***
К концу января Разбойники вернули себе поблекшую было славу, перекрасив стены Большого зала в гриффиндорские цвета накануне квиддичного матча против Слизерина. На матче Поттер превзошёл самого себя, закидывая мяч раз за разом в кольца противника. Последний гол гриффиндорцем был забит за секунду до того, как слизеринский ловец схватил снитч. — И-и-и… Побеждает Гриффиндор со счётом сто восемьдесят очков против ста семидесяти! — надрывался комментатор и вместе с ним надрывалась гриффиндорская трибуна, да и большинство когтевранцев и хаффлпаффцев орали, свистели, размахивали шарфами и флагами. Безумие было столь заразительно, что Лили радостно верещала вместе со всеми. Это так здорово, чувствовать себя частью целого, когда летишь ввысь на волнах общего ликования, словно воздушный змей на весеннем ветру! Да, в тот вечер Поттер был первой звездой Хогвартса! Вырвать победу в матче, даже если ловец сплоховал — считалось почти подвигом. Так что Джим наслаждался завистливым или уважительным вниманием парней и кокетливым восхищением девушек. На следующий день предполагался выход в Хогсмит. Так что кокетство девушек непременно содержало намёк на то, что недурно было бы прогуляться… Джеймс такие намёки игнорировал или парировал шутками разной степени обидности. Наконец, лучшая красавица шестого курса Клементина Споун прямо спросила: — Джим, малыш, почему бы тебе не составить мне компанию завтра в Хогсмите? Мой жених занят, выгуливать меня завтра не может, так что у меня как раз найдётся время для такого бойкого мальчика, как ты. — Не, Клемси, — благодушно отозвался Джим. — Ты, конечно, ведьма хоть куда, но я пойду в Хогсмит с Эванс. Лили, которая как раз в этот момент отхлебнула тыквенного сока, подавилась. Закашлялась. Разбрызгала сок. Позорно покраснела. Дело никак не улучшало то, что на ней разом скрестилось множество взглядов. Ей захотелось накинуть на голову капюшон мантии — казалось невербальные проклятья и стихийные сглазы стучат по рунной защите, как град по черепичной крыше. Красавица Клементина окинула раскрасневшуюся, судорожно кашляющую Лили сочувственно-насмешливым взглядом и поинтересовалась: — А сама Эванс знает, что идет с тобой в Хогсмит? Поттер картинно, с размаху, хлопнул себя ладонью по лбу. — Эх, так и знал, что упустил какую-то мелочь! Эй, Эванс, ты завтра идёшь со мной в Хогсмит! — З-зачем? — выдавила из себя Лили. — Как «зачем»? Я — красавчик, ты — тоже ничё так. Прогуляемся, приятно время проведём. Я тебя сливочным пивом угощу, так и быть. — Нет, Поттер, — затрясла головой Лили. И проговорила, старательно проглатывая словечки, из тех, что слышала от Северуса, когда тот зельем обварился. — Иди ты… в Хогсмит… без меня. — Поттер, ты, конечно, красавчик, но идиот. — захихикала Клементина Споун. — Кто ж так девушек приглашает? Надо: цветы, конфеты, любезности. Или хотя бы вопрос задавать как вопрос, а не как утверждение. Девушки не любят, когда их погоняют, точно лошадь. — Да ладно! — ещё более картинно «удивился» Поттер. — Сейчас попробую. Маккиннон, пойдёшь со мной в Хогсмит? — Почему бы и нет? — пожала плечами Марлин. — Мой жених завтра тоже занят, так что почему бы не провести время в своё удовольствие? — Вот! А ты, Эванс, можешь гулять в одиночестве! — радостно заявил Поттер. В самом деле, Хелена завтра должна была «получать приличные знаки внимания» от своего жениха, которого ещё летом ей сосватали родители. Вполне достойный волшебник, не старый, лет этак тридцати, работающий в бизнесе по изготовлению гоночных мётел. Марлин, чей жених, ещё более достойный волшебник, в понятие «не старый» уже не вписывался, собиралась отвести душу, прогуливаясь с Поттером. Мэри уже неделю смаковала тему, что пойдёт гулять с самим Сириусом Блэком. Лили Эванс, чтобы не гулять в одиночестве, пошла напрашиваться в компанию к четверокурсницам с Хаффлпаффа. Тем более, она вместе с этими девочками выполняла совместный проект по травоведению — выращивание немагических растений в магически насыщенном месте. Так что будет о чём поговорить по дороге. На следующий день, едва вернувшись из Хогсмита, Поттер попытался всучить Лили коробку волшебной нуги. — Вот! В качестве извинения! Был не прав, приглашал невежливо. Осознал. Прошу принять мой подарок. Лили брезгливо покосилась на нарядную коробку. Нугу она терпеть не могла — все зубы от неё склеиваются. К тому же помнила из объяснений мадам Помфри, что такой персональный подарок ни с того, ни с сего, у волшебников считается прямо неприличным намёком. Поэтому Лили самым нейтральным тоном ответила: — Мило. Поставь, пожалуйста, на стол. У меня руки заняты учебником. — Могла бы и отложить книжку, и поболтать со мной, — буркнул Поттер, бросая коробку на стол. Лили демонстративно заложила закладкой учебник по теории магии и уставилась на собеседника. Поттер попытался изобразить светскую беседу. — На новогоднем матче «Уимбурнские осы» выиграли одну восьмую финала у «Пушек Педдл»… — Поттер принялся со знанием дела описывать допущенные во время игры нарушения и наиболее интересные финты со стороны каждой из команд. — Поттер, а мне это зачем? — перебила Лили. — Всем нравится квиддич! — возмутился Поттер. Лили выразительно пожала плечами, приподняла брови. — Ну ладно, а тебе что интересно? — Я, вместе с девочками с Хаффлпаффа, установила, что если выкопать взрослое немагическое растение и пересадить в магически насыщенную среду, например, в теплицы Хогвартса, то его свойства изменяются незначительно. А если вырастить такое растение из семян, то можно получить новую разновидность магического растения с весьма ценными свойствами. Мы теперь пишем статью для журнала «Тмин и цмин», профессор Спраут обещала, что напечатают. — голосом завзятой отличницы отчиталась Лили. Поттер резко поскучнел. Он терпеть не мог травологию, а профессор Спраут к нему вечно придиралась. — Ага. — выдавил Джим. — Ты, всё-таки, скушай конфетку. Там с разными вкусами. — Откроешь? Поттер приосанился, махнул палочкой в сторону коробки и проговорил: — Aperi sursum! Коробка развернулась в хорошенькую конфетницу, заполненную кусочками нуги. — Девочки! — Лили окликнула первокурсниц, которые завороженно глазели на местную знаменитость и сотворённое им чудо. — Мистер Поттер угощает конфетками! Я помню — на первом курсе сладкого всегда не хватает. Берите-берите, не стесняйтесь! Младшие с радостным писком растащили нугу и осыпали чем-то недовольного мистера Поттера самыми искренними благодарностями. На следующий день Поттер приволок в гостиную огромный, в половину Лили, букет роз сорта Gloria Magic. Лили поохала, не беря в руки, чтобы не надорваться, и заявила, что такому букету необходима достойная ваза. Не ведро же у Филча просить, чтобы цветы поставить. Вот в трансфигурации Поттер был действительно силён. Вскоре на обшарпанном угловом столике красовалась элегантная ваза из костяного фарфора в виде греческой амфоры, украшенная пасторальными миниатюрами. Лили собственноручно наколдовала воду и заклинанием переместила букет. — Красота! — пропищал кто-то из вездесущих первокурсниц. — Э-э-э… Эванс, я думал, ты в свою комнату заберешь… — проблеял Поттер. Вместо ответа Лили направила на роскошный букет волшебную палочку и от всей души наколдовала «Финита». Тотчас ваза вернула себе былой вид — черновика домашней работы по зельварению, а букет рассыпался прутьями старого веника. — Надо было всё-таки брать ведро у Филча. Было бы вполне гармонично. — прокомментировала Лили под дружный смех гриффиндорцев. — Вредная ты, Эванс. — отозвался Поттер. — Никакой в тебе романтики. — Поттер. Просто — отстань от меня. Ты мне не нравишься.***
Видимо, что-то в словах «отстань от меня» оказалось для Поттера непонятным. Он продолжал наколдовывать букеты, которые теперь не получалось уничтожить одной «Финитой» — Поттер освоил закрепление трансфигурации чарами и даже вечную трансфигурацию, благо природной магической силы у него было полным-полно. Вся гостиная Гриффиндора благоухала цветами. Один раз Поттер даже попытался обчистить теплицу с цветущими растениями фиалки ночной, но попался профессору Спраут, и угодил на месяц на отработки. Возвращаясь с отработок, Поттер заворачивал на кухню, и притаскивал корзинами пирожные. Лили крепилась, как могла, чтобы взять из этого изобилия только один кусочек — хогвартские эльфы готовили и впрямь изумительно. Объевшиеся сладостей гриффиндорцы младших курсов вяло ковырялись за завтраком в своих тарелках с овсянкой. Поттер пытался освоить тонкое искусство говорить комплименты — вернее, выкрикивать их во время трапезы, так, что вся школа могла оценить его потуги. Обычно получалось что-то вроде: «Эй, Эванс! Ты сегодня вообще красотка! Давай сядем вместе на истории магии». Лили бесилась от этого абсурда, и, одновременно, чувствовала себя странно польщенной. Накануне следующего посещения Хогсмита Мэри Макдональд неожиданно, как ни в чём не бывало, предложила: — Лили, давай завтра вместе гулять пойдем. Лили тяжело вздохнула. Профессор де Морган задал нереально сложное задание по теории магии. У Лили мозг кипел от одного только чертежа, а предстояло ещё расчеты сделать. И с Северусом не посоветуешься. Этот слизеринский ханжа вздумал вычитывать ей насчет Поттера, мол приличные волшебницы умеют не провоцировать этакий ажиотаж. Как будто это Лили заставляет Поттера вести себя как полный придурок! В общем — слово за слово, поругались они. Помирятся потом, всегда мирились, но сейчас посоветоваться не с кем. Так что Лили было не до светских реверансов. Поэтому она прямо спросила: — Макдональд, говори, что тебе нужно. Ты хвасталась, что с Блэком гуляешь. А со мной ты уже месяц сквозь зубы здороваешься. Мэри надула губы. — Вот правильно Поттер говорит — нет в тебе никакой романтики. И что он в тебе нашел? Ладно, скажу прямо. Ты уже десять раз Джиму сказала, что в Хогсмит с ним не пойдешь. Сириус очень за него волнуется, попросил меня, чтобы я тебя позвала. Ты со мной, Сириус с Джимом придёт, погуляем вместе. — Знаешь, Макдональд, гуляй с кем хочешь, а я вообще не пойду. Что я в этом Хогсмите не видела? Всё уже видела. А конфеты теперь можно совиной почтой получить. В Косом переулке открылся новый магазин «Пышки и коврижки», там управляющий из магглорождённых, так он придумал разослать каталог своей продукции. Вон, на тумбочке лежит. Можно выбрать, заказать, на следующий день уже доставят. И цены у них ниже, чем в «Сладком королевстве». Мэри поуговаривала, потом побранилась, потом плюнула и ушла гулять. Но очень скоро вернулась — влетела в спальню злая, зарёванная, кинулась на Лили с кулаками. Если бы не вколоченный профессором Бомон навык ставить щиты — ходить бы Эванс с фингалом. А так — успела отбросить явно неадекватную Макдональд на её же кровать. — Ты чего взбесилась?! — Ты!.. Это всё из-за тебя! Из невнятных воплей Мэри удалось разобрать, что Блэк, увидев, что Макдональд явилась на прогулку без Эванс, заявил, что она, то есть Мэри, ему уже давно надоела. Потому, что дура прилипчивая, а ему гордые девушки нравятся. И красивые, а у неё личико так себе. Он собирался с ней ещё раз прогуляться, потому только, что друг Джим попросил гордячку Эванс выманить. А коли Эванс нет, то и Мэри может идти запретным лесом. Он, Сириус, уже выяснил, что Мэри — девушка доступная, и больше она ему не интересна. Разумеется, девушки принялись на три голоса рыдающую Мэри уговаривать и утешать. Потому, что женская солидарность. Но слова «а тебя ведь предупреждали» незримо-неслышимо витали в воздухе гриффиндорской спальни четверокурсниц.***
Прощальная шалость Разбойников, которой они решили завершить учебный год, была запланирована на тот момент, когда уже объявлен факультет, победивший в соревновании текущего года. Чтобы баллы уже не сняли. Хотя, профессор Флитвик, посмеиваясь в свои мушкетёрские усы, сказал потом, что за чары такого уровня, он бы ещё и прибавил полсотни баллов. Вдоль стены Большого зала развернулся гигантский свиток. Прозвучали фанфары. Потом на свитке стали появляться надписи, озвучиваемые бодрым обезличенным голосом. И все, кто присутствовал в Большом зале Хогвартса, услышали и увидели… «Уважаемые ведьмы и колдуны! Господа, желающие остаться неизвестными, знатоки и ценители всего прекрасного, но особенно — девичьей красоты, с гордостью представляют вам результаты своего исследования — рейтинг красавиц школы чародейства и волшебства Хогвартс! На десятом месте…» … и первая Финита, а потом и Финита Максима разбились о волшебный свиток, явно представлявший собой увеличенную и усовершенствованную версию Громовещателя. А голос продолжал звучать, озвучивая имена ранжированных красавиц. Кто-то смеялся, кто-то краснел от злости, а кто-то — от удовольствия. Профессор МакГоннагалл негодовала и требовала прекратить. Профессор Флитвик и директор Дамблдор одобрительно посмеивались. Профессор де Морган с интересом изучал рисунок чар. Наконец прозвучало… «… и-и-и на первом месте! непревзойдённая! прекрасная и неприступная ведьма! из Дома Гриффиндор! Ли-и-или Эванс!!!» Свиток под звуки фанфар разлетелся мелким конфетти. Лили всё-таки накинула на голову капюшон мантии — невербальные проклятья и стихийные сглазы стучали по рунной защите, как град по черепичной крыше. Хорошо, что сразу после трапезы она уходит домой — мистер Джонс, как всегда, забирает её, чтобы успеть сдать экзамены в обычной школе. Но следующий год в Хогвартсе явно не будет простым.