Беда не приходит одна

Не представляя, что им делать с информацией о том, что Лань Чжань только что насильно поцеловал Вэй Усяня, Вэй Нин и Лань Сичэнь решили просто последовать за Вэй Усянем, чтобы уберечь его от дальнейших возможных проблем. Но они никак не ожидали, что он приведет их снова к Лань Чжаню — на этот раз тот с яростью крушил деревья. Лань Сичэнь вздохнул так жалобно, что Вэй Нин ощутил этот вздох физически. — Лань Чжань? — удивленно спросил Вэй Усянь. — Что ты делаешь? Вэй Нину и Лань Сичэню было абсолютно очевидно, в чем крылась причина такого необычного поведения Второго Нефрита, но Вэй Усянь, разумеется, этого не знал. — Уходи! — крикнул ему Лань Чжань. Вэй Нин заметил, как Лань Сичэнь хотел приложить руку к лицу, но сдержался. — Я только пришел, а ты уже гонишь меня! — возмутился Вэй Усянь. — Неужели я до такой степени тебе противен? А вот Вэй Нин не сдержался и все-таки приложил ладонь к лицу. — Держись от меня подальше! — гневно воскликнул Лань Чжань. И все же Лань Сичэнь спустя пару секунд последовал его примеру. Картина, развернувшаяся перед ними, не поддавалась адекватному описанию, а ее абсурдность просто выходила за рамки разумного. Один человек, который явно был без ума от второго, зачем-то пытался отвратить его от себя грубыми словами, а второй, которого обожали всем сердцем, был уверен, что его презирают. Вэй Усянь начал прыгать вокруг Лань Чжаня, пытаясь узнать, точно ли с ним все в порядке, и тот начал понемногу успокаиваться — видимо, болтовня Вэй Усяня действовала на него расслабляюще. Вскоре Лань Чжань даже убрал Бичэнь в ножны, а красные прожилки у него в глазах пропали. — Лань Чжань, с тобой точно ничего не случилось во время облавы? — обеспокоенно спросил Вэй Усянь в который раз. «Твоя тупость случилась», — ответил бы Цзян Чэн, но, к сожалению (а точнее — к огромному счастью), его рядом не было. — Нет, — коротко ответил Лань Чжань. — Ну ладно, — с сомнением протянул Вэй Усянь. — Но если что-то случилось, ты всегда можешь сказать об этом мне, и я тебе помогу, ты же знаешь это? Взгляд Лань Чжаня слегка потеплел. — Мгм, — сказал он, и тут Вэй Усянь задал неожиданный вопрос: — Лань Чжань, послушай, а что я все-таки тебе обещал? Я очень старался вспомнить, но не смог! Лань Чжань свел брови к переносице, выражая свое недовольство. — Ничего, — бросил он и отвернулся. Вэй Усянь тут же перебежал так, чтобы встать к нему лицом, и раскинул руки в стороны, преграждая ему дорогу. — Лань Чжань, не отворачивайся, — попросил он. — Ну скажи мне, ну пожалуйста! Я обещаю, что с этого момента буду запоминать все, что ты мне скажешь! Лань Чжань с сомнением посмотрел на него, словно размышляя, стоит ему отвечать или нет. Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут под ногой у Вэй Нина хрустнула ветка. Они резко обернулись, и Вэй Усянь, увидев брата, мгновенно потерял интерес к прошлому разговору и кинулся к нему, чтобы поделиться невероятной новостью. — А-Нин! — воскликнул он радостно. — Лань Хуань! И вы тоже здесь! Вы не представляете, что со мной только что произошло! «Прекрасно представляем», — было написано на лицах Лань Сичэня и Вэй Нина. — Я сидел у дерева с повязкой на глазах, — воодушевленно начал он, — и тут ко мне внезапно подошла девушка! Веко Лань Сичэня едва заметно дернулось. — Девушка?.. — Да, и очень сильная девушка! — закивал Вэй Усянь и продолжил заговорщическим тоном: — В общем, я думал, что она просто пришла ко мне, потому что думала, что со мной будет проще охотиться, а она… Знаете, что она сделала?! «К сожалению, знаем», — было написано на лицах Лань Сичэня и Вэй Нина. — А она меня поцеловала! — ликующе закричал Вэй Усянь. — Серьезно, прямо взяла и поцеловала, прямо в губы, причем так настойчиво! Я так опешил, что даже не успел ничего сделать! Я пытался вырваться, но она была просто ужасно сильной, я даже двинуться не мог! Так странно, не знал, что девушки бывают такими сильными… «Потому что это была не девушка», — было написано на лицах Лань Сичэня и Вэй Нина. Лань Сичэнь кинул быстрый взгляд на Лань Чжаня, но тот в ту же секунду повернулся к нему спиной. Старший брат слишком хорошо умел читать эмоции по его лицу, а Лань Чжань явно не горел желанием рассказывать ему о том, что только что произошло. Но спустя пару мгновений Лань Чжань воровато оглянулся, чтобы проверить, как Лань Сичэнь отреагирует на историю Вэй Усяня, и тот продолжал смотреть на него в упор, заломив брови. «Ты выглядишь так, словно только что насильно поцеловал Вэй Ина», — было написано на лице Лань Сичэня. Вэй Усянь пустился в подробности поцелуя, рассказывая, где и как его трогал чужой язык, и уши Лань Чжаня вспыхнули так, что на них можно было бы вскипятить воду. Видя, что Вэй Усянь весь раздулся от гордости, Вэй Нин понял, что тот сейчас начнет хвастаться своим несуществующим опытом в любовных делах. Он не знал, как отреагирует на это Лань Чжань, но из того, с каким остервенением он разрушал деревья, Вэй Нин сделал вывод, что он может разозлиться. Поэтому, чтобы сгладить ситуацию и не злить Лань Чжаня еще сильнее — тот и так был расстроен из-за того, что не смог совладать с собственными чувствами, — он решил сразу все разъяснить, чтобы у Вэй Усяня не было возможности насочинять небылиц. — Ну что, поздравляю, А-Ин, — громко сказал он, пожимая Вэй Усяню руку. — Это же был твой первый поцелуй. Лицо Лань Чжаня тут же стало каким-то странным: он смотрел на близнецов так, словно не видел их. — Пф, — Вэй Усянь пожал ему руку и фыркнул, — вообще-то не первый. Вэй Нин закатил глаза и решил вывести его на чистую воду: его брат просто обожал хвалиться любовными похождениями, которых у него на самом деле не было, и его рассказы обычно звучали довольно правдоподобно. — Как же не первый, если первый? — деловито поинтересовался он. — Вообще-то, нет, — делая ударение на каждое слово, возразил Вэй Усянь, вперившись в него многозначительным взглядом. И только заметив его взгляд, Вэй Нин понял, что загнал сам себя в ужасающую ловушку. Он же не имеет в виду?.. Его лицо мгновенно стало еще более красным, чем уши Лань Чжаня. — А-Ин! — закричал он, взмахивая руками. — Тот раз не считается! — Почему это не считается? — удивился Вэй Усянь, скрещивая руки на груди. — Ты для меня не пустое место, А-Нин, поэтому я о-о-очень хорошо это запомнил! Лицо Лань Чжаня слегка вытянулось. Лицо Лань Сичэня стало нечитаемым. Теперь у Вэй Нина покраснела и шея, и даже грудь, и он был уверен, что скоро краснота доберется до кончиков пальцев. — Что? — с вызовом спросил Вэй Усянь, посмотрев сначала на него, а потом — на Лань Сичэня. — Что вы так на меня смотрите? Что плохого в том, чтобы учиться целоваться на собственном брате? Тем более, мы близнецы, это все равно что целовать самого себя! Для чего еще нужны братья? Только не говорите, что вы с Лань Чжанем так не делали! «Не делали», — было написано на лицах Лань Сичэня и Лань Чжаня. — Ах, ну да, — поправился Вэй Усянь и хихикнул. — Простите, забыл, откуда вы родом! Наверняка в Ордене Гусу Лань запрещено подобное. — Да в любом нормальном Ордене запрещено подобное!!! — заорал Цзян Чэн, выходящий из-за дерева. — Ну почему я проходил мимо вас именно сейчас и услышал эту срань?! Я вовсе не хотел знать о том, что два моих шисюна, которые, к тому же, близнецы, целовались друг с другом! Вы не могли говорить об этом тише, чтобы не оставить у случайного прохожего психическую травму?! — Ты просто обижен, что мы не предложили тебе присоединиться! — без всякого стыда заявил Вэй Усянь. Вэй Нин спрятал красное лицо в ладонях. — А-Ин, мы ему предлагали… Вэй Усянь удивленно посмотрел на Цзян Чэна — так, словно видел его впервые. — Правда, что ли?.. — Ах вы!.. — Цзян Чэн замахнулся на него, но тут недалеко от них раздался крик: — Постой! Все пятеро резко обернулись на него, и Вэй Усянь стрелой рванул на звук, выхватывая флейту из-за пояса. Вэй Нин тут же кинулся за ним. Братья Лань переглянулись с Цзян Чэном и тоже отправились следом. — Вэй Усянь! — гневно воскликнул Цзинь Цзысюань. — Ну почему опять ты?! — Это ты мне, мать твою, объясни, почему опять ты?! — прорычал в ответ Вэй Усянь. — Ты совсем с ума сошел?! Бросаешься в драку без причины! — Что значит — без причины? Зачем ты вообще потянул руки к моей шицзе?! Хотел скрыть свой позор вспышкой гнева?! Цзинь Цзысюань и Цзян Яньли прогуливались по горе и как раз досрочно попрощались — очевидно, потому что он снова сказал ей что-то неприятное, — но он вдруг захотел остановить ее и подбежал, чтобы схватить девушку за руку. В этот момент и возникли близнецы Вэй с сияющими яростью лицами. Вэй Усянь и Цзинь Цзысюань даже успели обменяться ударами, но направленный на Вэй Усяня удар меча на удивление отразил… Лань Чжань. И пока Вэй Усянь медленно и изумленно соображал, почему Лань Чжань полез его защищать, к ним из леса сбежалась целая толпа. Сначала почти из ниоткуда возник тот самый юноша, который спровоцировал Вэй Усяня выстрелить с закрытыми глазами, и он прямо-таки нарывался на драку. Это оказался Цзинь Цзысюнь, двоюродный брат Цзинь Цзысюаня, и он был крайне уязвлен тем, что братья не знали, кто он такой. На этом моменте Вэй Усянь и Вэй Нин, которые в принципе максимально плохо запоминали имена, переглянулись и хмыкнули, и это разозлило его еще больше, потому что он решил, что они смеются над ним. Но не успели они с ним разругаться вдрызг, как к ним подоспела вторая волна свидетелей во главе с Госпожой Цзинь. Спор о том, кто из дерущихся начал первым, перешел в утешение Цзян Яньли, потом — в обвинение Вэй Усяня в том, что он увел треть всей добычи, и с каждой новой фразой, вне зависимости от того, на что она была направлена и к кому она была обращена, Цзинь Цзысюнь все больше ярился и все сильнее нападал на братьев Вэй. Больше он, конечно, бесился на Вэй Усяня, оставившего его Орден без добычи, но поскольку Вэй Нин был похож на брата настолько, что их можно было отличить только по цвету флейты, то и в Вэй Нине он тоже непроизвольно видел своего врага. Поняв, что братья Вэй его игнорируют, Цзинь Цзысюнь подумал, что должен еще чем-то их задеть, чтобы обратить на себя внимание, и закричал о том, что братья снова пришли без мечей на такое торжественное событие. И, разумеется, по его словам, это означало, что они ни во что не ставят людей вокруг себя, включая главу Ордена Юньмэн Цзян. Снова эти разговоры про мечи… Братья готовы были признать, что Цзян Чэн был прав и общество гораздо больше смущает тот факт, что они не носят с собой мечи на важные мероприятия, чем то, что один из них использует темный путь. Одно было неразрывно связано с другим, но разве же кто-то знал об этом? Разве они дали бы кому-нибудь шанс об этом узнать? Ругань грозила не закончиться никогда, и Вэй Нин решил увести брата, пока не стало слишком поздно. Он напустил на лицо спокойное и вежливое выражение, дружески толкнул Вэй Усяня локтем, словно ничего особенного не происходило, и сказал нейтрально, чтобы не обидеть ни одну из сторон: — А-Ин, хватит спорить, пойдем домой? Я проголодался. «Тебе не стоит тратить на них время», — читалось в его словах, но, тем не менее, никто бы не смог обвинить его в невежливости, ведь он никого не упрекнул. — Ты что, хочешь, чтобы я покормил тебя с ложечки? — фыркнул Вэй Усянь, но было видно, что он начинает успокаиваться. — Ладно, ты кормил меня, когда у меня были переломаны руки и ноги, так что я не против! Вэй Нин, схватив брата под руку, едва ли не вприпрыжку поспешил по горной тропинке, чтобы поскорее увести его от этих людей. Ситуация разрешилась довольно мирно, и почти все остались вполне довольны ее исходом. Почти. — Воспитание в Ордене Юньмэн Цзян, — внезапно прилетело близнецам в спину, — не представляет из себя ровным счетом ничего!!! Вэй Усянь резко замер — так, что Вэй Нин споткнулся. Он медленно обернулся, и на лице его расцвела улыбка. Цзинь Цзысюнь в тот момент удивительным образом напомнил ему Ван Линцзяо, любовницу Вэнь Чао: та тоже зачем-то постоянно просила, чтобы ее убили. — Воспитание? — переспросил он почти ласково. — Ты имеешь в виду «кривую дорожку»? «Он оскорбил твой Орден». «Он оскорбил людей, которых ты считаешь семьей». В глазах Лань Чжаня на секунду промелькнуло беспокойство. — Вэй Ин, — тихо позвал он. «Посмотри, как он на тебя смотрит. Он тебя боится». «Этот страх прекрасен. Он так великолепно пахнет. Может быть, покажешь ему, что он не зря боится?» «Посмотри, как он судорожно сжимает в руке меч. Думает, что сможет от тебя защититься. А что, если ты сейчас возьмешь и оторвешь ему эту руку прямо с мечом?» «Оторвешь голыми руками». — Хочешь знать, почему мы не носим с собой мечи? — вкрадчиво продолжал Вэй Усянь, и от его голоса у всех присутствующих по спине пробежали мурашки. — Что ж, мне не сложно вам разъяснить. «Да, разъясни им». «Покажи им, кто вы такие». «Покажи им, кто ТЫ такой». Они уже второй раз за последний месяц ругались с адептами Ланьлин Цзинь на тему воспитания, и это переставало быть смешным. Разница была только в том, что в прошлый раз спор затеял Цзинь Цзысюань, а в этот раз — его двоюродный брат. В конце концов, почему все ближайшие родственники Цзинь Гуаншаня так жаждут умереть?.. Вэй Усянь широко раскрыл безумные, полыхающие красным пламенем глаза. «Потому что я хочу, чтобы вы знали: даже не используя мечи, не имея при себе ничего, кроме слабого с рождения тела и того, что вы называете «кривой дорожкой пути Тьмы», мы все равно останемся на недосягаемой высоте, а вы будете смотреть нам в спину». Вэй Усянь открыл рот, чтобы произнести эту фразу вслух — резко, неумолимо — но не успел он сказать и первого слова, как его перебил чужой голос, спокойный и холодный, как горный ручей: — А в Ордене Ланьлин Цзинь, видимо, у всех безупречные манеры? Судя по тому, что вы повсюду таскаете с собой мечи. Разум Вэй Усяня мгновенно прояснился, словно Вэй Нин сыграл ему на флейте песнь Очищения. Он даже оглянулся, чтобы проверить, так ли это, но тот просто стоял с таким же, как у брата, растерянным выражением лица. — Молодой господин Цзинь, как ранее уже говорил мой отец, мы всегда были уверены, что хорошее воспитание заключается в том, чтобы не позволять молодым господам непочтительно отзываться о чужих Орденах, тем более в присутствии их главы. Это был Цзян Чэн! Близнецы пораженно переглянулись. Это действительно говорит Цзян Чэн? Он заступился за них? И при этом говорит так вежливо и спокойно? Почему он ни на кого не орет? Неужели сказалось наконец влияние Цзян Фэнмяня? — Но если вы считаете, что воспитание выражается лишь в соблюдении навязанных обществом правил, — на этих словах на лице Цзян Чэна расцвела едкая улыбка, — то, пожалуй, мне придется с вами согласиться: очевидно, в воспитании Ордена Юньмэн Цзян действительно есть прорехи. С этими словами он снял с пояса Саньду и под ошеломленные взгляды присутствующих небрежно откинул его в сторону. — Очень жаль, что у меня нет флейты, — сказал он. — Значит, с сегодняшнего дня я буду ходить на торжественные приемы вообще без оружия. Адепты Ланьлин Цзинь, включая Госпожу Цзинь, ее сына и племянника, вытаращились на него так, словно он вознесся у них на глазах. Братья Вэй быстро-быстро заморгали, растеряв возможность говорить. Все знали, как трепетно и почтительно Цзян Чэн относится к своему мечу. Он частенько ругался на Вэй Усяня за то, что тот бросал Суйбянь где ни попадя, а сам каждый день начищал Саньду до блеска и, пока никто не видит, любовался им, подставляя под солнечные лучи. И сейчас он сделал такое… ради них? Во взгляде Лань Чжаня, обращенном к Цзян Чэну, первый раз за все время мелькнуло уважение. Лань Сичэнь отвел взгляд куда-то вбок, делая вид, что он наслаждается горными пейзажами, но лицо его приняло еще более благодушное выражение, чем обычно. Цзян Яньли посмотрела на брата с гордостью и ободряюще улыбнулась ему, а затем вышла вперед и тоже заговорила, обращаясь к Цзинь Цзысюню: — Молодой господин Цзинь, охота — это охота, так зачем поднимать вопрос воспитания? Но раз уж вы сами об этом заговорили… Несмотря на то, что я впервые принимаю участие в охоте, одно я знаю наверняка. За всю историю охотничьих состязаний мне ни разу не доводилось слышать ни о едином правиле, которое запрещало бы участникам в одиночку загонять слишком много добычи. Вы сказали, что А-Сянь нарушил правила… Так какое именно правило он нарушил? Итак, спор закончился полным поражением Ордена Ланьлин Цзинь. Цзинь Цзысюнь побагровел от гнева, но не решался спорить с главой Ордена Цзян и тем более с его сестрой — он прекрасно знал, что его тетя высоко ценила эту девушку. Пристыженный со всех сторон, он не знал, что сказать, а когда Цзян Яньли мягко, но ультимативно попросила его извиниться перед братьями Вэй, им показалось, что его глаза сейчас лопнут от поднявшегося внутричерепного давления. — А-Ли, к чему ты так серьезна? — Госпожа Цзинь все же сделала попытку защитить племянника. — Это пустяковое дело. Не нужно сердиться. — Госпожа, А-Сянь — мой младший брат, — ответила Цзян Яньли, слегка склонив голову в вежливом поклоне. — И когда его унижают, для меня это совсем не пустяковое дело. Они говорили про Вэй Усяня, но по интонации, которой было произнесено это «А-Сянь», близнецы поняли, что она имела в виду их обоих сразу. Вэй Нин подумал, что когда они вернутся домой, в ту же секунду, как они переступят порог Пристани Лотоса, он упадет на колени перед ней и Цзян Чэном и омоет их ноги горючими слезами. — Цзысюнь, ты слышал, — холодно сказала Госпожа Цзинь. — Тетушка! — воскликнул Цзинь Цзысюнь, понимающий, что больше союзников у него не осталось. От позорного извинения его спас внезапно подоспевший Цзинь Гуанъяо. — Господа, что здесь происходит? Вэй Нин тут же напрягся и посмотрел на Лань Сичэня. Но тот даже не посмотрел в сторону Цзинь Гуанъяо, он смотрел прямо на него. Вэй Нин лучезарно улыбнулся ему, и Лань Сичэнь вернул ему улыбку в ответ. Госпожа Цзинь тут же напустилась на Цзинь Гуанъяо, начиная поносить его на чем свет стоит и обвинять в испорченной облаве. Тот, кажется, не ожидал, что будет обруган сразу же по прибытии, а потому немного опешил. Его вежливое изумление удвоилось, когда следом на него напали глава клана Яо и Цзинь Цзысюнь и демонстративно встали на мечи, жалуясь на все лады и собираясь покинуть гору Байфэн. Вэй Нину даже стало немного жаль его: все эти люди обращались с Цзинь Гуанъяо еще менее почтительно, чем с братьями Вэй. Их хотя бы боялись, а его просто ни во что не ставили. В этот раз Лань Сичэнь уже не мог промолчать. — Ляньфан-цзунь уже распорядился расширить территорию охоты, — обратился он к негодующим. — Пожалуйста, успокойтесь. — Цзысюнь, скоро все будет устроено, — вторил ему Цзинь Гуанъяо. — Подождать придется не более часа… Однако ему так и не удалось их остановить, и Цзинь Гуанъяо сокрушенно покачал головой, прижимая руки к вискам. — Все это какое-то недоразумение… Эти слова стали пророческими, когда покрасневший, как помидор, Цзинь Цзысюань во всю глотку закричал Цзян Яньли, что это он сам, а не его мать, все это время приглашал ее на встречи и хотел с ней увидеться, а затем в истерике кинулся прочь, а Госпожа Цзинь, хватаясь за голову, бросилась вслед за сыном, пытаясь его остановить. — Что за ерунду он творит! — хором воскликнули братья Вэй. Цзинь Гуанъяо вздохнул. — Прошу прощения за поведение адептов моего Ордена, молодые господа Вэй, — обратился он к близнецам. — А теперь разрешите откланяться, мне нужно как можно скорее приступить к расширению территории охоты. — К чему такая спешка, Ляньфан-цзунь? — удивился Вэй Усянь. — Ведь треть добычи — это не так много… — Дело в том, что… — Цзинь Гуанъяо замялся и обреченно посмотрел на Лань Сичэня. — Не только вы, молодой господин Вэй, забрали себе много добычи. Чифэн-цзунь в одиночку истребил больше половины оборотней и монстров. Вэй Усянь и Вэй Нин расхохотались до коликов, Лань Сичэнь улыбнулся. — Что ж, вот такой он, наш дагэ. Давай же приступим к расширению территории как можно скорее. На этих словах Вэй Нин резко прекратил смеяться и недовольно уставился на Цзинь Гуанъяо, сверля его подозрительным взглядом. Почему Лань Сичэнь вызвался помочь ему? Они могли бы и дальше прекрасно погулять по горам, держась за руки, а вместо этого он захотел занять себя расширением охотничьих угодий. — Прости, эргэ, — сокрушенно сказал Цзинь Гуанъяо. — Ты здесь для того, чтобы участвовать в охоте, а я заставил тебя прийти на помощь в срочном порядке. Лань Сичэнь по-доброму улыбнулся ему. — Мне это совсем не в тягость. Когда они улетели на мечах вместе с Лань Чжанем, который тоже вызвался помочь, Вэй Нин скривил губы им вслед и злобно хмыкнул, как маленький ворчливый дед. — «Прости, эргэ, что заставил тебя прийти на помощь в срочном порядке», — передразнил он. — Тьфу ты, и как ему не стыдно эксплуатировать Лань Хуаня! — Уймись уже, — осадил его Цзян Чэн. — Что ты к нему прицепился? — Да у него же весь рот в охре!* — возмутился Вэй Нин. — Почему никто этого не замечает? — Это как раз все замечают, — возразил ему Вэй Усянь. — Ты что, не видишь, как люди к нему относятся? На самом деле его никто не любит. Только Лань Хуань по доброте душевной соглашается ему помогать. Вэй Нин и так это понимал, но, услышав правду из уст обычно невнимательного к чужим чувствам брата, словно прозрел. Его злость улетучилась в мгновение ока, и он ощутил вместо нее легкий стыд. «На самом деле его никто не любит». У Вэй Нина была семья: брат, шиди, шицзе, приемные мать и отец и целый Орден адептов, готовых его поддержать. У Цзинь Гуанъяо не было никого, и даже после подвига в войне отец считал его мальчиком на побегушках и раздавал унизительные задания, а остальные заклинатели Ордена Цзинь относились к нему, как к слуге. Вэй Нин просто не имел права отнимать у него Лань Сичэня — единственного человека, который был добр к нему. — Ладно, может, не такой уж он и плохой человек… — пробормотал он виновато. — По крайней мере, теперь понятно, почему он всюду таскается за Лань Хуанем. — Уж явно не затем же, зачем ты, — фыркнул Вэй Усянь и подошел к Цзян Чэну. Он осторожно поднял Саньду с земли и передал шиди, и тот сразу же начал сдувать с него пылинки — в прямом смысле! — и вытирать полами собственного ханьфу. — Ты правда будешь ходить на собрания без меча? — осторожно поинтересовался он. — Разумеется, — ответил Цзян Чэн. — Разве я похож на человека, который не держит своего слова? — Но ты же… — Вэй Нин ощутил укол вины. — Ты же так любишь свой меч, наверно, тебе нелегко будет с ним расстаться. Я думаю, вскоре они забудут об этом разговоре, и ты сможешь… — Да пошли они! — прервал его Цзян Чэн. — Конечно, мне будет некомфортно без Саньду, и я бы очень хотел все время брать его с собой. Но я уже сказал то, что сказал, и отступать от своих слов не намерен. Его благородный порыв закончился, и он тут же напустился на близнецов: — И, между прочим, это из-за вас, паршивцы! Я теперь буду ходить наполовину безоружным! Что прикажете делать, если кто-то решит совершить на меня нападение? — Значит, нам придется постоянно крутиться около тебя, чтобы в случае чего защитить, — ухмыльнулся Вэй Усянь, обнимая его за плечо. — Ох, Цзян Чэн, ты не знаешь, на что подписался! — вторил ему Вэй Нин. — Теперь ты точно от нас не отделаешься! Цзян Чэн хмыкнул, сбрасывая с себя руку Вэй Усяня. — Я справлюсь с ними со всеми и одним Цзыдянем. А будете слишком досаждать мне — вышвырну вас вон. — Как страшно, — миролюбиво сказал Вэй Нин. — Мы постараемся вести себя прилично, но ничего не можем обещать! Вэй Усянь почувствовал, как внутри него разливается тепло. Он знал, что Цзян Чэн не приемлет никаких проявлений чувств, поэтому благодарить его или еще как-то выражать свою признательность не было никакого смысла. Но все же он не удержался и уткнулся шиди в спину носом, отчего тот слегка дернулся. — Спасибо, А-Чэн, — тихо сказал он. Яростный крик пронесся над горой Байфэн и спугнул птиц, мирно дремавших в своих гнездах. — Я ТЕБЕ НЕ А-ЧЭН!!!