Есть что вспомнить

В окно ударился ярко-красный лист, и Гермиона вздрогнула от неожиданности. Она еле удержалась от того, чтобы не чертыхнуться с испуга, но как бы близки они не были когда-то она никогда не позволяла себе ругаться в его присутствии. А иногда хотелось, конечно, выразить ему все свое немалое фи, но она держалась, как подобает истинной леди. Вот и теперь она проглотила этот неловкий момент оторопи и выпрямила спину. Драко ласково улыбнулся. — Очень люблю осень, конечно, — сказала она, — но вот ее погода крайне меня удручает. — Скорее пугает, — заметил он, сделав глоток чая с бергамотом. Гермиона ничего не ответила на это насмешливое замечание. Кружки почти опустели, от булочки остались только крошки, и обоим захотелось немного побыть в тишине после сытного перекуса, поэтому они продолжали смотреть в окно. Смеркалось медленно и очень неохотно, но в лавке напротив уже начали зажигать огоньки. Полный волшебник в засаленной красной мантии вышел на улицу, чтобы взмахнуть палочкой и осветить потрескавшуюся от времени вывеску. Гермиона подперла рукой подбородок и молча наблюдала за его неловкими манипуляциями. Огоньки то и дело норовили убежать от колдуна, и он, вертясь вокруг своей оси, пытался поймать их заклинанием. При этом он походил на испорченную юлу, которая опасно заваливалась набок при каждом повороте. — Совсем как ты когда-то, — улыбнулась она, обращаясь к Драко. — Только фунтов на восемьдесят легче, — сострил он, и Гермиона скорчила притворно недовольное лицо, — но это заклинание не такое простое, как кажется на первый взгляд. — Конечно, конечно, — закивала она, пытаясь сдержать насмешливую улыбку. — И все равно это было очень красиво. Спасибо тебе… — Я не мог поступить иначе, — пожал плечами Драко, выражая абсолютную естественность своего положения в обсуждаемый ими момент прошлого. — Если бы я узнал об этом чуть раньше… — То ты сделал бы что-нибудь ужасно вычурное и помпезное, — закончила она, сложив руки на столешнице, как привыкла делать это на уроках в школе. — А получилось все просто великолепно. Я до сих пор вспоминаю тот день рождения как один из лучших. — Неужели никто больше не делал ничего такого? — спросил Драко. — Я в жизни не поверю, что Уизли со своими вредилками ничего этакого не отчебучили. Вид у него был до неприличия любопытствующий. Ее так и подмывало напомнить ему о том, что случилось с кошкой, но… Но он был так очарователен в своей задорности, что она не могла над ним подтрунивать. Драко был взрослым мужчиной с легкой щетиной, синяками под глазами и морщинами в складках рта, но с каждым проведенным вместе часом она видела в нем все больше от того мальчишки, с которым подружилась на седьмом курсе после войны. Ей не хотелось испортить это перевоплощение одной неудачной шуткой. А учитывая ее уровень юмора это было вполне возможно. Поэтому вместо этого она решила быть как всегда откровенной. — Делали, конечно, — нахмурилась Гермиона, обводя край чашки пальцем, будто колдуя над чаинками на дне. — Однажды они сделали для меня крикливый салют. Это была их новая разработка. — Крикливый салют? — скорчился Драко. — Звучит ужасно. — На самом деле это и правда ужасно, — улыбнулась она уголками напряженных губ. — Поджигаешь фитиль, фейерверк взмывает вверх и начинает неистово орать поздравление. Я после этого неделю лечилась от глухоты каплями и заклинаниями. Дети были в восторге. Ну и Рон, конечно. — Кошмар, но звучит забавно, — сказал Драко, пряча за глотком чая настоящую реакцию. — Скопиусу бы тоже понравилось. У него специфическое чувство юмора. Думаю, он пошел в Блэков. — Тогда они бы с Тедди спелись, — сказала Гермиона. — Вот уж у кого точно чувства юмора хоть отбавляй, так это у него… Драко сдавленно улыбнулся, и Уизли прикусила язык, чтобы не ляпнуть еще чего лишнего про тех Блэков, с которыми Малфою было крайне тяжело наладить отношения. Но очень хотелось, как она помнила. — Так, как планируешь отмечать в этом году? — спросил Малфой, уклоняясь от опасного для их диалога пути, как и обычно. — В семейном кругу, как и всегда, — ответила Гермиона. — Только в этом году уже без фейерверков. Хватит с меня… Драко засмеялся, убирая волосы назад одним движением руки. Это был такой… Его жест. Он часто так делал после того, как перестал укладывать их гелем. — Я пришлю тебе немного огоньков, — сказал он тихо, глядя куда-то вдаль, за стекло и за украшенную наконец лавку. — Банку? — улыбнулась Гермиона, лукаво прищурившись и сдвинув вперед плечи. — Здоровенную, — ответил он. Его глаза замерцали очень знакомо и безумно красиво. Ими бы можно было осветить комнату. Жаль, что он не может светить ей, пока она одна читает вечерами, лежа в постели под одеялом, согретым заклинанием, которому он ее научил. *** Привычка собирать гербарий сформировалась в Гермионе еще в детстве. Они с папой ходили в парк в поисках каштанов и разных листьев для будущих поделок в детском саду. После долгой прогулки они промокали листья сухой тряпочкой и укладывали между страниц, и спустя пару месяцев она могла видеть свое первое колдовство: время для листьев останавливалось и они застывали в том самом положении, в котором она заботливо уложила их. Это было для маленькой девочки настоящим чудом. Позже его вытеснили другие виды волшебства, уже настоящего, но то, детское, всегда трепетом отзывалось в сердце. Каждую осень, незадолго до своего дня рождения, она отправлялась в лес с Гарри и Роном, с родителями или одна, чтобы собрать немного листьев для гербария. Детсадовские поделки были уже в прошлом, и теперь это было скорее неким ритуалом, потерявшим смысл, но без этого она не могла обойтись. Порой она от нечего делать доставала какой-нибудь листок из книжки, если натыкалась на него по мере чтения, и украшала им конспекты, но ничего более. В этот год она выбрала свободное утро воскресенья, чтобы прогуляться по окрестностям Хогвартса и исполнить свой обряд. Все ринулись в Хогсмид сразу после завтрака, так что она могла избежать навязчивой компании одногруппников, которые с чего-то начали проявлять к ней интерес. Девушки подходили сделать комплимент ее волосам, с которыми она наконец сумела совладать, а парни совершенно бесстыдно предлагали позаниматься после уроков. «Спасибо, это все заслуга натурального шампуня с крапивой и заклинания из Ведьмополитена», — отвечала она девушкам. «Спасибо, но у меня уже есть компания для занятий», — отвечала она парням. Это внимание угнетало, и она бежала как можно далеко от людей, чтобы побыть одной или с Драко. Больше ей ни с кем не хотелось быть из тех, кто приехал в том году в Хогвартс, а он был единственным. У каждого из ее старых одногруппников и близких знакомых нашлись отговорки или причины остаться дома: кому-то уже предложили работу в следствии героического поведения на войне, как Гарри, Дину и Рону; кто-то еще не до конца оправился после нее, как Джинни и Симус; кто-то решил продолжить обучение самостоятельно и приехать только на сдачу экзаменов, как Невилл или Луна. Словом, Гермиона была той самой счастливицей, которая хотела и могла себе позволить еще немного продлить детство, еще немного побыть молодой и беззаботной волшебницей, главная проблема которой это слишком большое домашнее задание по травологии или сжатые сроки сдачи сочинения по зельеварению. О решении Драко она никогда не спрашивала. Гермиона могла только предполагать, почему он решил вернуться и как ему это удалось, учитывая то, насколько тяжелой была жизнь его семьи после войны. Слухи ходили разные, но подтверждать или опровергать их она не пыталась. Она вообще уяснила очень быстро, что с Драко на тему семьи и межсемейных дел разговаривать не стоит. Не потому что это запретная тема или она не доступна для Гермионы в силу их не особо близких отношений. Малфой был не особо открытым человеком по сути, но в разговорах на неудобные для него темы закрывался окончательно, причем совершенно неосознанно и незаметно для себя. Она почти физически чувствовала его дискомфорт, а потому без особых на то причин о доме и родителях не спрашивала. Гермионе очень не хотелось, чтобы их разговоры расстраивали хотя бы одного из них. Они стали общаться не для того, чтобы сделать друг друга несчастными. В их жизнях было слишком много печали, слишком много неприязни было в их отношениях до этого момента. Теперь у них была возможность все изменить, и они использовали ее по полной. В то воскресенье она нигде не могла его найти, поэтому отправилась собирать гербарий одна. Погода стояла сухая и приветливая, ей очень хотелось, чтобы такая продержалась до ее дня рождения, до которого оставалось всего ничего. Воздух пах осенней прохладой и землей, очень пряно и успокаивающе. Гермиона брела от камней замка в сторону кромки Запретного леса, дыша полной грудью. Там она и заметила Драко. Он сидел прямо на земле, подложив мантию вместо пледа, и что-то строчил на оборванном куске пергамента. Гермиона не стала его окликать, чтобы не пугать и не отвлекать. — Чем занят? — спросила она, коснувшись его плеча. Драко поднял голову и удивленно посмотрел на нее, будто бы был поражен тому, что ей может прийти на ум идея погулять в окрестностях школы. — Черновик письма домой, — сказал он, закрывая чернильницу. — Я помешала, прости, — сказала она. — Я хотела просто сказать «привет». — Ты не помешала, я на сегодня закончил, — отозвался Драко, сворачивая пергамент и наспех убирая принадлежности для письма в сумку. — Ты гуляешь или куда-то идешь? — И да, и нет, — ответила Гермиона, неопределенно дернув плечами. — Я думала собрать немного листьев для гербария. — Для гербария? Это, когда сушат листья между страниц? — спросил он. — Да, именно так, — ответила Гермиона. — Мы с папой часто их делали, когда я была маленькая. Ты когда-нибудь собирал гербарий? Драко поднял мантию, отряхнул полы от налипшего мусора и набросил на плечи, не застегивая. Они медленно побрели в сторону хижины Хагрида. — Было дело, — ответил он, поправляя пиджак под мантией. — Мы с мамой так делали, когда я тоже был маленьким. А потом нас за этим застала тетя Белла. Я тогда почувствовал себя преступником, если честно. Она так кричала на маму, и я даже понятия не имел почему. А потом уже много лет спустя узнал, что, оказывается, тетя Андромеда увлекалась собиранием гербариев. Я нашел у мамы один ее альбом, каким-то чудом уцелевший. Тогда я понял, что у нас в семье этого не любят. Но… Но я хотел бы попробовать. Ты не возражаешь? — Нет, конечно, — выдохнула Гермиона. Все это время, что Драко говорил, она сдерживала дыхание. Только бы не спугнуть, только бы дать ему возможность выговориться, поделиться таким сладким воспоминанием из детства с привкусом горечи от утраты того сокровенного, что это воспоминание составляло. Они молча шли, шурша опавшим с деревьев массивом осени под ногами, то и дело подбирая один или два листа, чтобы осмотреть на предмет повреждений. Целые они аккуратно складывали в тряпичный мешочек, который Гермиона сшила из старой мантии. — Теперь тетя Андромеда бабушка, верно? — сказал он вдруг, передавая ей красивый кленовый лист с жирными прожилками по всему телу. — Да, у нее есть внук, Тедди, — ответила Гермиона, убирая лист в мешочек. — Ему ведь всего ничего, да? — продолжал уточнять он. — Годик, — улыбнулась Гермиона. — Такой милый мальчуган. — Годик — это уже солидно, — усмехнулся Драко, шаркнув ногой. — Небось с ямочками на щеках, как у всех карапузов? — Да, — отозвалась она. — И еще цвет волос меняет каждый час под настроение. На крестинах вообще с розовыми был. Такой шутник! — Уже крестили, значит, — протянул он. — И Поттер — крестный? Скажи он это чуть громче и четче, то это прозвучало бы как оскорбление. — Да, он… Его просил об этом Ремус еще до… до рождения Тедди, — пыталась оправдать друга Гермиона. — Профессор Люпин всегда был чудаковатым, — заключил он после продолжительной паузы. — С другой стороны, кого еще ему просить. — Если бы был жив Сириус… — Слишком много если бы, не думаешь? — бросил он раздраженно. Гермиона открыла рот, чтобы сказать ему хоть что-нибудь, но не стала. Драко и так помрачнел сильнее обычного, и по его несчастному виду было понятно, что он уже жалеет о своих словах. Будь хоть чуточку ближе, она бы могла просто взять его за руку или даже обнять, рассказать еще немного о том, какой Тедди хорошенький и смышленый мальчик и как бы здорово им было встретиться, но у них это было не принято, поэтому она просто сказала: — А у меня скоро день рождения. Драко резко остановился и вскинул голову, и челка упала ему на глаза. Он откинул ее назад чуть согнутой ладонью. Это было так ново для нее видеть - то, как Малфой поправляет волосы. Обычно они были у него жестко зачесаны назад и сдобрены гелем для укладки или коротко острижены в чопорной манере. Теперь же он ничем их не сдерживал. Из-за этого они на вид стали мягче и даже здоровее, чем были. Так и его необычный цвет — почти платиновый блонд — выглядел абсолютно естественно. Малфой вообще будто бы стал объемнее и реальнее в этом году. Возможно, все дело в волосах, а, возможно, что у нее наконец открылись глаза… Гермиона тоже остановилась подле него и смотрела, как Драко обстоятельно переваривает эту информацию. — Я не знал, — растерянно отозвался он. — Мы должны что-то устроить. Когда точно? — Девятнадцатого числа, — уточнила Гермиона. — Уже совсем скоро и мы учимся, — сказал он сокрушенно. — Я и не планировала ничего… — Не отмечать день рождения нельзя, — авторитетно заявил Драко. — Это нехорошая примета. — Ты веришь в приметы? — выгнула бровь Гермиона. — А какой уважающий себя колдун не верит? — отозвался он. В этот раз Гермиона не могла понять, говорит он абсолютно серьезно или подшучивает над ней. Когда она думала, что уже точно научилась определять настроения Драко по его интонациям, он доказал ей, что ему есть чем ее удивить. Так было и в тот день рождения. Гермиона не рассчитывала на какое-то празднество: семья была далеко, друзья тоже, и только Драко был ей компанией в этот день. Конечно, он поздравил ее и попытался скрасить этот день, как мог, но Гермиону все равно тяготила тоска. Она была вялой и не особо разговорчивой, так что Драко не стал ее тормошить, и она была ему за это благодарна. — Гермиона, ты хорошо себя чувствуешь? — непривычно ласково прошептала профессор МакГонагалл. Занятие по трансфигурации уже закончилось, но Гермиона продолжала сидеть за партой, смотря перед собой немигающим взглядом. — Нет, профессор, все хорошо, — отозвалась она, встрепенувшись. — Я уже ухожу. — Хорошо, потому что тебя ждут, — сказала профессор. Гермиона обернулась, чтобы увидеть, на кого показывает профессор, и ее взгляд столкнулся с взглядом Драко. По его напряженным плечам и хмурому лицу было видно, как тяжело ему далось замечание профессора МакГонагалл, но и уйти он не мог. Так и продолжал стоять столбом, с нетерпением ожидая, когда Гермиона подойдет к нему. — Спасибо, — буркнула Гермиона, краснея. Она вылетела из кабинета и закрыла за собой дверь. Драко облегченно выдохнул. — Я думал, что ты там корни пустишь, — сказал он шепотом. — Нас с травологии пораньше отпустили, поэтому такие каламбуры, прости. — Занятные, я оценила, — призналась Гермиона. — Встретимся в библиотеке после обеда, как всегда? — Сегодня не получится, — сказал он, и у Гермионы все внутри оборвалось. Мало того, что она в свой день рождения будет куковать в гриффиндорской башне на пару с Живоглотом, так еще и Драко бросает ее в этот тяжелый день. — У тебя какие-то неприятности? — спросила она, ожидая хотя бы веской причины и искренне выражая желание помочь. — Нет, никаких проблем, — ответил Драко быстро. — Просто нужно кое-что сделать и сделать нужно быстро. Надеюсь, что ты поймешь. — Я пойму, конечно, пойму, — ответила Гермиона, решительно не понимая. — Тогда до встречи, — сказал Драко и слегка сжал ее плечо, а потом быстрым шагом направился в подземелье. Гермиона осталась стоять около запертой двери кабинета трансфигурации. Двигать руками и ногами не хотелось, настолько это казалось бессмысленным занятием. Она так расстроилась, что даже не сразу осознала, как сильно отмена Драко их постоянных посиделок по подготовке к урокам ранила ее. У нее как будто отняли что-то очень ценное, а скорее даже кого-то, причем абсолютно ни за что. Она добралась до гостиной Гриффиндора и рухнула на пустой диван. Какая-то парочка обжималась и хихикала в уголке, и Гермиона невольно оглянулась на них, поймав во время поцелуя. — Может, ему нужно побыть с девушкой? — прошептала Гермиона сама себе, вытянув ноги под низенький столик перед горящим камином. В этом не было ничего необычного. В конце концов, он молодой человек, весьма привлекательный. Война окончена, и он заслуживает личного счастья. Было глупо полагать, что Драко будет общаться только с ней. К тому же между ними установились исключительно приятельские отношения, а ими долго сыт не будешь. Гермиона тяжело вздохнула, вспомнив о своей доле романтики, которая ждала ее в Норе. Рон обучался на курсах мракоборцев и, казалось, был доволен. Он с таким энтузиазмом рассказывал о том, что он узнал, и Гермиона им жутко гордилась. В школе он не блистал, так что она была рада, что теперь он мог раскрыть весь свой потенциал. Пусть она и не разделяла его восторгов по поводу того, что спустя столько лет противостояния он продолжит искать опасность на свою рыжую голову в лица всякого рода маргинальных волшебников. Ей лично было не по душе даже представлять себя в роли мракоборца, но не она и обучалась на него. Это был Рон, ее добродушный и тугодумный, но определенно способный и сметливый Рон. Парочка сзади Гермионы захихикала вновь, и она улыбнулась. Нет, какие тут могут быть обиды. Она тяжело поднялась с дивана и поплелась в свою комнату. Соседки пока не вернулись, и Гермиона могла немного отдохнуть, поиграть с Живоглотом и вообще заняться чем-нибудь дурацким, потому что у нее день рождения, вот почему. Однако перед этим следовало поблагодарить за все подарки, которые она получила с утренней почтой. Родители были первыми на очереди: Гермиона пришла в восторг от антикварной шкатулки в виде книги, которую мама нашла в старом доме в Австралии, пока была под заклятием забвения. Она обожала старинные вещи, которым можно было бы найти применение в современной жизни, и родительский подарок был как раз кстати. Она давно искала симпатичную шкатулку для хранения корреспонденции, и эта была как раз нужного размера и подходящей глубины. Следующим был Рон, который преподнес ей набор новых перьев и жаропрочную бумагу. По словам Уизли, ею поделился с ней Чарли, для которого защита от огня в условиях полевых работ с драконами была первостепенной важностью. Гермиона слабо представляла, как, где и зачем она могла бы ее использовать, но она была так же хороша, как и обычная бумага, так что она посчитала, что вполне может найти ей применение. Гарри и Джинни (на правах пары с площади Гриммо, 12) прислали ей редкое издание «Магических превращений и их особенностей». Эту книгу не так-то легко было достать из-за большого количества грамматических ошибок, допущенных редактором издательства, которое уже давно не существовало. Гермиона давно искала этот труд, и она была безмерно счастлива его заполучить. Когда все письма были написаны, Гермиону охватила страшная усталость. Она поняла, что рискует просто не дойти до совятни, поэтому она аккуратно запечатала письма и сложила их в родительскую шкатулку. После Гермиона убрала все письменные принадлежности обратно в сумку, скинула туфли и забралась на кровать прямо в форме. Пару взмахов палочкой и она снова будет выглаженной, а пока можно и расслабиться. В планах было что-нибудь почитать, чтобы развеяться, но как только она взяла книжку в руки, то тут же провалилась в сон. Это было на нее совсем не похоже. Видимо, она и правда слишком устала от всевозможных переживаний за этот день. Краем уха она слышала, как шумной гурьбой влетели в комнату соседки, и как они потом перешептывались между собой, но окончательно разбудил ее стук в окно. — Гермиона, — тихо позвала ее пятикурсница. — Гермиона, тебе письмо. Грейнджер подняла голову с подушки и с закрытыми глазами повернулась к соседке. Кто-то в дальнем углу хохотнул, видимо, над ее внешним видом. Она чувствовала на лице полосы от сбившейся наволочки на мягкой подушке. — Письмо? — пробурчала она, растирая глаза. — Какое письмо? Пятикурсница открыла окно и впустила в комнату филина с пухлым конвертом. Птица пару раз ухнула и подлетела прямо к Гермионе. От неожиданности та тут же проснулась. — И что ты мне принес? — спросила она, осторожно забирая конверт из цепких лап. Филин снова ухнул и порхнул к окну. Грозным крючковатым клювом он стукнул по стеклу, прося выпустить его. — А он умный, — заметила пятикурсница, выпуская посланника в сырой осенний вечер. — Что это там у тебя, если не секрет? — Пока это секрет даже для меня, — сказала Гермиона, крутя в руках послание. Конверт был самым обычным, почтовым, каким пользуются все в Хогвартсе, если, конечно, у учеников нет каких-то особых, личных конвертов, как у того же Малфоя, например. Он все шесть лет пользовался изящными темно-зелеными конвертами, которые казались бархатистыми на ощупь. Запечатывал он их исключительно серебристым сургучом, а поверху ставил печать с гербом семейства. Выглядело это чертовски стильно, спорить было нельзя, но Гермиону всегда воротило от этого пафоса. Сама она посылала простые, неприметные конверты, чтобы их было нетрудно отличить от тех, которыми пользуются на магловской почте. Вот примерно такой конверт она и получила. — Даже имени нет, — сказала она вслух. — Может, это кому-то из вас? Соседки покачали головами. — Он же к тебе подлетел, — сказала одна шестикурсница. — Да и филина этого я не знаю. — Да и я его не знаю, — ответила Гермиона. — Пока не откроешь, то не узнаешь вообще ничего, — резонно заметила пятикурсница, залезая на свою кровать у ближайшей к окну стены. Гермиона кивнула и вскрыла конверт, откуда тут же вылетел маленький огонек. Он ярко освещал комнату, в которой горели только две газовых лампы для создания уютной атмосферы девчачьих посиделок. — Какого Мерлина! — прошептала одна из соседок. Гермиона встала с постели и подошла к огоньку, парившему прямо по средине спальни. Он тихо жужжал и излучал уже не такое яркое сияние. Его свет стал более приглушенным, будто подстроившись под свечение ламп. Гермиона медленно протянула к нему руку, и огонек, будто почувствовав ее намерение, быстро и резко двинулся в сторону. Не рассчитав мощности, он влетел в дверь и отлетел на фунт от нее. Девушки рассмеялись. — Кажется, он хочет выйти, — предположила одна из соседок. Гермиона подошла к двери и открыла ее, стукнув по рычажку. Огонек тут же прошмыгнул в узкий проем и помчался по коридору в сторону гостиной. Гермиона поспешила за ним. Там огонек описал круг под самым потолком и ринулся на волю, к выходу. Девушка последовала за ним и застала мерцавшего гостя в полной темноте в закутке перед изнаночной стороной портрета Полной Дамы. — Ты хочешь выйти, да? — спросила она у огонька, но вместо ответа тот опять шмякнулся в дверь. — Хорошо, хорошо, я тебя выпущу. Гермиона отворила проход, и огонек выбрался в коридор. Она вышла вместе с ним, желая узнать, куда же он ее приведет. Огибая редких студентов, встречавшихся ей на пути, Грейнджер бежала за огоньком. Она забыла даже о том, что выскочила из спальни полностью босой, но теперь это не имело никакого значения. Огонек был таким быстрым и шустрым, каким не стать ни одному ловцу в квиддиче. Гермиона даже на какое-то время потеряла его из виду; нагнала она его только у дверей библиотеки, которая уже закрывалась. — У вас десять минут, юная леди, — грозно прошамкала библиотекарша, — и никаких исключений. Даже для героев войны. Гермиона послушно кивнула и теперь уже быстрым шагом вместо бега отправилась за огоньком, который и сам, казалось, растерялся. Он вилял от одних стеллажей к другим, от одной лампы на столе к другой, пока наконец не поймал какой-то сигнал и снова набрал скорость. Гермионе пришлось ускориться, чтобы не упустить его, но как выяснилось, этого больше случится не могло — огонек достиг цели. Он приземлился рядом с огромной банкой таких же огоньков на их с Драко столе рядом с окном в самом дальнем углу библиотеки. Гермиона подошла ближе и коснулась нагретой теплом светлячков банки. Они радостно заметались по ней, как только она обняла их жилище ладонями. — Вы рады мне? — спросила она у огоньков. — Конечно они тебе рады, — сказал голос за спиной. Гермиона обернулась и увидел за собой Драко. Он вышел из тени высокого стеллажа с книгой в руках. На нем были неизменный черный костюм двойка и черная водолазка, плотно облегавшая длинную шею. Гермиона поспешила оправить смятые школьную юбку и блузку, но поняла, что это бесполезно. А Драко будто и не обратил внимания на ее неряшливый вид и босые ноги. Он сунул книгу на ближайшую полку и подошел к ней. — Твоя работа? — спросила она с улыбкой, мотнув головой в сторону банки на столе. — Не работа, а тяжкий труд, — усмехнулся он, засунув руки в карманы. — И все они для тебя. С Днем рождения. — Спасибо, — прошептала Гермиона, протянув к нему руку и ухватив за локоть. Он ответил тем же. — Они теперь в твоей полной власти, — сказал Драко. — Ты могла бы украсить ими свою спальню, например. Так ведь девчонки делают? Я в кино видел. — В кино? Ты был в кино? — воскликнула она с энтузиазмом первогодки, который узнал, что волчья отрава и аконит — это одно и то же. — Об этом после, а сейчас я хочу тебе кое-что показать, — сказал он, забирая у нее банку. Драко ловко выудил одного из светлячков и отпустил его. Огонек повис в воздухе. — Куаре люмос, — приказал Малфой, и светлячок ринулся к полкам. — Пойдем за ним, — обратился Драко уже к Гермионе. Далеко идти не пришлось. Огонек завис прямо над Стандартной книгой заклинаний для шестого курса за авторством Миранды Гуссокл. — И что это значит? — спросила Гермиона. — Я ее уже читала. — С книгами можно делать намного больше, чем просто читать, — со вздохом сказал Малфой и потянулся за учебником через ее плечо. Он раскрыл книгу на произвольной странице, и Гермиона ахнула. Там лежал красивый кленовый листок, который они нашли вместе несколько дней назад. Огонек задребезжал и схлопнулся, распавшись снопом искр. Гермиона засмеялась так тихо, насколько это было возможно. — Невероятно, — прошептала она. — Я спрятал листья по всей библиотеке, — сказал Драко, водружая книгу на место, — и заколдовал огоньки, чтобы они по команде находили листья, когда тебе этого захочется. Я положил их в те книги, в которые вряд ли кто-то заглянет, так что можно не переживать, что их найдут раньше времени. Нужно просто взять огонек и сказать ему «Ищи» и… Он найдет, в общем. Драко хмыкнул себе под нос, явно немного растерявшись. — А что мне делать с ними помимо этого? — спросила Гермиона. — Говорю, можешь украсить ими комнату, — пожал плечами он. — В принципе все, что угодно. Правда не подпускай их к воде, иначе… Быть беде, короче говоря. — Хорошо, не буду, — улыбнулась Гермиона. — А еще их можно растянуть как гирлянду или выложить из них какой-нибудь узор на потолке, — сказал он. — Говорю, все ограничивается только твоим воображением. — И этим ты занимался сегодня весь вечер вместо того, чтобы готовиться со мной к экзаменам? — спросила она. — А ты недовольна? — спросил Драко с ноткой испуга в голосе. — Что ты, нет, все просто замечательно, — заверила Гермиона. — Это… Это лучший подарок, который мне делали! Спасибо тебе большое. Драко смущенно улыбнулся. — А еще они могут так! Пойдем, — он снова поманил ее за собой и они вернулись к столу. — Закрой глаза. Гермиона доверилась и спустя мгновение ощутила, как ее локоны будто бы теплеют, как от воздействия плойки. Она открыла глаза и поняла, что светлячки теперь горели в ее волосах. Они украшали ее как новогодняя гирлянда. — А тебе идет, — заявил Драко. — Видишь, с ними можно столько всего придумать. Гермиона засмеялась уже громко, почти во весь голос. Она смеялась от радости то ли подарку, то ли тому, что Драко остался с ней в ее день рождения, а не с какой-то абстрактной слизеринкой, с которой она его сосватала. Она смеялась своей глупости, когда речь заходила о Драко, потому что с ним можно было быть глупой, не чувствуя давления общества, которое только и ждет, когда оступится маглорожденная; не переживая за оценки; не теряя имидж и уж тем более не боясь быть не понятой. Начав общаться с Малфоем, Гермиона поняла — они с ним люди, а уже потом волшебники, и это ценнее всего в любых отношениях, будь они приятельские, дружеские, рабочие или романтические. Гермиона была безумно, безумно рада тому, что в ее жизни появился Драко с такими вот оригинальными подарками, сделанными на скорую руку. Она смеялась до слез вместе с ним, пока их обоих не вышвырнули из библиотеки под угрозой снятия баллов. — Это удивительный подарок, спасибо тебе, — снова поблагодарила она, забавляясь с огоньками, которые сновали по ее волосам туда-сюда. — Скажи еще раз, а то я пока не понял, насколько ты им рада, — добродушно фыркнул Драко. — И скажу еще не раз, — отозвалась Гермиона, — но еще большим подарком был бы твой рассказ о походе в кино! Драко закатил глаза и цокнул языком. — Сдалось тебе это, — протянул он в своей привычной манере. — Ходил и ходил — делов-то! Ведь маглы часто ходят в кино, верно? Ничего тут нет такого. — Маглы — да, — кивнула Гермиона. — Маглорожденные — да, но не чистокровные колдуны из семьи, входящий в список двадцати восьми. Малфой остановился и дернул Гермиону за рукав, призывая также остановиться, что она и сделала. Он облизнул губы и внимательно на нее посмотрел. — Ты правда хочешь знать? — спросил он. — Ты, что, смотрел что-то неприличное? — комично выдохнула она. — А такие фильмы есть? — выдал Драко. Гермиона шутя стукнула его по плечу. — Ладно, ладно, — сдался Малфоя, поднимая руки. — Ты знаешь, что я летом много бродил по Лондону, много чего узнал и много чего увидел. Мне не хотелось ни с кем говорить, но послушать кого-нибудь хотелось. Старик тот умер, а больше я никого и не знал. Тогда я увидел вывеску со словом «кинотеатр» и зашел внутрь. Походил там, проверил, что к чему и купил билет. Прошел в зал, посмотрел фильм, а потом трансгрессировал домой. Вот и вся история. — А где ты взял деньги? — нахмурилась Гермиона. — Обменял, — ответил Драко. — Это законом не запрещено. — А какой фильм смотрел? — задыхалась от восторга Гермиона. Даже огоньки в ее волосах загудели от возбуждения. Драко насупился. — Слишком много вопросов… Он развернулся и пошел дальше, но Гермиона поймала его за плечо и развернула к себе. — Какой фильм ты смотрел? — повторила она настойчиво. Драко снова закатил глаза и сделал глубокий вдох. — «Это все она», — выпалил он. — Серьезно? Ты серьезно смотрел «Это все она»? — захохотала Гермиона еще сильнее прежнего. — Вот примерно такой реакции я и ждал, — сказал он, показав на нее пальцем. — Теперь ты понимаешь, почему я не хотел тебе говорить? — Но почему он? В кинотеатрах столько всего идет! Ты мог бы взять билет на классику Голливуда или… Мерлин, да на что угодно кроме романтической комедии для подростков! — Я без понятия, что такое Голливуд, но мой принцип, по которому я выбирал фильм, весьма прозаичен. На тот момент я не говорил с людьми уже два месяца и желания начинать не было, — пояснил Драко. — Я просто ткнул пальцем в плакат на стене и мне дали билет. Да и мне вообще было все равно, что смотреть, потому что я был без понятия, что это такое за кино. Гермиона сжала зубы, чтобы не разразиться очередным приступом смеха, потому что Драко выглядел очень уязвленным. Для него это признание было крайне важным, и она не могла даже помыслить о том, чтобы оскорбить его смехом или подколкой. Его первый раз в кино не был удачным, но он был достоин похвалы за старание. Гермиона даже представить не могла, что подружится с Драко Малфоем и узнает от него о том, что тот ходил в кино, чтобы посмотреть подростковую комедию. Скажи ей подобное кто-то даже месяц назад, она бы смеялась не меньше, чем тогда, но теперь она именно смеялась, а не насмехалась. Она находила в его попытках познания магловского мира что-то терапевтическое и очень смелое. Как если бы больной человек сам пришел за помощью. Малфой не превратился в животное; он не закрылся, не ушел умирать как это обычно делают кошки или собаки. Он начал познавать, начал меняться. Пройдя через тяжелый период рефлексии Малфой определенно вынес из него только положительное и теперь был готов становиться новым человеком, лучшим человеком, чем он был. Гермиону это восхищало. Не все готовы поменять разрушительные для себя и других взгляды особенно после публичного унижения и преследования, а Малфой смог и доказал, что его характер — это сталь. Ни прессинг со стороны Темного лорда, ни жестокие приказы, ни угроза убийства семьи или заключения их всех под стражу до конца жизни не смогли его сломить. Вместо того, чтобы запереться в поместье Малфоев он подружился со стариком на остановке, ходил в пабы и смотрел кино. Это говорило о нем как о человеке намного больше, чем его фамилия, прошлое или метка Пожирателя смерти. — Это лучший день рождения в моей жизни, Драко, — сказала Гермиона. — Спасибо тебе еще раз. Теперь уже последний. Я… Я должна сказать, что еще никогда не получала столько чудесных подарков от дорогих мне людей. Она улыбнулась ему и покачала головой, чтобы оживить светлячков в волосах. Те тут же активно засияли и подсветили его блестевшие от радости серые глаза. — Пожалуйста, — отозвался он. — Позволишь проводить тебя до башни Гриффиндора? — Позволю, — кивнула она. А теперь он еще и выполняет обещания. Да, это определенно уже не Драко… Стоп! Она, что, впервые назвала его по имени?