Lily's Garden

В Лондон отправились на такси, которое вызвал мистер Джонс. Профессор МакГоннагалл была недовольна такой нерациональной тратой времени, предлагала аппарировать, но адвокат непреклонно продекламировал ещё один пункт инструкции для преподавателей Хогвартса, ответственных за работу с магглорождённым. Среди прочего, им в обязанность вменялось показать родителям или воспитателям магглорождённого ученика, как добраться до ближайшего отделения магического банка без применения этой самой магии. Так что недовольную Минерву усадили на переднее сидение Остина, сзади разместились сам мистер Джонс, мистер Эванс и Лили. Косой переулок оглушил Лили. Профессор МакГоннагалл, едва ступив на брусчатую мостовую магической улицы, одним взмахом волшебной палочки превратила своё пальто в накидку, которая, как оказалось, называется мантия, а вполне современного вида шляпку в настоящий ведьмин колпак. Недовольная всеми проволочками волшебница стремительно зашагала мимо лавок и магазинов в сторону магического банка. Мужчины поспевали за ней без труда. А вот Лили приходилось бежать вприпрыжку. Девочка цеплялась за папину руку, чтобы не потеряться, а сама вертела головой, пытаясь увидеть всё и сразу: людей в удивительных нарядах, странные здания, причудливые товары и вывески, непонятные разговоры. Банк «Гринготтс» на этом фоне издали показался удивительно нормальным: солидное здание в стиле классицизма. Но охранник, или, может быть, швейцар у дверей, не был человеком. Несомненно взрослый мужчина со смуглым лицом, мушкетёрской бородкой и тёмными проницательными глазами был ростом меньше мелкой Лили. Привратник вежливо поклонился, когда девочка и её спутники входили в сверкающие серебряные двери. На всякий случай, Лили в ответ сказала «здрасьте» и сделала книксен, как её научила миссис Маршалл, когда рассказывала о том, как жили в старину. — Банком Гринготтс владеют гоблины. — пояснил мистер Джонс, придерживая дверь для Лили. — И работают в банке в основном представители этого народа. В просторном мраморном холле к адвокату поспешно подошёл ещё один гоблин. Похоже, что мистера Джонса здесь хорошо знали. Гоблин — адвокат назвал его странным именем Крисболт — пригласил их присесть перед длинной стойкой. Для взрослых здесь стояли обычные жёсткие стулья с весьма неудобной спинкой. Для Лили придвинули такой же высокий стул с мягкой подушечкой, на каких сидели гоблины-клерки. Теперь головы всех участников переговоров оказались на одном уровне. Крисболт внимательно изучил предъявленные ему документы: договор Лили Эванс с мистером Робертом Джонсом о защите её интересов, контракт на обучение Лили Эванс в Хогвартсе и завещание мисс Мэри Роуз. После чего гоблин своей причудливой подписью и печатью банка заверил, что деньги за обучение Лили Эванс будут переведены в сейф Хогвартса в течении суток. Тогда и Минерва МакГоннагалл подписала договор. Немедленно были созданы две копии: одну забрала профессор МакГоннагалл, как представитель школы, вторую вручили мистеру Эвансу. Оригинал договора убрал в свой портфель мистер Джонс. — Теперь нам нужно взять денег из сейфа Лили Эванс. — сказал адвокат. — Из сейфа «Роузфилд», переданного в распоряжение мисс Лили Эванс под поручительство мистера Роберта Джонса до наступления магического совершеннолетия названной Лили Эванс, согласно завещанию мисс Мэри Роуз. — занудливо уточнил Крисболт. — Сейчас принесу ключ. И Лили был вручён изящный серебряный ключик. Девочка повертела его в пальцах и решительно нацепила на цепочку рядом с кулоном-лилией. Гоблин одобрительно кивнул, пробормотал: «Своё держи при себе», и пригласил пройти к сейфу. На самом деле к сейфу предстояло не идти, а ехать в тележке. Лили похожую видела в фильме про золотоискателей. И неслась эта тележка с такой скоростью, что дух захватывало. А сейф оказался не сейфом, а какой-то пещерой с сокровищами Синдбада-морехода. — Это самое настоящее золото? — дрожащим голосом поинтересовалась Лили. — Не совсем, — отозвался Крисболт. — Это гоблинское золото. Оно не плавится в обычном огне и не стирается в пальцах торговцев. Лили почему-то стало смешно. Действительно, как в кино. Выглядит, как золото, но на самом деле — просто блестяшки. И уже вполне спокойно девочка, следуя указаниям мистера Джонса, набрала около сорока галлеонов, но не «золотыми» монетами, а «серебром» и «бронзой». Чтобы удобнее было расплачиваться в магазинах. Кроме сундучков с монетами, разложенными по номиналу, в сейфе имелось что-то вроде этажерки, на полках которой стояла посуда и книги старинного вида, а также совершенно непонятные штуки, как будто заимствованные из лаборатории Франкенштейна. Лили стало интересно. — Мистер Джонс, — спросила девочка. — А эти вещи и книги — тоже мои? — Верно, — ответил адвокат, — но не советую извлекать их из сейфа, пока не разобрались, что с ними делать. — А как разобраться? — удивилась Лили. Адвокат хмыкнул, шагнул к этажерке. Внимательно просмотрел корешки книг и уверенно вытянул толстенький том. — Вот. Рекомендую для начала освоить. Лили бережно убрала книгу в школьную сумку, которую прихватила с собой на всякий случай. Пригодилась. Для книги. Да и для волшебных денег обычного кошелька было бы маловато. При выходе из банка солнце ослепило Лили. К тому же голова ещё кружилась от путешествия в гоблинской тележке. Из-за этого Лили отстала от взрослых и нечаянно столкнулась с высокой волшебницей в тёмно-зелёной бархатной накидке-мантии и остроконечной шляпе. За дамой шёл черноволосый мальчик, очень красивый, но с таким выражением лица, как будто для него всё на свете тлен. — Простите, мадам! — пискнула Лили. — С дороги, грязнокровка! — выплюнула волшебница, отстраняя девочку длинной тростью чёрного дерева. Трость больно ударила по ноге. Лили отпрыгнула и, прихрамывая, пустилась догонять своих спутников. Было больно, обидно, но не то, чтобы неожиданно. Почти такое же презрение, только тщательно сдерживаемое, Лили заметила на лице профессора МакГоннагалл, когда та разговаривала с мистером и миссис Эванс. Но всё-таки надо уточнить… — Профессор МакГоннагалл, пожалуйста, скажите, что значит «грязнокровка»? Лицо волшебницы исказила гримаса отвращения. — Это отвратительное слово, мерзкое, и Вам, мисс Эванс, не стоит его повторять. — Да, профессор, — послушно согласилась Лили. — Но что оно значит? — Это грубое ругательство. — отрезала МакГоннагалл и поджала губы, не желая развивать тему. Вместо профессора заговорил мистер Джонс. — Ну вот, опять мне приходится выполнять Вашу работу, профессор МакГоннагалл — ознакомить новичка с реалиями магического мира. — после чего адвокат обратился к Лили. — Грязнокровка — грубый синоним «магглорождённого», отражает малую часть того презрения, которое питают большинство чистокровных волшебников к тем, кто родился и вырос среди магглов. — Расизм? — негромко спросил мистер Эванс. — Да ещё какой. — ответил мистер Джонс. — Мисс Эванс будет… как дочь индийского раджи среди чистокровных белых леди и джентльменов. Сейчас ей не повезло столкнуться с миссис Блэк, эта семья из самых одиозных. — Я всё-таки ещё раз спрошу — почему мы не можем просто отказаться? — прорычал мистер Эванс. — До сих пор никому из волшебников дела не было до моей дочери, почему нельзя так всё и оставить? Но ответа он сразу не получил — вся недружная компания уже подошла к магазину «Мантии на все случаи жизни». — Собираемся в Хогвартс? — самым рекламным тоном спросила приятно-пухленькая волшебница, наряженная в мантию цвета фуксии поверх василькового платья. Лили водрузили на табурет, вокруг завертелся сам собой портновский метр и прилетела готовая форма. Подогнать такую одёжку по фигуре не составило бы особого труда даже без магии — только подол подшить. Форма магической школы представляла собой просто чёрный полотняный балахон. Как ряса средневекового монаха, подумала Лили. Только вместо верёвки на талии полагался кожаный пояс с пряжкой. Небольшой разрез на груди удерживался матерчатыми завязками. Портниха взмахнула волшебной палочкой и завязки сами собой свернулись в премиленький бантик прямо между ключицами. Поверх полотняного балахона надевалась мантия с широкими рукавами и глубоким капюшоном из тонкого сукна чёрного цвета с тремя серебряными застёжками. Подкладка мантии была серого цвета. - Все ученические мантии специально зачарованы, — щебетала портниха, — так, что после распределения цвет подкладки сам собой изменится в соответствии с факультетом. — После распределения? — заинтересовалась Лили. — О да! — радостно воскликнула портниха. — Синий — для Когтеврана, красный — для Гриффиндора, жёлтый — для Хаффлпафф и зелёный слизеринский цвет. Специальные портновские чары, деточка! А теперь чуть-чуть подождите, и всё будет готово. Пока портниха колдовала (в прямом смысле этого слова) над будущей лилиной формой, девочка во все глаза смотрела на других посетителей магазина. Конечно, она в своём летнем платье с пышной юбкой и рукавом-фонариком выделялась среди здешней публики, привыкшей одеваться в мантии и шляпы. Девочка подобралась к отцу, который что-то негромко обсуждал с мистером Джонсом и осторожно взяла его за руку. — Что ты хочешь, Лили? — спросил мистер Эванс. — Папа, — зашептала девочка, а помнишь: «Если среди тех, кто соблюдает закон и традиции, ты не так сядешь и не так плюнешь, кто знает: посмеются ли над тобой или будут доискиваться правды с кинжалом в руке?» — Ну так, — заулыбался в ответ мистер Эванс. Он любил на досуге перечитывать Киплинга и был рад, что дочь разделяет его увлечение. — Хочешь сказать, что тебе надо научиться правильно, по-волшебному, плеваться? — Ага, — кивнула Лили. — Ядом. Но для начала — одеваться. А потом обратилась к продавщице: — Мадам, а можно у вас в магазине купить ещё одну готовую мантию? Не школьную, а на каждый день. Продавщица одобрительно кивнула: — У меня есть прелестная мантия как раз на тебя, деточка. Заказчик не стал забирать, так что отдам по стоимости ткани. Мантия — действительно очень красивая, ярко-бирюзового цвета, чудно подошла. Ещё одну — самую обычную чёрную мантию - приобрели для мистера Эванса. Девочка посмотрела на отца в новом наряде и захихикала: — Папа, тебе ещё парик — и можно в палату лордов. Действительно — магическая одежда придала мистеру Эвансу необыкновенную солидность. Мистер и мисс Эванс сразу накинули мантии поверх своей одежды — чтобы не выделяться в толпе, которая в этот час заполняла Косую аллею. Прочие покупки им вручили в виде свёртка плотной коричневой бумаги, тщательно перевязанного толстой бечёвкой. К тому моменту, как Лили и её спутники смогли покинуть магазин мантий, терпение профессора МакГоннагалл было окончательно исчерпано. Волшебница рассчитывала, что заглянет с утра в обычное семейство магглов. Они подпишут договор, потом пара часов на то, чтобы закупить вещи по списку — и уже к ланчу можно быть свободной. Но нет — всё пошло не так. Время потрачено, директор будет недоволен, тем, что какая-то магглорождённая ученица окажется в особых условиях. Мало ли, что теперь этой девице в голову взбредёт? Отдельную комнату требовать? Минерва МакГоннагалл не отличалась терпением, да и другие дела у неё действительно ещё были запланированы. Поэтому, едва вышли на улицу, профессор обратилась к Лили: — Ну что ж, мисс Эванс. Список у Вас, за Вами тут присматривают, с прочими покупками Вы вполне в состоянии, я полагаю, справиться без меня. Вот Ваш билет на Хогвартс-экспресс, отправление первого сентября в одиннадцать часов утра с вокзала Кингс-кросс. Надеюсь, встретимся на распределении. Всего доброго! И не дожидаясь ответа, профессор МакГоннагалл вручила Лили конверт, видимо с тем самым билетом, после чего просто пропала. Только воздух схлопнулся в том месте, где стояла высокая фигура в зелёной мантии. Лили даже глазами захлопала. Потом спрятала конверт в сумку, покрепче взяла за руку папу и спросила: — А можно сначала пойти за волшебной палочкой? А уже потом всё остальное? И мистер и мисс Эванс, в сопровождении мистера Джонса, который заверил свою подопечную, что он-то свободен до самого вечера и никуда не денется, отправились в магазин волшебных палочек.