𝔰𝔥𝔬𝔬𝔱𝔦𝔫𝔤 𝔰𝔱𝔞𝔯

❱❱ 10 АВГУСТА, 20ХХ ГОД ❰❰

      Над измученным городом сирены завыли сигнал подъёма. Короткая августовская ночь кончилась. На востоке посветлело. Первые солнечные лучи уже позолотили верхушки деревьев, но утренняя свежесть ещё ощущалась в воздухе. Перед наблюдателями открывался великолепный вид на поднимающееся солнце.       Лучи коснулись блестящих ружей, брусчатой площади, затем эшафота. К намеченному сроку собрались все служащие части. Водрузилась толпа. Шорохи парадной формы, стук сапог, тихие разговоры. Обычная суета, сопровождающая каждый расстрел. Такой способ казни для военнослужащего считается почётным по сравнению, например, с повешением, поскольку предполагает смерть от боевого оружия, подобную обычной солдатской смерти. Поэтому присутствовать на ней обязывали всех.       Выстроившиеся солдаты отдали честь. Наступила минута прощания, минута, захваченная тишью, которую все ждали: какой она будет…       — Капитан! — зазвучал женский голос. — Капитан, остановитесь! — обернувшись, Вивьен увидела Еву, вбежавшую на балкон, взгромоздившийся над площадью казни.       — Доктор Рэйсенд, вам не стоит находиться здесь.       — Я не спрашивала вашего разрешения, — игнорируя слова и её саму, взбудораженная учёная направилась к лестнице.       — Стоять! — та заградила ей дорогу. — Дальше не пущу!       — Капитан, я не позволю случиться этому безумию. Вам хочется наблюдать смерть вашего командира? Вашего боевого товарища? Дайте пройти!       — Это было его решение! Вы не посмеете прервать казнь.       — Но это безрассудство! Вайс оставляет нас на произвол!       — Вайс отдал жизнь за жизни своих подчинённых! Он поставил наши жизни выше своей! Мы должны принять эту жертву! Принять эту смерть с честью и проявить к ней уважение! — окончив последние слова, слёзы почти выбились из её глаз. Атмосфера будто застыла, и всё в ней окаменело от холодного ветра.       Молчание растянулось. Выражение лица Тиаго стало жёстче, когда она пристально вглядывалась на мученическое лицо учёной.       Ева не заплакала, нет. Она только крепко сжала кулаки, неотрывно глядя в глаза капитана. Её зрачки зажглись ненавистью. Она стиснула зубы и не проронила ни слова. Служащие, стоящие вдоль балкона, неловко комкали в руках фуражки.       — Я освобождаю вас от присутствия, — отрезала Вивьен и отвернулась. — Можете уходить.       Затрубил горн, оповещающий начало экзекуции. Бригадный генерал Весперис зачитал приговор, выкрикивая слова и слушая, как на смену гулу наступает великая тишина. Ни вздоха, ни шороха не доносилось до его ушей. Затем, повинуясь словам, стрелки разошлись негромкой поступью и замерли в готовности.              Этот приговор вызвал неоднозначную реакцию в стане недавних Хасфилдских союзников. Их удивило, что судьи сочли возможным хладнокровно осудить элитного военного ветерана. Вайс не дал ответа на слова чинов и даже отказался от последнего свидания с женой, сказав, что не хочет травмировать её душераздирающей сценой прощания. Микаэль Вайс флегматично и с достоинством держался на процессе, готовый принять свою смерть.       Ева не видела майора. Она старалась не смотреть на его фигуру, стоящую на другом конце каменистой площади. Взор учёной направлялся на Вивьен, которая силилась в попытках не отвернуться.       — Капитан… а вы… нигде не в-видели мою дочь? — трясясь, спросила вдруг Ева. — Я н-не могу с ней связаться со вчерашнего вечера. Я не могу найти Фэйт…       Вивьен переместила вопросительный взгляд на собеседницу, глаза которой, по-видимому, были готовы растаять от огромного количества собравшейся влаги. Не успела она дать ответ, как выстрелы заглушили её голос и обеззвучили плач Евы.

 ***

      Деревья зашумели на ветру, будто пошёл дождь. Полуденное солнце осветило листву, уже слегка окрашенную в благородный бронзовый цвет. Неумолимо скоро листья начнут наливаться краснотой и осыплются на землю. Красный цвет — признак гибели всего живого. Это цвет воспаления.       Позади бабахнуло, явилось рубиновое зарево. Потом, спустя продолжительную паузу, грохнуло и покатилось через чащу леса громовым раскатом.        — О! Слышишь? Взрывы становятся громче. Скоро вся столица падёт и будет захвачена. Недолго вам осталось.       Продолжение последовало сразу же, буквально через несколько секунд. Возникшую непривычную тишину прорезали орудийные выстрелы. Сначала донёсся один, потом другой, третий. Загремело чаще, хотя и не так дружно, как во время огневого налёта.       Две фигуры ушли далеко от границы столицы, зарылись в непроглядную хвою, но и оттуда была слышна пальба и видны огни пожаров. Затем в безоблачном небе появились самолёты. За ними белые длинные шлейфы, тающие далеко в хвосте. Доносился грозный рокот, дающий тревогу на сердце. Однако даже это не сравнилось с иным страхом.       Послушно, ни о чём не спрашивая, пленница шагала впереди, чувствуя за спиной огнестрельную угрозу. Идти по кривым корням и спутанной траве становилось непреодолимо. Ноги устали, а связанные руки онемели в запястьях. Но стоило сбавить шаг, как между крыльев утыкался ствол, пуская дрожь по хребту.       «Неужто Тэйра стояла за всем изначально? Она подставила Мартина? Рапортовала на Эстель? Для чего? Какую цель она преследует?»       У неё были десятки вопросов, и ни один из них Фэйт не осмелилась задать. Разделившись с фенрихом, она отмалчивалась в ожидании участи. Лейтвейн продумала всё до мелочей: избавилась от командиров, выбрала подходящее время, когда никто не заметит пропажу фонс-мастера, вела её подготовленной скрытой дорогой, где не было ни патрулей, ни блок постов. За весь путь они не встретили ни одного солдата или отголосков батальонов.       Последняя надежда возлагалась на то, что её всё же спохватятся и организуют поиски. Как бы то ни было, химере нужно тянуть время и уберечь себя в целости. В качестве запасного плана она придумывала способы улизнуть. Пошевелив руками, Фэйт поняла, что верёвки ослабели. Ещё немного и путы лопнут. Конечно, она без проблем высвободится одним движением хвоста, но нельзя провоцировать надзирателя. Она могла схлопотать пулю. Шанс для побега нужно искать виртуозно.       — Стой, — приказала Тэйра. — Мы пришли.         Среди тёмных круч жёлтым клином возникла гора. Скала по-вечернему синела, поглощённая тенистыми кронами и сгущающимися сумерками. Они остановились возле подножия. Рядовая взглянула на коммуникатор.       — Ну и где он? Опять застрял, чёртов мусор.       — Не очень-то вежливо, – ответил ей злорадствующий голос. — Я заметал следы. Ты не позаботилась о свидетелях, которые вас вчера видели.       — Не убрала парочку, что с того? Они всё равно никому не растреплют. Нас никто не ищет, правда, Фэйт? Я уверена, даже ты подозревала меня в последнюю очередь.       — Для инкубаторной курицы такие подозрения слишком сложны, — наконец говоривший показал своё лицо из тени, обнажив лукавую ухмылку. — Я запутал её так, что она подозревала меня, Феликса, других наших, даже Цвейх. Кого угодно, кроме тебя.       Его появление не стало сюрпризом. Наоборот, наконец, все кусочки пазла сложились в её голове. Она стала жертвой заговора и глупо влипла. И Мартин, и Тэйра водили её за нос.       — Кстати, что насчёт нашей стервы?       — Цвейх? Она присмотрит за действом в городе. Доложит, если нас будут преследовать, и поведёт по ложному следу.       «Значит, Стефани всё-таки причастна?..»         — Отлично. Я думала, от неё уже не будет пользы, — Лейтвейн посмотрела на карту. — Мы уже достаточно далеко, самое время затеряться. Давай проверь, нет ли у неё маячков.       — Вся грязная работа мне, да? — плутовски щерившись, фельдфебель нагнулся к пленной, потянул к ней руку. Фэйт бросила на Мартина полный презрения взгляд и зажмурилась. Ожидавший от неё покорности солдат приблизился на опасную близость…       — А-а-а! — вдруг заливисто завопил он. Острейший оскал сочно вонзился в его ладонь. — Клыки! Клыки! У неё клыки! Р… р-рука! М-моя рука! — парень вывернулся, пытаясь высвободиться, из-за чего только сильнее напоролся.       — Мартин! — опешила Тэйра.       Кровь брызнула и полилась каскадом. Её вкус остался во рту, когда химера отпрыгнула, разорвав верёвки и утерев рукавами лицо. Лиловые глаза сверкнули, засветились злостью.       — Не смей трогать меня, подонок!       — Ты мерзкая паршивка! — закричал фельдфебель, выстреливая в неё из револьвера. — Я убью тебя!       Свистанула пуля, влетела в древесную кору. Промахнулся. Фонс-мастер без труда увильнула. Ещё один заход, перезарядка и новая партия. Стрелок струил патроны наугад, гоняясь за изворотливой химерой, и делал всё это с каким-то весёлым-напористым азартом.       Между деревьев не хватало места для манёвров, но даже так ей удавалось избегать урона и разозлившуюся на соратника рядовую. Они оба напрасно ловили вёрткую цель.       Выбив хвостом оружие из рук Мартина, химера подпрыгнула, взмахнула крыльями, намереваясь скрыться в темноте деревьев, расправила перья, взметаясь к верхним веткам и… Сиюминутно её сломанные кости прожгло жаром. Крылья переплелись, а тело камнем упало в грязь.       — Идиотка! — Тэйра рассмеялась. — Я неправильно наложила тебе гипс! На что ты надеялась? Думала, я не перестрахуюсь? Даже не пытайся взлететь, иначе твой перелом никогда не срастётся!       Едва Фэйт привстала и пустила гневный лик на Тэйру, как расчётливый выстрел медика настиг её здоровое крыло. Издав сжатый писк, фонс-мастер свалилась от изнеможения.       — Не шевелись, я выстрелила по артериям, — игриво сказала она с ядовитой улыбкой. — Скоро ты потеряешь сознание из-за кровотечения. Тебя это остудит.       — Кончай уже, — произнёс Мартин. — А то сдохнет ведь.       — Кто бы говорил! Ты сам пытался её убить! Нам велено привести её живой, — рядовая-медик опустилась к химере наложить жгут на рану. — Ты тоже бери бинты, перетяни свою руку.       — Всего лишь укус. Переживу.       — Хватит из себя крутого строить, — хмыкнула Лейтвейн. — Давай-ка подлечись, пока заразу не подцепил. Из-за вас двоих придётся устроить привал.       Неразумно сбегать, будучи раненой, неспособной летать. Из-за своей поспешности теперь и вовсе без медика не спастись. Боль заставляла рефлекторно прервать мысли, а дыхание застряло в горле. Отклики разговора погасали, улетучивались, зрение ослабло. Пригвождённая к земле бессилием Фэйт лишилась чувств и отключилась.       Ужас, унижение и беспомощность, испытанные в прежние времена, вновь повторились звенящим предательством. Простить можно всё, если понять. Понять, почему произошла измена. Намеренно предаёт всегда слабый человек, а слабых надо уметь прощать. Фэйт не считала Тэйру слабой и не могла её простить, но её мужества и добросердечия хватило бы понять её.       От земли тянуло теплом. Травинка, покачиваясь, касалась щеки, как будто гладила, успокаивая. Рассудок приходил в норму, подкинул в сознание нежную мелодию.       Разбудил её сладкогласный голос, напевающий переделанную на новый лад детскую песенку:

Верный товарищ за всех как горой, Сдохнет он вдруг — не рыдать же толпой?

Жизнь пишет кровью этот сюжет,

И добрым людям места в нём нет.

      Голос принадлежал Тэйре. Открывая глаза, химера различила её силуэт перед костром. Рядовая мычала под нос мотив и затачивала кинжал. Солнце уходило в камни вершин, расслаивалось, рассыпало разноцветные лопасти света. Гора загоралась красным закатом. Размерено приближалась ночь. Мартина с ними не было.       Усилием Фэйт подняла налитое свинцом тело, упёрлась спиной в ствол дерева. Крылья от боли превратились в сгусток агонии. С губ сорвался стон. Звуки приковали внимание Лейтвейн. Она перестала петь и поднялась к пленной, та вновь сомкнула веки.       Что-то кольнуло мышцу крыла. Боль от ранений в миг отпустила. Приоткрыв веки, фонс-мастер заметила, как Тэйра убрала в аптечку шприц и вернулась на своё место.       «Обезболивающее...» — догадалась химера и осмелилась с ней заговорить:       — Тэйра, зачем ты всё это делаешь?       — Не задавай глупых вопросов.       — Ты ведь задумала всё с самого начала?       — Конечно.       — Но для чего?       Рядовая замолкла. Фэйт взирала на неё замутнённым взглядом, дожидаясь ответа. Из-за головокружения ей нелегко было сфокусироваться на собеседнице, однако она разглядела её. Невысокая девушка с первого дня казалась химере симпатичной на вид: чёрные, невесомо вьющиеся короткие волосы, гордое выражение лица и уверенные глаза, над которыми красиво покоились брови цвета вороньего пера. На груди блестели значки заслуженного медика. Весь её облик внушал доверие. Фонс-мастер не ждала от неё подлости.       — Почему ты перешла на сторону Хасфилда? — повторила вопрос крылатая девушка.       — Потому.       — Это не ответ, — Фэйт хмыкнула. Тэйра опять замолчала. — Послушай, я просто хочу знать причину. Ты обманула и использовала меня. Наверное, даже не считала за союзницу. Но я доверяла тебе по-настоящему и всё ещё хочу понять тебя.       — Я хочу нормальной жизни, Фэйт, — Лейтвейн со стоном издала вздох. — Как все люди. Хочу мира и хочу жить. Я не хочу трястись каждый день в страхе, что меня разорвут на поле боя. Мне сделали выгодное предложение: привести армейскую химеру, и тогда меня примут в Хасфилдские ряды под полным покровительством.       — Думаешь, Хасфилд честен с тобой? Они так же могут тебя использовать, а потом кинут за ненадобностью! У тебя есть гарантии их обещаний?       — Я верю на слово. Что мне ещё остаётся? Я потеряла надежду. Армии плевать на простых солдат. Они мрут тысячами. Сотни умирали в моих руках. Когда мне подвернулась эта афера, я искала идиота среди армейских, что поверит мне: «Ах, этот гадкий Хасфилдец меня насиловал!» Хотела втереться к нему доверие и понаблюдать за тобой и Инграм. Но мне повезло даже больше. Я втёрлась в доверие к тебе. Оставалось только убрать Инграм, что не составило труда. Всё испортил этот выскочка Вайс. Я никак не предвидела, что он вступится за неё. Но даже так я выкрутилась.       — И ты не жалеешь о содеянном?       — Может, жалею, но отступать уже поздно. Я лучше всю жизнь буду служить Хасфилду, чем останусь здесь. Я не хочу больше видеть смерти моих друзей и близких. Я не хочу быть сожранной этими тварями!       «Вот что делает страх с людьми. Она готова предать свою страну, предать товарищей, слепо пойти на поводу у врагов, лишь бы выжить самой».       Тэйра повторно присела к химере, взялась за растрепавшийся гипс на её крыле.       — Ч-что т-ты делаешь?! — запаниковала девушка.       — Успокойся. На этот раз наложу его правильно.       — Я проверил округу, — доложил вернувшийся Мартин. — У меня подозрение, что за нами хвост. Пора уходить.

***

      Смерив комнату шагами, наверное, уже десятый раз, Эстель посмотрела в маленькое окно у потолка, насколько позволял её рост. Снаружи ничего не было видно, кроме соседнего здания, стоящего на другой стороне внутреннего двора.       В нём виднелись окна, и все они были неприветливо-серыми. Не только возможность наблюдения за пейзажем, но и контакт с внешним миром был отрезан.       В коридоре дежурил взвод солдат. Инграм слышала их шаги и разговоры. Они делали вид, что просто слоняются без дела, но на плече у каждого висела винтовка. Она поняла по лязганью стволов. Это было боевое оружие, которое солдаты не могли носить с собой в части. Налицо явное нарушение, которое, очевидно, было спланировано.       Фенрих вытянулась и постучала по оконному стеклу. Оно оказалось сантиметров пять толщиной, да к тому же сделанным из особого усиленного двойного стекла. Ни одна химера даже не поцарапает его, и пуля не пробьёт. Её лишили всех путей побега.       Но, по крайней мере, в комнате была неплохая мебель, пусть и лишённая индивидуальности: кровать, стол, пара стульев. Всё выглядело так, будто ими никогда не пользовались. Это нагоняло чувство опустошённости. Эстель даже не смогла заставить себя заняться поиском жучков и скрытых камер. Разумеется, они были. И, разумеется, они хорошо спрятаны. Искать их было просто пустой тратой энергии.       Сев на кровать, она погрузилась в размышления. В её мыслях танцевали постановки пыток, мучений, конвульсии наставника и его дальнейшая смерть. Ведущим, конечно же, был Йозеф Весперис.       Инграм не лицезрела казнь. После ареста она не допускалась в часть, но воображение и без того разыгрывало ужасающие образы. Фенрих служила в самой рациональной стране, которая должна была быть цитаделью демократии, но оказалась заперта в клетке по приказу прогнивших средневековых правителей, готовых изничтожать собственный народ.       «Не стоит торопиться и действовать поспешно, — сказала себе Эстель. — В данный момент у верхов нет возможности сожрать меня физически или морально, как бы они меня ни ненавидели. Вайс уберёг меня от пагубности этих "властелинов"».       Пока она задумывалась, за пределами части шумели взрывы. Определить расстояние на слух Инграм могла без всяких затруднений, посему хватала каждый отголосок, страшась или скорее уповая, что часть подвергнется нападению.       Однако этого не произошло.       Вечерняя темнота накрыла комнату. Эстель зажгла керосиновую лампу. Среди ночи в окне появилась луна. Маленький белый ломоть, окружённый светлым туманом. Он словно испарялся, и в белом облачке пара застыло льдистое кольцо — белая кайма света.       Эстель лишили сна заносы грузовиков во дворе, зажигающиеся фары и гудки. Сопутствовались они возгорающимися криками, приказами, воем техники и залпами в окрестностях. Инграм заснула, сидя за столом. Пробудившись, встрепенулась и напрягла слух. Она подтащила стул к окну, поднялась на него, выглянула в окно. Но не успела фенрих проанализировать, что же произошло, как внимание отвлекли переговоры солдат из коридора. Повышая тона, они спорили, пререкались. А дальше и вовсе всем взводом покинули пост. Инграм услышала удаляющиеся и затихающие прыткие шаги, будто их выпроводил кто-то из старших.       Фенрихом овладела зловредная аура и плохое предчувствие. Затем защёлкал замок двери… Эстель спряталась за неё, чтобы в случае чего напасть на неприятеля. Сдаваться без сопротивления не в её манере.       Замок поддался, дверь отворилась. В комнату ступило очертание девушки с торчащей во все стороны неопрятной причёской. Инграм даже немного разочаровалась, узнав её.       — Цвейх? — с отчуждённостью обратилась она.       — Ожидала кого-то другого? — в том же тоне откликнулась сержант.       — Уж точно не тебя. Что ты здесь делаешь?       — Да вот прогуливалась и подумала пригласить нашего командира к веселью на фронте.       — Понятно, — словно не замечая соратницу, Инграм быстро покинула тюрьму.       — Как некультурно, — Стефани поравнялась с её резвой походкой. — Даже не поблагодаришь и не поговоришь со мной?       — Благодарю за хорошую службу, сержант.       Цвейх, оскорбившись, цыкнула и остановила Эстель за плечо. Та оглянулась на неё с полным безразличием.       — Я хочу поговорить с тобой, пока есть возможность.       — Слушаю.       Стефани взяла комбата за руку и вложила в её ладонь что-то блестящее и изрядно поцарапанное.       — Что это? — Эстель уставилась на вещицу.       — Твоя семейная брошь. Помнишь? На учениях я отобрала её и выбросила в канализацию.       — Ты что, достала её из сточной канавы?       — Ага… пришлось знатно покопаться в отходах с металлоискателем. Даже жалко отдавать! Она послужила мне хорошей отмычкой. Я и дверь камеры вскрыла ею.       — Очень любезно, но я спешу, — фенрих сунула брошку в карман и собралась уйти.       — Выслушай! — Цвейх не дала ей сделать шагу. — Прими с этой брошью и мои извинения за прошлое.       Взгляд Эстель заполнился безгласными вопросами.       — Мы с Гилбертом сильно перегнули во мщении тебе. Особенно я. Ты страдала из-за меня. Я хотела тебя проучить, но увлеклась. Тем более ты пережила смерть отца, испытала такое горе, а мы потешались над тобой. Я поняла это только когда… когда потеряла Гилберта.       От Цвейх за километр обдавало притворством, но слова такими не ощущались. Торчащие сухие, цвета соломы волосы делали её похожей на огородное пугало. Вспомнив это прозвище, Инграм ухмыльнулась про себя. Этот образ никак не вязался с извиняющимся сержантом.       — Ты простишь меня?       — Я должна найти моего адъютанта. Если поможешь с ней связаться, я подумаю над прощением.       — Ты идёшь не в ту сторону. Фэйт там нет.       — Ты знаешь, где она?       — За мной приглядывают, — приглушённо сказала Стефани вместо ответа. Затем достала трубку, закурила и ухмыльнулась. — Они думали, что обошли меня, но это я всегда была на десять шагов впереди.       — Кто «они»?       — Идём за мной. Я знаю, где искать фонс-мастера.

***

      Дорога раздваивалась. Одна её ветвь на север, к городам. По ней, непрерывно преодолевая подрывы, ползли колонны машин с продовольствием, боеприпасами, топливом, питая изнурённую армию. Другая ветвь уклонялась на восток, через горы, к границам страны.       — С этой развилки сойдём вглубь, через рощу выйдем к болоту, где нас и встретит транспорт, — оглядываясь, сообщил Мартин. — А там до границы рукой подать, к утру пересечём её, и никто нас уже не найдёт.       Группа цепочкой соскользнула с дороги, устремилась к близким холмам. Достигая первой вершины, слыша, как гудит канонада, они спустились в низину, полную густых зарослей.       Медленно оставшаяся в пяту вершина становилась прозрачно-серой и исчезла во тьме. Тэйра освещала дорогу хлипкой лампой, чтобы не быть замеченными. От неё почти не исходило света. Фэйт не обладала ночным зрением. Её глаза теряли остроту, оттого химера снижала темп.        — Пошевеливайся давай! — подогнал Мартин.       — Хватит меня толкать! — зашипела химера. — У пленных есть права на человеческое обращение!       — Пхах! Ещё чего сочинила! Ты не человек и не разделяешь наши права. У тебя законно даже нет прав на жизнь.       — Ублюдок! Ты ещё поплатишься…       — Заткнулись оба! — утихомирила Тэйра. — Нас могут услышать дикие химеры!       — Вон, пусть эта пернатая ехидна с ними возится. Сможет договориться, установит права…       — Тихо! — повторила рядовая и вслушалась. Темень зашевелилась, издала звуки — хрустели сухие ветки, шуршали листья.       Лейтвейн задула фонарь и юркнула в кусты, Майер припустился к земле. Затаившись, Тэйра зорко щурилась в кусты на той стороне. Ничего уловить не удалось.       — Может, ушли? — шепнул Мартин.       — Чёрт их знает. Надеюсь, это просто птицы.       Она снова всмотрелась в изученные до последнего прутика кусты. Глаза устали так, что их прошибла слеза. Тэйра моргнула, протёрла глаза ладонью. Когда снова открыла их, рядовая вздрогнула: почти в пятидесяти шагах блеснул контур солдата. Потом ещё один, пониже.       Двое бойцов выходили к опушке и, выставив ружья, обшаривали глазами листву. «Разведка! — осознала Лейтвейн. — Значит, решились прощупать чащу».       Тэйра плавно, боясь шевельнуть ветку, достала револьвер. Уж этих-то двух она прищучит. Конечно, тогда с округи шарахнут из всех оставшихся сил. Но, возможно, уйти они успеют.       Попутчик положил руку на её оружие. Лейтвейн поняла без слов. Нельзя стрелять, нужно уложить беззвучно. Убрав ствол в кобуру, рядовая поползла ближе к цели. Ближе, ещё ближе. Мурашки защекотали спину. В этих случаях страшно трудно удержаться от стрельбы. Но она выдержала, и их не заметили.       И вот, когда они подошли на расстояние в десять шагов, — чернота взорвалась заблестевшими выстрелами из укрытий. Воздух распороло треском. Над макушками сосен разорвалось несколько взрывов. Осколки, шишки и хвоя полетели наземь. Затрещали винтовки.       — Сволочи! Подстерегали! — выкрикнул Мартин, закрываясь от летящих щепок. — Нас накроют!       — Спустимся в ближайший овраг. Уйдём в другую сторону.       — А если нас выследят?       — Разделимся. Фэйт будет с тобой.       — Попытаешься удрать, и я устрою тебе самые настоящие пытки, — запугал химеру Майер.         Разноцветные лучи летали, менялись местами, пересекались, пронзали друг друга. Казалось, над верхушками листвы парят огненные духи, садятся, рассылают во все стороны невесомые силы. Войска палили по верху, чтобы просто спугнуть и не задеть. Но этого хватило, чтобы настроить цели на побег. Не имея возможности подавить противника, Тэйра и Мартин стали наудачу обстреливать места, где их застали. Пули рвались, гремели, но все проходили мимо.       Беглецы сползли по склону. Преследователи были близко. Они понеслись, задыхаясь, подхлёстываемые светящимися кнутиками трассирующих пуль. На пути бегства попадались кустарники, ямы, камни, об которые чревато запнуться в темноте.        Скрыться бы хоть где-нибудь. Моментально залечь, повернуть стволы и сабли в сторону врагов. Подпустить их, торжествующих, захваченных азартом погони, и невозмутимо разбить в упор.       Тэйра ухватилась за эфес сабли, готовясь обагрить лезвие кровью. Но, увидав количество блещущих штыков, она оставила эту затею. Противников было несколько десятков. Они овладели дорогой. Но пока только одной. Другая ещё не принадлежала им. Именно к ней Лейтвейн и приказала отступать. Развернулись, она и её попутчики побежали в обход, съехали в безлюдный овраг, почти сгинули в безопасность...       Треск, грохот и звон ударили в уши. Все затаили дыхание. Вздохнув, они почувствовали своеобразный неприятный запах, которым всегда сопровождается близкий разрыв снаряда: то ли гарь, то ли напалм. А вернее, и то и другое вместе.       По земле застучали падающие сверху комья земли. Облако дыма окутало небо и медленно потянулось дальше. Взметнулись обломки древесины. Один из них шлёпнулся на землю как раз рядом с химерой, другой вонзился недалеко от Мартина. Третий перелетел над головами и исчез в пламени. Хвост огня дикарём разлился по полю, отрезав пути.       — Теперь нам точно некуда деваться, — приняла судьбу Тэйра. — Даже интересно, кто нас взял.       — Чёрт… — не нашёл других слов напарник.       Самоходная бронемашина прибыла навстречу и выстрелила из пулемёта веером, наполнив воздух фонтанами песка и щепок, которые на мгновение закрыли обзор. Последний предупредительный залп. Засветился прожектор, осветив преступников. Машина остановилась, и из неё выскочили вооружённые рядовые. Окружили цели.       Лица солдат сияли в золочёных бликах, розовых и красных отсветах. Оружие отражало спектральное многоцветье огня. Выехали офицеры службы безопасности с несколькими взводами бойцов. Во главе стояла…       — Фенрих Инграм! — крикнула Фэйт, стоило той показаться из люка и вознестись на крыше.       — Тебя же арестовали! — взбеленился Мартин.       — У меня появилась надёжная поклонница.       Следом за командиром патетично высунулась сержант с дымящейся трубкой и узнаваемой щетинистой причёской.        — Цвейх?! Ты должна была прикрывать тылы и доносить, пока мы не скроемся. Ты предала нас?! Это ты вывела их на нас?!       — Я никого не предавала и всегда была на стороне своих.       — О, не зря я собачилась с тобой, — с улыбкой загримасничала Лейтвейн. — Преданная псина разнюхивала делишки. Жаль, я не прибила тебя раньше и понадеялась на других.       — Верно. Всё было фарсом. У меня не было доказательств, поэтому я собиралась поймать вас с поличным.       — Как ты мог, Мартин… — долетел голос Феликса из строя, а затем показался и он сам. — Ты плёл заговоры за моей спиной… Даже ничего не сказал мне!       — Дружище, я хотел пригласить тебя к нам, но ты потакал прихотям Инграм и командованию. Мы тебе не доверяли.       — Если у тебя не было ко мне доверия, то мы и не друзья. Ты предал нашу дружбу в тот день, когда покусился на смену стороны.       — Сторону сменил ты. Перебрался в эту сдыхающую дыру. Ты сам знаешь, что Сен-Вентии обречена. Чего ты добивался?       — Я искал место, где нам могли бы помочь!       — Искал в гнезде паразитов. И стал одним из них.       — Мартин! Хасфилд страдает не меньше Сен-Вентии! А ты даже не пытался найти выход!       — Иди к чёрту! Мне плевать, во что обернётся эта война. Мне плевать, что будет с Хасфилдом! Его устои никогда не рухнут. Нет смысла пытаться что-то изменить. Кто идёт против, влипает посмертно. И нечего разглагольствовать пустыми банальностями. Ты ничего не сделал, чтобы сбежать оттуда. Только ныл, ища помощи.       Феликс смолк, отвернулся и не произнёс больше ничего. Фэйт прислушивалась к их монологу и теряла смысл сказанного с каждой фразой. Оба фельдфебеля смотрели на друг друга, как давние враги. Разные взгляды на общую проблему разделили их и обернули друг против друга.       — Раз вы закончили, озвучу ваш приговор, — возвышенно огласила Эстель. — Мартин Майер, Тэйра Лейтвейн. Вы обвиняетесь в умышленной измене, в сговоре против армии и угрозе жизни фонс-мастеру Рэйсенд. Мои прогнозы подтвердились: в моём батальоне завелись крысы. Со стороны Хасфилда это было ожидаемо, и отныне никто не навяжет мне ваших солдат. Я подала рапорт об исключении из моего батальона Хасфилдских отродий. Всех депортируют сегодня же. Однако я не ждала изменников среди своих. Тебе есть что сказать в своё оправдание, Лейтвейн?       — Никак нет, мэм. Я с открытой душой сознаюсь в своих деяниях. Я была лидером этого замысла.       — Пожалуй, выкажу уважение твоей самоуверенности и таланту, Инграм, — витиевато выплеснул Мартин. — Из тебя получился бы отличный Хасфилдский офицер. Ещё не поздно бросить эту прогнившую помойку.       — Я предпочту не менять одну помойку на другую.       — Даже если она подвергнется двойному гнёту?       — Мы выстоим. Даже если вся ваша армия объединится с химерами против нас.       — О, именно на это я и рассчитываю.       Они говорили загадками, недоговаривая, но Фэйт слушала так, будто представляла, о чём речь. Она понятия не имела, что Мартин имел ввиду под двойным гнётом, какой помощи искал Феликс, но смекнула, что соседняя страна — не лучшее убежище. Тэйре точно жилось бы там не в радость.       — Раз вам больше нечего сказать, то приступим к исполнению приговора. Ваши преступления караются неминуемой смертью на месте. Исполнителем назначаю Стефани Цвейх. Отныне ты будешь моим палачом.       — Фенрих, постойте! А как же суд? Слушание? Сразу лишать жизни это…       — Даже слышать ничего не желаю, фонс-мастер. Поднимайся на самоходку. Я запрещаю тебе упоминать имена изменников и присутствовать на экзекуции.       — Но…       — Выполняй приказ, — взыскательно изрекла Стефани, перезаряжая винтовку. — Не вынуждай её повторять дважды.       — Ничего, Фэйт, — обнадёжила рядовая. — Я готова к приговору. Попалась, так попалась. Я предала тебя и нашу страну. Такое непростительно.       В её тембре звучал тот самый тон, с которым она говорила в дни их службы. Тот самый нежный тон, которым она пела песню. Неизвестно, настоящая ли это окраска голоса девушки, притворная или же поддельными были желчные речи, но Фэйт стало больно от осмысления, что она больше её не услышит.       Взбираясь по лестнице бронемашины, химера оглянулась на медика последний раз. Невысокая, худенькая и слабая на вид, она стойко переносила все тяготы армейской жизни. Под огнём вела себя смело, в минуты отдыха помогала солдатам приводить себя в порядок, была превосходным врачом. Она установила со всеми ровные товарищеские отношения, и при ней никто не разрешал себе ни бранного слова, ни грубой шутки... Было ли это обманом, лишь имитацией приятельских связей?       Мокрые от слёз глаза напомнили мокрые от росы васильки по утру. Тёмные брови опустились, как выпавшие перья. И только улыбка, такая просторная и щедрая, дивно лучилась.       Взгляд Тэйры навёлся на Фэйт, а губы прошептали:       — Спасибо за всё и… прощай.  

***

 

❱❱ 11 АВГУСТА, 20ХХ ГОД ❰❰

        Взводы шли по нейтральной полосе. Строй стремился быстрее подползти к позициям. Враг проделал брешь в обороне и уже настиг столичных районов.       Понемногу начало светать. Утро было тусклым, безрадостным. Тучи уплотнили небо, волоклись низко и пролились дождём. У него был странный привкус: сажи и пороха.       К месту предстоящего сражения подтягивались подразделения. На юго-западных сторонах окапывались солдаты, устанавливали пушки, сапёры оборудовали командный пункт. Самоходки небольшими группами маскировались между зданий.       — Мы под командованием Тиаго, — объявила фенрих. — Ждём от неё распоряжений. Пока обороняем столичный пригород в тылу.       — Фенрих, разрешите спросить? — обратилась фонс-мастер.       — Говори.       — Что имел в виду Мартин под двойным…       — Я точно помню, что запретила тебе говорить о предателях, — светло улыбаясь, придушенным, злокозненным голосом, рычала комбат. — Ещё одно упоминание, и я вышвырну тебя на улицу. Поедешь на крыше. Понятно? Сядь за радио и жди приказа. Капитан Тиаго вызовет тебя, когда понадобишься.       Никакой деликатности после инцидента от Инграм ждать не стоило. Лучше не гневить её лишний раз. Химера смирилась с этим и уселась к узкому окошку. Слушая радио, Фэйт наблюдала за взволнованными последними беспорядками жителями.       Удивительно, что люди смогли выжить в этом царстве безнадёжности. Среди развалин города, противореча здравому смыслу, продолжалась нормальная жизнь. Полицейские всё ещё несли службу, работала почта, не прерывалась телефонная связь.        Однако каждый из жителей реагировал на угрозу по-своему. Некоторые упрямо игнорировали опасность, надеясь, что всё обойдётся. Другие убегали, прятались. Фэйт видела кучку людей, спускающихся в убежище под зданием. Кто-то был охвачен бешенством и страхом, а кто-то ощущал себя загнанным в угол зверем, приготовившимся неустрашимо встретить свою судьбу.       Радио засвистело, оторвало от наружного вида. Фонс-мастер подготовилась получить приказ капитана, но по каналу связи с ней заговорил отнюдь не голос Вивьен…       — Раз, два… Звук идёт?       Фэйт не узнала говорящего. Было много помех, постороннего шума, треска, но она вслушалась и…       — Феликс? Это ты?..       — Отлично, фонс-мастер… Рэйсенд, у меня для тебя…       — Вас же депортировали. Как ты смог со мной св...       — …сообщение. Надеюсь, ты получишь его.       Оказалось, что это всего лишь запись, а не прямая связь.       — Сейчас мы покидаем Сен-Вен... Я записываю это …лько для тебя, — помехи съедали часть слов. Фельдфебель звучал приглушённо, но химера разобрала сказанное. — Я хочу предуп… то, что говорил Мартин… о Хас… изничтожают неполноценные гены… любые отклоне… от чистой крови… и… мы пыта… сбежать… но… невозможно. Союз с вами был липовым. Твой командир обо всём догада… Скоро… достигнут столицы, они… идут в атаку… истребят… Будьте готовы.       «Почему ты рассказал мне?» — мысленно спрашивала Фэйт.       — Я записы… потому что обязан помочь… Мы союзники… Хоть и были ими не по-настоящему, но для меня ты настоящий камрад. Удачи, Фэйт Рэйсенд… Я буду верить в вашу победу.       Радио стихло. Фэйт безотложно поднялась к Эстель, сидящей за пушкой.       — Командир, у меня срочный докла…       Самоходку встряхнуло. Дрогнула и простонала земля. Тысячами огней озарилась окрестность, воспылали строи артиллерии. Загремела, загрохотала могучая сила врага.       — Стриж 02 докладывает Церберу 01! — экстренно подключилась Стефани. — Восточная оборона разбита, в западной брешь. Пришёл запрос о подмоге!       — Полный ход! — распорядилась Эстель. — Орудия зарядить! Сообщайте о готовности!       Скованную тишину нарушили стрелки: слева захлопали пушки. Тотчас батальон задышал огнём — траекториями и пучками светящихся пуль. Откуда-то завыли миномёты, грохнули первые взрывы, небо располосовали огненные шлейфы реактивных снарядов.       — Фенрих, послушайте!       — Не сейчас, фонс-мастер! — Инграм отдала команду эскадрилье, и в небе показались бомбардировщики в окружении истребителей.       Самолёты смешались в один общий вой, рёв и гул. Лились выстрелы — начался огневой налёт. Засвистели ракеты. Поле оживилось. Кое-как было видно траншею и суетящихся в ней солдат. Но бросок им сделать не удалось: не успели. Град вражеских пуль прижал разведчиков и стрелков к укрытиям.       — По нам открыли огонь стрелковые взводы! — мрачно доложил Шеннон. — Мы не можем распознать, кто они.       — Должно быть, одержимые мятежники. Их захватил вожак. Фонс-мастер, как ты там? Чувствуешь его присутствие?       — Пока нет. Никаких отклонений.       — Отлично, как раз пришёл приказ капитана. Пересядь в грузовик, тебя отвезут на передний край. Тиаго даст тебе миссию.  

***

        Командиры на переднем крае не рассчитали силы, думая, что орудия батальона, отразят первый натиск. Враги просто закидали, засыпали стаями артиллеристов. Почти без потерь вышли к окопам стрелков. Батальон опустошался на глазах, и подмога запаздывала.       Дождь наращивал силу. Тучи с несдержанной щедростью слали приливы воды на проволочные заграждения и на уставленный буксируемыми гаубицами холм. Здесь раскинулся наблюдательный пункт артиллерийского дивизиона. С него хорошо был виден передний край обороны. Пониже шли ряды кольев, обвитых колючей проволокой, и земля, пропитанная влагой дождя.       За колючими плетнями, заминированными полями, рвами и траншеями вгрызлись в свои цели злобные твари, превратившие эти края в грохочущие безлюдные пустыни. Громом и гулом наполнялся воздух, содрогавшийся от сотен выстрелов. Было что-то фатальное, неудержимое в движении противника.       — Капитан! — позвал голос девушки, вынудив командира отвлечься от бинокля.       — Фэйт! — Вивьен слезла с гаубицы и увела её подальше от гремящих пушек. — Ты вовремя! Как твои раны?       — Продержусь. Я готова к работе.       — Смотри, — старшая подвела её к краю холма.       Из тоннеля под ним выходили железнодорожные пути, на которых стояла неведанная химере махина. Она передвигалась по двум параллельным колеям путей и высилась на десятки метров в небо. Примерно две тысячи человек обслуживающего персонала суетились подле неё, а более сотни перевозили в вагонетках части пушки.       — Что это… за штука?       — Впечатляет, правда? Это старинное оружие Вортекс. Осталось ещё со времён империи. Оно предназначено для уничтожения укреплений. Дальность стрельбы около пятнадцати километров, семисотый бетонобойный калибр. В неё заряжаются ракеты Кондор.       — Ракеты Кондор?! — поражённо припомнила Фэйт. — Те самые, что мы вытащили из логова в Арсиасе?       — Именно. Скоро закончат его сборку, и мы приступим. Поднимемся на самую его вершину, в главный пункт. Ты будешь следить за показаниями и температурой, а также высматривать врагов на дальних дистанциях. Справишься?       — Так точно, мэм… — с сомнением ответила химера. Вид этого невиданного монструозного орудия припугнул её.       Неожиданно поле затряслось. Сначала медленно, затем разошёлся гром, будто само небо обрушилось на землю. Какая-то чудовищная сила свалила их с ног и, как пылинку покатила по земле. К голове подступил шум, уши словно заложило ватой. Фэйт упала на четвереньки и не могла встать, чувствуя, как качается измокшая земля.       — Фэйт! Фэйт, ты как?! — звала её Вивьен, обнимая за плечи. — Ответь мне! Скажи хоть слово!       — Вожак…       — Он рядом?!       — Я его чувствую…       — Командир! — заорал подбежавший комвзвод. — На нас идут одержимые! Сотни единиц неизвестной техники открыли огонь!       — Одержимые? Значит, он и вправду здесь.       — Капитан… — досадливо выдавила фонс-мастер. — Это не одержимые...       — О чём ты?  

***

        — Огонь! Живо вниз! Удар по близкой дистанции!       — Попадание в цель! Ещё одно!       В батальоне осталось двести двенадцать человек вместе с ранеными, которых не успели отправить в тыл. Взводы, отрезанные в дальнем конце, не вышли к своим. Они вернулись позже. Горсточка измученных бойцов.       Тиаго укрывалась за щитом гаубицы, помещённой на дно окопы, и, не отрываясь, наблюдала за боем, временами подавая короткие команды. По соседству с ней устроилась фонс-мастер. Внизу, у подножия орудия, радисты и телефонист.       — Если то, что ты говоришь, правда… и Хасфилдские батальоны пошли на нас… — выедавшая изнутри тревога явственно выказывалась на лице Вивьен. Она держалась, как могла, но слова выплеснулись кошмарным выводом: — Мы можем не выстоять это сражение… Я доложила обо всём в штаб. Скоро соберётся экстренное совещание высших чинов.       — Думаете, они вышлют нам подкрепление?       — Свободных резервов мало. Будем надеяться хоть на какие-то вспомогательные взводы.       — Капитан, на северо-востоке виден враг! — пришло сообщение от радиста. — Три десятка единиц техники! Идут в нашу сторону! Мы готовы!       — Открывайте огонь! Удержать оборону любой ценой!       Маневрируя, взводы вклинились во вражескую оборону, прорвали её и вплотную подошли к крупному строю, постепенно охватывая его с двух сторон. Наступление продолжалось, но левый фланг наткнулся на яростное сопротивление. Сырой воздух пронизывали трассы пуль. Враги вели кинжальный огонь. Всю окрестность заволокло плотным пороховым дымом, перемешанным с густым дождём. Казалось, что войска захлебнулись в погоде.       У Вивьен промелькнуло осознание гибельности положения. Мощность, достаточно сильная, не могла исходить от техники союзников. Сражение давно идёт не с одержимыми. Но она не хотела принимать эту истину.       — Замечены стаи! Подбираются спереди! Прут напролом! — предоставил новые сведения комвзвод.       — Ликвидировать цель! Задействовать резерв! — отчеканила капитан. — Боеприпасов хватит, но нам срочно нужно подкрепление! Фэйт, свяжись с тылом!       — Никто не отвечает, капитан! — доложила химера.       — Запроси помощь у комбатов. Пусть найдут свободные взводы! — Виьвен дала приказ артиллерии: — Залп из пятой гаубицы, затем третья! Вторая и четвёртая — перезарядка!       Огонь пушек обрушился на подступивших к обороне хищников, поднялись грязево-водяные взмёты. Воздух наполнился разрывом и шелестом осколков. Сизо-чёрный дым потянуло к гаубице. А дождь всё бил и хлестал, и глаза устали так, что хотелось их закрыть и никогда не открывать. Хищные враги перестали бояться даже грозы. Вероятно, привыкли к шуму ракет, и небесный грохот больше их не пугал.       Аккордом грянул залп миномётов, и вот уже при поддержке выживших самоходок в атаку рванулась пехота. Солдаты, чувствуя надёжную огневую поддержку, усилили нажим. Требовалась ещё одна надсада, и боевое счастье гарантировалось.       Но не тут-то было. Дальнобойные орудия не попадали по снующим мишеням. Не стоит требовать от артиллеристов точной стрельбы, когда всю видимость закрывал ливень.       — Теряем цель, поднимается туман! — отрапортовал один из сержантов. — Враги скрываются под землёй! Уходят в норы и атакуют, пользуясь преимуществами!       Прямых попаданий не было. Твари хитро прятались в норах. Бомбы взрывались, ударяясь о пустую землю. Батальон нёс потери от горящих осколков. Они со страшной силой пронизывали воздух и били по солдатам. Чудовища подхватывали раненых. Подбирались к пехотинцам, живились добычей. Натиск сдерживали из последних сил…       — Капитан, мы закончили сбор! Экипаж готов!       — Прекрасно! Фэйт, возвращаемся к Вортексу!  

***

        — Сколько у нас снарядов? — спросила фонс-мастер.       — Всего семь. Расходовать будем обдуманно. Ликвидируем существенное число противников.       Огромная сверхтяжёлая махина готовилась к бою, и с каждой тянущейся минутой капитан морщилась сильнее и сильнее. Командир и подчинённая перешли в защищённый бронёй главный командный пункт, из которого подключили все средства управления пушкой. Из панорамных окон на высоте нескольких сотен метров прекрасно открывалось взору неохватное поле боя. Вся бушующая дождевая стихия, вперемешку с огненными светочами была как на ладони. Взблески возникали то тут, тот там, будто светлячки мигали во тьме. Сигнальщики на мостиках проверяли связь, подняли снаряды для первого залпа. Совсем скоро появилась первая цель.       На тёмно-сером горизонте с чёрными пятнами, свешивающихся до самой земли грозовыми тучами, вдруг выросли лавино-подобные просветы огня, на дальнем конце которого, как в туннеле, подступала вражеская техника, почти мгновенно закрытая очередным шквалом атаки.       — Ты можешь распознать врага, Фэйт?       — Минуту… — химера надела очки-авиаторы. Напрягла зрение в бушующий ливень. — Не узнаю никого из них. Совсем новое, неизвестное вооружение.       — Значит, там и правда Хасфилдские войска… — в голосе Вивьен уже слышалось нервное истощение.       — Мэм?       — Ничего. Через минуту даём первый залп.       Машина пришла в движение, со скрипом поехала по рельсам. Все с волнением ждали, когда пушка разверзнется пучинами грохота. Последовал вибрирующий шум двигателей, кисловатый запах металла и пороха. Ракета зажглась светом.       Земля дёрнулась, ожила перекатистым воем. Солдаты одновременно почувствовали тепло. В глаза проник свет, и очки не спасли от жара. Фэйт показалось, что и сама она окутана огнём. Больно, как доской ударило по ушам. Фонс-мастер не удержала равновесие и упала на колени. Вытерла взопревшее лицо. Её тошнило от головной боли. Мысли собрались, как в фокусе, на единственном желании: слезть с этой стальной раскалённой коробки.       Удаляющийся свист ракеты затухал в шелесте ливня. Ураган всполохами разорвал дождевую занавесь, зародился вместе с молнией и громом. Образовался огненный шар, висевший несколько секунд, перерос в облако. Свет от взрыва был виден за десятки километров. Ударной волной разнесло вражеское построение. Орудия, окутанные закручивающимся дымом, обливали землю горящей кровью своих моторов: светящимися синими потёками синтетического топлива, которым Хасфилдцы наполняли баки танков.        Клубясь, облако пламени достигло высоты. Сразу после основного взрыва внутри произошло последовательно ещё два.       — Ты как, жива? — спросила Тиаго, глядя на химеру, рассевшуюся на полу.       — Так точно… — Фэйт со стоном взялась за радио. От комбатов ей пришло несколько сообщений: — Враг разбит, в их защите огромная брешь. Новые подступают с северо-запада. В зоне видимости три батальона.       — Для перезарядки нам требуется десять минут. Пока экипаж готовится, обороняемся артиллерией.       То здесь, то там из укрытий и овражков пачками вылетели снаряды. Они перечёркивали небо яркими огненными хвостами, и в остатках противника вздымались один за другим фонтаны разрывов. С каждым новым ударом их плотность увеличивалась. Непрерывно рокотала почва. В треске канонады не было слышно ни команд, ни восхищённых возгласов рядом стоявших товарищей. Противники неслаженно отступали назад. Осталось несколько минут до перезарядки Вортекса.       Но новое содрогание залихорадило пушку.       — А-а-а, чёрт! Больно! — заныла Фэйт и согнулась. Её скорчила конвульсия. — Он здесь! Вожак где-то здесь!       — Где он?! Можешь определить его направление?       — Он подступает с… восто… нет, с юго-за… нет! Я не знаю! Я чувствую его повсюду! Уже близко!       Багрянец на горизонте привлёк внимание сигнальщиков, а могильный рык рассеял последние сомнения о том, что это может быть. В рассветах молний, пока отсвет от вспышки бури создавал тень, вырвавшегося из дождевого шквала бронированного колосса со вздымающимися ярусами стальных пластин, невозможно было не заметить.       — Вселенная, спаси нас... — выдохнула Тиаго, ощутив холод внутри груди. — Как нам не повезло...       Секунда. Есть только одна секунда, чтобы увидеть и оценить изменившуюся обстановку и обдумать решение. Прямо на них, вдоль железной дороги двигался исполинский монстр. Невообразимый, чудовищный агатовый фантом пульсировал во тьме, зарождаясь и испаряясь при свечениях молний.        — Он… он стал ещё больше… — ахнула Фэйт, не в силах оторваться от хаотичных скачков монстра.       — Быстрее! Быстрее! — гортанно приказала командир. — Заряжайте ракету! Выжимайте силы! Не дайте ему подойти ближе! Восемьдесят второй, девяносто пятый взводы, открывайте огонь из всех орудий!       Грохот артиллерийской канонады, перестук крупнокалиберных пулемётов, истошный вой чудовища и отсверки беспрерывной бури — всё слилось в одно сплошное эхо.       — Ракетный заряд готов! — донёс комвзвод.       — Наводчики, дистанцию взяли?! — кричала в радио Вивьен.       — Не успели... А, нет, вот он! Нет! Исчез! Нет, появился снова! Цель поймана! Данные для второго залпа выработаны!       — Второй залп! Мы его потеряем, если не попадём!       — Открываем огонь!       Махина вздрогнула от ужасной отдачи орудийного залпа. Столбы пламени вырвались во вновь появившийся силуэт, и ракета ушла на цель. Новоиспечённая вспышка, затем тишина и шар огня. Казалось, сама земля изрыгала из своих недр пламя и дым. Раскалённый металл обрушился на врага.       — Где цель? — выискивала, глядя в бинокль, капитан. — Фэйт, чувствуешь его?       — Нет, но он там... под землёй…       Осталось всего пять ракет.       Чудовище отступило, но артиллерия и миномёты врага неистовствовали. Стало понятно, что атака была бессмысленной. Пока пушка занялась вожаком, Хасфилдские батальоны перестроились и подкатывались с двух сторон.       — Нам не хватит снабжения для обороны. Немедленно свяжитесь со всеми батальонами! — приказала Виьвен, прокручивая в голове свою расточительную ошибку.  

***

      — Фенрих, поступил срочный запрос на помощь от капитана. Нам приказали идти на передний край. — проинформировал Шеннон и стих. Он прикрывал фенриха.       — Тиаго, видно, думает, что я тут на пляже разлеглась?       — Стая в руинах на одиннадцать часов, — доложила Стефани. — Ещё три обходят правый фланг. Открываю огонь.       В бой шли лишь чудища. Весь огонь артиллерия сосредоточила на них. Первый выстрел. Второй... Несколько кряхтящих бронированных тварей прорвались через боевые порядки батальона к командиру. Одна из них, перевалив траншею, не прошла и тридцати метров, как подорвалась от прямого попадания бронебойно-зажигательного снаряда капрала Шеннона. Трое других разбежались, спрятались в развалинах. Разведчики не выдержали, пошли под прикрытием на осмотр.       Час назад здесь нельзя было позволить себе такую вольность: высунуться с биноклем из укрытия. Сразу бы разорвали на куски. А сейчас, когда противников слегка отрезали от пути к центру столицы, это стало возможным, и лазутчики помогали командиру вести наблюдение.       — Затаились в траншеях! — рапортовал кто-то из разведчиков. — Выжидают, проклятые монстры. Но мы нашли их убежища. Они вкапываются под землю, уходят в тоннели.       — Не делайте поспешных выводов. Разведывайте каждый угол, наблюдайте за противником и придерживайтесь огневых точек.       — Фенрих, снова запрос от Тиаго! — крикнул капрал.       — Да чтоб её! Мне кого оставлять в тылу вместо себя?!       — Оставим пугало, — сострила сержант.       — Тебя, что ли? — не оценила шутку Инграм. — Ладно, добиваем крупных, что представляют угрозу, и идём на подмогу. Мелкие сами сдохнут.       Цепи противника сомкнулись, пытались настичь самоходки. Эстель взглянула на карту. Положение столицы было действительно бедственным. Городу грозило уничтожение. Но Инграм не верила, что Кальтизер будет взят. Направляя все силы в оборону, она и не помышляла сдаваться. Для победы нужно отбить передний край, идти на выручку товарищам.       Уверенность и хладнокровие командира словно передались солдатам. Когда враги приблизились, они дружно метнули в них залпом. Повизгивали пули, гремели взрывы. Обрушившаяся вслед за бомбами масса сажи и пепла засыпала руины. В глубоких каньонах битого кирпича и искорёженной стали безмолвно клубилась пыль.       — Противник ликвидирован, — подвела итог Цвейх.       — Третий и восьмой взводы остаются здесь. Уничтожьте остатки. Остальное идут со мной на передний край.  

***

      Самоходки маневрировали от залпов наступающего противника. Вортексу требовалось много времени, чтобы довести ход до полного, развернуть башню и выстрелить.       Повторный удар артиллерии лёг прямо перед носом взвода, и от тяжести рухнувших камней и грязи машины посыпались в жгучие воронки взрыва. Остальные перегруппировались, не дожидаясь команды, и, выиграв полминуты, открыли огонь. Но очередная серия дождевых шквалов закрыла всё такой непроницаемой дымовой темнотой, что оба противника потеряли друг друга с прицелов.       — Что с подмогой? — нетерпеливо спрашивала Вивьен. Фонс-мастер посылала сообщения каждую минуту и наблюдая за оторопью своего командира.       — Ответа нет…       — Капитан, у нас мало запасов снарядов! — докладывал комвзвод. — Бронебойных хватит на одну атаку!       Со зловещим лязгом выходили из ближней засады Хасфилдские танки. За ними двигалась пехота. Времени для раздумий не было. Тиаго решила отрезать пехотинцев с закрытых позиций, а по танкам ударить прямой наводкой. Залп по живой силе был губительным. Ракеты рвались впереди и сзади, слева и справа.       Машины, оставшись без автоматчиков, сбавили скорость. Однако сопротивление врагов ещё не сломлено: они продолжают отчаянно цепляться за каждый метр земли. Чтобы одолеть их, нужна исключительная самоотверженность.       Гаубичные боеприпасы кончились, остались только пулемётные. И как назло, никто не шёл на помощь...       — Капитан! Нам ответили! Фенрих Инграм ведёт свой батальон к нам!       — Замечательно! Отступайте! Дадим Инграм ход!       — Не успела я прибыть, как меня милостиво посылают на смерть! — потешалась Эстель, услышав эти сообщения. — Предоставьте мне в распоряжение миномёты, зенитные батареи и самоходки!       — Взвод сорок один, комвзвод по позывным Лаггар 07 назначен Церберу 01!       Приступили к атаке. Завязались красноватые искры: пулемётная пальба. Ветер с ливнем хлестали свирепее. Начинало смеркаться. Засияли вражеские прожекторы, растерянно мчались по полю и вонзались в стену артиллерии.       — Это Стриж 02, враги на три часа обходят оборону, — отчитывалась Цвейх, переходя в атаку. — Фиксирую цель, готовлю зенитки.       — Сколько их?       — Около полусотни.       Противник явно не мелочился даже в атаке, призванной лишь отвлечь внимание. Эстель не сомневалась, что при первой возможности они захватят контроль над точкой с помощью своей колоссальной военной мощи.       — Не дайте им подойти ближе! — приказала она. — Подберутся к пушке на рельсах, и мы покойники! Лаггар 07, переходите на передний фланг!       Вороха земли улеглись, отгремели залпы, и под простынёй дождя рдели багряные тухнущие огни. Диких химер становилось меньше, а Хасфилдских батальонов — больше.       Вражеские танки вышли к середине плацдарма. Вырвавшиеся вперёд, неуязвимые и грозные, они били по батареям. Один из них развернулся и подставил борт под орудия. По нему ударили залпы зенитки. Над танком стелились слои дыма и переливались невесомые рдяные огни. Дождь потушил их. И вот уже вода мяла потемневший корпус.       Сражение замерло. Противник временно ушёл назад. Сквозь просветы тучи виднелся мрачный, как чёрная кровь, уходящий за горизонт полукруг солнца.       — Отчитайтесь о потерях, — приказала Инграм.       — Тринадцать единиц наших уничтожено, двадцать две выведено из строя, у двух экипажей погибли командиры.       — Окажите помощь раненым. Экипажи без командиров, объединитесь с другими и перестройтесь.       «Большие потери… но я ни за что не отступлю».       Фенрих вылезла из люка, вдохнула сырой освежающий воздух. Её форма промокла под ливнем. Эстель сняла с головы фуражку, встряхнула и отжала, обтёрла ею вспотевшее лицо. В сумраке что-то гремело, лязгало, скрежетало. Промозглая земля еле слышно трепыхалась, и прокатывалось доносящееся от тучи эхо.       — Вижу новые батальоны! Они подступают всё больше и больше! — сказал по радио Шеннон. — Мы ждём ваш приказ!       — Чёрт возьми! Сколько их ещё там?! — Инграм залезла обратно в машину. — Готовьте дальнобойные, перехватим их.       — Цербер 01, рэт! Отмена! — остановила Тиаго. — Подпустите врага. Мы ударим по ним Вортексом. Для поддержки вам назначены резервные взводы. Позывные: Фазан 03 и 04.       — Принято, приступаем.       Снова дремучий огонь. Под ним колыхались бронированные тела танков. Артиллерия всех калибров обрушилась бураном. Время от времени фенрих всматривалась в даль, поочерёдно отыскивая своих и наблюдая за их работой.        Прикрытие было надёжным. Инграм приказала Фазанам непрерывно держать под обстрелом противоположный край. Пушечные батареи подавляли противников, а миномётные препятствовали их атакам на клочок земли, обороняемый взводами, что вели врага в ловушку. Это требовало особой точности в стрельбе.       — Дистанция около пятисот! — пришёл отчёт от Цвейх. — Прорваться не смогут. Подводим их к линии огня!       — Превосходно! Лаггар 07, перехватите их! Дайте Стрижу 02 путь к отступлению и ведите противника за собой!       Упорные и яростные факелы следовали с правого фланга, палили по середине построения. Хасфилдцы применяли различные ухищрения, чтобы нанести как можно больший урон наступавшим войскам.        — Мы поймали часть их радиосообщения! Они собираются разбить наш строй на двое!       — Хорошая работа, капрал Шеннон, — ответила фенрих. — Сосредоточьте в центре основные силы, прикройте Лаггара 07.       Самоходки командира Инграм приблизились к скатам оврагов и проволочным оградам. Расквашенная земля заскользила под гусеницами. Лавируя между грудами металлолома, танки прорвались за целью и размели проволоку. Экипажи струили по противнику, по броне. Градом стучали осколки, комвзвод вёл преследователей за собой.        — Уже почти! Продержитесь, Лаггар 07! — чуть ли не скрепя зубами шипела Эстель. — Идите сюда, паскуды! Ещё чуть-чуть!       — Подведите врага ещё на семьсот метров! — приказала Вивьен. — У вас есть пять минут, и мы открываем огонь!       — Какого?! — Инграм сдержала приступ брызжущей ругани. — Капитан, мы не располагаем мощью провести противников через всё поле. Вашей дальности стрельбы хватит, чтобы поразить их.       — Из-за погоды будут нешуточные погрешности. Чем ближе окажется цель, тем больше эффективность.       «Чтоб её! Погубит мне людей!»       Из-за смены планов враг настиг свою цель. Встретив стену танковых разрывов, самоходки заметались. Одни из них ползли в поисках безопасного места, другие отходили в стороны, третьи разворачивались и шли в контратаку. Оказавшись в кольце, взвод возгорелся и остановился.       — Лаггар 07 разбит, на связь не выходит, — с нотками обиды доложила сержант Цвейх.       — Проклятье! Стриж 02, прикрывай уцелевших! Фазан 03, Фазан 04, обходите их с двух сторон. Берите в клещи и не дайте атаковать! Покажите, что у них нет против нас шансов!       Решительные действия командира Инграм спутали расчёты неприятеля. Стрелки посылали снаряд за снарядом. Пушки палили, образовав на пути алеющий заслон. Обойдя врага, они вынудили их принять дуэль. Ведомые противники, круша гусеницами почву, вклинились за целями. Батальон стремился маневрировать, чтобы уклониться. Наступающие танки настойчиво продвигались за ними. Подавили пулемётную точку, раскололи зенитную батарею. В ушах у Эстель гудело от выстрелов. Только бы успеть! Она крепко держалась за рычаги управления и вела свой батальон.       Её машина вдруг задрожала. Запахло дымом, гарью. Загорелась башня. Тут же потухла от дождя, пропуская часть смога в кабину. Включились красные аварийные лампы.       — Твари! Меня задело! — Инграм закашлялась.       — Фенрих, пожалуйста, будьте осторожны! — заговорила с ней по радио адъютант.       — Не лезь под руку!       — Капитан, открывайте огонь! — с испугом попросила химера.       — Нельзя, ещё рано, — терпеливо сказала Вивьен.       Напряжение в боевой горячке, да и на поле достигло предела. И тут, как назло, видимость совсем ухудшилась. Противники скрылись в густоте ливня.       — Их сейчас разгромят!       — Ещё сто метров…       Группа за группой Хасфилдцы рвались к артиллерии. Стреляли беспрерывно. Возгорания из маленьких очажков быстро превращались в огромные, пылающие топливом кострища.       — Капитан! — почти плача, молила химера.       — Уходите в укрытия! — выкрикнула Вивьен. — Открываем огонь!       — Все слышали?! Отходим! — возопила Эстель.       — Вражеские подкрепления прибыли! — объявил Шеннон.       — Вашу ж мать! Не останавливаться! Бегите! Живее!       Наконец в небо взмыла ракета. Грунт пришёл в движение. По ушам хлёстко саданул грохот. Покатился сполох. Словно смерч, он поднял массы пламенного облака.        Самоходные орудия набрали скорость добить вражеские машины. Исчезали вдали, снова появлялись в ореоле импульсов. Прожектористы освещали ночную дорогу и одновременно ослепляли противника. Буря тем временем только усиливалась. Взвеялся ветер, чаще засверкали молнии. Свет, вихрь, искрящиеся раскаты, движущийся огневой рокот — всё бушевало, клубилось, поднималось ввысь и исчезало в грозовом небе.       Осталось четыре ракеты.       — Зафиксирован новый враг численностью с батальон! — сообщил капрал Шеннон.       — Возможно перехватить какой-либо радиообмен?       — Бесполезно. Они используют неизвестный код и протокол. Продолжу наблюдать.       — Командир, наверняка они являются новой воинской частью Хасфилда, — домыслила Цвейх. — Почти нет совпадений с существующими записями.       — Проклятье! У нас смешанный состав! Мы не сможем контратаковать, если это какие-то элитники! Пока они отделены от нас огнём, уйдём под прикрытие и реорганизуемся.       Позади со стеклянным звоном лопнул снаряд. Нервы были так напряжены, что комвзводы невольно дёрнулись. Неожиданно прозвучали свистящие орудийные выстрелы. Противники били из ракетниц, но это было совсем не похоже на тот шквал, какой они обрушивали раньше.        — Они миновали переднюю оборону! — сказал один из командиров. — Из-за темноты не сможем определить точное число. Обстрелять по площади с дальней дистанции?       — Снаряды зря не расходовать, — предупредила Инграм. — Подождём их в засаде, ударим зенитками.       Неприятельский эшелон грохотал уже близко, вымахнул из-за горизонта. Дошёл до позиций, и местность озарилась карминным свечением. Сверкнула молния, и страшной силы канонада сотрясла низину.       — Что за..?       Вместо танков к сражению хлынули армады четырёхногих шагоходов. Густыми цепями они бежали вперёд и скрывались за серым занавесом непогоды. Только вспышки грозы освещали их на миг. Эстель опешила. Снова появились неизведанные подкрепления. Она отдала резвый приказ:       — Огонь! Открыть огонь из всех зениток!       Вражеские машины припали, сжались, будто пауки в кокон. Перекатились через поле на полукруглых тонких лапах, избежав попаданий. И, встав на ноги, синхронно выстрелили шрапнелью. Как снежная буря, артиллерию со всех сторон овевали тысячи осколков. Колотились об броню с тонким писком.       — Что это за штуки?! — спросил Шеннон, кое-как удерживая самоходку ровно. — Какое-то подобие Такеров?       — Да, похоже, что беспилотники! — ответила Цвейх.       Ситуация именно такая, какой выглядит. Вступающие в бой враги — электронные войска. Непредсказуемые, с отточенными автоматическими движениями, проворные и безжалостные.       Вертикально взлетел снаряд, скрежеща и чертя огненную линию. Все бросились в стороны. Ракета выбрала мишень. Бледный свет широко разлился над этой неминуемой смертью.       — Наводящиеся! — поздно предупредил капрал.       Взвился длинный стебель другой ракеты, осветил линию артиллерии, уничтожил следующего. Потом третья, четвертая. Одна за другой вздымались самоходки, пожранные огнём.       — Мои стрелки! — панически изумилась Инграм. — Есть выжившие?! Фазан 03, Фазан 04! Ответьте хоть кто-нибудь!       — Оба Фазана разбиты! Разведывательные взводы уничтожены! — крикнул Шеннон. — В таком темпе мы окажемся в окружении!       — Стриж 02, немедленно запроси помощь!       — Мы теряем их! — выкрикнула сержант, попутно отсылая кучу запросов. — Они резвые! Обходят нас!       — Развернуть строй! Воздвигните стену из пуль! Не подпускайте их к себе!       — Вижу вражеские подкрепления! — вновь изрёк капрал.       — Подкрепления? А что насчёт наших?!       — Алерион 00 — всем подразделениям, — объявила капитан. — Немедленно отступайте к точке сбора номер семь. Повторяю, отступайте к точке сбора номер семь.       — Мы не можем так сдаться! — не согласилась фенрих. — Они дойдут до Вортекса!       — Вернитесь к точке, Цербер 01. Мы выделим вам взвод Фезергардов, и вы получите новое распоряжение.       — Тьфу! И на кой чёрт мне эти пастухи?! Пусть своих зверей выгуливают!       — Других свободных взводов нет.       Батареи неприятельских машин, двигаясь вместе с танками, мгновенно передали точные данные о загнанных в угол целях и открыли огонь, нанося огромные потери. Никто не знал, что делать. Войска были в ужасе.       Самоходка Эстель скрипнула и, спасая подчинённых, рванулась на врага. Её снаряд сорвал с Хасфилдца гусеницу. Тот накренился, но не смолк. Остановившись, он направил на неё дуло. Вздыбившись в смертельной схватке, оба орудия застыли на месте, уставив друг на друга пушки.       Блеснул ствол, поднялся дым, и вражеский танк запылал, не успев дать отпор. Его снаряд угодил в броню самоходки, срикошетил, всего лишь чуть воспламенив её обшивку. Ливень загасил бы пламя, но Фенрих вылезла из люка и быстро потушила его ведром с водой.       Оглянувшись, Инграм заметила группу беспилотных машин, обходящих руины: с сотню корявых паукоподобных шагоходов. Из полуночной темени вылетели снаряды.        — Цербер 01, нам доложили… В стене брешь… Они теснят линию обороны вглубь столицы, — голос Шеннона стал её мрачнее.       За стенами завывало от сплошного разрыва бомб. В небе раздавались ворчливые очереди крупнокалиберных пулемётов и басистый, спадающий и вновь выравнивающийся сирено-подобный рокот самолётов. Эстель заворожённо наблюдала за их шествием. Ситуация не давала войскам никакой передышки.       — Пришлите помощь… уже… хоть чью-нибудь…  

***

        Организация первого огневого боя — весьма сложная работа для командира. Малейшая ошибка может нарушить взаимодействие на поле, задержать движение и привести к поражению. Пришлось учесть особенности условий, возникшие при обороне с крошечного плацдарма. Важную роль сыграло умение сочетать движение пехоты и самоходок.       Фезергарды-артиллеристы неплохо справились со своей миссией, показали высокое мастерство, обороняя тыл. Но ныне их перебрасывали на передовую: оказывать помощь в непосредственном бою.       — Вашей задачей будет поддержка и защита артиллерии, — объясняла командир подразделения. — Противники прорвали оборону. Не дайте им пройти дальше в город. Доберёмся до точки сбора номер шесть, объединимся с четыреста седьмым взводом и примкнём к батальону.       «Хасфилдцы миновали укрепления и рвутся к центру, — с тревогой думала Альбертина. — Несладко… Повезёт, если передовые задержат их до нас. Что в этой ситуации делал бы..?»       — Командир, мы готовы к высадке, — отсалютовал капрал в белом шарфе, прервав мысль.       — Все разбились на экипажи?       — Так точно.       Понурость на лице командира ещё больше обострила желание выжить. Остановить это движение навстречу гибели, которое Франческа чувствовала в последние дни. Она упала духом от нечеловеческой усталости и постоянного фронтового труда. Настроение лейтенанта передавалось и подчинённым. Фран не могла оставить командира без внимания, тем более после смерти старшего Вайса. Стоило проявлять больше человечности. Особенно перед боем.       — Что вас беспокоит? —  поинтересовалась капрал. — Вы дали мне хорошие советы. Возможно, я могу выслушать вас?       — Не отвлекай, Инис. Я думаю о предстоящей операции.       — Прошу меня извинить.       Фран собралась уйти.       — Это из-за моего отца, — нахмурилась Альбертина. Та остановилась. — Я обдумываю, как бы он действовал в нашем положении.       — Он был осмотрителен и нашёл бы запасной план.       — Будь он осмотрителен, его бы не погубило его безрассудство. У него была неприятная склонность действовать по-своему. Он не думал о доставляемых проблемах. Принял химеру в армию, создал подразделение из таких, как она… Это были удачные решения, но… ему не могло везти бесконечно. Я знала, что однажды он так и закончит.       — Говорят, он вступился за кого-то из подчинённых. Его казнили вместо виновного.       — Это была Инграм. Я с ней не знакома лично, но по её действиям видно, что она такая же сумасбродная, как и мой папаша. Отдать за неё жизнь…       — Вы бы не стали спасать своего ученика?       Лейтенант замолчала.       В дождевой мрачности сверкнуло. Выглянув, командир заметила поднимающиеся валы густого дыма. Нарастал раскат, который катился по земле, содрогая дорогу. Вайс поднесла к глазам бинокль: танки!       — Быстро! Сообщи всем! Выходим на позиции прямо сейчас!       Колонна остановилась. Начали готовить вооружение. Работали почти без света. Прожекторы включали лишь в исключительных случаях, когда на ощупь нельзя было разобраться. Жалели аккумуляторы. И только отблески молний давали насыщенные источники освещения.       За штурвалы сели солдаты. Их напарники-химеры выступили в роли наводчиков, заряжающих и картографов. Им не дозволялось водить технику.       — Перехватим их с запада, не пропустим дальше! — приказала командир по радио. — Мантикора 01, всем комвзводам. Повторяю: обходим противника с запада! Ирбис 01, готовьтесь к стрельбе с дальней дистанции!       — Так точно, Мантикора 01, — ответила Фран. — Слышали её? — и обратилась к своему экипажу. — Заряжайте! Быстрее!       — Не торопи! Тоже мне босс! — огрызнулся Никс. — У нас минута. Шевелись! — прикрикнул он на напарницу.       Хитч кое-как взяла тяжёлый снаряд и уложила на лоток. Наводчик подвёл пушку на нужный угол.       — Как только увидишь первую цель, открывай огонь, — объяснила капрал Инис.       — Знаю! — Никс подготовил исходные установки для стрельбы.       Где-то слева захлопали танковые пушки. Над головой проурчал снаряд, тоскливо заныл и разорвался на шоссе.       — Противник слева! — известила Альбертина.       А где именно — неясно. В бурю не видно. В километре от строя в живых лучах молнии они увидели мёртвый цвет железа. Цепочка танков сползала с шоссе влево, не заметив крадущихся Фезергардов.       «А вот и враг! — поняла Фран. — Не видят нас! Возьмём их! Первый бой и такая удача!»       Развернулись в атаку и, заходя слева, захотели прижать их в тупик. Хасфилдцы заметили надвигающихся наглых противников. Началась битва. Грянув первым выстрелом, поджигая башню противника, самоходка капрала Инис отошла по берегу реки. Удалилась от своих и врагов, засевших в бою. За ней погнался танк.       — За нами увязался один! — крикнул Никс.       — Считай до четырёх, Хитч! И перезаряжай! Живо!       — Р-раз… д-два… — начала счёт девушка.       Машина стонала от натуги, нагревалась, раскалялась, обдавая экипаж теплом, подпрыгивала на неровностях улицы, словно хотела оторваться от земли. Их преследовал настырный недруг.       — Три…       На той скорости, которой только может похвастаться самоходка, гнали к реке. Ещё немножко…        — Четыре!       Рывок!       Самоходка свернула вправо, войдя в резкий поворот, оставила за собой всплеск слякоти. Враг выстрелил, промахнулся. Снаряд ударил по воде.       — Огонь! — проорала Франческа.       Пушка задрожала, изрыгнула пламя. Из вражеской машины брызнул сноп искр. В лужах возник красноватый отсвет.       Возле подожжённого танка, вокруг которого тлели обломки, они остановились. Фран вылезла из люка. Рядом никого не было. Она осмотрела поле боя в свете шторма. Пригляделась к преющему под дождём чёрному танку. В небо упирались встревоженные ветром деревья. Дальше лоснился алеющий отсвет. Оттуда наступал враг, и батальоны истребляли чужеземцев. Гнали обратно к стенам.       «Почему меня не радует успешный первый бой? Я стучу зубами, будто мне холодно. Страшно? Нет. Это, должно быть, от злости… Как они оказались здесь, так далеко от стен? Надо помочь Эстель. Они не выдержат неожиданного удара... Я должна защитить своих близких».       — Долго ты там пейзажем собралась любоваться? — из люка вылез Сафирини.       — Мне нужно отдохнуть. Внутри жарко.       — Давай быстрее! Скоро придёт приказ от лейтенанта.  

***

        Командир поторапливала. События протекали тревожно. Полной обстановки никто не представлял. Сведения были отрывочные. После боя выяснилось, что потеряли два экипажа.       Мешкать было нельзя. Все отчётливо понимали, что на счету минуты, секунды... Дождь и гроза погрузили землю в хаос. То и дело подсвечивались молнии. Они заигрывали, сверкая то справа, то слева, ослепляя колонну, мечущуюся, как в дебрях склепа.       — Мы подходим к передовой! — громогласно прозвучал на огневой позиции голос лейтенанта. — Присоединяемся к четыреста седьмому взводу! Ирбис 01, за тобой командование батареями. Приготовиться отражать танки!        — Готовь бронебойные! — деловито сказал Никс.       — Ирбис 01, это Циветта 03, зенитная батарея. Стволы орудий опущены книзу. Расстояние до целей: восемьсот метров.        — Майконг 05 и Чиж 07, миномётчики. На нас идёт один!       — Майконг 05, огонь по цели! — приказала Фран.       Вырвавшийся вперёд танк закрутился в пламени, словно игрушечный волчок. Следующий выстрел. Расчёт уже расправился с тремя. Снаряд противника разорвался, упав мимо цели и обдав бойцов комьями мокрой земли. Почти одновременно с атакой сверкнула вспышка артиллерийского выстрела. За ней ещё одна, ещё. На шоссе поднялась яростная пальба.       — Вражеские подкрепления на четыре часа! — объявила Вайс. — Не расслабляться! Держим позиции!       Никс взглянул в прицел кошачьим глазом.       — Там их около сотни! — он ошалел от увиденного. — И ещё подступают! Если тяжёлые, то едва ли отобьём!       Танки прошли через улицу. К несчастью, это тяжёлые машины. И снова ударили зенитки. Над валом всплесков поднялись четыре огромных факела: горели танки. Некоторые экипажи в нерешительности остановились. Но сумятица продолжалась недолго. Обойдя опасность, Хасфилдцы двинулись в бой. Злобно рявкали пушки, разрывы заплясали вокруг взвода. Горели машины, торчали обломки вмятых в землю орудий, перевёрнутых самоходок. И всюду — у машин, батарей, транспортёров — трупы своих и вражеских солдат.       — Ирбис 01, это Циветта 03! Мы готовы наступать!       — В нашем положении наступать на тяжёлых — всё равно, что со скалы сигать... Уходим в оборону! — Фран смахнула со лба горячие капли пота, в нагретой машине душно. Наушники прилипали к ушам.       Колыхался перед глазами рыжий огненный занавес. Взвод выехал вдоль дороги. В трёх километрах тянулась в гору большая улица. По ней мчались неприятельские машины. По обеим сторонам в каменных домах и развалинах засели Хасфилдцы. Видно, они старались удержать эту дорогу до выхода своих войск.       — В засаде противники! — рапортовал Чиж 07.       «Рискнуть ударить по ним? Неизвестно сколько их там…»       — Дождёмся приказа или атакуем? — спросил Сафирини. — Лучше бить. Если не разобьём, то они нас накроют.       — М-может подождём? — заговорила Хитч. — Боеприпасов может не х-хватить... Нам н-нужна поддержка от с-своих.       — Я не с тобой говорил, а с командиром!       — Ей нужны и м-мои сведения! Я т-тоже с-смотрю за боем!       — Молча заправляй снаряды, а не умничай!       — Помолчите! — шикнула капрал Инис, её сбивал их спор, и она решилась на отчаянный шаг. — Ударим по ним! Нельзя дать атаковать им первыми! Они выведут наши зенитки! Циветта 03, огонь по команде!       Батарея начала стрельбу. Резко, как удары хлыста, понеслись бронебойные снаряды. Те, которые не попадали в цель, ударяясь о землю, подпрыгивали, взмывали вверх, оставляя красного цвета трассы. Задевавшие броню под острым углом размолачивали её в труху.       — Отлично! Майконг 05, огонь!       Из пылающей застройки грянула танковая пушка. Над самым ухом просвистел заряд, самоходка качнулась. С задней части башни посыпались искры.        — Возгорание есть?! — запаниковала командир.       — Нет! Всё потухло! — успокоил Никс.       Ветер припустил. Немилосердно струился ливень, пытаясь справиться с пожарами. Душный воздух затруднял дыхание, мучила жажда, по лицу текли струи пота. Казалось, батарея стоит не под дождём, а в кратере огнедышащего вулкана. От громовых раскатов боя раскалывался воздух. Танки яростно наседали.       — Бронебойными! — указывая цели, скомандовала капрал.       Ливень ограничивал взор. Франческа посмотрела в сторону стен. Перед глазами открылась угнетающая картина: в разных местах вдоль защиты поднимались ввысь пурпурные взблески пожаров. Огонь бушевал меж каменными громадами домов, и небо над Кальтизером было чернющим от угольных облаков. К городу рвались вражеские танки...       И снова взгляд Фран устремился на огневую. Ещё пять машин подбили зенитчики. Враги стали стрелять реже.       «Может выдохлись? Уходят?»       Но когда струи дождя прибили пыль, рассеялся дым. Капрал увидела, что часть Хасфилдских танков повернула на площадь. Они открыли огонь по строениям и убежищам. По улицам метались жители...       — Гады! Подлецы! — со злостью крикнула Инис и направила самоходку за ними. — Заряжай!        — Стой! Куда мы?! — прокричал Никс. — А наши?! Мы их оставим?! Стой!       В грохоте боя зенитчики не видели, как подошли противники. Снова взрыв потряс воздух. Тучи искр закрыли своих. Позиции исчезли в дыму. Огонь перенёсся в глубину, и танки отделили командира от батарей.       «Это ловушка!» — Франческа поняла это слишком поздно.       — Наводи подкалиберным! — приказала она.        Разрыв заглушил её голос, но Сафирини услышал. Он тщательно навёл перекрестие. Выстрел. Перелёт. Враги начали медленно поворачивать стволы. Капрал развернулась для контратаки. Поздно! Вражеский снаряд попал в бок их самоходки. Она покосилась, чуть не упала.        Фран свалилась на спину. В ушах стоял звон. Крики экипажа она слышала издалека и сдавленно, словно голова была накрыта ватным одеялом. Поднявшись и обведя глазами своих товарищей, она увидела, что Никс прижал к глазу платок, а из-под платка сочится кровь. Хитч достала аптечку.       — Фран, м-мы не с-сможем вести бой…       Понимая это и приняв разумное решение, командир вернулась к управлению, связалась со своими:       — Майконг 05, Чиж 07, прикройте нас мы отступаем!       Батареи не ответили.       — Майконг 05, Чиж 07, отзовитесь!       — Это Чиж 05, слышу вас, Ирбис 01. Майконг 05 разбит. Мы запросили помощь у Мантикоры 01. Вас прикроем, отходите.       Капрал собралась отступать, но завести самоходку не удалось. Двигатель заглох. Судорожно проворачивая ключи, Фран паниковала. Миномётчики начали пальбу в неистовом грохоте. Слух различал рокотание танковых моторов.       — Почему стоите, Ирбис 01?! — доносилось по радио.       — Не заводится двигатель!       — Дай попробую! — влез Никс.        Снова провернули ключи — не получилось. Поняли, что перебит провод к аккумулятору. Кое-как его соединили, но тот не ожил.       — Чёрт! Чёрт, чёрт, чёрт! — вопила Фран неудержимым ругательством. Машина не подчинялась ей.       Противник открыл огонь, удар пришёлся по броне. Они били из укрытия. Откуда именно — не видно. Никс хотел выстрелить наугад, но не успел: новый снаряд упал перед ними. Комьями и смогом закрыл обзор. Своим уцелевшим человеческим глазом химера не мог далеко глядеть.       — К вам движется враг, Ирбис 01! Уходите! Уход… — дребезг прервал связь. На том конце закричали.       — Заводись! Заводись! — орала Инис. Будто это поможет.       Молния подсветила дорогу. Скрежеща гусеницами, вражеские танки обогнули горевшие обломки, направились к одиночному орудию.       — Они б-близко… — засипела Хитч.       — Вот и всё. Конец. Конец, — монотонно повторил Никс.       Дрожь охватила её уже в тот момент, когда она увидела чёрную броню. Уже тогда ей показалось, что именно этот заход окажется роковым. Фран почувствовала парализующий, цепенящий страх. Она закрыла глаза.       Град осколков рассыпался вблизи. Из дыма, клубившегося над горевшими танками, выполз строй бронированных машин. Свои.       Командующий выстрелил: снаряд угодил в борт врага, порвал гусеницу. Остальные неприятельские танки остановились, раздумывая, двигаться ли дальше.       — Ирбис 01, как слышите? — зазвучал голос Альбертины.       — Я вас слышу, командир… — почти облегчённо выдохнула капрал Инис, услышав голос наставницы.       — Мы отобьёмся. Без надобности огонь не открывать.       Гаубицы выпустили заряды. Те с пронзительным визгом уносились и оставляли за собой сине-белые хвосты. Вражеские танки сгрудились у дороги. Самоходка лейтенанта выбилась и первым выстрелом подожгла танк слева. Следующий хотел укрыться под горящим, но ещё снаряд — и он погиб, прочно закупорив корпусом путь.       — Проверьте плацдарм и помогите Ирбису 01, — приказала Вайс. — Соберите оставшиеся в разбитых орудиях снаряды и поторопитесь! Уходим через пять минут!       — Идут! Идут новые! — очнулся Никс и подался вперёд, всматриваясь прозревшим кошачьим глазом в темноту.       Над верхушкой дымового облака выставились пушки. Чуть улавливались глухо гудящие моторы. На противоположном поле светились огни догорающих пожаров. Вражеские батареи обходили преграждённые мёртвой техникой пути.       Страх Фран был таким же удушающим, как и до этого. Краешком глаза она прислонилась к прицелу, раздумывая. Нельзя бить врага без приказа. Но если она не выстрелит, их разорвут, пока они стоят на месте. Вайс не видела подступающих врагов. Инис машинально вытурила залп.       И вот один стальной колосс уже угрожающе перемещался в прицеле с повёрнутой в их сторону мощной бронированной башней. Франческа привлекла внимание Хасфилдцев.       — Ирбис 01, что вы сделали?! — закричала Альбертина.       — Там подкрепления…       — Безмозглые… Я не давала команду открыть огонь! У нас почти нет припасов! Это тяжёлый! Отбивайтесь! Прикроем!       Дрожащей рукой Фран надавила кнопку выстрела. Орудие слегка отскочило назад, и через прицел прослеживалась траектория. В трепете Инис смотрела на белый дым, который взвихрился в небо при ударе снаряда о башню. Рикошет!       — Танк в сорока метрах! — заорал Никс, не отрываясь от оптики. — Идёт уверенно на нас!       — К-кончились б-бронебойные… — почти в слезах сказала Хитч. — У нас п-последний я-ящик… обычных.       Она вскрыла его. Быстро загнала снаряд в орудие и захлопнула крышку. Ещё до того, как Фран смогла снова нажать на кнопку выстрела, она ощутила холодный воздух и ударную волну. В ушах звенело, и они были не в состоянии услышать разрыв своего снаряда. Почти сразу атаковали остальные экипажи. Но когда дым рассеялся, танк ехал невредимый. Простые орудия его не брали.       — У него двойная броня… Мы её не пробьём… — Никс отодвинулся от прицела, побелел и застыл, сидя в кресле. Хитч выронила припас из дрожащих рук. Он звякнул об пол.       Гусеницы всё громче и громче выстукивали марш. В сыром воздухе он нарастал и, усиленный эхом, нёсся к цели. Осколки начали жужжать, хлюпая и ударяясь в землю, отчего она стала отдавать паром. Капрал окоченела, смотря на несущийся танк. По спине пробежал озноб. Ужас выворачивал душу.       Она зажмурилась так, что на внутренней стороне век вспыхнули красные круги. Слух пропал, будто его и не было.       Кто-то хрипло и надсадно прокричал в самую гущу пыли. Инис приоткрыла глаза и заметила огромное облако, поднимающееся из танка. Взрыв сорвал башню. Внутри начали детонировать боеприпасы. Корпус сполз с шасси, и его длинная пушка неуклюже задралась к небу.       Не успела Фран утешиться разбитому врагу, как заметила ещё один дымящийся корпус… Перед ними стояла тлеющая самоходка командира…       — Лейтенант… — прошептала Фран. — Лейтенант!       Она слышала другие голоса по радио, но тембра Альбертины среди них не зазвучало. Капрал, погруженная в панику и трепет, вылезла из машины, игнорируя предупреждения товарищей, взобралась на разбитое орудие. Открыла люк. Из него, собрав остаток сил, кашляя и задыхаясь, выбралась лейтенант Вайс. Она истекала кровью.       Наконец Франческа сопоставила произошедшее. Два одновременных выстрела выпалили друг в друга. Ракета лейтенанта уничтожила врага, но ответный удар угодил в неё. Нашпиленная на лучи машина задымилась и заиндевела на месте, прикрыв собой самоходку капрала Инис, стоявшую под вражеской линией огня.       — Лейтенант! Лейтенант, держитесь! Медики скоро будут!       — В бой я уже не выйду… — прокряхтела командир.       — Зачем было так подставляться?! — её подчинённая всё ещё не могла поверить, что Вайс встала на их защиту, хотя всего несколько часов назад уверяла об обратном.       — Не могла же я бросить подчинённых… Мне было бы стыдно перед моим отц… доктором Рэйсенд. Я обещала ей приглядывать за тобой.       — Мантикора 01, что у вас там происходит? — прозвучало в наушниках Альбертины. Фран взяла устройство.       — Эстель?! Наш командир ранен!       — Инис? — узнала та голос. — Бери командование на себя.       — Мне? Командовать?! — шокировалась Франческа. Такое доверие от Инграм потрясло её даже больше, чем действия комбата.       — А кому? Ты самая старшая среди своего зоопарка.       — Лейтенант Вайс, какие дадите указания?       — Следуй за Инграм. Командуй Фезерами… Я буду давать наводки и сведения из тыла.       — Но…       — Ты сможешь… Будь верна своим целям и принципам, как говорил мне отец. Ты тоже следуй этому правилу.       — Поняла. Я вас не подведу.       — Чего копаешься? — нетрепливо ворчала фенрих. — Садись в свою самоходку и веди всех сюда.       — Она заглохла. И у нас нет механика.       — Отправлю вам своего, поможет разобраться.       Пока ждали механика, вовремя подоспели медики. Округа была зачищена, так что прошли они без проблем. Вайс отправили в тыл и почти сразу же прибыл мехвод. Невысокий, щуплый, в защитных очках. Он выпрыгнул из кузова грузовика и подбежал к самоходке Инис.       — Я Генрих Еккельберг, — с подавленной улыбкой представился он. — Ну что? Вот этот металлолом нужно оживить?       — Она не заводится, — пояснила Фран. — Провода аккумулятора соединили. Не знаю, в чём проблема.       — Понятно. Сядь за штурвал. Сейчас… попробую кое-что…       Механик забрался в заднюю часть машины между отделением управления и боевым, снял панель. С руганью и бранью поковырялся в металлических внутренностях.       — Попробуй! — окрикнул он.       Фран провернула зажигание.       — Не помогло! — она услышала сзади треск проводки.       — А теперь?       — Нет!       Еккельберг почесал затылок.       — Ай, к чёрту! Нет на это времени! — он вылез, достал кувалду из ящика с инструментами, закинул её над головой и с размаху саданул по внешнему борту движка. Звон ударил по ушам, чуть не оглушил экипаж.       — Ты что, поехавший?! — прожигая взглядом, заорал подскочивший из люка Никс, схватившись за голову. В чувствительных ушах химеры зациклился трезвон.       — Попробуйте сейчас.       Капрал повернула ключ. Двигатель завёлся с кряканьем, свистом и рыком. Еккельберг залез в машину.       — Что за бред… — Фран нахмурилась.       — Не глуши. Остановимся, и она больше никогда не заведётся.       Инис ударила по газам. Машина в считанные секунды набрала резвую скорость.  

***

        В густеющей ночи бушевало море огня. Горели деревья, кусты, крыши, железо орудий. На солдат пыхал жар. Между горящими вражескими машинами разъезжали свои. При артиллерийских налётах противника они лениво постреливали, как будто отплёвывались от Хасфилдцев. На самом деле у них совсем не осталось боеприпасов. Тем не менее уверенность врагов исчезла после атаки подкрепления. Они шли медленнее, осторожнее.       Мерцали во тьме молнии, утихающе брякал дождь по омертвелым корпусам. Погода оплакивала и мёртвых, и живых. Тех, кто давно утратил всякую надежду, и тех, кто ещё цеплялся за неё, ожидая, что следующий день принесёт облегчение. Тех, кто всё потерял, и тех, кто смог сохранить себя и своих близких.       Пока приближалась решающая минута, командиры старались воодушевить солдат, убедить их, что своим потрёпанным в бою и ослабленным составом они могут совершить невозможное. Противник пополз вперёд, и цепи атакующих безмолвно устремились туда же.       — Они держат путь к Вортексу, — докладывала Цвейх. — Со всех сторон продолжают подступать через укрытия. Вижу беспилотные орудия на противоположном крае.       — Прячутся собаки, но прут напролом, — проговорила Эстель, перебираясь в сторону противника. До танков было метров сорок. Дождь прибил дымную пелену. — Получай! — ракета угодила в борт, и гусеница разлетелась, змеёй легла на опалённой земле. Пламя перебралось на корпус. Танк застыл на месте.       Находившаяся по соседству Инис видела командира. Открыла огонь по приказу, промахнулась. Танк, в который метила капрал, как разъярённый зверь, рванулся к ней.       — Удирай! — крикнула Инграм неудачливой подчинённой, а сама подобралась поближе, вылезла из люка и подожгла его метко брошенной противотанковой гранатой.       Наблюдая за боем, Цвейх увидела, как за стеной кирпичного дома накапливаются вражеские орудия. Комбат приказала ударить по стене, и она рухнула, похоронив захватчиков под грудами камней и коричневой пыли. И снова показались танки, выжившие, видимо, намереваясь расправиться с целью.       Одна бронированная машина подходила к траншее. Грохот надвигавшегося танка слился с разрывами мин. Два противника, укрывшись за разрушенными строениями, вели огонь.       — Бронебойными! — крикнула фенрих, указывая расчёту цель. — Огонь! Ого-о-онь! — слышался надрывистый голос. Силы её были на пределе, страх и злость сцепились, будто бешеные собаки.       Упрямо били по врагу. Доносился едкий запах гари. Эстель посмотрела на бушевавшее пламя в жилых кварталах города, затем во вражескую сторону. Ползли ещё несколько танков, держали направление на Вортекс, обходили разбитые строи. Ещё немного, и они дойдут до него.       Возле орудия взметнулся столб земли. Осколок снаряда противника угодил по рельсам. Обслуживающие экипажи свалились наземь. Два сильных взрыва прогремели у подножия. Повреждены пути. Пушка остановилась. Бойцы расчёта взяли противотанковые ружья, спустились в траншеи на защиту.       Если они лишатся единственного оружия, способного уничтожить вожака химер, то ничто его уже не остановит. Отражение атак Хасфилдцев было приоритетной задачей, но самой главной являлась ликвидация Цертеро.       Бой продолжался, и никто не заметил, не услышал, когда появилась захватническая авиация. Включились орудия гигантских калибров. Резкий надрывный вой перекрывал пушечные залпы. Воздух застонал не только из-за дождя, но и из-за самолётов. Строем нависли над полем Хасфилдские бомбардировщики.       Обстановка всё сложнее, труднее, накалённее. Враги прорвались к рельсам. Вортекс стал главной целью для авиабомб. Уже весь Кальтизер горел: пожар было видно с расстояния пятидесяти километров. Экипажи, летя, проходили над горящим городом.       На земле вспыхивали вражеские сигнальные ракеты. Ракетами Хасфилдцы обозначали себя, оберегались от ударов своих бомбардировщиков, давали направление на войска Сен-Вентии. Самолёты бомбили сериями по шесть-восемь бомб. Непрерывно шла перестрелка.       — Сколько нужно времени до полной перезарядки?       — Около двух с половиной минут, капитан!       — Отлично. Продержимся, — почти стонущим голосом говорила Вивьен. — Как будем готовы, откроем огонь по центру строя. Нужно сбить их.       — Но там же наши! — опешила фонс-мастер.       — У нас последние два снаряда. Другого шанса не будет. Нельзя дать им пройти. Достигнут штаба, и мы покойники!       Перезарядка завершилась. Вивьен скомандовала открыть огонь. Мрак укутал взор. Леденея от ужаса, Фэйт закрылась пятернёй, дабы не видеть смерти товарищей. Она слышала, как фенрих приказала отступать, как многие не успели уйти от прожигающего луча, как сотряслась пушка. Мир крутанулся юлой и… она ощутила, как вулканический кол впился в нутро. Мышцы окаменели. Фонс-мастер согнулась, почти услышав треск суставов.       Разрыв авиабомбы накренил Вортекс. Химеру снесло с места. Она упала на своё сломанное крыло, закричала. Неуёмная, неутихающая боль растеклась по телу, но перелом не открылся. Гипс был надёжным. Угомоняя слёзы, Фэйт разомкнула веки и пожалела об этом… Стрелки термометра скакали, зашкаливая.       — Стойте… П-перег… перегрев, капитан! — язык прилипал к гортани, слова вязли во рту, заплетались. — Уже выше тысячи…       — У нас осталась ещё одна ракета!       — Капитан, нужно уходить! — закричали члены экипажа. — Вортекс достиг критического повреждения! Он вот-вот рванёт!       Командир посмотрела в сторону, где стояли поверженные машины. За ними широким валом двигались новые подкрепления. Грохот танковых моторов нарастал. Самоходки дали отпор, но огонь противника был сильнее. Стреляя на ходу, танки, казалось, лавиной шли на цель. И вдруг их поток захлебнулся.       К танкам потянулись сверкающие струи искр. Земля покрылась сплошным швом. Командиры не сразу поняли, что произошло. Никто не видел, как из-под земли вынырнули громадные шипы. Машины остановились, вытянулись в одну линию и ударили бронебойными снарядами. Чудовище обошло их.       — Капитан… он здесь, — прошептала крылатая химера.       — Прекрасно! Это наш шанс! Всем занять свои места!       Стальной колосс разворачивал пушку. Почти одновременно с ней сверкнула вспышка вражеского авиационного налёта. За ней ещё одна, ещё. Внизу, на рельсах поднялась яростная пальба артиллерии. Забушевало пламя, достигшее Вортекс… Орудие воспламенилось.       — Уходи, Фэйт, — вымолвила Вивьен слабеющим голосом. — Уводи с собой экипаж. Я здесь сама закончу. Командование отныне за Инграм.       — Ч-что? Я ни за что не оставлю вас! Бросьте уже эту затею! Вы не успеете! Вортекс взорвётся! Отступим вместе, иначе вы…       — У меня нет права отступать! Я уже много раз бежала, поджав хвост. Теперь я не дам врагам обойти меня. Они прищучили меня во Фриуле, разбили в Арсиасе… Потерять столицу будет самым страшным позором.       — Мы удержим Кальтизер вместе!       — Уходи, Фэйт! Это приказ! — зычно вскричала Вивьен, притопнув ногой.       Лицо Тиаго осунулось, кожа обтянула напряжённые скулы, глаза одичало заблестели, а нервные движения наводили на мысль, что она не в себе. Никогда раньше химера не видела её в таком состоянии. Она представить себе не могла, что этот волевой и смелый капитан может дойти до такого полнейшего лихорадочного упорства. Сама она была точно в таком же стрессе, и только какая-то тоненькая ниточка удерживала её от истерики.        Но в тот момент ей было совсем не до укора. Химера подскочила к старшей и обняла её.       — Н-н-не н-надо… — вымолвила она сквозь зубы, противореча собственному измученному телу, с радостью свернувшись в клубок и прижавшись к её груди.       Вивьен погладила её крылья.       — Тебе пора, фонс-мастер, — с теплотой успокаивала Вивьен. — Моя миссия здесь завершена, а твоя продолжается. Без тебя мы не достигнем победы. Ты нужна своим товарищам больше, чем я.       — К-капитан… вы нужны нам….       — Чем больше жертв, тем меньше шансов на победу. Поэтому я не могу больше допустить проигрышей. Не могу позволить Кальтизеру пасть. Этот залп решающий.        В её голосе слышался скорбный стон. Фэйт не стала спорить, осознавая правоту командира. Наступила тишина, совсем неумиротворяющая, а напряжённая, ожидавшая только искры, чтобы взорваться и превратить окружающее в ад. Химера слышала звук моторов, — над ними гудела крылатая смерть. Слышала, как рвутся авиабомбы и как оседает скрежущий Вортекс. Но она игнорировала шумы, всё ещё обнимая наставницу. Тишина словно сгустилась, становясь всё плотнее и плотнее. Только усиливающийся звук реющего пламени нарушал её.       — Фонс-мастер, спускайся немедленно! — приказала Эстель. — Эта хреновина сейчас развалится!       Девушка отпустила Виьвен и попятилась к дверям. Глядя на фигуру капитана, стоявшую под танцующими тенями от пожара, Фэйт переборола желание остаться рядом с ней и побежала к лестнице. Из уголков её глаз потекли слезинки. Химера безуспешно смахивала их. Как леденящее проклятие на неё накатывала боль.       Ровно через минуту в небо поднялась последняя ракета Кондор. Привычное облако захватило противника. Тарахтели разодранные танки и завыл подземный монстр.       Авианалёт не прекращался. Внутренности пушки детонировали, посылая градом горячие осколки. Вортекс, который получил прямое попадание, несколько минут поливал территорию искрами. Грохот заглушал крики солдат. Завывания орудия скрывало ужас, который охватил ряды. Шум дождя и ветра затих в гуле огнища. Рядом солдаты выплёскивали пули, отгоняя вражеские танки, что рвались к уничтоженному оружию. Наступление замедлилось. Пространство усеялось силуэтами убитых и умирающих. Сквозь звон в ушах от оседающего Вортекса и стрельбу из сотен стволов можно было различить крики раненых, бившихся в агонии. Воздух оставался удушающим от горького порохового дыма.       Фэйт спустилась в самоходку фенриха. Слёзы кипятком ошпаривали сердце. Она рухнула на пол, истерично плача. Глухой звук голоса командира искажался. Инграм приказывала ей успокоиться, но та закрывала глаза, будто существовали потайные углы, где можно схорониться от этого чувства.       — Вивьен… Вивьен! — смогла лишь вымучить из себя рыдающая химера. — Капитан! Только не она! Её больше нет!       — Фонс-мастер, приди в себя! — вилась над ней комбат. — Не время поддаваться скорби! Вставай и заряжай пушку! У меня сдохла автоматическая подача!       Пулемётная очередь вспорола мокрую землю. Инграм расслышала сообщение от Шеннона: «Танк справа!»       Они подверглись ещё одной атаке, и Эстель оставила адъютанта в покое. Повернула самоходку во врага. Затем разглядела второй танк слева, разворачивавшийся среди руин. Он выходил напрямую, чтобы набрать скорость. Пуская клубы дыма из выхлопных труб, металлический зверь разгонялся в их направлении, проламываясь через остатки строений.       Радио засвистело. Вызов шёл с другой волны. Эстель проглотила острый ком в горле и с притворным ликованием ответила на запрос:       — Фенрих Инграм слушает. Я совсем не занята!       — Это Теобальд Инграм. У меня неотложный доклад.       — Ты очень вовремя, Тео! Что тебе надо?!       — Я закончил с прототипом газа. Он почти полноценен.        — Разумным не повредит?       — Могут быть побочные эффекты. Разумные химеры не должны вдыхать его.       — Тоже мне, «полноценен»! Как я, по-твоему, уберегу Фезергардов и адъютанта от этой отравы?!       — За такой короткий срок это всё, что я мог сделать!       — Ладно! Это лучше, чем ничего. Передавай баллоны снабжению как можно быстрее.       — Есть ещё одна маленькая проблема…       — Что ещё?       — Газ взрывоопасен.  

***

      Уходя от двух преследователей, Инграм была вне себя от облегчения. Избежав почти неминуемой смерти. После нескольких минут радости, она стала восстанавливать прекрасную слаженность, проявленную солдатами. Каждое движение и каждое слово были осознанными и приносили результат. Они сражались как команда: организованная и постоянно координируемая. Бесконечные тренировки, проклятия, жалобы и пот в этот день спасли им жизнь. Спасли от захватчиков, но не спасли от диких хищников.       Химеры сновали, выжидая послабления. Артиллеристы открыли огонь, давая снабжению пути к батальону. Посылали бессчётные снаряды, которые обрушились на спасавшегося бегством врага.        Под защитой артиллерии Инграм получила запасы баллонов с газом. Фэйт вылезла помочь ей погрузить их в машину.       — Успокоилась наконец? — спросила Эстель. Химера ей не ответила. — Найди противогаз. Сейчас будем пробовать травить. Сообщи всем Фезерам: пусть ищут укрытия.       Они вернулись в самоходку, выехали к скоплению противников. Фонс-мастер заправила баллон. Инграм приготовилась пустить его в ход.       — Так… значит, эта штука называется Стар-00… Идиотское название. Мог бы и не приплетать её имя к яду, — Эстель нажала кнопку. — Что ж, посмотрим, как он действует.       Прижавшись глазом к кольцу оптического прицела, комбат привела в действие спусковой механизм и проследила за траекторией снаряда, затаив дыхание. Первая газобаллонная атака распылилась по полю голубоватым облаком субстанции. Сердце холодело в ожидании результата. Попавшие под обстрел существа остановились, принюхались к неизвестным ароматам, последовали за ними. Они втягивали воздух, наклоняли носы к земле, падали и больше не двигались.       От других командиров пришли доклады об успехе.       — Странный запах... — Фэйт сняла противогаз, несмотря на опасность. — Пахнет чем-то… похожим на сладкий сироп.       — Ты с ума сошла?! — фенрих выхватила из её рук противогаз и натянула на неё. — Не снимай его! И запах у газа дряни какой-то! Бензина и серы!       — Видимо, для нас пахнет по-другому. Одурманивает. Надеюсь, остальные в порядке...  

***

        Передышка длилась недолго. Опять появилась группа танков, и, чтобы отвлечь их, командиры приказали стрелять из подбитой гаубицы. Зарядили и произвели несколько косых выстрелов: приманка сработала. Танкисты запалили по раненому орудию, а Фезергарды тем временем открыли огонь с флангов. Недруги попали в ловушку.       Но вопреки всему, враг яростно огрызался. После танков поспевали химеры. Их закидывали газом. Фезеры останавливались и зарывались в окопы, дабы не попасть под яд.       — Не тормози, только не тормози! — надоедливо тараторил Еккельберг. — Остановимся и…       — Да знаю! Но попробуй-ка держать скорость, когда тут столько тел и хлама! Хитч, Никс, вы нашли себе намордники?       — У нас ни одного!        — Изумительно! Просто отлично! — распалилась Фран. — Чёртов отдел снабжения! Значит, просто валим как можно дальше от газовых атак!       Раздалось сразу девять выстрелов. Девять орудий били по огневым точкам, дзотам, наблюдательным пунктам. По самоходке капрала Инис выстрели два вражеских танка, заметившие газующую цель. Промахнулись, но рванули за ней.       — Чёрт, мы привлекли их внимание! — поняла Франческа, глядя на карту: две красные точки ползли позади. — Дадим бой. Прикроем своих, пока артиллерия бьёт химер.       — Главное — не попасть под облако. Я не хочу задохнуться.       — Как вы собрались бить их? — нахохлился мехвод. — Мы далеко от наших, они не успеют нас прикрыть.       — Тут всего двое. Отстреляемся! — она приказала заряжать пушку. Набрав скорость, противники помчались к цели, шурша гусеницами по лужам. Одна атака следовала за другой. Разглядеть всплески упавших снарядов не удалось, но Никс донёс: «накрытие!»       Задымил первый танк. Объятый пламенем, он на полной скорости устремился в атаку, но, поражённый новым снарядом, остановился. Уцелевший задним ходом отполз назад.       — Отступает? — изумился Сафирини, но тем не менее не верил в это.       — Похоже, да.       — П-постойте. Ч-что-то не так…       И тотчас брызнули снопы огня и металла из четырёх орудийных стволов. Самоходка сманеврировала, резко затормозила. Один из зарядов угодил по корпусу.       — Почему нам так не везёт?! — гнушалась капрал. — Разворачиваемся и уходим к своим!       Машина не шевельнулась.       — Ты… заглушила… — прохрипел механик.       — Ничего я не глушила! Не видишь, что ли? Двигатель работает! Мы увязли в грязи, сели на брюхо!       Фран вдавила педаль. Гусеницы забуксовали без сдвига.       — Пусти-ка! — Никс пихнул её и сел за руль. — Водить ты совсем не умеешь! Сейчас дам задний ход на полной!       — Стой-стой-стой! — застопорил Еккельберг. — Не так быстро! Помедленнее!       — Нет времени! — химера нажал педаль газа. Самоходка разогналась, расплёскивая во все стороны грязь, отъехала на полной скорости назад и завалилась кормовой частью в овраг.       — Молодец, капитан-водила, — противно скалясь, язвил механик. — Теперь мы застряли ещё больше.       — Молчи! Я выведу нас отсюда!       Машина вздрагивала от напора и снарядов, рвущихся на её бортовой броне. Отлетали мельчайшие осколки. Фран пробовала повернуть башню. От попаданий её заклинило. Вдобавок перебило и гусеницу. Самоходка замерла отлично видимой целью в трёх сотнях метров от вражеской батареи.       Капрал послала запрос помощи. Ответ пришёл почти сразу.       — Что там у вас, Ирбис 01?       — Мы застряли в овраге, на нас идут Хасфилдцы!       — Ни на секунду нельзя оставить вас одних! — опаляя злобой ответила Эстель. — Завязли, значит? Так отбивайтесь с места!       — По нам попали и пушку заклинило! — злилась Фраческа, всё ещё тщетно пытаясь повернуть ствол.       — Хочешь, второй раз вдарю? Минус на минус — даёт плюс.       Неприятельский обстрел опередил командира. Сероватые и бурые фонтаны земли взлетели кверху, осыпали самоходку.       — А-а! Не до твоих шуточек, Инграм! Нас вот-вот порвут!       Взволнованный голос напугал комбата больше, чем звуки взрыва. Тревога будто впилась мелкими иголочками в кожу, и фенрих обдумывала действия.       Если комбат бросит передний край, то войска Хасфилда беспрепятственно дойдут до штаба, и столица падёт. Захват Кальтизера ознаменует собой конец. Конец миру, его привычному виду и строю. У неё был шанс оставить сержанта Цвейх вместо себя, которая, вероятно, простоит пару минут, но едва ли удержит весь натиск. Перед Эстель возник неосуществимый выбор: защищать фронт или спасти своих близких. На том конце провода послышалось сдавленное сопение.       — Эстель… если мы сейчас… Если я сейчас… Можешь выполнить просьбу? — похоже, Инис плакала. Для Инграм это было не меньшим потрясением, чем предстоящий выбор. Она никогда не видела загнанную в угол Франческу.       — Какую?       — Передай доктору Рэйсенд, что я… я её лю…       — Дура! Такое не передают через кого-то! Сама скажешь ей! Скажешь ей это в лицо! — её слова тронули Эстель до глубин сознания. Такое откровение нужно говорить лично.       — Нас уничтожат! Нам конец!       — Хватит ныть! Где твоё мужество? Это не та Инис, которую я знаю! Распустила тут нюни! Сражайся! Защищай то, что тебе дорого! В Вапор-Гайне тебя ждёт твой болван!       — Он не мой болван!       — Кто не способен выполнить свою работу, тот не достоин мундира. Доктор Рэйсенд спасла тебя от суки-гадюки! Твоя очередь защищать её!       — Но как? Нас сейч…       — Я иду с подкреплением! Цвейх, удерживай передовую! Шеннон, идёшь со мной! Прихвати с собой пару гаубиц!       Плач Франчески помог с выбором действия, надавил на жалость. Эстель помчалась к застрявшему экипажу на выручку. Хотя они ещё не обнаружили противника, пушки уже были направлены в сторону его появления. Едва на горизонте замаячили массивные чёрные корпуса, как одна за другой последовали команды об атаке.        Густой дым повалил из одной машины. Танки резко повернули и на больших скоростях начали уходить из-под огня.       Однако не налёт войск устрашил их…       Под аккомпанементы грозы разломилась земля. Подземные панцирные химеры выбрались наружу. Хасфилдские снаряды рикошетили о броню тварей, не причиняя им вреда. Танки ретировались. Без задержек Инграм пустила газ.       — Дрянь! — гаркнул Никс, влезая по лестнице и схватившись за затвор люка. — Надо валить!       — Стой! — приказала Фран. — Вылезем и по нам попадут!       — Предлагаешь сидеть тут? Мы задохнёмся!       — Будем выжидать! Газ осядет рано или поздно! А вот стрелять будут ещё долго!       Голубое газовое облако моментально покрыло плацдарм. Характерное предсмертное шипение зазвучало из пастей существ. Они роем полегли в слякоть.       Сафирини и Хитч сдерживались от желания вдохнуть. Яд просачивался в машину через щели и триплексы. Сердце участило свой бег, язык обволокло пряностью. Хитч закашляла, схватилась за голову. Сознание болталось на поверхности пучины и тонуло.         — Говори со мной! — подхватила её Фран, обнимая. — Не закрывай глаза! Говори!       Хитч снова прокашлялась, помотала головой, закряхтела:       — Я… н… м-м…       — Что? Я не понимаю! Говорить не можешь?       Она кивнула.       Еккельберг ткнул капрала в бок, указал пальцем наружу.       — Ребят, я знаю, что нам и так худо, но… там…       В окне полуразрушенного дома появилось металлическое очертание: из-за стен вынырнул бронированный танк. Артиллерия его не заметила. Враг осторожно подходил со слепой зоны. Приметив подбитую самоходку, он набирал скорость.       — Прёт на нас! Прё-ё-о-о-т! — возрыдал механик.       — Зови подмогу!       — Не успеют!       Танк был в нескольких метрах…       — Да пошло оно! — крикнул Сафирини.       Он открыл люк, вскочил на крышу машины. Концентрат злобы налился в мыслях. Никс замахнулся левой рукой-лапой и, подпрыгнув над полем, с воздуха ударил по передней части мчащегося танка, что почти столкнулся с их машиной. Тот подлетел, перевернулся, по инерции от собственной скорости переметнулся через самоходку и упал вверх брюхом на дно оврага, неспособный перевернуться обратно.       Химера приземлился в чавкающую слякоть. В ту же секунду в лапе вспыхнула боль, словно по ней дробью пальнули. Глаза лишились чёткости, расплылись контуры деревьев: он вдохнул слишком много газа. Доза была не смертельная, но Никс зашатался, опрокинулся навзничь, и одеревеневшее тело впечаталось спиной в лужу.       За ним вылезла Фран, спрыгнула в грязь и подняла бойца.       — Дурак! Чем ты думал, когда решился ударить по нему?!       — Я не думал! Подыхать не хотел! Скажи спасибо… что я спас нас!       — У тебя перелом!       — Зато жить будем…       Смелый поступок впечатлил девушку. Химера-рядовой подставился и защитил их в ущерб себе. И хоть Инис и скрывала свою отраду за сквернословием на подчинённого, на её лице отобразилась эмоция, выказывающая уважение к Никсу Сафирини.       Над вражеской батареей стояла стена дыма и пыли. Артиллерия продолжала свою разрушительную работу. Последние противники догорали и тухли под ливнем. К Инис и её подчинённым подоспела помощь. Всё смолкло, и они услышали дробь пулемётов. Их удар был как заключительный аккорд. Атака была отбита благодаря осмотрительности фенриха. Они увели Фезергардов в тыл, а сами вернулись в центр.  

***

      На поле вздыбились, сверкнув пылом, земляные столбы. Ещё не распались первые, вывороченные из мокрой почвы, а рядом вставали новые взбросы.       По звуку и по характеру взрывов Эстель определила: противник ведёт огонь из орудий разных калибров. Одновременно бьют миномёты и артиллерия. Она вынула часы на цепочке, взглянула на время. Было уже почти три часа ночи.       — Лишь бы в ход не пошли беспилотники! — причитали по радио комвзводы. — Еле отбились от них!       В такие минуты у всех натянуты нервы. Это было решающее сражение. Ухо ловило непрерывные удары, крики, которые доносило радио. Тело чувствовало, как вздрагивает пол самоходки, как сыплются, стуча по крыше, осколки. Но самый критический момент — тишина. Все молчали, ждали новых ударов.        — Правый фланг взят, — сообщила сержант Цвейх.       Вместе с солдатами Инграм радовалась маленькой передышке, но кожа свербела от зрелища. На дорогах дымили вражеские танки. Догорала, потрескивая, разгромленная артиллерия. По обочинам валялась разорванная колючая проволока, ящики из-под снарядов… И горы, горы трупов. На всём зримая метка смерти.       «Это кончится, кончится непременно!» — Эстель успокаивала саму себя с душевной горечью.       Враг усиливал сопротивление. В небе, не прекращая пальбы, кружили Хасфилдские бомбардировщики. Эскадрилья Сен-Вентии вместе с командиром расстреливала по второму и третьему заходу. Но с каждым разом становилось труднее готовить самолёты: кончалось горючее и боеприпасы. Переливая из бака в бак последние остатки бензина, на задание уходили одиночные машины. Без крылатой химеры-разведчицы экипажи были взбудоражены и наэлектризованы.       — Цербер 01, это Стриж 02, сообщение от разведки: прибыли новые батальоны противника. Подкрепления атакуют в лоб, раскололи передний фланг, рвутся к тылу.       — Стриж 02, будь здесь. А я туда!       Неудержимым прорывом через изрытую язвами площадь самоходка разогналась по обломкам, стоявшими трамплином, и вкатилась на крышу одноэтажного здания. Под гусеницами покрошилась черепица. Машина на полной скорости сиганула с края, пролетая над строем. Под орудием, сверля воздух, с визгом гремели снаряды. Хасфилдцы, не ждавшие такой прыти, силились пресечь манёвр.       Самоходка приземлилась в центр их построения.       — Ну что, сучьи морды? Не ожидали? — во взгляде Эстель тлели весёлые огоньки. — Заряжай подкалиберные, фонс-мастер! — выстрел. Под башней подбитого танка взметнулись языки огня. Снаряд угодил в моторную группу. Пополз сизоватый дымок. Машина вспыхнула, шарахнулись в разные стороны члены экипажа. — Заряжай!       Прямая наводка — огонь. Ещё одна ликвидированная цель в копилку. Перезарядка, разворот к следующей цели. Огонь. Снова лихое попадание. Самоходка, не сбавляя обороты, кружила по своей оси, отстреливая сконфузившиеся по периметру танки.       — Быстрее! Быстрее! Заряжай!       На дороге, перекроенной воронками, затянутой ливнем, взлетали куски железа: то низко, с красноватой вспышкой, то ввысь, до строений.       Чёрные корпуса окружали. Хотелось сбежать, повернуть обратно. Тьма зашевелилась, как чернила спрута и ослепляла. В правом глазу Эстель замелькали пёстрые круги.       «Снова зрение подводит…»       Инграм сомкнула веки, ориентируясь на звуки. Через несколько минут нервы свыклись, улеглась непроизвольная дрожь. Ухо спокойнее воспринимало эхо дальних ударов. Эстель стреляла не глядя на поле боя. Ориентировалась лишь на отзвуки. Затем протёрла глаз. Затуманенный взгляд вернул свою остроту. Охватывавшие её танки покойными телами чахли под дождём.       — Сколько… у нас припасов? — грузно вздыхала Инграм.       — Два ящика, — известила фонс-мастер.       — Значит, пока есть время, вернёмся к снабж…       — Цербер 01, в вашем направлении движется батарея противника, — уведомил один из комвзводов.       — Нет-нет! Не снова! — Эстель истерично саданула кулаком по панели управления. — Когда это всё кончится?!       — Это Коршун 01, — проговорил Шеннон. — Я и Стриж 02 скоро будем у вас. Противник стремится отрезать нас от снабжения и рвётся всеми силами к тылу. Беспилотников, судя по данным разведки, штук пятьсот, а танков не меньше сотни. Ещё час такой пальбы, и мы останемся без артиллерии. Я уж бойцов не считаю, их почти нет... Если не успеем, враги нас возьмут. В общем, перехватим их с вашей точки, сделав круг.       — Вот, значит, как… — пряча лицо, стушевалась Инграм.       — Фенрих? — обеспокоилась Фэйт.       Командир смахнула с себя манящий дурман отчаяния. По краям поля зрения картинка расплылась, но вопросительное лицо адъютанта она видела отчётливо. Эстель подобралась, чтобы не выглядеть затравленным зверьком, и спокойно отчеканила:       — Готовь последние снаряды. Сейчас будет финиш.  

***

        Всё это пахло самоубийством. Но другого выхода не оставалось. Если не нанести контрудара, Хасфилдцев уже ничто не остановит.       Танки обстреляли линию обороны, форсировали, отступили и, маневрируя, настойчиво брали позиции осколочными снарядами. Затем стали рваться фугасные припасы. Торжествовал жужжащий над полем вражеский самолёт-корректировщик. Разбитая армия опасливо отходила назад.       — Мы их порвём, — успокаивала подчинённых Инграм. — Но у нас всего полсотни исправных самоходок. Поддержите меня, когда я буду в начале строя.       — Поддержим, — дала ответ Цвейх. — Пойдут в атаку взводы под номерами 112 и 156. Вернее, то, что от них осталось. Позывные: Канюк 05 и Соловей 11.       Ведя машину с предосторожностями, фенрих дала первый выстрел. Следом несколько пушек открыли огонь одновременной наводкой. В строе противника взметнулись разбитые орудия.       И вдруг тишина. Зазвучал глухой хлопок в небе и пронзительный свист, продирающий по нервам. Опять хлопок, затем свист. Рвались шрапнели. Похоже, захватчики переменили комбинацию атак: они посылали рвущиеся в воздухе снаряды. Бойцам, скрытым в укрытия и под бронёй техники, такие удары не опасны. Но цель была — подавить дух, напугать и разладить психику.       Самоходки повернули к укрытиям.         — Не отступать! — приказала комбат. — Это просто уловка!       Она хотела скомандовать «огонь из всех орудий!», но было уже поздно. Солдаты перепуганы, и сначала следовало выпустить несколько проверочных снарядов, скорректировать дистанцию. Припасы и так были на исходе. Промахи фатальны.       Бомбы достигли одну из мишеней, превратив её в огневую преграду. Пространство усеялось серыми дымными клубками. Разрывы вспыхивали рядом, ложились совсем близко, — то впереди, то сбоку. Эстель повернула, увеличивая скорость и ища кратчайший путь для выхода из зоны огня.       — Начинаем штурм, пока они не перегруппировались!       — Цербер 01, у нас тут…       Дым, грохот. Земля поднялась дыбом, подбросила, ушла из-под гусениц. На какое-то мгновение самоходка повисла в невесомости. Но страшная явь сжала её в своих смертельных объятиях. В грохоте Инграм слышала пронзительный гром, вой и короткий звук врезающихся в корпус смертоносных осколков. Закричали раненые…       — …под землёй! Землекопы!       — Заправляем газ! — распорядилась фенрих.       — Кончились запасы! Мы отрезаны от путей снабжения!       — Значит, по старинке! Пристрелочным! Канюк 05, на дальнюю дистанцию!       Взвод отражал танковую атаку, но те прорвались наперерез. Инграм нацелилась на левофланговые машины, откуда почти непрерывно строчили орудия врага.       Мысли работали наперёд. Эстель вспотела от напряжения. Минуты тянулись мучительно. Рявкнули пушки, глухо бахнули снаряды. В сердце кольнуло — на них шли танковые строи. Ударяли в лоб.       Они попали в невыгодное положение. Не ждали такого мощного и хорошо организованного нападения. Подкрепления прибывали. Брызнули жирные излучения ярко-красных искр. Вспышки разрывали мглу, выхватывали на миг солдат, беспорядочно метавшихся от раскрошившегося грунта, от крючковатых лап хищников.       Эта кровавая пьеса и не думала заканчиваться.       — Под земл… Их слишком много! — прерываясь, проревел Шеннон. — Мы не продержимся! Нам нужно отступа…       — Стоять всем! Стоять насмерть! — душераздирающе вопила Эстель. — Нас похоронят заживо! Но нельзя дать им пройти!       Паника парализовала колонну: такие безысходные слова вгоняли в ужас. Вражеская оборона была крепкой. Сломив упорное сопротивление, Хасфилдцы напирали, выплеснулись на цели и хлынули на горстку взводов. Солдаты встретили их ожесточёнными выстрелами, но ни одного подбить не удалось.       Твердь закачалась. Новое землетрясение подкинуло орудия. Дорога раскололась пополам…       — Фенрих, осторожнее! — взвизгнула фонс-мастер.       Самоходка встопорщилась, окуталась клубами пыли и земли. Бахнул губительный клич зверя. Отгремели по ушам крики товарищей, и во все голоса зазвенело радио. Мир мигнул и окрасился чернотой.  

***

❱❱ ??? ЯНВАРЯ, 20ХХ ГОД ❰❰

        «Фенрих!»       Она через усилие разомкнула глаза.       Встретили её алые вельветовые занавески, витражное окно. За цветным стеклом крупными хлопьями валил снегопад. Стояли покрытые инеем деревья. Рос и поднимался до низких облаков зимний ландшафт.       «Я помню этот снежный день…»       В руке она почувствовала что-то мягкое и пушистое. По ощущениям это были перья. Инграм посмотрела вниз: подле её ног сидела крылатая химера. Она плакала, опустив голову, и что-то бормотала себе под нос.       «…день, когда я познакомилась с Фэйт».       Медитативно Эстель осмотрела комнату. Зрение, ещё не покалеченное, выдернуло из обстановки каждый предмет. Длинный стол, за которым она занималась учёбой, камин, кровать с балдахином, футляр со скрипкой в углу. Воспоминания, как кусочки, собрались в единое целое.       «Я дома…»       Её снова привлёк тихий плач. Инграм опустилась к химере, хотела дотронуться до её плеча, но та боязливо отползла назад.       — Не трогай меня! — вскрикнула она.       — Я не причиню тебе вреда...       — Ты лжёшь! Ты только что обещала то же самое и солгала!       «Похоже на меня…» — Эстель взглянула на пучок вырванных чёрных перьев, что сжимала в руке.       — Я говорю правду. Клянусь своей фамилией.       Кажется, её это убедило. Химера подняла глаза и вытерла лицо. Её образ совсем выпал из памяти: чёрно-белое платье, вьющиеся до плеч волосы, растерянные лиловые глаза. И самое главное, — нет ужасающих острых рогов и хвоста. Воспитанная химера контролировала и прятала их. Эта крылатая девушка казалась знакомой и незнакомой одновременно.       — Значит… тебя зовут Эстель? Моё имя Фэ…       — Фэйт?       — Откуда ты знаешь? — химера непонимающе склонила голову набок.       «Я умею читать мысли», — подсказывало ответ зловредное сознание, но было проигнорировано.        — Да так… отец сказал.       — Ясно…       «Фенрих!»       — А? Ты слышала? — девушка оглянулась в поисках того, кому принадлежал этот странный голос.       — Что слышала?       — Показалось… Кстати об отце, ты нигде его не видела?       — Винсент… Он… он в соседней комнате.       — Хорошо, — Эстель вдруг взяла химеру за руку. — Нам не стоит попадаться ему на глаза. Идём! — и бегом потащила за собой в коридор.       — Постой, Эстель, помедленнее… Я не могу так быст… — крылатая девушка запнулась об складки красного ковра, упала ничком и распласталась на полу. Взъерошились её перья.       «Ну что за растяпа! Она всегда была такой?»       — Вставай быстрее, — Инграм протянула ей руку. Фэйт поднялась, опираясь на неё. — Надо уходить.       — Куда мы?       «Действительно. Куда?»       — Вообще-то я собиралась отвести тебя домой.       — Домой? Но… мне нельзя туда, забыла? Я хоть и служу тебе, но всё-таки принадлежу твоему отцу. Если только с его разрешения отпроситься ненадолго…       — Пошёл он к чёрту!       Химера оторопела от её деструктивных слов.       Больше всего Эстель желала увидеть отца, перемолвиться с ним хоть парой слов. Но какие-то другие эмоции противились этому. Блёклые воспоминания наползали на неё. Обида, гнев, ядовитая жажда высказать ему всё в лицо…       «Фенрих!»       — Я опять слышу голос!       — Чей голос?       — Не знаю. Он похож на твой, — Инграм хлопнула себя по щеке, прогоняя чужое наваждение. — Ты не звала меня фенрихом?       — Нет. Что это вообще значит? Может, тебе нездоровится? — химера явно обеспокоилась состоянием Эстель, пристально всматриваясь в её золотистые глаза.       «Что значит? Самой бы припомнить… Что я хотела сделать? Я здесь, чтобы повидать отца, правильно?»       — Слушай, я передумала. Я должна поговорить с отцом.       Фэйт сопроводила Эстель к комнате, в которой находился Винсент. Младшая Инграм положила руку на дверную ручку, но вновь её окликнули. Громче прежнего. Навязчивое «фенрих!» выдернуло из темницы разума белым светом.  

***

        — Фенрих… придите в себя, фенрих! Пожалуйста, очнитесь! — панический плач адъютанта коснулся уха. — Сначала Вивьен, теперь ты… Я не хочу терять тебя, Эстель!       Правый глаз кое-как разлепился. Синяя форма, острые рога и иссиня-чёрные крылья — первое, что он увидел. После девушка почувствовала объятия. Мысли, точно клокочущие птицы, обрушились на больную голову. Из тумана сознания выплывали знакомые лица, события, дни, месяцы…       «Это был просто сон…»       — Фонс... мастер...       — Фенр..! — та осеклась на полуслове и ещё крепче стиснула командира в своих руках. — Я так… я так… испугалась!       — Отпусти уже, — буркнула Инграм. Химера выпустила её из объятий.       Комбат поднялась с пола. Противным пищащим граем галдели сигналы тревоги. Кабину освещали красные аварийные лампочки.       «Голова трещит… Неслабо я стукнулась».       Фэйт, зарёванная, таращилась на старшую. Не отводила глаза, будто играла в гляделки, и боялась, что Эстель исчезнет, как только она моргнёт. Командир осмотрела адъютанта. Внешне она совсем не та, что была раньше. Но Фэйт из сна, а точнее из прошлого, с нынешней связывала одна непоколебимая истина: её сострадание и доброта никуда не делись.       — Слушай, ты помнишь день, когда мы познакомились? — вдруг обывательски спросила фенрих.       — Помню, конечно. К чему это ты?       — Вспомнилось... Это было так давно, будто в прошлой жизни. Вечность назад. — Эстель села за управление, отключила тревогу.       «Ты в тот день выдрала мне перья и обзывалась», — хотела выговорить фонс-мастер, но это было уже не важно. Нынешняя Инграм совсем другой человек. Будет очень грубо напоминать ей о скверном прошлом. Фэйт утирала текущие слёзы, глядя в её обессиленное, покрытое пылью, но всё ещё прекрасное аристократичное личико.       — Хватит уже сопли пускать, — ощерилась та. Она проверяла за панелью работоспособность самоходки.       — Прости… Ты долго не приходила в себя.       — Сколько я провалялась?       — Почти сорок минут.       — Паскудство! Где сержант и остальные? Они остались там одни! Докладывали обстановку?       — Радио тут глохнет. Мы очень глубоко.       — Куда нас занесло?       — Мы провалились в их норы.       — И как нам выбраться наружу? Это же самый настоящий лабиринт, кишащий хищниками! Давай, ищи выход!       — П-почему я? — разволновалась фонс-мастер.       — Кто из нас химера? Я или ты? Подключай своё чутьё!       Инграм зажгла прожектор.       Фэйт вынырнула из навалившегося полузабытья. Пережитый стресс мешал думать. Переваривая распоряжение, она пытливо всмотрелась и вслушалась в лабиринт. Через смотровой люк было видно несколько тоннелей, ломти построек, трупы чудовищ, застывшую технику. Не только Фэйт и Эстель попали в ловушку.       Тоннель был тих. Казалось, ничего живого не осталось в этом перепаханном когтями подземелье, сплошь покрытом рваными кусками металла. Стоял запах псарни, гнилья, пороха. Искать надо было пути, где ворочались живые химеры. Они прорывали ходы наружу.       Глубоко в темноте что-то проблеяло, взвыло и подозвало:       Иди ко мне…       — Я что-то слышу. Едем прямо, затем свернём влево.       Самоходка двинулась. Они углубились в сгущающийся мрак. На пути попадались обломки, трупы, но вскоре встречала их только сырая земля. Отвлёк от дороги отвратительный рокочущий вой, словно отрыжка гигантского чудовища.       — Что за рёв? — шептала Инграм, оборачиваясь.       Фонс-мастер молчала.       Эстель надавила на газ. Сердце нервически заколотилось. Она представила себе, как неизвестный позади них монстр выбирается из глубин почвы, размолотив частоколом клыков стальную машину, которая просто мешает протиснуться гигантской туше…       — Не молчи! Ответь! За нами кто-то есть?       — Езжай вперёд.       Должно быть, интуиция наставляла её на правильный путь. Им не встретился ни один хищник. Лишь их страдальческие голоса хаотично слышались за спиной. Эстель предавалась размышлениям, пока фонс-мастер взиралась вперёд, и из мрака не возникло то, к чему её толкала чужая, завладевшая ею воля. Развилка.       — Ну и как? Куда нам ехать?       — Останови.       Инграм затормозила. Фэйт вылезла из машины, спрыгнула, прислушалась и канула в одном из тоннелей.       — А ну куда намылилась?! Стоять! — фенрих вылезла следом, фонс-мастер не откликнулась. — Бестолковая химера! Догоню и пну с размаху!       Инграм побежала за ней, вооружившись фонариком. Под ногами зачавкала размягчённая земля, хрустели клоки проволоки. Чем дальше она заходила, тем чётче слышались разрывы бомб, шорох гусениц и гул моторов. Поверхность была рядом.       Затем распозналась морось дождя, крики бойцов и командиров. Тоннель окончился в покатом склоне и привёл её к высоченному зданию со стеклянным куполом, что таял в космической темноте. Вокруг его поедало пожарище.       Небо, чистое и осязаемое, блестело градинками звёзд. На чёрном, казалось, бездонном небосклоне мелькали яркие хвосты мелких комет. Моросящий дождик щекотал кожу. Буря окончилась. Но Эстель этого не заметила.       Фенрих оглянулась в поисках адъютанта.       «Ну и куда пропала эта бестолочь?»  

***

        Фэйт недоумённо осматривалась, не понимая, где находится, куда делся её командир и как ей удалось преодолеть подземный лабиринт. Место, где она находилась, смотрелось дико, пугающе. Сжималось сердце. Химера никак не могла понять, что именно её настораживает в окружающем строении.       Чутьё вело её по этажам, повинуясь какой-то непонятной логике. Она поднималась по лестницам, потом спускалась, шла длинными коридорами, снова поднималась. Почти достигла самых верхних этажей. Это настораживало…       Затем что-то зловещее накатило со спины, и, казалось, она слышит чей-то вкрадчивый голос:       Ты здесь…       Пятясь назад, изо всех сил преодолевая волю незримого врага, Фэйт искала пути отхода. Её окружали дым и горящие стены. Тьма настигала, окутывала, и она бежала, падала, снова вставала и продолжала бессмысленное бегство по цветущему пламенем коридору.       Ты часть меня, — властно шептала тьма.        — Цертеро, это ты?       Ты в моей власти.       — Не дождёшься!       Я позвал тебя, и вот ты здесь. Ты хочешь, чтобы я исчез, но я навсегда останусь с тобой.       — Покажи себя! Где ты?       Я живу в тебе.       — Грх! Хватит говорить загадками! Покажись!       Они здесь… Они пришли сюда, затаились, спрятались в этом мире, ждут момента, чтобы испепелить его…       — Кто?       Они считают себя властителями. Они ждут нашей покорности…       — Объясни! Кто «они»?       Эхо голосов окутывало её. Казалось, что говорящих несколько десятков. Фэйт зажала уши, но это не спало её. Голоса были в её голове. Разной тональностью, от дисканта до баритона. Они продолжали, не слушая её, переходя в гнетущий шёпот:       ОНИ считают себя выше природы и её законов. ОНИ думают, что вправе ломать эти законы и уродовать живые существа, чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Но они оплошали, и теперь МЫ изучаем их... Изучаем...       На последних словах голос заметно стих.       — Ты умираешь… — поняла химера, и почему-то её это вогнало в тоску.       …Умру я, но на моё место придут сотни… тысячи других ненавистных ИМ созданий, порождённых ИМИ…       — И всех их будет ждать смерть!       …но кто защитит тебя от НИХ САМИХ? — угрожающе продолжал гаснущий голос.       — Я сама себя защищу!       Твоё предательство навсегда останется со мной... Сможешь ли ты жить в ИХ мире? Но ты не одна из них… Ты — такая же тварь, как и все, что тебя окружают. Без нас ты не сможешь существовать... Когда нас не останется, будешь ли продолжать жить?       — Я не понимаю! Что ты пытаешься сказать?       Ах, как печально… ты так… ничего и не осознала…       Голос смолк.       — Цертеро! Цертеро!       И больше не заговорил.       Время словно включило свой нормальный темп. Чужеродный разум отпустил её, и Фэйт увидела, как яростно напирает огонь, слышала, как орут товарищи, как гремит артиллерия. Но эмоции не отпускали. Это было странное чувство: раньше её не посещали такие приступы угрызений совести. Будто у неё был долг перед вожаком. А ведь на самом деле она ничего ему не должна. Она подарила ему свободу, возможность делать выбор. И он сделал свой выбор. Она его не предавала. Это Цертеро изначально не доверял ей и манипулировал.       Губительный дым заполонял коридор. В маленьком пространстве стало душно от пыли и запахов едкой гари. Фэйт продиралась через преграду, чувствуя, как жар медленно, но настойчиво проникает, казалось, до самого сердца.  

***

        — Фонс-мастер! Отзовись, фонс-мастер!       Помещение заполнялось газом, противным запахом бензина и серы. Солдаты снаружи травили собравшихся у здания химер. Они следовали за своим лидером, но, потеряв его контроль, бросились в рассыпную. Зверьё кидалось в окна, пряталось в помещениях, не замечая среди обломков маленькую фигурку девушки. Она не представляла для них интереса. Существа искали место, чтобы спрятаться от армии.       Химическая атака становилась интенсивнее. Войска целенаправленно закидывали здание баллонами. Они рвались, сотрясали строение, и голубоватые облачка через щели проникали в коридоры, веялись по полу, вспыхивали, как пух, столкнувшись с огнём. Инграм избегала всполохов, как могла, но газа становилось всё больше. Он преследовал её до верхних этажей.       — Фонс-мастер! — ещё раз позвала Эстель.       — Фенрих, я здесь!       Голос адъютанта зазвучал из другого конца коридора. Комбат рванула к нему. Дым ставился гуще, защипал правый глаз. Воняло гарью, пеплом.       В слезящемся глазу потемнело, остатки воздуха выбило из лёгких. Эстель закашляла, растирая слепнущий глаз пальцами, а когда открыла его, увидела, как ей преградил путь голубой туман. Содрогание взрыва отбросило Инграм на пол, осыпало разящими осколками и искрами. Обжигающее пламя коснулось лица, и несдерживаемый крик прокатился эхом по помещению.       — А-а-а! Чёрт побери! Мой глаз! Мой глаз! — кричала Эстель, накрыв его ладонью. — Меня ослепило! Я ослепла!       — Фенрих! Фенрих, держитесь! — Инграм услышала топот и почувствовала, как её обхватила фонс-мастер: закрыла крыльями от огня и коснулась её щеки.       — Обошлось… — выдохнула она, помогая ей подняться. — Твой глаз цел, у тебя ожог.       — О, какая радость! — прошипела Эстель. — Я вообще-то ничего не вижу! Как мы будем выбираться?! Тут всюду воспламеняющийся газ! Вот тебе загадка: что произойдёт раньше? Ты отравишься или он нас подорвёт?       Фэйт не ответила, но повела беспомощного комбата за собой. Эстель слышала, как шуршат её перья, как она хрипит из-за подступающей отравы. Горло сохло от жажды и дыма пожарища, жгло кожу, по щекам стекала копоть, смешанная с потом. Они поднимались по лестницам. Химера молчала слишком долго. Это напугало командира. Мрачнота, окружавшая её, измучивала и без того обессиленное тело, а теперь ещё и адъютант подкидывала тревоги.       — Ну и чего молчишь? — скрывая волнение, спросила Инграм. — Куда мы идём?       — Я… выискиваю безопасные пути.       — Чёрт, как больно! — завопила фенрих, хватаясь за правый глаз. Его кольнуло. — Ищи быстрее! Я не хочу помереть от болевого шока!       Химеру, должно быть, состояние командира волновало ещё больше. Инграм ощущала, как дрожат её руки. Ей даже казалось, что она может услышать, как дико стучит её сердце. Конечно, и газ добавлял ей проблем. Комбат чувствовала его запах. Он не рассеивался ни на секунду. Вероятно, фонс-мастеру было невыносимо сдерживаться от его одурманивания. Этот чёртов яд действовал как наркотик.       Наконец они дошли до последнего этажа.       — Слушай, Эстель, у тебя есть радио? — спросила Фэйт.       — Да, но никто нам сейчас не поможет, — Инграм нащупала и передала ей изрядно потрёпанное устройство. — Даже если кто-то откликнется, они не успеют прибыть сюда.       — Есть кое-кто, кто успеет, — Фэйт включила радио, оно захрипело. — Феникс 01 вызывает Грифа 01, вы слышите меня? — тишина. — Капитан Морзенеску? Отзовитесь, если слышите! — радио ещё немного помолчало, а затем, наконец, послышался мужской голос:       — Неужто это моя любимая девушка в армии? Я боялся, что больше тебя не услышу! — он сочился притворной жизнерадостностью. Наверняка пилоты были истощены, но капитан не показал перед Фэйт своё утомление.       — Я тоже рада вас слышать, — последовала его примеру фонс-мастер и ответила радостным тоном.       — Ты не представляешь, как мне приятно это знать!       — Капитан, вы помните о своём долге в нашем споре?       — Конечно! Ты передумала и хочешь выпить со мной?       — Если всё пройдёт удачно, то я выпью с вами что-нибудь безалкогольное. Вы можете по коммуникатору отследить моё положение?       — С погрешностями. Ты в старом отеле?       — Да, мне нужно, чтобы вы уничтожили его.       — Вместе с тобой? Так не пойдёт!       — Я на верхних этажах и не пострадаю. Просто подорвите подножие. Я вылечу через крышу, — её беззаботного притворства хватило ненадолго. Морзенеску заметил подвох, но переубеждать химеру не стал.       — Понял. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.       Он отключился.       — Что ты задумала? Как ты собралась вылететь? — с подозрением спросила Эстель. Слова подчинённой насторожили её, как и капитана.       — Над нами стеклянный купол.       — И?       — Когда тут всё рванёт, то нас вынесет, как из пушки.       — У тебя с головой проблемы?! — насторожённость обернулась гневом. — Нас же разнесёт на куски! — до Инграм дошёл не только безумный план фонс-мастера, но и причина её тоскливого голоса.        — Мои доспехи и крылья выдержат. Тебя я смогу спасти, — губы, произнёсшие это чистым и приятным голосом, должно быть, изогнулись в слабой улыбке. Именно так показалось незрячей Эстель, которая опиралась на свой аналитический навык и ловила каждую нотку голоса химеры. Но она не прекращала плеваться взбешённой речью:       — Не смей! Не смей, фонс-мастер! Ты же сгоришь! Совсем лишилась рассудка? Тупица! — продолжала сочить ругательства фенрих, не зная, как препятствовать химере и делая ставку на свою устрашающую злобу. — Откуда у тебя вообще такие идиотские идеи? Бестолочь! Не смей меня оставлять! Это приказ!       — Нет другого пути. Иначе мы обе погибнем.       — Всегда есть иной путь! Свяжись с Морзенеску и остальной эскадрильей! Дождёмся их подмоги!       — Не успеют. Мы в ловушке. Вокруг нас газ. Он подступает... Мне… мне всё тяжелее. Я завела нас сюда... и я нас вытащу. Хоть ценой своей жизни.       Желание быть утешенной и желание быть услышанной сплелись, создав чувство, которое Эстель никогда ни к кому не испытывала, и исторгало из её груди слова, которые она никогда никому не говорила. Рывком она вцепилась в подчинённую и прижалась к ней, как к самому дорогому существу на свете.       — Фэйт, нет! Пожалуйста, не делай этого! — Эстель вмиг изменила подход и заумоляла обжигающим нервы голосом. — Я не хочу, чтобы ты погибла, Фэйт… прошу! Останься со мной!       — Эстель… — химера неспешно обняла старшую. Её тон стал мягким, нежным, слегка дрожащим. Инграм не видела лица девушки, но понимала, что она плачет. — Я знала… я знала, что душа у тебя добрая! Эти слова для меня много значат! Я так долго ждала их… Спасибо тебе… за всё.       — Я не стою этого, Фэйт! Пожалуйста, не надо! — что-то оттаяло у неё в душе. И вот, словно прорвавшая плотину река, полились слёзы. Они текли по щекам ручьями. Правый глаз разболелся от этого ещё сильнее. Такие жертвенные действия со стороны химеры одновременно впечатляли, разъяряли и нагоняли безнадёгу.       Фонс-мастер ничего не сказала. Она плотно обняла командира, защитив её крыльями от приближающегося пламени. Снаружи послышался рёв самолёта.       В ночном затишье шквал артиллерийского огня обрушился на отступающие Хасфилдские войска. Последние уцелевшие батальоны гнали их обратно к стенам. Вдруг обе стороны противников замерли. Их машины встали на месте. Из люков вынырнули члены экипажа, подняли головы к небу. Некоторые достали бинокли.       Хвост кометы протянулся на весь небосвод, после ещё один, ещё и ещё, подарив тем самым долгожданный звездопад. Быстрые стежки, как фантастический фейерверк, исполосовали чёрное полотно. Мельчайшие пылинки образовали вдохновляющей красоты космическую картину.       Но другое зрелище заставило отвлечься от звездопада.         Слышно было, как заревел бомбардировщик, прогремел одиночный взрыв, и в небе что-то разноголосо взвыло, нагоняя ветер. Почуяв опасность, солдаты решили, что бомба пришла по их душу, и сиганули в укрытия. Первый залп самолёта лёг рядом с высоченным зданием, следующий — в его подножие. Спустя миг всё спуталось в сплошной мешанине разрывов. Весь заполненный газом небоскрёб превратился в огнедышащий вулкан. Оглушённые, засыпанные обломками войска корчились от страха в своих убежищах, в ужасе ожидая, когда всё кончится... Когда же, когда? Но это «когда» не наступало. Взрывы сотрясали землю, которая, казалось, вот-вот расколется и унесёт за собой всё вокруг.       Одинокая огненная вспышка вылетела из крыши под гром взрывов. Коротко сверкнув, как подающая звезда, она исчезла в ночной тьме среди других умирающих комет.