На прицеле

У Шастуна на несколько секунд перехватывает дыхание. Он буквально задыхается и, теряясь в пространстве, только резко убирает руки от винтовки, пытаясь прийти в себя. Сначала накрывает холодом, потом бегут мурашки по всему телу, заставляя Антона открыть глаза и осторожно приобнять себя за плечи. Вдох. Снова вдох. Он наконец выдыхает. Все ещё трясет, а в ушах звенит и снова и снова эхом разносится треск дерева, который с каждой секундой становится только громче. Перед глазами, в которых все ещё стоит белая дымка, а все вокруг плывет, четко отпечаталась улыбка Попова, от чего у Шастуна тут же колет в сердце, а в горле встаёт ком, мешающий даже вздохнуть. Он делает шаг назад, хлопая уже мокрыми ресницами, сгоняя упрямо застывшие слезы. Паника отступает не сразу, губы трясутся, повторяя одно и то же "я тебя люблю" так тихо, что даже сам Антон вряд ли слышит. Все заканчивается так резко, словно Шастуна облили холодной водой, но его до сих пор бьёт дрожь. – Шаст? – Антон кричит внутри, его разрывает, он медленно опускается на колени, а затем прислоняется спиной к какой-то пыльной коробке, стоящей здесь за ненадобностью строителями, но сейчас, боже, сейчас она здесь просто необходима, иначе Шастун просто упал бы на пол. – Что произошло? – сердце бешено стучит, и Антон нервно вытягивает ноги, чуть сгибая их в коленях, и, запуская руки в волосы, опирается на них локтями. – Что случилось? – снова повторяет он, стараясь унять дрожь в коленках, но сразу же бросает это дело, слегка нервно покачиваясь. Шастун медленно сходит с ума, но внешне он спокоен, не считая того, что не может взять себя в руки. Пальцы сильнее сжимают волосы, тяжёлый вдох, и Антон уже не ждёт ответа. Он сам не знает, зачем спросил. Ему даже кажется, что Попов ответил ему, и сквозь шум в ушах, Шастун продолжает слышать его голос. – ...столько птиц взмыло в воздух, – Антон давит улыбку внутри себя и вдруг поднимает голову от сложенных рук, буквально чувствуя разряд тока по телу. – Антош, ты слышишь? – Шастун вздрагивает и приоткрывает рот, ища глазами какой-то помощи. – Д-да, – сдавленно выдает он, запнувшись в собственных мыслях. – Да, – повторяет Антон, пока пульс бьёт в ушах, а его рука аккуратно трогает наушник. – Хорошо, – Арсений слегка усмехается. – Прости, что гружу этим, ничего не случилось же, просто так странно, чего это они. – И правда странно, – Шастун ловит себя на том, что улыбается, чувствуя соленый привкус во рту, и ему приходится тыльной стороной ладони стирать слезы. – Знаешь, я скоро домой, когда ты освобождаешься? – рука замирает, и до Антона наконец доходит. – Нет! – Что? – Давай лучше встретимся в кафе. Я приду к тебе сам, ладно? – Антон тараторит так быстро, что сам еле успевает понять, о чем говорит. – Пожалуйста. – Тош, все точно хорошо? Я приду, конечно, но. Ладно, неважно. Где тебя ждать? – Шастун выдыхает, называя адрес, и откидывает голову назад, смотря на потолок. Их будут искать. Антон не справился с заданием. Их будут искать, и единственное, что остаётся, это защитить того, кого сам чуть не убил. Любой ценой.