***
Магазин Олливандера оказался маленьким, сумрачным и пыльным, а его владелец напоминал какого-нибудь безумного гения из фантастического фильма. Седенький худой старичок с улыбкой тихого маньяка совершенно бесшумно появился перед посетителями и радостно приветствовал адвоката. — Роберт Джонс! Клён и волос единорога, одиннадцать дюймов. А… — Я давно не пользуюсь своей детской палочкой, мистер Олливандер, — перебил мистер Джонс. — Да, Вы сильно изменились, мистер Джонс, — с оттенком печали проговорил мастер. — Перемены в волшебнике требуют смены волшебной палочки. Потом мистер Олливандер пару секунд внимательно вглядывался в лицо мистера Эванса. — Простите, не помню Вас, сэр. У кого Вы покупали свою волшебную палочку? — Я маггл, сэр. — с полным достоинством ответил мистер Эванс. — А, ну да, ну да, — неуверенно проговорил мастер, после чего, наконец, обратил внимание на Лили. Его серебристые, нездешние глаза распахнулись ещё шире, даже волосы, казалось, поднялись дыбом. — Боже, мой! Да это же… Мисс… — Мисс Лили Эванс желает приобрести свою первую волшебную палочку. — с нажимом проговорил мистер Джонс. — Прошу Вас, мы не располагаем лишним временем. Мистер Олливандер тотчас отмер и засуетился, измеряя длину руки Лили, отдельно ладони, пальцев, обхват запястья и зачем-то длину косички. Потом притащил охапку длинных коробочек. По какому принципу мастер подсовывал ей и почти тотчас отнимал то одну, то другую палочку, Лили сообразить не могла. Палочки были из разного дерева, разной длины, и Лили не понимала, что ей с ними делать. В душе поднималось раздражение и какое-то детское негодование. Хотелось затопать ногами, закричать «не хочу!». Когда ей в руку вложили очередную деревяшку: «Ива и сердце дракона, десять с половиной дюймов», это раздражение слилось с тем огненным шариком, который как будто раздувался в середине груди, и выплеснулось наружу. Так, как это бывало в детстве. Палочка в руке плюнула языком оранжевого пламени. Попавшая под удар, нелепая тонконогая табуретка, весело заполыхала. От неожиданности Лили выронила палочку. Совершенно довольный мистер Олливандер наколдовал небольшой дождик, который быстро справился с пожаром, и снизошёл до объяснений. — Обычно, неподходящая палочка вызывает небольшой магический выброс, как те, что бывают у маленьких детей. По этим выбросам можно судить, какая палочка окажется подходящей. Но у Вас, мисс, такой самоконтроль, иному взрослому на зависть. Кто Вас учил, если не секрет? — Папа, — хмуро отозвалась Лили. Вот что этому мистеру Олливандеру стоило сразу объяснить, что не нужно сдерживать свою Силу, … то есть магию. — Ах, ну если так, — уважительно проговорил мастер, сгрёб все коробочки с прилавка, и достал ещё одну. — Попробуйте! Яблоня и волос единорога, девять с половиной дюймов. Лили осторожно взяла палочку в руку. Светло-жёлтая с розоватым оттенком древесина оказалась тёплой. Гладкая полировка, витая рукоять. Девочке почудился нежный запах мёда и летнего сада. — Взмахните! — почти прошептал Олливандер. От взмаха с кончика волшебной палочки посыпались золотые искры. Обугленная и залитая водой табуретка вдруг округлилась и покрылась молодой корой, из которой стремительно проклюнулись веточки и даже листья. — О, мисс Эванс, я думаю, факультет Хаффлпафф будет гордиться такой ученицей! — радостно провозгласил Олливандер, упаковывая волшебную палочку Лили в коробочку. — Кстати, разумная рекомендация. — хмыкнул мистер Джонс. — Насчёт факультета.***
Принято считать, что женщины, даже если они ещё девочки, любят покупки. И обновки, и сам процесс. Но для Лили день в Косом переулке показался тяжёлой работой. Приятно было бы выбрать пару мантий, может быть ещё волшебную палочку (ах, как не хотелось выпускать её из пальцев!), а потом отправиться кушать мороженое. Нет, мороженое Лили всё-таки получила, но прежде пришлось приобрести ещё множество разнообразных вещей. Прежде всего — дорожный сундук, весьма прочный, с углами, обитыми железом. Мистер Джонс не советовал брать с собой в Хогвартс обычный чемодан. — Видите ли, мисс Эванс, — объяснил адвокат, — в школьных спальнях из мебели только кровати и прикроватные тумбочки. Все ваши вещи будут храниться в этом сундуке. — Только кровать и тумбочка. — растеряно повторила Лили. — А где же делать уроки? — В библиотеке, можно в гостиной. Или в спальне, на том же сундуке. Мистер Эванс крякнул и сказал: — Берём. Вот только… До поезда я помогу. А потом как девчонка эту тяжесть потащит? — От поезда до школы багаж доставят. — заверил мистер Джонс. Потом пришлось закупить ещё много всякой всячины: котелок, весы, флаконы и ингредиенты для приготовления зелий, телескоп для занятий астрономией, пергаменты, перья и чернила для выполнения домашних заданий. Всё это отлично поместилось в сундук. Позже к покупкам, сделанным в Косом переулке, добавились ещё тёплые кофточки-колготочки-носочки-сапожки, средства гигиены, материалы для рукоделия, солидная стопка обычных учебников и тетрадей. Мистер Джонс помог оформить договор с муниципальной школой о заочном обучении. На этом настоял мистер Эванс. — Мало ли как там повернётся, — ворчал глава семейства. — Видел я, как ваши волшебники к простым людям относятся. А так, девчонка хоть без нормального образования не останется. Разговор этот происходил в гостиной дома Эвансов на следующий день после посещения Косого переулка. Несмотря на то, что было воскресенье, мистер Джонс согласился поработать, то есть отвечать на вопросы и давать советы. Причём на дому у клиентов, потребовав за сверхурочную работу премию — кусок пирога, испечённого миссис Эванс. — Я человек простой и спрошу попросту. — сказал мистер Эванс. — Вот вы, мистер Джонс, волшебник, но разговариваете с нами без этого: «Вы все магглы, что вы можете понимать». Папа так здорово передразнил интонации и говор профессора МакГоннагалл, что Лили, которая тут же «грела уши», невольно хихикнула. — И ещё, — продолжил мистер Эванс, — Вы, мистер Джонс, уже сделали для нас намного больше, чем обычно делает адвокат, даже за большие деньги. Это хорошо, конечно, что помогаете разобраться, спасибо Вам, но хотелось бы понимать… Мистер Джонс кивнул головой — то ли своему собеседнику, то ли собственным мыслям и ответил. — Я чистокровный волшебник, причём моя семья весьма традиционна, но я, кроме того, что учился в Хогвартсе, изучал также юриспруденцию в маггловском колледже. Мой деловой партнёр мистер Смит — тоже чистокровный волшебник и работает только в магическом мире. Наш младший партнёр — Филип Джонс, мой кузен, он сквиб. Магии у него нет, но отличная интуиция и память. Он работает только с магглами. А я обычно представляю интересы магглорождённых в магическом мире или наоборот, интересы магов в маггловском мире. Поэтому разговаривать в стиле «Вы все магглы» (мистер Джонс тоже неплохо умел передразнивать) — плохо для бизнеса. Вы же видите: я даже мантию обычно не ношу — только в зал суда надеваю. Действительно, адвокат был одет в несколько старомодный, но весьма элегантный костюм: длинный сюртук верблюжьей шерсти, под ним сорочка с жёстким воротником и тугим галстуком, классические брюки. — Ну так что, я ответил на ваш вопрос, мистер Эванс? — вполне дружелюбно улыбнулся волшебник, привыкший жить на два мира. — Наполовину. — ответил мистер Эванс. — А вот на вторую половину ответить будет сложнее, — вздохнул мистер Джонс. — Надобно знать, что магия — это слово и намерение. Вот если обычный человек, не маг, что-нибудь пообещает, или заключит договор, а потом не выполнит, что с ним будет? — Если договор имеет юридическую силу, то могут в суд подать. — подумав, ответил мистер Эванс. — А если просто — устное обещание, то ничего не будет, если совести нет. В худшем случае — в глаз дадут, но тогда уже сам обманщик может в суд подать. — Именно. — согласился мистер Джонс. — А вот если договор заключает маг, то он отдаёт в залог свою магию. Конечно, и тут есть всякие лазейки, но в целом лучше следовать правилу: пообещал — сделай. Не хочешь делать — не обещай. Кстати, мисс Эванс, коли Вы тут взрослые разговоры подслушиваете, запомните накрепко: поосторожнее со словами. Вот скажете кому-нибудь: «Я для тебя сделаю всё, что ты захочешь» и придётся делать. Мисс Эванс на воображение не жаловалась, представила, что может захотеть какой-нибудь моральный урод или даже просто злой шутник. Поэтому на всякий случай рот ладошкой прихлопнула. Мистер Джонс кивнул одобрительно, и продолжил свои объяснения: — Также следует знать, что бывают договоры, заключаемые по обоюдному согласию. Бывают обеты, которые добровольно даёт один маг другому. Но бывают также обеты по принуждению. Более сильный маг может наложить на другого обязательство, и тот будет принуждён исполнить. Причём, в любой договор или обет может быть также включено условие тайны. И даже попытка рассказать или намекнуть на суть договора или обета приведёт к утрате магии. — А своей магией волшебники дорожат. — задумчиво проговорил мистер Эванс. — Да, примерно как Вы — своей правой рукой. — ответил мистер Джонс. — Кроме того, если волшебник лишится магии, то это заметно сократит его жизнь. Сильный волшебник может прожить тысячу лет, обычный — двести-триста. Лишённый магии — не более пятидесяти лет. — Ого! — эмоционально воскликнул мистер Эванс. Потом помолчал и сделал вывод: — То есть некоторые вопросы Вам лучше не задавать. — Это будет очень любезно с Вашей стороны. — согласился мистер Джонс. — Я всё равно не отвечу. Просто знайте — пока мисс Эванс не достигнет магического совершеннолетия, она может рассчитывать на самую усердную профессиональную помощь с моей стороны. Правда, иногда важно, чтобы мисс Эванс сама задавала правильные вопросы. И мисс Эванс задавала вопросы и получила ответы, которые заставили её задуматься о своей безопасности и новых вопросах. Но тут уж мистер Джонс ехидно высказался на счёт слишком короткой девичьей памяти. — Зря, что ли, Вы, мисс Эванс, извлекли из сейфа замечательную и весьма полезную книгу? Не забыли? Почитайте. А я, конечно, разносторонне образован, но в женском рукоделии не разбираюсь. Название книги оказалось длинным, как было принято в прошлом веке: «Домоустройство или полезные женские чары, а также обереги для ведьм благоразумных, желающих тайно в мире с простецами проживать». — А женские чары — это как глазки строить или причёску к лицу начесать? — захихикала Петунья. Старшая мисс Эванс старательно делала вид, что вся эта околомагическая суета никак её, магглу, не касается. Но любопытство одолевало и Петунья всё-таки интересовалась, а потом начинала язвить. Лили не обижалась. Ехидные замечания сестры помогали не так сильно бояться предстоящей жутковато-сказочной жизни. Вот и сейчас, Лили не огрызнулась, но ответила весьма обстоятельно: — В предисловии к учебнику «Теория магии» сказано, что прежде все чары и заклинания делились на мужские и женские. Даже в школе была разная программа для колдунов и ведьм. — И тут дискриминация и шовинизм. — наморщила нос начинающая феминистка Петунья. С того момента, как старшая мисс Эванс узнала, что у неё есть средства, чтобы получить хорошее образование, она всё меньше размышляла о замужестве, и всё больше — о финансовой независимости. — Нет, тут не шовинизм. — замотала головой Лили. Она уже выучила это слово благодаря Петунье. — Тут специализация. Мужские чары по большей части общего действия или боевого: воду добыть, стенку сломать. А женские чары — узконаправленные: птицу ощипать, пирог завернуть. — Ага, всё для кухни. — фыркнула Петунья. — Не только. — не согласилась Лили. — Здесь есть раздел «Защита тела и души» и «Оборона жилища». Сёстры заинтересовались, белокурая и рыжая головы склонились над желтоватыми от времени страницами, рассматривая схему причудливого цветочного орнамента для вышивки подола и рукавов одежды. — Петунья, — дрогнувшим голосом проговорила Лили. — А помнишь, у тёти Мэри костюмы и платья похожими вышивками были украшены? С виду — цветочки, а на самом деле здесь заговор на защиту и… ого, здесь много свойств. — Ага, — согласилась Петунья, — А помнишь, как тётя Мэри говорила, что мол, с правильной одежды и дурной глаз соскальзывает, и злые пожелания отскакивают? Сёстры переглянулись и полезли в шкаф за шкатулкой для рукоделия. Весь август Лили расписывала защитной вышивкой изнанку рукава и подол своих школьных мантий, причём, как было сказано в «Домоустройстве», соединяла цветочные цепочки не нитками, а собственным волосом. Прерывалась только на то, чтобы прочитать учебники за первый курс. Вслух, под ехидные, бодрящие комментарии Петуньи. Сама старшая мисс Эванс усердно вышивала юбку своего школьного платья. Приговаривая, что мол, поможет от завистниц или нет — там видно будет, но в любом случае красиво получается. А заодно сделала для Лили салфеточку с узором «От ядов и других зелий вредных и опасных» — под тарелку класть. — Вот и проверим, — оптимистично заявила Петунья, — если не отравишься — значит у меня всё правильно получилось. И не обязательно ведьмой для этого быть.