Краткое пособие о том, как вывести Дикки из себя.

- И, как у вас дела? Фредди не уследил момент, когда именно Роджер записался к нему в свахи, но так оно и случилось. Белобрысому по какой-то причине было невероятно интересно знать, как у солиста продвигаются "дела" с Диконом. Роджер любил называть практически рыцарские похождения своего друга "отчаянными попытками соблазнения", ведь, отчасти, так оно и было. Фредди отлично осознавал свою сексуальность, и любил лишний раз покрутиться в обтягивающих, неординарных нарядах перед друзьями - но только при условии, что среди них зрителем будет и Джон. Но это работало примерно так же эффективно, как кричать на стену и ждать ответа. Стройное, очаровательное лицо оставалось белоснежно-белым, а эмоций не больше, чем у каменной статуи; а вот по своей красоте он напоминал Фредди те же изваяния Микеланджело. - Нормально. Не лезь. - Осторожно, как бы ядом плеваться не начал, - Роджер улыбался, совсем не воспринимая угрюмый тон, как угрозу. - Просто начинай уже действовать, черт возьми. Играть по-крупному. - Дорогуша, перестань разжёвывать мне то, что я уже знаю. Это ужасно раздражает. - Если честно, Фредди, все, что ты делаешь, это строишь глазки и вертишь задницей. Уже два месяца прошло, в твою гениальную голову ещё не приходила мысль, что его это не проймет? - Ты закончил? - яда в его голосе было предостаточно, чтобы Роджер оскорбленно хмыкнул себе под нос и, наконец-то, отцепился. Может, Тейлор даже в чем-то прав - признать это все равно невероятно трудно. Фредди приятнее чувствовать себя хищником, который только готовится к засаде и выжидает хорошего момента для нападения, а не нерешительным, безнадежным романтиком. Возможно, он уже потратил достаточно времени для того, чтобы сблизиться с басистом, как с другом - это у него получилось практически сразу. Блестящие, живые глаза с восхищением смотрят на него, когда он, внезапно, начинает музицировать прямо посреди песни, и лучезарная улыбка свидетельствует Фредди, что трюк вышел на отлично. Он может восхищаться, но на тирады комплиментов не разойдется. Может крепко обнять по приходу на репетицию или на прощание, но в остальное время будет держать почтительное расстояние. Может выслушать целую тираду Меркьюри о его опыте с мужчинами, но про свою личную жизнь, краснея, промолчит. Недотрога. В общем и целом, отличный друг, и ему искренне не в тягость проводить время именно с Фредди. Но это не конечная цель Меркьюри, это - только начало пути. ...Меркьюри любил раздавать друзьям рекомендации по поводу того, что надеть на концерт, но, чем больше времени шло, тем меньше его слушали; а вот Дикки преданно хлопал своими пушистыми ресницами и внимал советам короля грации и эпатажа. Такая чистая верность содействовала Фредди, и они все чаще оказывались наедине, выбирая Джону одежду. Тем не менее, процесс был утомительным, и из них двоих это занятие подпитывало только Фредди. - Что думаешь, розовый или красный?

Любой к лицу.

- Красный, - безучастно ответил Дикки. Спустя три часа скитаний он порядком подустал выбирать костюм для Меркьюри. Тем более, они болезненно часто оказывались в женских отделах магазинов, неизбежно привлекая внимание - Дикон иногда чувствовал себя до того неловко, что решил просто абстрагироваться от реальности, следуя за Фредди тенью и соглашаясь со всем, что он скажет: таким образом они скорее закончат с этим делом. - Почему красный? Меркьюри поражал его своей способностью не то, чтобы просто игнорировать окружающих - плевать на них с высокой колокольни. Он так уверенно крутился с красной шалью на шее возле зеркала, что Джону хотелось верить, что это нормально для парня - вести себя настолько подчёркнуто женственно. - Не знаю. Розовый немного не твой цвет, - он бросал комментарии наугад, со скучающим видом рассматривая ряды модной одежды. Фредди глянул на незадачливого помощника через плечо и разочарованно хмыкнул - достаточно громко, чтобы его услышали. - Я скоро заканчиваю, дорогуша, не кисни. - Ты так уже час говоришь... - Я сказал не кисни. - Вас понял, - в голосе звучало и смирение, и раздражение. Джон наверняка хотел сорваться, бросить ядовитый комментарий, пожаловаться, что угодно - но сдержался, проглотил, всё тщательно проконтролировал. Настоящий мастер самоконтроля. Не отвлекаясь от своего дела Фредди искоса наблюдал за Джоном в отражении зеркала. Заведя руки за спину и собрав в замок, он расхаживал по магазинчику, мелькал среди рядов с неизменно умиротворенные выражением лица. Хотя на улице был день, внутри помещения царила своя атмосфера - приглушённый свет, тихая, еле уловимая музыка откуда-то из гримерок; в воздухе - запах сушеной ромашки и химического инжира. Обычно в это время дня все люди на работе, поэтому помимо них двоих в магазине было от силы несколько девушек. Джону определенно нравится эта уютная тишина: чувство защищённости позволяет ему останавливаться где-то посреди магазина и, откинув голову, ненадолго закрыть глаза. Длинные ресницы при этом слабо подрагивают, плечи расслаблены, губ касается еле заметная улыбка. Фредди снова накрывает шторм, и он остаётся недоволен тем, что это бедствие никак не коснулось Джона. Он так сильно отрешен, будто их разделяет не три физических метра, а все триста. "Любишь тишину, значит?"

***

"А что будет, если затащить тебя в самое пекло?" Он даже ругал себя за излишнюю жестокость, но быстро забыл про все, когда, наконец, смог прикоснуться к его рукам. Они мягкие и нежные, но вот подушечки пальцев шершавые - струны бас-гитары сделали их такими. Сквозь полупрозрачную кожу виднеются сети синих вен; ему ещё только предстоит растренировать эти руки до того, что эти сосуды начнут яснее виднеться на бледной коже. Фредди успел рассмотреть это все за долю секунды, и то, в мигающем свете, и представлял, сколько ещё деталей увидит, когда они останутся наедине. А они останутся, обязательно. Пока что он тащил Джона за собой вглубь закрытого ночного клуба. Секретный, запрятанный уголок, в котором они оказались на этот вечер, внутри был, кажется, самым свободным и раскрепощенным местом на земле. Здесь любили, танцевали и угощали друг друга, не обращая внимания на пол. Спертым, влажным воздухом от этого дышалось легко и просто. Меркьюри чувствовал себя, как дома в этом кутежном, свободном и немногочисленном обществе. Но Джон другой. Препирался на входе, сомневаясь и щебеча, что у него есть другие дела, а теперь вцепился в руку Фредди, как в спасательный круг посреди моря с морскими обитателями. Он почти не поднимает глаз, только иногда испуганно посматривает по сторонам и кусает нежные губы; весь зажатый и беззащитный - отличный "улов" для местных особенно голодных фигур, но все знакомы с Фредди, поэтому им только и остаётся что с завистью кусать локти. Но Джон об этом не знает, и ему страшно. Невозмутимая маска медленно покрывается маленькими трещинами. Парс вылавливает последний свободный столик, где как раз убирается бармен - в таких заведениях персоналом не обсчитаешься. Фредди тут же инициировал объятия, а потом, перекрикивая музыку, что-то заказал. Они с Джоном опустились за круглый, черный столик. - Как тебе здесь? - Фред кричал звонко, и слышно его было так же хорошо, как если бы музыка сейчас не сотрясала стены. - Честно, это немного не то, что я ожидал... - брови жалобно сведены к переносице, образуя небольшую морщинку, а взгляд убегает куда-то на посетителей. - Непривычно немного. - Но ты же говорил мне, что нормально относишься к гомосексуалистам... Маску сотрясает неведомый поток силы. На лице вспыхивает румянец, и он не поднимает глаз, смотрит на свои нервно переплетающиеся пальцы. - Да, но... - Джона прерывает подлетевший к столику бармен-официант-уборщик, услужливо улыбаясь и ставя два больших коктейля ярко-красного цвета. Это сбивает Дикона с итак плавающей, неровной мысли, и он неловко замолкает, тут же прикладываясь к напитку. "Надеешься, что алкоголь тебя расслабит? Снимет с тебя напряжение? Что же, я тоже на это надеюсь." На вкус - сладкий, все благодаря клубничному ликёру. Ягодный вкус оседает на губах, и он облизывается, смотря куда-то в сторону. Теперь каждое такое небольшое телодвижение кажется ему опошленным и неправильным, и он продолжает пить уже более осторожно. Прелестная картина. Фредди улыбается сам себе, бегло оглядывает толпу незнакомцев, не останавливается глазами ни на одном из них - да, тут можно встретить симпатичных ребят, но самый лакомый кусочек уже сидит с ним за столом. - Ну, так что? - спросил Меркьюри, подпирая руку ладонью и заглядывая прямо в глаза; обвивая невидимыми цепями и прижимая к себе. - Что? - переспросил Джон, заметно волнуясь. - Тебя очень нетактично прервали. Ты не любишь гомосексуалистов? Или просто к ним не относишься? - Откуда в тебе столько уверенности, что я гей, Фред? Джон отвечает уверенно и даже немного строго, но сквозь маску проступают первые признаки паники; как у преступников на допросе, которых вот-вот расколет следователь. - Тебе не нужно прятаться от меня, Дикки. Я знаю тебя, и я знаю, куда направлен твой взгляд во время наших концертов... Взгляд начинает бегать, из-под приоткрытых губ вырывается лёгкий смешок. - А кто виноват в том, что ты надеваешь такие... экстравагантные костюмы? - Фредди с внутренним ликованием заметил подступающий к бледным щекам румянец. - Все на тебя смотрят, Фредди. - И ты в том числе. - И я... Разговор встал в тупик, что один, что второй молча допили свои алкогольные коктейли. Все положение его тела выказывало, что он потихоньку расслабляется. Откидывается на спинку стула, разглядывает совершенно неинтересный потолок. Возможно, он уже не хочет уходить. - Ещё по одному? - Давай. И они пьют дальше. Один, второй, на третьем - повышают градус. Басист начинал и не заканчивал много непринуждённых бесед о пустом и не нужном, будто пытаясь мысленно сбежать от чего-то более волнующего. Упорно убегал, не желая встретиться лицом к лицу с ошеломляющей правдой. Фредди чувствует, как и сам медленно растворяется в атмосфере клуба, в какой-то момент перестает слушать, о чем говорит Джон, пусто кивает, улыбается и разглядывает. Упиваясь деталями, восхищаясь природной нежностью во внешности у этого человека. Смотрит, как его пастельно-розовые губы открываются и закрываются, пока он ещё разговаривает с ним. Меркьюри понимает - чтобы продолжить ему жизненно необходимо выпить ещё больше. Чтобы ненадолго забыть, что такое страх. Так он и поступает, вливая в себя ещё пару ядрёных шотов, пока мир перед глазами закономерно не начинает слегка покачиваться. Конечно, бдительности ему все равно не занимать, ведь он проследил, чтобы Джон последовал его примеру. Тело бросало в мелкую дрожь от осознания, что Дикки, кажется, окончательно расслабился. Он продолжал с напускным интересом разговаривать о пустяках, не пуская более волнительные мысли внутрь. Например мысли о том, что Фредди выглядит невероятно в слепящем свете светодиодов. Мысли о том, что его голос сравним с бархатом, ласкающим слух. Мысли о Фредди. Мастер самоконтроля. - Ещё по одному? - Мне кажется мы уже достаточно пьяны, Фредди, - его невинное лицо украшает улыбка, а конец фразы, как вишенка на торте, хриплый смешок. - ...Достаточно, чтобы продолжить у меня, м? - тут же спросил Меркьюри, наклоняясь ближе. Улыбка Джона мгновенно опадает, сменяясь сильным напряжением; с таким лицом обычно философы ищут ответ на вопрос о смысле жизни, или несчастные студенты решают сложные химические уравнения. Спустя пару секунд молчания он, все-таки, выдавливает короткое: - Да, думаю так.