(Поместье Фантомхайв, пресс-центр газеты «Таймс»)
* * *
По дороге назад в поместье Рауль насмешливо поинтересовался: — Ясон, а что это была за фраза королевы по поводу отреставрированной картины и поднятой люстры, которую она сказала Рики? Твой буйный монгрел успел отметиться на первой аудиенции? — Это частный случай, который тебя не касается, — отрезал тот. Рики взглянул ему в глаза с благодарностью. — Не касается? — растянуто спросил Рауль, откидываясь назад на сиденье и скрещивая запястья в белых перчатках на рукояти трости. — На мой взгляд, меня касается всё, что связано с нашей миссией в Англии. И лучше бы ты предупреждал меня о всякого рода неожиданностях. Ясон холодно сказал: — В ближайшее время забот у нас будет гораздо больше, чем обсуждать поведение моего пэта. Готовься давать интервью лондонским газетам. — Что ж, любопытно будет попробовать, — безмятежно согласился биотехнолог. — Я думаю, лучше сразу устроить пресс-конференцию, — предложил Сиэль. — Тогда можно будет в кратчайшие сроки ответить на все вопросы журналистов, а не встречаться с представителями каждой газеты по отдельности. Похоже, Лондон ждёт сенсация… Да, сенсация Лондону предстояла невиданная. Не откладывая дел в долгий ящик, прямо из Букингемского дворца Сиэль велел Себастьяну ехать к пресс-центру газеты «Таймс», где объявил секретарю, что два дня спустя даст сенсационную пресс-конференцию, на которую приглашает корреспондентов всех лондонских газет. И что касаться эта сенсация будет контакта с другой цивилизацией. …После этого поместье затопили звонками. Заинтригованные журналисты пытались заранее выведать хоть какие-то подробности, но Себастьян, неизменно бравший трубку, с железной вежливостью отвечал, что на все вопросы, которые возникнут, ответы прозвучат на пресс-конференции, а до этого дня граф Фантомхайв ни с кем общаться не будет. Воистину, дел на эти дни хватило всем. Бо́льшую часть времени амойцы были заняты тем, что продолжали собирать и устанавливать сложнейшее медицинское оборудование Рауля. Попутно они обсуждали между собой и вместе с графом темы, которых следует коснуться на конференции и те, которых, наоборот, касаться не стоит. Было решено, что давать интервью поедут они все, вместе с Рики и Катце, но только для того, чтобы засветиться с графом на фотографиях для газет. Отвечать на вопросы журналистов будут Сиэль и оба Блонди. Пэта Ясона и брокера чёрного рынка представят, как помощников послов, своего рода секретарей Первого и Второго Консула Амой. Лондон отныне должен был знать всех амойских гостей в лицо. Сиэль в преддверии предстоящего события держался спокойно и невозмутимо, и только его дворецкий знал, как на самом деле треплет графа и как он переживает за то, чтобы всё прошло, как нужно. Стремясь успокоить его и расслабить, Себастьян делал ночами всё, чтобы ублажить юного хозяина и доставить ему наивысшее удовольствие. При этом он старался его не утомлять, а установил такой режим, что Сиэль жалел, когда всё заканчивалось и Себастьян, оставив его, разморённого, расслабленного и счастливого — желал ему спокойной ночи и уходил. Сиэлю хотелось ещё, его тело, привыкшее к ласкам демона, становилось всё ненасытнее, но настаивать на продолжении он теперь не имел права. Пришлось смириться и принимать то, что он имел. Юный граф утешал себя тем, что Себастьян делает это из лучших побуждений, позволяя его телу отдых. В противоположность ему, Рики не мог выспаться в эти ночи, потому что Ясон не давал ему вздохнуть. Предстоящая конференция будоражила Блонди, напоминая о той ответственности, которая теперь на него ложилась. Раньше он имел дело лишь с ограниченным числом землян, теперь же об их миссии предстояло узнать всему Лондону и более того — всей Англии. Это на него давило, несмотря на огромный опыт встреч с инопланетными послами на Амой. Но то были послы Федерации, хорошо знавшие законы Амой. Общаться же на равных с представителями цивилизации, которая далеко отстала от его планеты и которой непонятны будут многие технические и другие термины, ему ещё фактически не приходилось. Кроме того, пока они с Раулем не могли без утайки открыть англичанам все сведения об Амой. До поры-до времени землянам надлежало знать не всё. Подобные соображения тоже его напрягали, потому ночами Ясон снимал стресс, беря монгрела столько, сколько заблагорассудится. К тому же он помнил, что Рики дерзил ему перед аудиенцией, поэтому сейчас никакие мольбы о пощаде не принимались. Если Рики, взмокший и измочаленный, пытался шипеть и ругаться, а тем более сопротивляться — он получал сокрушительный разряд в пах от дисциплинарного кольца и после этого, стиснув зубы, опять покорно раздвигал бёдра. — Не выражайся, — ледяным тоном говорил Ясон, вбиваясь всем телом в его изнемогающий зад. — И только попробуй на конференции произнести хоть одно нецензурное слово! По утрам угрюмого Рики с синяками под глазами опять спасал Катце своим «Шелагхом». Он ни о чём его не спрашивал.* * *
Накануне конференции монтаж оборудования лаборатории Рауля был, наконец, завершён. Сиэль и Себастьян, пришедшие поглядеть на результат, с удивлением разглядывали невиданные агрегаты и приборы. Конечно, на взгляд Рауля, это было посмешище, а не лаборатория — по сравнению с теми размерами и тем гигантским размахом, что он мог себе позволить в Танагуре. Но даже и в такой «походной» лаборатории он мог сотворить то, что на Земле сочли бы чудом. …В назначенный день и час четверо амойских гостей вместе с Сиэлем и Себастьяном приехали в конференц-зал газеты «Таймс». На сей раз амойцы надели свои танагурские одежды, наиболее тожественные — сейчас они должны были выглядеть теми, кем они и были на самом деле. Длинный колет, брюки, плащ Ясона с широкими вставками на плечах были белоснежными, расшитыми золотом. Но Рауле одежда была сходного покроя, но из чёрного сверкающего материала, тоже украшенного золотом. Роскошные волосы обоих Блонди, расчесанные и уложенные, струились до бёдер, прямые у Ясона и змеящиеся мягкими локонами у Рауля. Рики понадеялся, что ему наконец-то вернут его любимую монгрельскую одежду – простые джинсы с ремнём и безрукавку с кожаной курткой, но не тут-то было. Их с Катце решено было одеть, как Ониксов-секретарей в Танагуре – в строгую чёрную форменную одежду: приталенный пиджак в талию с воротником-стойкой, брюки, туфли. Высокому Катце, ростом почти с любого из элиты, она пришлась впору, а Рики оказалась велика. Он было обратился к Мэйлин, но горничная, запинаясь, сказала, что вблизи очень плохо видит — она даже нитку в иголку не вставит. И Рики, чертыхаясь тайком, пришлось подреза́ть и подшивать брюки самому, потому что просить о помощи Нину Хопкинс времени уже не было. Рики злился, но не посмел сказать ни слова против. Катце же был непрошибаемо спокоен, словно ездил на пресс-конференции по десятку раз на дню. Он только поаккуратней зачесал налево свои рыжие пряди, стараясь по возможности прикрыть шрам. — Держите рот за зубами, — приказал им Рауль. — Но если вас о чём-то спросят — не вздумайте сморозить глупость! — Да, господин Ам, — почтительно и бесстрастно согласился Катце. Вход в здание «Таймс» был окружён толпой зевак и журналистов «жёлтых» изданий, не попавших в помещение конференц-зала — «Пелл Мелл Гэзет», «Титбитс», «Ансерз» и других. Увидев приехавших, толпа радостно взревела. Рики стало не по себе, когда он выходил из ландо. К счастью, полиция уже знала о готовящейся сенсации и, выстроившись в оцепление, оттесняла толпу от подъезда здания. Благодаря этому Сиэль, Себастьян и четверо амойцев быстро и беспрепятственно прошли в двери, несмотря на то, что журналисты рвались через кордон, выкрикивая какие-то вопросы, а фотографы со своими камерами то и дело ослепляли всех вспышками магния. — Проходите, господа, не задерживайтесь, — поторопил их усатый полицейский у входа. Шестёрка приехавших вошла в здание и поднялась по лестнице на второй этаж в конференц-зал. Там их встретили возбуждённые и любопытствующие работники «Таймс» и через служебный вход пригласили пройти прямо на невысокую сцену, минуя запруженный журналистами и фотографами зал. Здесь собрались представители более «серьёзных» изданий — «Дейли ньюс», «Дейли телеграф». Приветствуя вошедших, поднялись крики и аплодисменты, опять начали полыхать вспышки магния. Амойских гостей усадили в центре длинного стола, справа от них сел граф Фантомхайв, слева — Катце и Рики. Себастьян встал за креслом Сиэля и успокаивающе шепнул ему: — Всё будет хорошо, только не волнуйтесь, Ваша Светлость… Сиэль ответил ему быстрым благодарным взглядом и обратился к собравшимся журналистам: — Благодарю вас за то, что собрались здесь, господа. Для начала я, наверное, представлю пришедших вместе со мной гостей… В зале мгновенно воцарилась тишина и журналисты приготовили блокноты. …Начавшись, конференция продолжалась около трёх часов. Журналисты взахлёб, перебивая друг друга, задавали вопросы и лихорадочно строчили в блокнотах, записывая ответы. Их интересовало решительно всё. С какой планеты прилетели пришельцы? В какой звёздной системе она расположена? Как они обнаружили Землю? Что из себя представляет планета Амой? Какое на ней тяготение, физические и климатические условия, сколько на ней жителей? Какова там структура общества и система управления? Где находится их звёздный корабль? Как он смог незамеченным вторгнуться в воздушное пространство Земли? Можно ли на нём побывать? На каком принципе работают его двигатели? Ясон и Рауль отвечали ёмко, но уклончиво, какие-то вопросы освещали подробно, какие-то — более скудно и сухо. Физические условия и климат на планете обрисовали ярко, но подробно рассказывать о политике и социальных условиях не стали. Рассказали о краткой истории освоения планеты, как об эксперименте учёных; о её нынешних выдающихся технических достижениях и о продвинутости в биотехнологиях. Слова о том, что на Амой — одно государство и один правитель, сразили журналистов не меньше, чем в своё время и королеву Викторию. Блонди сказали, что не против того, чтобы допустить учёных на свой космический корабль, нужна только предварительная договорённость. В сущности, амойцы могли бы сообщить о своей планете какие угодно сведения. Единственное, чего они не собирались никому на Земле рассказывать — это то, что их прилёт на Землю — на самом деле экспансия в прошлое. Даже обладай Земля техническими возможностями, примерно равными Амой, и сумей она построить аналогичный космический корабль — без изобретённого амойскими учёными прибора, способного проницать пространство и время, земляне всё равно не смогли бы отыскать планету, тем более в её настоящем времени… Ещё более подробно амойские гости поведали о своём знакомстве с графом Фантомхайв, любезно пригласившим их в своё поместье, об изучении английского языка и знакомстве с культурой и историей Англии по книгам и томам Британской энциклопедии. Ясон рассказал, что был покорён классиками английской литературы — Байроном, Джоном Мильтоном, Робертом Бёрнсом, Оскаром Уайльдом. Говорили они о своих впечатлениях от Лондона, о двух прошедших аудиенциях с королевой Викторией. О согласии на сотрудничество, уже заключённом между двумя правительницами — королевой Англии и Юпитер — властительницей Амой. А также дали прослушать журналистам ту приветственную речь Лямбды 3000, которую уже слышала английская королева… Всё вместе это произвело фурор в конференц-зале. Вспышки полыхали почти непрерывно, вопросы сыпались дождём, причём ко всем присутствующим. Рики и Катце тоже не удалось отмолчаться. — Господин Фантомхайв, как вы поняли, что ваши гости явились с другой планеты? — Что подсказало вам, что у гостей с Амой — мирные намерения по отношению к Земле и к вам лично? — Вы тоже считаете, что начало сотрудничество с иной цивилизацией откроет новую страницу в истории Англии и всей Земли? — Господин Минк, готовы ли вы продемонстрировать английским учёным новые технологии, разработанные на Амой? — Вы действительно считаете, что будущее Земли — за электричеством, а не за паром? — Какие товары с вашей планеты будут представлены на презентации компании "Фантом"? — Как вам показались лондонцы? Так ли сильно различие между нашими расами? — Многие ли мужчины на Амой носят такие длинные волосы, или это дань моде? — Сложно было выучить английский язык? — Готова ли Амой установить постоянную торговую связь с Землёй? — Собираетесь ли вы посетить другие страны, помимо Англии? — Господин Ам, уверены ли вы, что учёные вашей планеты смогут найти вакцину от опасных земных болезней? — Скажите, пластические операции, которые вы проводите — сколько занимают времени и совершенно ли они безболезненны? — Умеет ли амойская медицина восстанавливать утраченные конечности? — Было ли нечто в Лондоне, что поразило вас больше всего? — Как вам живётся в поместье Фантомхайв? — Мистер Катце, вы не скучаете по своей планете? — Как вам показались английские женщины? Они похожи на амойских? — Мистер Рики, сложно ли обычному человеку перенести перелёт на такое большое расстояние? — Есть ли в Англии что-то такое, что жителю Амой хотелось бы перенять? Стараясь сохранять невозмутимость, все они спокойно и обстоятельно отвечали на вопросы. Амойцы старались, чтобы в их ответах звучало как можно комплиментов в адрес Англии и Лондона. Они всеми силами демонстрировали своё дружелюбие. Ясон и Рауль при необходимости могли включить всё своё очарование. Будь среди журналистов женщины, они однозначно были бы околдованы двумя золотоволосыми красавцами. Впрочем, догадываясь об этом, фотографы старались на все лады. Объявление Сиэля о бале, предстоящем вскоре в его поместье, было воспринято с необыкновенным воодушевлением. Журналисты уже предвкушали новые интервью или прикидывали, как им добиться аккредитации, чтобы тоже иметь возможность побывать на этом балу и увидеть всё «изнутри». Поэтому тон их вопросов стал ещё более льстивым и заискивающим, тем более, когда Сиэль сказал об обещании Её Величества королевы Виктории лично посетить презентацию товаров с Амой и сказать на ней несколько слов. В завершение, когда участники конференции уже поднялись со своих мест, попрощавшись, фотографы ещё долгое время просили амойских гостей и графа позировать для различных изданий. Сиэль чувствовал, что улыбка, как у циркача Смайла, уже прирастает к его лицу. Но это было необходимо. Себастьян, как страж, неотступно находился рядом с ним, настойчиво оттирая в сторону чересчур назойливых журналистов, старающихся вторгнуться в личное пространство: — Прошу вас, господа, отойдите на метр. Не нужно подходить ближе! — Господин фотограф, если вы будете так навязчивы, я попрошу полицейского вывести вас из зала… Но в конце концов они покинули конференц-зал, под охраной по-прежнему сдерживающих толпу стражей порядка сели в своё ландо — и, посылая улыбки и воздушные поцелуи галдящему народу, благополучно отправились назад в поместье. — Уфф! — отъезжая, выдохнул Сиэль. — Как же хорошо, что всё закончилось! — Вы сделали сегодня большое дело, — обернувшись с форейторского сидения, согласился Себастьян. — И на мой взгляд, всё прошло безукоризненно. По дороге Ясон сказал Рики: — Ты хорошо себя вёл на конференции. Пожалуй, я разрешу тебе зарядить твой лабиринт через генератор Рауля. Рики, который за эти месяцы и думать забыл про свою игрушку, пробурчал сквозь зубы: — Большое спасибо, господин Минк. А Рауль, взглянув на сидящего напротив Катце, проговорил с глубокой иронией в голосе: — Катце, тебя действительно очаровали английские женщины? Брокер бесстрастно ответил: — Вы считаете, журналисты ждали от меня какого-то другого ответа? — Смотри, теперь у тебя отбоя не будет от лондонских леди! С той же невозмутимой вежливостью Катце сказал: — Полагаю, у вас тоже, господин Ам. В плане красоты я вам не конкурент.