(Лаборатория Рауля в поместье Фантомхайв, «Меркурий»)
* * *
Рауль, прошедший через стерилизационную камеру, облачённый в белоснежный хирургический сьют, склонился над погружённым в общий наркоз Алистэром Чембером. Внутри него всё ликовало. Наконец-то он мог заняться любимым делом! Сколько времени пришлось потратить в Лондоне на то, что не было связано с его прямыми обязанностями… Конечно, это тоже необходимо, но ведь он в первую очередь — биолог, генетик, первоклассный хирург, а не политик, привыкший давать интервью, не рекламный агент и не менеджер по продажам… Рауль с любовью провёл рукой по сверкающим никелем инструментам, сгорая от нетерпения и всё-таки оттягивая момент удовольствия. Скоро, скоро все лондонцы убедятся в истинном могуществе Рауля Ама! Он доведёт до совершенства этого виконтика… хотя, что там говорить — в храбрости ему явно не откажешь. Даже граф Фантомхайв не решился лечь под хирургический скальпель амойского хирурга, а ведь поправить мальчишке глаз было очень заманчиво… Ну да ладно — главное, у него всё-таки нашёлся первый клиент, и вдвойне приятно, что это — яркая и известная в Лондоне личность, к тому же самовлюблённая и любящая публичные выступления. Реклама Раулю будет обеспечена. А уж он-то постарается сделать всё в лучшем виде. Холодным взглядом он оглядел обнажённое тело виконта. Тот в последний момент всё-таки решился оперировать не только лицо, но и внести определённые изменения в фигуру, тем самым застав Рауля врасплох. — Алистэр, — памятуя об их договорённости, удивлённо заметил он, — но мы же не обсуждали этого? Речь шла только о чертах вашего лица. — Ах, — вспыхнул виконт, — я просто подумал, что если уж мне выпал такой шанс, то почему же не сделать всего сразу? Чуть покрупней бицепсы на руках и рельефнее икры — это всё… А вашим способностям я полностью доверяю! Вы же сможете это сделать? — Конечно, я могу ввести вам под кожу искусственные импланты, — уверил его Рауль. — Но прежде чем обещать, я должен осмотреть ваше тело, наметить заранее участки, которые буду оперировать. — О… да, конечно, только… — розовея, Алистэр выразительно оглянулся на дверь флигеля. Рауль шагнул к ней и запер её на замок. — Сюда никто не войдёт, пока будет идти операция, — спокойно сказал он. — Сколько бы времени мне на неё ни понадобилось. Я никого не впущу в лабораторию. Виконт, немного волнуясь, разоблачился до нижнего белья, оставив на тумбочке свои кружева, белоснежный сюртук и брюки. — Снимайте всё, — невозмутимо потребовал биотехнолог. — Если мне предстоит работать над вашим телом, то на операционный стол вы всё равно ляжете обнажённым. В моём хирургическом блоке всё стерильно. Алистэр залился краской и потупился. — Стоит ли напоминать, что я — хирург? — с нажимом спросил Второй Консул, слегка хмурясь. — Провёл столько пластических операций и повидал такое количество нагих тел, что у вас в голове не уложится это число… «И не только нагих, — подумал он про себя, вспоминая подвалы Гардиан. — Разрезанные на части, со вскрытой черепной коробкой, выпотрошенные и живущие отдельной от тела жизнью… Но об этом тебе лучше не знать…» — Ну… ну, хорошо, — согласился виконт и минуту спустя предстал перед Раулем, в чём мать родила, краснея и отводя глаза. Пластический хирург цепким взглядом осмотрел его. Коснулся плеч пальцами в тонких перчатках (Алистэр едва заметно вздрогнул и затаил дыхание). Невозмутимо развернул виконта к себе спиной, развёл его руки в стороны и ощупал бицепсы и мышцы лопаток. Потом наклонился и потрогал икры. — Вы хорошо сложены, — удовлетворённо заметил он. — Право, не так уж и нуждаетесь в каких-то улучшениях. И правда, Друитт был высок ростом (пожалуй, с Катце и значит, ненамного ниже самого Рауля). Мышцы его оказались достаточно рельефными — наверняка сказывались занятия фехтованием и верховой ездой, естественные для дворян викторианской эпохи. Сделать их немного более выпуклыми на руках и ногах, впрочем, не представляло никакой сложности. У него был тугой подтянутый зад и узкая талия, кожа — гладкая и холёная. Плечи, правда, выглядели не такими уж широкими, но при общей худощавости Алистэра это смотрелось гармонично. Рауль остался доволен своим пациентом. Всё у него было в норме. Воистину, чтобы довести его до совершенства, оставалось добавить всего несколько штрихов рукой мастера. — Вы… правда считаете, что я хорошо сложен? — сдавленным от смущения голосом спросил Алистэр, оборачиваясь и быстро бросая на него взгляд своих странных для землян фиолетовых глаз. — Мне говорили об этом другие, но услышать такой комплимент из ваших уст… И вы действительно можете сделать всё, о чём я прошу? — Сделать я могу намного больше, но вы в этом явно не нуждаетесь, — биотехнолог улыбнулся уголками рта. — Давайте не будем больше терять времени. Проходите в операционный отсек… …Рауль и сам не догадывался, до какой степени его руки успели истосковаться по любимой работе. Работая то иглами и скальпелем, то сканируя участки тела пациента тончайшим электронным оборудованием; то и дело впрыскивая под кожу различные составы — кровоостанавливающие, обезболивающие и призванные усилить скорейшую регенарацию тканей — биотехнолог постепенно, шаг за шагом произодил сложнейшую (по земным меркам, разумеется — операцию). Иссекал одни участки мышц и вводил импланты в другие, что-то подтягивал, надрезал, ушивал. В какие-то места вводил тончайший поддерживающий каркас, натянутый на который, кожа становилась по-особому гладкой и эластичной. Порядка четырёх часов он возился с одним лицом, пока, придирчиво осмотрев всё, не остался доволен промежуточным результатом, в точности повторяющим голографическую модель, взятую за основу. И после этого перешёл к остальному телу, занявшись хирургической проработкой рельефа на руках и ногах Алистэра. Рауль чувствовал себя скульптором, работающим не с человеческим телом, а с податливой глиной. Впрочем, для него человеческая плоть давно уже казалась только материалом, из которого он мог творить свои художественные шедевры. Ему бывало странно и даже немного обидно, если на Амой его шедевры порой кого-то ужасали. Они ведь всегда в точности отвечали своему назначению — будь то безупречная секс-кукла для особо требовательного клиента или монстр для военных целей… Когда на биотехнолога накатывало вдохновение — фантазии его не было предела. Вот и сейчас ему полезли в голову навязчивые мысли внести ещё несколько изменений в тело Алистэра, которые они предварительно с ним не обговаривали. Но, вовремя остановившись, он призадумался — точно ли виконт будет рад таким обновлениям? Пожалуй, лучше не рисковать, не стоит сразу демонстрировать лондонцам все свои безграничные возможности. Можно сделать из Алистэра хоть крылатого херувима — но, явив подобное могущество в пластической хирургии, как бы эта операция не стала для него первой и последней в Англии… Ещё он задумался над тем — не увеличить ли пациенту заодно и мужское достоинство, но вновь подумал, что тот его об этом не просил. Тем не менее, уже после многочасовой операции, забыв про усталость и голод, Рауль всё никак не мог остановиться, придирчиво оглядывая преображённое тело и лицо Чембера, любуясь своей безупречной работой. Он то и дело возвращался к уже завершённым участкам, исправляя какие-то микроскопические недочёты. Перфекционизм взыграл в пластическом хирурге со страшной силой, хотя он понимал, что с лупой и под микроскопом его работу никто разглядывать не станет. Конечно, сразу по пробуждении пациент не поймёт результатов. Для рассасывания всех многочисленных швов понадобится время, хотя и гораздо меньшее, чем если бы подобную операцию выполнял земной хирург — благодаря секретам амойских лекарств и быстрозаживляющих составов. Мало того, скорее всего, в первый момент Алистэра ожидает шок — когда он обнаружит всего себя обмотанного бинтами и пластырем, как их древние мумии. Но тут уж ничего не поделаешь — моментально исцелить после такого хирургического вмешательства невозможно. Придётся Алистэру потерпеть, если он хочет в конце концов узреть свою созданную заново внешность…* * *
Пока Рауль был занят этой операцией, для остальных амойцев день тоже оказался насыщенным. С утра в поместье позвонил представитель группы учёных, напомнив об обещании Ясона Минка продемонстрировать им космический корабль, на котором инопланетные гости прилетели на Землю. Подошедший к телефону Себастьян передал трубку Ясону, и тот обо всём договорился, предложив показать корабль сегодня же. Он указал место и время, в которое нужно будет подъехать, на том они и порешили. И не успел закончиться этот телефонный разговор, как позвонила Нина Хопкинс и, узнав Себастьяна по голосу, затрещала, что поскольку граф согласился с её предложением устроить показ амойских мод, то у неё скоро всё будет готово и на днях можно начинать репетицию дефиле. Так что она будет ждать у себя «мистеров Катце и Рики», а раз уж граф Фантомхайв «впридачу» отпускает к ней и своего дворецкого, то ждёт она и его тоже. Оскорблённый до глубины души таким снисходительно-пренебрежительным тоном, Себастьян натянул маску Катце и, бесстрастно ответив: «Да, мисс Хопкинс», — повесил трубку… На встречу с учёными-физиками Ясон взял с собой своего брокера и монгрела (последний должен был управлять кабриолетом в качестве кучера). И они отправились к месту встречи. Там их уже ожидали. Учёные, приехавшие к указанному месту и обнаружившие там голое поле, столпились в недоумении, а потом и в негодовании от мысли, что амойский посол решил подшутить над ними. И пребывали они в этом состоянии несколько минут, пока не увидели вдали приближающийся экипаж. Подъехавшие и вышедшие из него амойские гости обменялись приветствиями с учёными и в ответ на их недоумённый вопрос — а где же обещанный корабль? — Ясон коротко ответил: «Сейчас увидите». И коснулся браслета на запястье, снимая маскирующее поле. Потрясённые возгласы раздались сразу из нескольких глоток, когда словно извне, перед ними возникла громада космического корабля. Едва они немного отошли от шока, сменившегося восторгом, как у детей, увидевших эффектный фокус, Первый Консул провёл их вокруг, объясняя назначение каждой выступающей детали корпуса. Учёные поспешно записывали, зарисовывали и фотографировали увиденное с разных ракурсов. Затем Ясон изменил на браслете код доступа и, поднявшись по трапу, коснулся борта в нужном месте. Открылся люк, и капитан «Меркурия» в этой экспедиции пригласил всех пройти внутрь. …Учёные зачарованно бродили по кораблю, заглядывая в каждый угол и в иллюминаторы, точно попав в пещеру Сезам. Они были ошеломлены невиданными приборами, необычными на ощупь материалами внутренней обшивки и подсветкой. Ясон спокойно распахивал перед ними все двери, отвечал на любые вопросы. Корабль был чист, как стёклышко — ни пэтов, ни запрещённых товаров. Он мог демонстрировать землянам всё, что угодно. Катце и Рики по возможности тоже отвечали на вопросы, разъясняя предназначение разных отсеков и приборов корабля. Английские физики были потрясены необъятностью открывшихся перед ними новых горизонтов науки, которым в буквальном смысле слова не было цены. Овладение подобными технологиями действительно могло вывести Англию на самые первые места в экономической жизни всех стран, открыть путь в космос. Принципиально новый подход к использованию источников энергии давал толчок к созданию столь же новых технологий во всех отраслях хозяйственной жизни. Воистину, значение электричества нельзя было переоценить… Стало понятно, что знаний амойская цивилизация накопила столько, что для более полного знакомства с ними короткой экскурсии на корабль будет недостаточно. И потому учёные тут же стали договариваться о том, чтобы пригласить Ясона на встречи во всевозможные научные общества и на кафедры университетов с кратким курсом лекций, что им тот и пообещал. Спустя несколько часов, унося с собой записи ответов на вопросы, перерисованные кратко схемы чертежей корабля и различных его узлов, а также будущие фотографии, учёные с горячей признательностью поблагодарили амойцев за проведённую экскурсию и распрощались, полные энтузиазма и исполненные надежд на дальнейшее плодотворное сотрудничество. Они покинули корабль, Ясон снова заблокировал вход и включил маскирующее поле под дружный восхищённый вздох английских учёных. Распрощавшись, те отправились восвояси делиться яркими впечатлениями с коллегами, а Ясон с брокером и монгрелом вернулись в поместье.* * *
— …Алистэр, проснитесь! — услышал виконт над собой словно бы издалека прозвучавшие слова. Медленно, точно выплывая из глубин океана, тот разлепил мутные ещё глаза и уставился на склонившегося над ним Рауля. — Как вы себя чувствуете? — спросил тот. Голос его прозвучал с тревогой и любопытством одновременно. — Я… я вполне сносно… — пробормотал Алистэр. — Что? Что, уже всё… закончилось? — Да, — Рауль коротко улыбнулся. — Операция прошла успешно. — Дайте мне зеркало, — слабо потребовал виконт. — Ну уж нет, — отказал биотехнолог твёрдо. — Ещё успеете на себя налюбоваться, а сейчас на вас бинты и пластыри, фиксирующие швы. Для начала дождёмся полного заживления. Вмешательств с моей стороны было немало, и для исцеления и придания коже безупречного вида потребуется время. — Зеркало… ну пожалуйста, Рауль! — твердил Алистэр пересохшими губами. — Я сказал — нет! Не на что вам ещё смотреть, — нахмурил красивые брови его пластический хирург. — И повторю свой вопрос — как вы себя чувствуете? — Голова немного кружится и подташнивает, — признался первый земной пациент, решившийся испытать на себе могущество амойской хирургии. — Вот видите. Это действие наркоза, от которого вы не до конца отошли, — мягко заметил Рауль. — Ничего страшного, всё пройдёт, вам просто нужно поспать, — он поправил подушку под его головой. — Спите, я вас ещё навещу сегодня. — Вы будете самым красивым мужчиной в Лондоне, — коротко улыбнувшись, добавил он. — Но не всё сразу, надо немного потерпеть. — Спасибо, — прошелестел виконт и, если бы его лицо не было закрыто бинтами, наверняка можно было бы увидеть, как он покраснел от слов Рауля…