Сингулярность. Император Гелиоса

Лафайетт надел шляпу, после чего он закрыл дверь в покои Александры и направился к своему кораблю. После того как он получил свой приз за то, что испортил жизнь инопланетным тварям, ему остается лишь добиться полноценной победы. А это возможно лишь при одном раскладе: Лафайетт должен был уничтожить злейшего врага из профилиппской группировки. На "Орле", личном судне первого рыцаря Лафайетта, самого владельца корабля ждал его верный Джек, герцог Ливерана. До этого мало упоминавшийся герцог Ливеранский является одним из дальних родственников кронпринца Генриха, кузеном третьего или четвертого рода. У корабля сидел на табурете всего один солдат в черной униформе с белыми ремнями и золотыми кнопками. Это был очень молодой, относительно других представителей императорской гвардии человек с черными волосами, которые слегка виделись из-под шлема с гелиосским флагом. Офицер гвардии, завидев Лафайетта, незамедлительно вскочил с табурета. - Здравья желаю, ваше высокопревосходительство. Первый рыцарь Гелиоса кратко ответил: - И тебе привет, Джек. Лафайетт прошел мимо Джека, понимая, что ему следовало бы поторопиться. Он быстро пересек коридор своего небольшого судна, и дойдя до своего кабинета демонстративно щелкнул пальцами. Дверь среагировала и автоматически открылась. На столе небольшой комнаты лежал конверт от его "канцлера" Бадоглио. Рикардо Бадоглио выполнял скорее функцию секретаря, чем помощника, занимаясь бумагами первого рыцаря. Он редко лично общался с Лафайеттом лично, не желая тратить время, а для защиты информации доставлял конверты через своих людей. Лафайетт вскрыл конверт. Как и ожидалось, ему повезло, и большой враг еще не подозревает, что его ждет. Он оторвал часть письма с координатами, а остальное быстро уничтожил огнем стационарной маленькой печки, размером с небольшую коробку, где Лафайетт уничтожал все письма Бадоглио. Теперь он направился к месту пилота, где его уже ждал скучающий герцог Ливерана. Джек с оживлением встретил Лафайетта. Тот, ничего не говоря протянул ему бумажку с координатами. Лафайетт занял место второго пилота, рядом с Джеком и направил корабль к месту назначения. Джек, которого должны были выдать за Ни не был особо разочарован этим фактом, и не смотря на то, что он с первого дня знал, чем она занимается с двумя остальными эйриан, он пребывал в воодушевлении. Еще с детства он равнялся на Лафайетта. Как и любой знатный гелиосец, он хотел стать рыцарем, но в отличии от остальных, он, как и Лафайетт не мог смириться ни с чем кроме первого места. Амбициозность, энергичность и рыцарские замашки были теми чертами, которые он подсмотрел у своего идола, и стремился стать похожим на него. Корабль направлялся к Земле Императора Филиппа, очередной переименованной планете, которая ранее принадлежала Касахианцам и называлась Дессан. В космопорте главной колонии на Земле Императора Филиппа было, как всегда, не приземлиться: док занимали прорабы, руководившие строительством верфей и судов, которые вербовали торговцев, пилотов и рабочих. Благодаря расположению на границе с территориями Касахианцев, эта система процветала. Многочисленные субсидии и поблажки со стороны казначейства объясняют название колонии. Тот вид, который планета обрела был создан руками Филиппа. Лафайетт взял с собой своих спутников: молчаливого гвардейца и скромного герцога. Гвардеец, как и подобает офицеру императорской гвардии следовал в десяти-двадцати шагах от Лафайетта и герцога. Лафайетт внезапно решил прервать молчаливый марш: - Видишь ли Джек, пояснил рыцарь, я очень бы хотел, чтобы эта разжиревшая свинья от меня первого узнала о моем триумфе. Джек, разумеется, знал об их интригах, иначе и быть не могло. Более того, герцог активно принимал в них участие часто доставляя информацию Эдварду Персейскому. Он понял о ком идет речь. - Не считая того случая в спальне наших друзей, это будет лучший момент в моей жизни. Лафайетт внезапно лукаво улыбнулся и прибавил: - Хотя удовольствие сегодня утром тоже было необъятным, но в другой манере. Не хватало ощущения триумфа. Но теперь, я расскажу этой сволочи о том, что произошло в каюте под императорской опочивальней, можно сказать под задом императора! Ох да, пусть идет их выручать, пусть сдохнет от досады.... Речь шла о тете Лафайетта. Он не раз гневно восклицал в ее сторону, и у Джека была отработанная схема на этот случай. Он поспешно согласился с Лафайеттом: - Еще как сдохнет! Мы постараемся, чтобы сдохла! Постепенно они приближались к особняку принадлежавшему роду Лафайетта. Первый рыцарь с ностальгией остановился и некоторое время смотрел на невероятной пышности здание, которое одним своим видом плевало в лицо всяческим плебеям, завидевшим его. Лафайетт сжал кулак на шпаге и заявил: - А ведь это особняк моей прабабки, и жить здесь должен был я! Герцог предугадав мысли Лафайетта, согласился: - Само собой будете! Лафайетт улыбнувшись посмотрел на Джека. - А тебя я произведу в звание канцлера, дам тебе титул получше, назначу своим канцлером, и будешь получать десятую часть казны в год! Герцог поклонился: - Миллион благодарностей, спасибо. Герцог явно считал, что десятая часть казны уже у него в кармане. Лафайетт дав сигнал гвардейцу заявил: - Шоу начинается, господа! Он направился ко входу отпихнул тюремного вида вышибалу и пнул дверь сапогом. Затем снова, еще раз, и еще. Казалось, дверь не выдержит такого натиска. Внезапно дверь открылась, и еще более крепкий стражник с дубиной рявкнул: - Кто такой???? Лафайетт молниеносно разрубил дубинку стражника до рукояти и прошел мимо него, грохоча сапогами по паркету. Герцог, сжавшись перед стражником пробормотал извинение и всунул стражнику конверт. Гвардеец прошел вслед за герцогом, не обращая никакого внимания на стражника. При виде незваного гостя у многих слуг и посетителей графини вытянулись лица. Лафайетт не обращая внимания даже на высокопоставленных дипломатов других рас расталкивал всех. - Отойдите отсюда, челядь никчемная! Какой-то слуга от страха уронил поднос с вином, разлив напиток на дорогой ковер. Лафайетт схватил его за руку. - Ей ты, где тетя? Слуга протараторил: - Она завтракает с дипломатами из делегации Королевства Нирии, ваше высокодитсво! - А мне какая разница, с какими отбросами она завтракает? Предупреди ее о моем визите, да поживее! Слуга направился к графине, а Лафайетт со спутниками последовали за ним. Лафайетт разочарованно осматривал стены замка. Как все изменилось. По приказу тети, всю символику гелиосской военной мощи времен его прабабки сняли и наверняка выкинули. Множество боевого оружия, в полный рост бронекостюмы, униформы, целые орудия, портреты военачальником и множество другого ушло на чердак. Или еще хуже в мусор. Вот зараза. Наконец они достигли обеденного зала графини. Лафайетт кивнул герцогу, ему лучше было остаться снаружи, гвардеец в свою очередь должен был сопровождать рыцаря, никогда не знаешь, на что решиться алчная графиня. Иметь при себе надежного свидетеля всегда удобно. Лафайетт сменил выражение лица на печальное и испуганное выражение и вошел в зал. Графиня, носившая титул правительницы Нью-Гелиоса, была огромная дама лет сорока-сорока пяти. Ее лицо это огромная бесформенная, от жира маска с темными, покрашенными волосами, с заметными также крашенными черными усиками над верхней губой и ярко накрашенными губами над двойным, от жира подбородком. Все в графине, ее тело, злость, хитрость, жажда власти было непомерно огромно (как и ее его, добавил бы Лафайетт). С энергией генерала Гелиосской Армии она путешествовала между посольствами и имениями дворян, зорко следя за управлением и бюрократией. Она, глава посольств Гелиосской империи требовала от своих подчиненных железной дисциплины. И все же она не была глупа. Долгие годы борьбы за власть с антилиберальной партией, и с собственным племянником показали, что нужно ожидать от его визитов. Тетя и племянник никогда не разговаривали, и встречались лишь на приемах. Она сидела за длинным столом, общаясь с дипломатами из делегации нирийцев – гуманоидных птиц, напоминавших пингвинов в человеческий рост с толстым клювом как у пеликана. Она вставляла несколько слов, после чего выслушивала шквал пулемета из клювов нирийских дипломатов, и пожирала огромную свинью. С появлением племянника делегаты замолчали, а графиня отложив кусок свинины сделала спокойное лицо. - Ты я вижу рано встаешь! Ворвался ко мне, как гром из-за сарая, позволь спросить, что заставило тебя так спешить? Лафайетт дал своему внутреннему актеру полную свободу. Посмотрев тете прямо в ее холодные глаза, он завопил: - Тетя, тетя, все пропало!! Графиня протерла вытерла жирные пальцы и глотнула виски и наконец осведомилась: - Что же пропало, Жак? Еще одно проигранное дело? - Дражайшая тетя, начал он, подумав, лишь бы эта зараза сдохла поскорей. Он продолжил: - Сейчас вообще не время продолжать нашу борьбу. Несчастье, как молния обрушившееся на нас, слишком велико! Лафайетт на мгновение задумался и заключил для себя: нет, ее эго однозначно больше, чем ее жировая масса. Графиня сделала еще глоток. - Как несчастье для вас может стать несчастьем для меня? Лафайетт торжественно, скрывая всю иронию заявил: - Наша жизнь в руках императора! В глазах графини блеснуло. Она попыталась предугадать, какую пакость этот засранец подготовил для нее на этот раз. Просидев в размышлениях несколько минут, она указала дипломатам на дверь и позвала своего канцлера: - Ганс ! Лафайетт усмехнулся. - Тетя дражайшая, я не хотел бы говорить при посторонних, мы должны беседовать наедине. - Бред! Ты можешь спокойно говорит при моем канцлере. Графиня не доверяла племяннику, и на всякий случай запаслась свидетелем. Лафайетт обрадовался про себя: Пусть она хоть всех своих людей позовет, хоть еще кто послушает! Дверь негромко открылась, и в зал вошел Ганс. Многие, включая самого Лафайетта утверждали, что он любовник графини. Он поклонился рыцарю. - Вы у нас редкий гость, ваша светлость! Графиня объяснила: - Мой племянник уверен, что сообщит нам о какой-то большой беде. Лафайетт грустно выдохнул: - Увы, тетушка! Лафайетт все ждал, когда графиня окончательно разозлится. - Я знаю, у нас с вами были некоторые недоразумения... - Ссоры племянник, ссоры, и заканчивались они обычно чрезвычайно плохо для вас. Лафайетт взмахнул рукой над головой, и опаснулся, не перетягивает ли он драму. - Абсолютно, и сам господь свидетель, что я желал вам множество бед ! Но такого несчастья как теперь, я и в самых моих извращеннейших, прости меня господи представлениях желать не стал бы. Ибо, как вам известно, я как рыцарь не смел бы коснуться вашей репутации или чести. Графиня не сдержалась и попытавшись встать с кресла крикнула: - Да в чем же дело, черт тебя поимей! Графиня плюхнулась обратно в кресла под тяжестью собственного жира. - Дипломаты эйриан, которых по вашему настоянию и вашему слову собирались породнить с королевской семьей оказались уличены в развратничестве и арестованы по личному приказу императора. Графиня посмотрела на него как на идиота, мол и ради такой ерунды весь театр? В чем подвох? - И кто тебе рассказал такой бред? - Никто, тетя, я сам узнал, и многие из двора знают, но я, понимая, что здесь в колониях, даже такого рода информация доходит нескоро, и решил сообщить об этой трагедии лично. - Так ли все плохо? спросил канцлер. - Весь корабль был разбужен криком злости нашего императора. гордо сообщил Лафайетт. - И они признали свою вину? продолжал канцлер. - Сомневаюсь, но я слышал император вызвал Бенкендорфа для допроса, так что их признание вопрос времени, тем более если я не ошибаюсь у них есть доказательства. Внезапно Лафайетт заметил, что графиня изменилась в лице. - Терпеть не могу Бенкендорфа...Он докопается до чего угодно. Кровь бросилась ей в лицо. Графиня схватилась правой рукой за сердце. Вот оно! Наконец- то! Теперь эта свинья сдохнет !!! подумал Лафайетт. Лафайетт ошибся. Графиня смахнула этой же рукой свою тарелку на пол. - Твари развратные ! Как они посмели, после того, как я их к этим идиотам пристроила ! Они могли в золоте купаться, в будующем у гелиосского трона стоять ! А они лишь в постели со служанками стоять могут ! - Пусть их расстреляют ! Твари бесстыжие! Лафайетт аккуратно допил вино из кубка своей тети и ответил: - Я тоже так решил. Это наглость от этих мерзких эйриан. Так отблагодарить вас за все ваши заботы и усилия. Графиня задумалась: - Елизавета! Из-за шторы у окна вылезла хрупкая, темноволосая девушка. Графиня пояснила: - Это Елизавета, племянница Ганса, моя первая придворная дама. Очень способная девушка! Елизавета смотрела на Лафайетта с необычной дерзостью. Казалось бы, ей хотелось узнать поближе этого рыцаря, о котором так часто рассказывала всякие мерзости графиня? - Елизавета, мы отправляемся к императору! Она же по-прежнему смотрела на Лафайетта, пронзая его взглядом. Лафайетт усмехнулся и подумал: Способная девушка… Я бы посмотрел на что она способна. Но может в другой раз! - Тетя ! Я ни за что не оставлю вас в такое трудное время. Я думаю с моей помощью вы сохраните свою репутацию при дворе. На мгновение графиня посмотрела на племянника с прежним подозрением. Затем взгляд обмяк, и она сказала: - Спасибо. Лафайетт понимал, что истинное удовольствие от провала своей тетки еще впереди. Он улыбнулся тете в ответ и привычным жестом начал накручивать ус. - Елизавета ! Пусть подадут мои носилки ! Елизавета поклонилась графине и поспешила удалиться.