Бойся своих желаний

      После окончательного осознания ситуации, Эйлин решила поискать в трюмо что-нибудь важное, что-то, что могло бы ей рассказать о том, какой была ее предшественница: дневники, фотографии, возможно, воспоминания или какие-то магические артефакты. На поверхности трюмо не было ничего, что могло бы её заинтересовать, — там лежала только жесткая щетка для волос. Так что в своих поисках Эйлин решила исследовать ящики. Благо их было всего три. В первом лежала старая косметика: почти пустой флакончик духов, помада, которой осталось менее половины сантиметра, и несколько склянок, на дне которых были жидкости неизвестного назначения.       Во втором ящике обнаружилась старинная шкатулка, засушенный цветок, серебристая атласная лента и кусок кружева. Шкатулкой-то Эйлин и заинтересовалась. При попытке достать шкатулку из ящика, Эйлин порезала палец об острый уголок, попыталась перехватить заинтересовавшую вещицу поудобнее, из-за этого капелька крови попала на то место, где должен был быть замок, и шкатулка открылась. Внутри оказался настоящий клад: золотые и серебряные украшения, инкрустированные драгоценными и полудрагоценными камнями. Здесь и серьги из черного золота, и бриллиантовое колье, и перстни со всеми видами самоцветов. Но больше всего Эйлин понравилась скромная серебряная брошка в виде цветка с черным шариком оникса в сердцевине, который так подходил к её глазам. Она решила, что сдаст все украшения, кроме брошки, — слишком уж она запала в сердце, — в ломбард. Этот дом нуждается в серьезном ремонте, в таких условиях с ребенком жить нельзя, а содержимое шкатулки тянет на целое состояние. Но не сейчас. Либо когда она разберется в местном уровне цен, либо когда муж прекратит пить. Ещё раз огладив пальцами так понравившуюся ей брошь, Эйлин закрыла шкатулку.       В третьем ящике оказалось меньше места, чем в двух оставшихся, там лежали только перо и чернильница. Эйлин показался странным маленький размер ящика, при том, что снаружи тот был один-в-один похож на два других. Освободив его от содержимого, она стала обследовать стенки. Прошло меньше минуты перед тем, как ей удалось подцепить дно и достать дощечку, под которой была большая часть ящика. Там нашлись тетрадь в коричневой кожаной обложке и волшебная палочка.       Сердце Эйлин наполнилось радостью и предвкушением. Даже в самом взрослом и серьезном человеке до глубокой старости живет ребенок, который верит в чудеса. Вот и у неё внутри всё трепетало. Неужели? Неужели она, обычная женщина, стала волшебницей? Эйлин благоговейно достала палочку, обхватила рукоять и… Ничего. Абсолютно ничего не произошло. Ни искр, ни тепла. Даже взрыва не произошло. Насколько Эйлин помнила, на волшебников все палочки реагировали хоть как-то. Даже если не подходили. Обидно. Она-то уж начала надеяться. Да уж, жизнь полна разочарований. Она задумалась, почему же у неё нет магии? Ведь попала же в тело волшебницы. Наверно, дело в том, что магия связана с душой. Вот, например, Гарри Поттеру, насколько Эйлин помнила, способность говорить со змеями досталась вместе с кусочком Волдеморта. Дальше — оборотное зелье. Оно временно меняет тело человека, а душу оставляет прежней. И магия остается вместе с душой. Так что это можно было ожидать. Но как же все-таки обидно. Попасть в сказку без возможности творить чудеса.       Эйлин решила посмотреть дневник — вдруг там что-то полезное. Внимание в первую очередь привлекла вложенная между страниц картонка. На ней были выписаны даты рождения знакомых предыдущей владелицы тела. Нашу героиню там интересовали только две строчки:       Тобиас — 06.08.1928       Северус — 09.01.1960       Узнать бы ещё, какое сегодня число. Эйлин осмотрела комнату. Взгляд зацепился за газету, лежащую на тумбочке. Подойдя ближе, она не решилась трогать — все-таки вещи мужа. Так что она просто скользила взглядом по передовице. Битлз вернулись в Ливерпуль и выпустили новый альбом, в октябре будут выборы в парламент, торжественное открытие Почтовой Башни. И, наконец, дата — 17 июля 1964 года, пятница. То есть Северусу уже четыре года. А выглядит младше, видимо, недостаточно кушал. Эйлин стало безумно жаль забавного малыша; кто бы мог подумать, что всего за несколько часов она успеет привязаться к нему. Видимо, инстинкты, в отличие от магии, привязаны к телу. И материнский инстинкт тоже. Ну, ничего, она откормит ребенка и позаботится о нём.       А день рождения мужа через двадцать дней. Если к тому моменту удастся уговорить его отказаться от выпивки, пожалуй, стоит расстараться и приготовить на ужин что-нибудь особенное. Только бы не забыть! Надо будет найти, где в этом доме календарь, и отмечать даты там. Вернувшись к трюмо, Эйлин снова открыла дневник и чуть не рассмеялась от собственной глупости — в уголках страниц её предшественница заботливо записывала даты.       Так как времени было немного, подробнее Эйлин решила изучить дневник чуть позже, а сейчас прочитать наиболее интересующие её страницы — момент, когда в этой семье отношения разладились, чтобы понять исток пьянства Тобиаса и бороться с причиной, а не с симптомами, и несколько последних страниц. Она стала переворачивать страницы, бегло просматривая их по диагонали, пока не нашла место, где были видны следы слез.       «27.02.1959       Прошло уже три месяца со дня нашей свадьбы — позавчера мы с Тобиасом это отметили, он даже принес букет цветов. А сегодня всё сломалось. Я так и не смогла привыкнуть к маггловскому миру, поэтому убираюсь в доме с помощью волшебной палочки, пока Тобиаса нет дома. До сих пор он не знал, что я ведьма. А сегодня пришел домой раньше, когда я его ещё не ждала. Я как раз прибиралась в гостиной. А тут он заходит. А я стою с палочкой, вокруг вещи летят на свои места. Он как-то разочарованно посмотрел на меня:  — Значит, ты колдунья?  — Да, родной       В его глазах читался испуг, он развернулся и ушел из дома. Я же продолжала уборку, думая, что ему просто нужно остыть, что он вернется и все будет как прежде. Он не возвращался долго. Я даже уснула в кресле в гостиной, пока ждала его. Разбудил меня крик Тобиаса. Он ругался, говорил, что я проклятая ведьма, исчадие дьявола и что мне не место среди нормальных людей. Он перечислил почти все маггловские стереотипы про ведьм. Я попыталась объяснить ему, что это не страшно, но вместо того, чтобы выслушать меня, как он обычно делал в прошлых мелких ссорах, он прервал мою речь пощечиной. Я поняла, что мой муж безобразно пьян. Как я надеюсь, что утром он протрезвеет, выпьет кофе и у нас всё будет как раньше».       Дальше буквы расплывались настолько, что невозможно было читать. Эйлин задумалась. Видимо, супруг начал пить из-за страха перед магией. Не из-за злобы или низкой силы воли. Просто, чтобы было легче оставаться в одном доме с потусторонними силами. Интересно, а они не могли развестись, раз он так боится? Надо будет спросить. Но позже, в конце концов дом надо привести в порядок, вдруг тогда получится с ним договориться, все-таки женщины в это время имели меньше способов заработать, и за мужа стоит держаться, каким бы он ни был. И, наверно, стоит попробовать заключить сделку. Эйлин откажется от использования магии, раз он так этого боится (всё равно в ней нет ни капли волшебства), она даже может демонстративно сломать палочку, если он потребует гарантии — это другую Эйлин выбрал этот магический артефакт. Так что привязанности к деревяшке не было. А он прекратит пить и поднимать на них с Северусом руку. Эйлин надеялась, что эта сделка станет импульсом к изменениям в поведении мужа, а там уж она организует положительное подкрепление. Но для начала нужно сделать так, чтобы муж был хоть чуточку доволен, чтобы он был готов к диалогу. Бабушка ей не раз говорила, что мужчинам нужен чистый дом, вкусная еда, совместная постель и жена, умеющая слушать. Последний пункт не подходит, потому что он ей пока не доверяет. Про постель тоже отпадает — она не готова заниматься сексом с пьяным животным. Пусть это останется для того самого положительного подкрепления — по мнению Эйлин, если его протрезвить и побрить, он станет мужчиной очень приятной наружности. А вот первые два пункта ей как раз по силам. Правда, уборка займет минимум неделю. Во-первых, дом очень уж запущенный. Во-вторых, у неё ещё ребенок, которому нужно внимание. Эйлин пролистала в конец тетради.       «14.07.1964       Северус сегодня впервые правильно, без подсказок, посчитал до пяти. Целый день ходил безумно гордый собой. Тобиас, как всегда, пришел поздно и пьяный. Ругался. Прошелся по моей магии, был сердит, что я так и не научилась готовить. Рукоприкладства сегодня не было — слишком устал.       15.07.1964       С Северусом сходили в магазин, он замучил соседскую кошку. Поставила в угол. Приготовила похлебку из овощей. Судя по тому, что муж, вернувшись с работы, съел всего ложечку, после чего перевернул на меня всю кастрюлю, с кулинарией у меня так и не сложилось. Даже удивительно, насколько это сложнее, чем приготовление зелий. И я так больше не могу. Я выходила замуж за заботливого и понимающего человека. Сейчас я его боюсь. Он превращает мою жизнь в ад (Тобиас часто говорит, что самое место мне в аду). Я помню, мама говорила об одном ритуале. О том, который на крайний случай.       16.07.1964       Я нашла в своих записях описание ритуала. Он отпускает мою душу на свободу, а в тело попадает та душа, самое заветное желание которой исполнено в моей жизни. Если такая душа найдется хоть в какой-то реальности и эпохе. Если нет — мое тело умрет. Мне жаль оставлять сына и мужа, но муж меня не любит уже давно. Скорее, даже ненавидит. Северусу тоже будет лучше, если я уйду. Я начала замечать, что стала бояться каждого шороха и срывать это на сыне. Я уверена, без меня ему будет проще жить. Я всё ещё их люблю и желаю только добра, но сил у меня не осталось. Молю Мерлина, чтобы у новой души хватило сил починить мою семью.       Ритуал достаточно простой. Перед сном три раза провести щеткой по волосам, искренне прося свободы, три раза — зовя нужную душу и три раза — призывая её в мое тело. Утром уже либо проснусь не я, либо вообще не проснусь».       Этот отрывок немного прояснил Эйлин, как и почему она переместилась. Она положила на место палочку и дневник. Подумав, добавила туда же оставшийся после дневных покупок шиллинг — стоит поднакопить хотя бы немного денег. Закрыла вынутой дощечкой. Вернула на место перо и чернильницу.       Эйлин открыла шкаф и поискала наиболее истрепанную одежду — она решила заняться уборкой. Выбрав много раз штопанное платье и косынку, чтобы волосы не мешали, она переоделась.

***

      Начать операцию «расхламление» наша героиня решила с ванной комнаты — с самого жуткого, чтобы потом было проще. Найдя в шкафчике пару тряпок и резиновые перчатки, искренне поблагодарила прогресс и все известные ей высшие силы за то, что не придется копаться в этой грязи голыми руками. Вслед за перчатками Эйлин увидела на полу чистящий порошок и щетку. Первым делом очистила слив в ванне от застрявших там волос. Положила их у порога, чтобы потом отнести в камин. Намочила щетку, насыпала на неё порошок и стала пытаться оттереть стены от въевшейся плесени. Работа была унылой и однообразной, так что Эйлин стала напевать себе под нос песни столь любимого ею Джо Дассена. Начала, конечно, с самой известной его песни — «Et si tu n’exexistais pas».       Под приятную музыку работа пошла бодрее, и всего через сорок минут и семь раздавленных мокриц Эйлин удовлетворенно оглядывала чистые стены. Без плесени, без известкового налета и следов от капель. Оказалось, что плитка в ванной нежного бирюзового цвета.       После стен пришел черед стенок и дна ванны. На них Эйлин потребовалось намного меньше времени, чем на стены. Всё-таки на меньшей поверхности и грязи меньше. Из-за того, что вода была желтоватая (очевидно, из-за ржавчины), чистка ванны шла тяжелее, чем дома, в её уютной квартирке. Эйлин почти погрустнела, но запретила себе предаваться воспоминаниям. Ещё не время. Так, потихоньку, Эйлин отмыла ванну и раковину. Они сверкали белизной. После Эйлин оттирала унитаз. Оттирала упорно, пока не стало видно, что он из белого фаянса. Это было, пожалуй, самое трудное во всей уборке. Пару раз её чуть не стошнило. Хорошо хотя бы ёршик в этом доме был. Дальше пришел черед зеркала и кранов. Это было совсем просто — влажная тряпочка, при необходимости — с порошком, потом пройтись сухой. Эйлин достала флаконы из навесного шкафчика, посмотрела срок годности. Старые отложила отдельно. Вытерла с полочек пыль. Поставила флаконы на место, повесила тряпочки на борт ванны. Собрала старые флаконы в подол, взяла волосы из слива и отправилась на первый этаж.       Там первым делом отправила волосы в камин, а склянки — в мусорное ведро. Подумала, где бы достать половую тряпку и ведро. Спустя пару минут размышлений Эйлин решила, что, если она хоть что-то понимает в английском быте, то искомое найдется в чулане. Так и случилось. Продолжая напевать, она оттирала в ванной пол, уже привычными движениями давя тараканов и мокриц.       —Ты красиво поешь, мамочка.       Эйлин даже подскочила от неожиданности — настолько тихо подкрался ребенок.       —Спасибо, прелесть моя. Раз уж ты проснулся, посчитай-ка, сколько пальчиков у тебя на ладошке.       —Раз! Два! Три! Четыре! Пять! Пять пальчиков! — радостно считал мальчик, а Эйлин продолжала намывать пол.       —Молодец, Северус. А сколько тряпочек висит на ванне?       —Две, — энтузиазм ребенка, казалось, можно было потрогать, настолько он был яркий.       Тем временем Эйлин домыла пол, последний раз сполоснула и отжала тряпку. Слила грязную воду, а в освободившееся ведро сложила тельца насекомых — слишком уж их было много. В следующий заход в магазин надо попросить какую-нибудь отраву для них. Почившие в неравном бою с тягой Эйлин к чистоте насекомые отправились вслед за склянками — в мусорку, ведро с тряпкой — на свое законное место, в чулан, а Эйлин с сыном пошли в единственную комнату дома, которая сияла чистотой. Мыть руки перед едой.