде и понял, что плачет. Слезы продолжали скатываться по щекам парня. Туан подорвался, его хватило желание увидеть письма, он бросился к своим покоям. Добежав до места назначения, Марк открыл заветную шкатулку, он вытащил все письма, в глаза ему бросилось одно из них. — Повстречались — недолгая радость: в горы Чу воротилась весна. Вот опять предстоит разлучиться, и слезами наполнен платок. Жизнь гонимого ветром скитальца то уныньем, то верой полна. Часть души на чужбине увидеть удивительный случай помог!.. Чувство того, что он знал своего человека по переписке уже тысячу лет, не покидало его. Ему казалось, что сердце вот вот разорвётся. Он понимал, что всего лишь попаданец, но не мог убедить свой разум, перестать чувствовать страх за человека. — Я… Даже не знаю тебя… Не переставал плакать Туан, он не был человеком, который часто проливал слёзы, но сейчас всё его «я» хотело плакать. Через все эти письма он смог почувствовать, что на самом деле значит любовь.

***

— Вы слишком жестоки к нему. Тихо и с нотой грусти, проговорил Тяньшоу. Император сделал ещё один выстрел, он продолжал стрелять не жалея себя и лук. Его руки были покрыты ранами, Цзя Эр почти не моргал, продолжая выпускать, и выпускать новые стрелы. Казалось, он не чувствовал, как по его рукам стекает собственная кровь, казалось, что он не видит мишень. — Я молю вас, перестаньте, смилуйтесь, вы уже лучший! Ваше Величество! Эти стрелы пронзают друг друга, одна за другой! Ваши руки! Молил, упавший на колени Пан. Евнуху было больно за Императора. — Я всё ещё не единственный. Проговорил Ван.