Captivis Cordis

Драко стоял на крыше с зубчатыми сводами, которые отличались какой-то тёмной синевой, некоторые черепицы были темнее ночного неба, на которое смотрел Драко. "Как красиво, жаль что здесь нет Грейнджер. Всегда хотел побыть с ней вот так, ночью при полной луне, на крыше, считая звезды"-думал Драко, любуясь ночью. На небе висела, как будто большой фонарь, луна, нет не так, Луна. Она всегда овладевала мыслями и интересами Драко. У него был даже лунный календарь, чтобы знать, когда будет полная Луна. Тогда он вначале тайком, а потом и не скрываясь, летал на метле в какое-нибудь уединённое место, с которого будет её видно. После той грандиозной "попойки", которую ему устроили Дементоры, Драко не помнил, как оказался на крыше, но это было уже не важно, ведь он увидел одинокий фигуру, идущую ему на встречу, с такими до боли знакомыми развевающимися по ветру волосами каштанового цвета и запах, сводивший его с ума,-запах корицы. -Драко!-позвал тот самый голос. Он вздрогнул, услышав её. Драко смотрел на милое лицо, которое множество раз помогало ему выбраться из той пучину страха и боли, которые ему так любезно дарил Азкабан. Он смотрел на неё, пытаясь понять, что же Миона здесь делает. Она была в каком-то странном белом, почти чистого костного цвета платье. Он помнил этот цвет, так выглядели черепа тех, кто стоял на пути у пожирателей. Драко сам неоднократно наблюдал, как проходит эта жуткая церемония. Обычно эту церемонию проводили над теми, кто принёс немало хлопот пожирателям. Драко было мерзко за ней наблюдать, но он лишь сдерживая себя, чтобы быть похожим на остальных, в частности на своего отца. Жертву обездвиживали, и вытягивает все воспоминания, прокручивая особенно болезненные, те, которые причинами боль, они изменяли уже имеющиеся, делая ужасные вещи из некогда счастливых моментов чьей-то жизни. Это помогало пожирателям узнать планы Авроров и всех, кто был с ними за одно. Чаще всего так делала Белатрисса, она получала истинное наслаждение, наблюдая за чужими мучениями. Потом она срезала скальп своими острыми, словно сталь, ногтями. Нагайна своим ядом снимала остатки кожи с некогда живого человека, и именно этот яд создавал тот жуткий оттенок белого. -Дракоша.. - у него пробежали мурашки по спине, забирая его остатки смелости. Так его никто не называл. Никто, кроме матери. Она всегда была для него чем-то особенным, необычным. Тем человеком, который всегда поймет и поддержит в трудную минуту. Его отец никогда не мог похвастаться особой заботой и мягкостью по отношению к сыну, поэтому из его уст нельзя было услышать столь ласковые прозвища. Даже когда ему исполнилось 17 лет, Нарцисса все еще, мягко смеясь, так его называла. Внутри Драко все сжалось, когда он вспомнил, при каких обстоятельствах его так называли в последний раз. Это было после торжественной победы Поттера. Отец, как последний трус, сбежал с оставшимися пожирателями, а мать парня тяжело заболела. Малфой младший привёз её в пустующий, холодный Малфой-Мэнор, и ухаживал за ней до её смерти. Последние слова что вырвались из уст Нарциссы были именно «Дракоша…» Её мягкая рука еле коснулась щеки Драко и в бессилии упала на кровать. Малфой тряхнул головой, чтобы отбросить тоскливые воспоминания в сторону. В этот момент по волосам Мионы пробежал серебряный блеск, который остановился у основания её шеи. Драко присмотрелся— это была змейка. Та самая которую он купил в Косом переулке, в знак своей принадлежности к Слизерину. Она коротко и без замаха укусила Гермиону, и как показалось Малфою, закатила от удовольствия свои рубиновые глаза. Девушка вскрикнула, и её крик резко оборвался, на Драко смотрели два немигающих подернутых какой-то тёмной дымкой глаза, некогда любимого человека. Гермиона обернулась и заторможено пошла в совершенно противоположную от Драко сторону. Он дернулся и попытался догнать, схватить, остановить её, чтобы помочь Мионе сбросить наваждение. Но он не сдвинулся с места, словно его ноги вросли в землю. Он глянул на них-так и есть его ступни медленно, но верно становились частью Азкабана. Драко совершил над собой неимоверное усилие и сорвался с места. Острая боль чуть не поглотила его сознание. Адреналин помог справится с ней, на некоторое время оставив перед Драко только цель: «Грейнджер... плевать что будет со мной… лишь бы успеть». Сердце его зажило собственной жизнью и грозило оставить его в беспамятстве, но он с маниакальным упорством полз по скале к своей любви. Миона остановилась на самом краю обрыва и с хрустом провернув голову на 180 градусов, гаденько ухмыльнулась и сделала шаг вниз. Когда она начала падать, глаза её стали обычными, теми, которые Драко так любил. За те несколько секунд, что отделяли Миону от смерти, она увидела ползущего, без ступней, со сбитыми в кровь руками и грязной в некоторых местах даже седой челкой. -Драко, я... Неет!! С этим криком она падает вниз. Драко, совершив над собой титаническое усилие, окончательно сбивая руки в кровь, подтянулся на уступе и попытался с схватить Миону за руку. В полете она повернулась к нему лицом и он прочитал по губам, которые так хотел целовать, слово, забившее его здравый рассудок окончательно: «Хорек» Гермиона упала на тёмную гладь озера и разбилась на тысячи мелких осколков. Драко взвыл, от осознания того, что потерял последнего человека, которого он ценил и любил. Малфой со злостью посмотрел на луну и почувствовал боль, по сравнению с которой сбитые руки и ноги казались комариным укусом. Складывалось ощущение что его выворачивает изнутри и складывает в совершенно другое существо. Драко (или уже не он?) с силой ударил по скале рукой, покрытой короткой белой шерстью с маленькими коготками. Скала с грохотом начала падать, но ему было все равно, «я потерял все что было мне дорого: друзей, семью, теперь ещё и свою любовь, а ведь я даже не человек» такие мысли проносились у него в голове, в тот момент, когда скала падала. В полете Драко оказался под камнем. Он думал, что разобьется на осколки как Миона, но в место этого он провалился под тонкий лёд, покрывавший озеро и сверху его придавила многотонная скала. Драко смотрел бессмысленным взглядом из воды, но вдруг заметил, что знакомая фигура проплыла мимо. Его глаза лихорадочно задергались (все-таки воздух начинал заканчиваться) он протянул руку, силясь достигнуть той, которая, возможно, ему показалась. Перед глазами все поплыло и у Драко пронеслась глупая мысль: «ну вот и все, доплавался» разум поглотила тьма и все стихло.