(Бальный зал поместья Фантомхайв)
* * *
Распорядителем бала Сиэль, естественно, назначил Себастьяна. В его обязанности входило объявлять танцы и бдительно следить за порядком в бальном зале. Начало было объявлено на девять вечера, но приглашённые начали съезжаться заблаговременно, ещё с шести — настолько велико было их нетерпеливое желание собственными глазами увидеть звёздных гостей. Хозяин поместья вместе с Себастьяном встречали и приветствовали приезжающих, демонстрируя всё радушие, на которое были способны; представляли им амойских послов. Гости бала во все глаза разглядывали двоих высоченных Блонди, чьи роскошные волосы были снова заплетены в косы, странно выглядящие на фоне фраков. Смотрели и на их помощников, ничем не отличавшихся от людей, разве что уродливый шрам на щеке Катце вызывал у дам сочувствие, но вместе с тем и безудержное любопытство. В качестве бутоньерок у Ясона и Рауля к фракам были прикреплены розы — белая у первого и кремово-жёлтая, чайная — у второго. У Рики и Катце на лацканах красовались хризантемы — бело-зелёная у Рики и оранжевая у Катце, гармонирующая с огненным цветом его волос. Перед началом бала, пока ещё никто не приехал, Сиэль сказал им: — Господа, пожалуйста, особенно галантны будьте с дамами. В большинстве своём общественное мнение формируют они. Если вам удастся добиться признания и восхищения у женщин — можно считать, что половина успеха вам обеспечена… Сиэль оказался прав, говоря, что все женщины Англии будут мечтать потанцевать с инопланетными консулами. Действительно, приехавшие дамы были в восторге, узнав, что гости с Амой знают несколько земных танцев. В мгновение ока очереди на все танцы были заняты. Себастьян умышленно составил расписание так, чтобы бал начался с полонеза, а вальсов и кадрилей было несколько. Англичанки, приехавшие первыми, страшно гордились, что успели записаться на все танцы с амойскими гостями, не дав этой возможности остальным. Ясон и Рауль сразу же стали королями бала, хоть он ещё не начался. Дамы, оставив своих мужей курить и обсуждать политику, окружили обоих Блонди, болтая без умолку обо всём на свете. Ясон думал, что в Лондоне подобная — одна Нина Хопкинс, но, похоже, все женщины в душе́ были такими же Нинами. — Господин Минк, вы в интервью так мало рассказали о себе. Вы женаты? У вас есть дети? — любопытствовали дамы. Ясон был в шоке. — Женат ли я? — переспросил он в замешательстве. — Что вы, нет, уважаемые леди. Те обрадовано начали переглядываться. — А почему? — кокетливо спросила его одна юная баронесса, стреляя глазками. — Наверное, потому, что пока ещё не встретил свою судьбу, — покривил душой Ясон, улыбнувшись уголками губ. . — Правда? А какие женщины вам нравятся? — Похожие на вас, мисс. Могу я рассчитывать на один тур вальса с вами? — Ясон заглянул ей в глаза, и баронесса вспыхнула от удовольствия, замахав веером. Ещё большей популярностью пользовался Рауль. Может быть, потому, что помимо прочего, имел отношение к медицине. Дамы томными голосами принялись жаловаться ему на свои недуги, по большей части, вымышленные — им было страшно интересно, как это лечится у них на Амой? — Господин Ам, а что бы вы порекомендовали при бессоннице? — спрашивала его одна дородная дама. — У вас бывает бессонница, мисс? — улыбнулся Рауль. — Миссис, с вашего позволения. — Простите, я ещё не очень хорошо ориентируюсь в этих нюансах, — Рауль взял её руку и поднёс к губам, заставив даму глупо и смущённо захихикать. — Да, иногда бывает. — А эти бессонные ночи вы проводите в одиночестве или нет? — голосом искусителя вкрадчиво спросил он. — О, как вы нескромны, господин посол! — дама хлопнула его веером по руке. — Я дам вам рецепт от бессонницы в зависимости от вашего ответа… Дамы долгое время шушукались между собой, потом среди них нашлась одна посмелее: — Господин Рауль, мы все хотим попросить вас об одном одолжении. — О каком же? — приподнял бровь биотехнолог. — Сначала пообещайте, что не откажете! — зашумели они. — Как же я могу обещать неизвестно, что… ну хорошо, обещаю! — сдался он с улыбкой. — Пожалуйста, распустите волосы… — Да, пожалуйста, господин Рауль! — разом заговорили дамы. — Они у вас такие красивые, но мы видели их только на фото. Позвольте нам ими полюбоваться! — А что обо мне подумают другие господа на балу? — озадаченно спросил он. — Но вы же это сделаете по нашей просьбе! Никто не посмеет вам возразить! — Ну что с вами делать? — сдался Рауль. — Хорошо. Он изящно перекинул косу вперёд и аккуратно расплёл её пальцами. Потом отбросил волосы назад и встряхнул головой. Золотые и мягкие, как шёлк, локоны заструились по его спине. Дамы пооткрывали рты, ослеплённые такой красотой. Послышался общий вздох восхищения. Но тут раздался один голос, который заглушил все женские возгласы: — О, какой восторг! Что я вижу? Это божественно, божественно! Рауль обернулся и увидел стройного юношу в белом фраке и белом шейном платке с алым камнем в центре. Кружевные манжеты высовывались у него из рукавов фрака. Светлые длинные волосы (ну конечно, не такие длинные, как у Рауля) — были откинуты назад, а руку в белой перчатке он, театрально подняв локоть — прикладывал ко лбу, изящно вытянув пальцы. — Какие волосы! — восклицал он. — Это — золотые волны моря, в котором тонут влюблённые сердца! Их мягкие изгибы подобны волшебному письму, читая которое, душа наполняется экстазом! Их блеск подобен блеску Солнца и способен также согревать, но и обжигать! Кажется, что они, как струны Эоловой арфы — зазвучат от дуновения малейшего ветерка и мелодия их будет нежной, как птичья трель! — протянув вперёд руку и запрокинув голову, он театрально замолчал. Все дамы онемели в благоговейном восторге, а потом разразились аплодисментами: — Браво, браво, виконт! Вы как всегда, неподражаемы! Незнакомец в белом приблизился к изумлённому Раулю, и тут же к ним подошли Сиэль и Себастьян. — Господин Ам, познакомьтесь, — сказал граф. — Алистэр Чембер, он же виконт Друитт. Виконт, а это господин Рауль Ам, Второй Консул и биотехнолог планеты Амой. — Очень приятно, — склонил голову Рауль, а виконт отвесил низкий поклон и, выпрямившись, схватил его за руку. — Весьма рад, весьма рад знакомству, господин Ам! Я от корки до корки прочёл все газеты, в которых говорилось о вашей миссии! Земля должна воистину гордиться, что её посещают такие гости! — с жаром сказал Алистэр. — Вы уже познакомились с моими соратниками? — вынужденно улыбаясь и мягко, но настойчиво выдёргивая руку, осведомился Рауль. Комплименты виконта были приятными, но несколько прямолинейными, и вообще Блонди не привык к подобному панибратству. — Мечтаю, мечтаю о знакомстве! Пожалуйста, представьте меня вашим друзьям! Рауль окликнул Ясона; Рики с Катце подошли сами. Биотехнолог представил их новоявленному знакомому, и каждый из них получил свою толику комплиментов, правда, не таких пышных, что выпали на долю его самого — но, тем не менее, слегка озадачивших амойцев. Потому после короткой сцены знакомства они предпочли ретироваться, тем более что каждого из них ждал свой круг «поклонниц». Алистэр этому ни капельки не огорчился и вновь горячо заговорил с Раулем: — Господин Ам, читая интервью, я мечтал о встрече с вами — если бы вы знали — как мне хотелось побеседовать с человеком с планеты, где учёная мысль проникла так далеко, что по сравнению с ней Земля, наверное, осталась в руинах прошлого! Вы говорили о тех чудесах, которые возможны у вас на Амой — чудесах изменения человеческого тела, облика — неужели это правда? Такое божественное чудо теперь доступно человеческим рукам? «Наконец-то! — подумал Рауль. — Нашёлся человек, с которым можно начать разговор о том, зачем Ясон вообще взял меня на Землю! А я-то был убеждён, что эта тема в первую очередь заинтересует женщин…» — Я очень рад встретить в вашем лице столь неподдельный интерес к моей работе, — приветливо улыбнулся ему Рауль. Улыбка его была исполнена очарования, и у дам, стоящих кругом, начали таять сердца, а щёки самого Алистэра покрылись нежным румянцем. — С удовольствием расскажу вам об этом, пока бал не начался… Рауль пустился в рассказ о пластической хирургии, превознося её возможности и те преимущества, которые она может дать. Он показал виконту и стоявшим вокруг дамам фотографии, которые демонстрировал уже королеве Виктории, с удовлетворением услышав очередную порцию изумлённых возгласов. У него принялись выспрашивать подробности операций. Действительно ли они так просты и безопасны? Сколько времени длится восстановительный период? Не бывает ли каких-то побочных эффектов? Неужели амойская пластическая хирургия способна полностью изменить черты лица и даже цвет глаз? Превратить полную женщину в стройную? Но самой большой неожиданностью для Второго Консула было то, что после его рассказа виконт решительно сказал: — Господин Ам, вы позволите мне стать первым вашим пациентом? Потрясённый выдох раздался сразу из нескольких женских уст, множество пар удивлённых глаз уставились на произнёсшего эти слова. Не менее поражён был и сам Рауль. — Позволить вам стать моим пациентом? — переспросил он озадаченно. — Но что же вы хотите изменить в своей внешности? На мой взгляд, у вас всё с ней в порядке… — Но разве есть пределы для человеческого совершенства? — молитвенно возводя глаза вверх, осведомился Алистэр. — Разве нельзя человеку желать стать ещё красивей, чем он есть? Добиться безупречности в каждой чёрточке своего лица и тела? Вы хотите отказать мне в этом праве, дорогой чудо-доктор? — Что вы, — улыбнулся Рауль. — Я поддерживаю ваше желание, даже польщён им… И каких изменений в своей внешности вы хотите достичь? — Я думаю, мы ещё обсудим с вами этот вопрос более подробно, верно? Вы же дадите мне свои советы и рекомендации, господин Ам? — проникновенно глядя на него, проговорил Алистэр. — Всё, что пожелаете. Я готов проконсультировать вас в любое время, — уверил его «чудо-доктор». Дамы вокруг разразились восторженными комментариями, превознося на все лады храбрость виконта Друитта и его решительность. Говорили, что будут с нетерпением ждать его преображения и возможно, потом последуют его примеру. Просто пока им не хватает на это смелости. Друитт снова покрылся румянцем удовольствия от того, что все хвалят его мужество. Ему нравилось всегда быть в центре внимания, и он прекрасно понимал, что если станет самым первым пациентом Рауля Ама, то о нём будет говорить вся Англия. А Рауль тем временем думал, какие же изменения можно произвести во внешности этого щёголя? По викторианским меркам он и так был очень недурён собой. Но конечно, в чём-то виконт прав — предела для совершенства нет. Он решил поработать с компьютерными программами, смоделировать разные варианты улучшения внешности и потом предложить Алистэру Чемберу выбрать тот, что ему больше понравится…* * *
Тем временем наступило девять часов, и под музыку приглашённого симфонического оркестра бал начался торжественным полонезом. Катце оказался в паре с дамой, которая до этого разговаривала с Раулем. Она некоторое время с любопытством поглядывала на своего молчаливого партнёра и наконец, решилась: — Мистер Катце, можно вам задать нескромный вопрос? — Пожалуйста, — спокойно согласился он. — Где вы получили свой шрам? На войне? — Можно сказать и так, — бесстрастно отозвался Катце. — Но если у вас на Амой так развита пластическая хирургия — почему вы не избавились от него? Это ведь, наверное, не так сложно? Брокер был готов к такому вопросу. Он понимал, что рано или поздно его будут ему задавать. Потому ответил невозмутимо: — Это не сложно, мисс, но операция требует применения общего наркоза. А у меня к нему непереносимость, к сожалению. — Ой, простите меня! Мне очень жаль, — сокрушённо сказала дама. — Ничего страшного, — ответил Катце. Ему невыносимо хотелось курить, особенно когда он увидел мужчин, совершенно свободно курящих в специально выделенной для этого комнате по соседству с бальным залом. Надо сказать, что это зрелище оказалось неожиданным и для Ясона. Он хотел сжалиться над брокером и позволить ему достать свою «Амку», но потом решил, что приказы Блонди должны выполняться неукоснительно и не к лицу ему их отменять… После полонеза, в котором участвовали все гости бала (даже те, кто потом не собирался танцевать) — весь зал уже знал, что секретарь Консула планеты Амой мистер Катце принимал участие в большом сражении. В нём он был тяжело ранен осколком снаряда, долго лежал в госпитале, но полученный шрам теперь останется с ним на всю жизнь, несмотря на все возможности пластической хирургии в лице господина Ама — потому что мистер Катце плохо переносит общий наркоз… Это добавило ему ещё больше сочувствия и одновременно притягательности для всех дам, потому что окружило его ореолом геройства и романтичности. Едва ли меньшим героем выглядел в глазах дам и виконт Друитт, первым решивший испытать на себе чудеса пластики «доктора Рауля», чтобы сделать свою красоту ещё более ослепительной. О нём тоже шушукались и восторгались. Словом, бал продолжался. Себастьян объявлял танцы, а в перерывах между ними зорко следил за Мэйлин, Бардроем и Финнианом, разносившими гостям шампанское. Сиэль общался с гостями бала, всё прибывающими, представлял им четверых амойцев и старался, чтобы никто не скучал. Оба Блонди по-прежнему царили над всеми. Женщины были ошеломлены их красотой, достоинством, манерой держать себя, галантностью, отличным знанием английского языка. «Господин Минк и господин Ам» не сходили с их языков. Во время тех танцев, в которых консулы не участвовали, им приходилось общаться с мужчинами более старшего возраста, которые вывозили в свет жён и юных дочерей, но сами уже не танцевали. С ними они говорили об Англии, о тех сведениях, которые успели почерпнуть о ней за проведённое в поместье время. Ясону очень пригодились изученные тома Британской энциклопедии, благодаря которым он мог теперь бегло поговорить об английской истории, литературе и искусстве. Рауль с любопытством наблюдал за балом. За женщинами в изысканных нарядах, которые кружились по залу со своими чопорно одетыми партнёрами; за оживлёнными беседами англичан, за оркестром, играющим «вживую» на невиданных инструментах. Он вдруг понял, что ему нравится эта атмосфера. «Почему у нас на Амой нет такого?» — думал Второй Консул. Он записывал фрагменты бала на свой планшет, чтобы потом продемонстрировать это Юпитер. Была тут, конечно, и парочка профессиональных журналистов с фотографами, которые вели странички светской жизни в своих изданиях. Они сделали несколько снимков, взяли интервью у Сиэля Фантомхайв, задали множество вопросов амойским гостям — в основном, все они касались того, как им нравится бал? Те уверили, что бал великолепен и что подобного они не видели даже у себя на Амой, и это была истинная правда. Алистэр Чембер тотчас же заявил журналистам, что собирается воспользоваться возможностями пластической медицины в лице господина Ама, и те поспешили вернуться в свои редакции, чтобы успеть с новой сенсацией к утреннему выпуску… Рики всё происходящее ни капельки не нравилось, но он понимал, что это не суаре в Эосе, где его поведение касалось только Ясона. Здесь от действий и слов каждого зависела не только репутация графа Фантомхайв, но и успех всей их миссии в целом. Потому он насильно выдавливал улыбки и вёл себя как можно любезней, хотя порой английские женщины казались ему не умней амойских пэтов с теми же сплетнями и болтовнёй о тряпках… Но эти бестолковые английские женщины всё-таки находили его красавчиком и очень милым, хоть он и выглядел немного букой. Катце, терпеливо вытанцовывая очередной вальс с очередной партнёршей, тоже не мог дождаться, когда же это всё закончится, хотя до окончания было ещё очень далеко. — Да сбегай ты выкури одну сигарету, — предложил ему потом Рики. — Я отвлеку Ясона, он не заметит. Брокер криво усмехнулся: — Если заметит, то это будет последняя сигарета в моей жизни. Спасибо, я лучше потерплю. Рики пожал плечами и отошёл. И тут Катце, обернувшись ко входу в зал, увидел нечто такое, что мысли о сигаретах мгновенно выветрились из головы. У него едва не подогнулись колени, и он ухватился за колонну, возле которой стоял. В зал преспокойно входили Лау Тао и Лан Мао. Странно выглядели они в своих традиционных китайских одеяниях на фоне затянутых во фраки мужчин и разряженных в пышные бальные платья женщин. Но дело было не в этом. А в том, что вместе с ними в зал вошла парочка пэтов, отданных Лау за партию чая… — Лау, рагон тебя возьми… — ошарашенно пробормотал Катце.