Эскалейд с темными литыми дисками паркуется у многоэтажки, когда солнце уже давно зашло за горизонт, передав свои полномочия луне, которая своим бледным светом освещала до сих пор суетившийся город. Мы провели вместе больше 4 часов, а в мою голову даже не закрадывалось желание убить его, наоборот мы много разговаривали, не задевая прошлое. Так легко и спокойно, будто ничего и правда не было: смерть Сони и Димы — плод темной стороны моей фантазии, а мы с парнем все также близки.
Ребята, сидя за все тем же небольшим кухонным столом, распивали одну лишь бутылку виски. Даша делала какие-то заметки, чутко выслушивая несвязную речь Артема. А Роберт все также не выпускал Пенелопу из теплых объятий. С ним она совсем другая, как когда-то я с Егором.
— О, ты как раз вовремя. — из темного коридоры выходит Обладает и, видимо, не сразу заметив меня, твёрдо жмет руку только что вошедшего со мной парня. — Сколько лет, сколько зим, Лиса? — парень мягко улыбается, протягивая руки.
— Да уж, давно не виделись. — обнимаю темноволосого, подмечая что все, что в нем изменилось — септум, который он все-таки решился сделать. — Тебе очень идет. — касаюсь пальцем украшения, тут же одергивая руку,
ведь разрешения никто не давал.
— Эй, все нормально. — Назар замечает мое смущение и тут же подхватывает меня за руку, направляясь в кухню.
— Ну что, все решили? — Егор ставит руки на стол, по обе стороны от Даши, вглядываясь в ее записи. — Что нам нужно?
— Есть два развития событий: мы врываемся туда и убиваем всех нахер. — Артем подрывается со стула, выкидывая руки вперед, но тут же остывает, делая затяжку. — Либо решаем вопрос цивильно, и лишь в случае чего убиваем всех нахер. — картинно разводит руками, вызывая у ребят пронзительный смех.
— Врываемся куда? — Егор поднимает на старшего взгляд полный непонимания и несмело принимает из его рук телефон. «Клуб. Воскресенье. 00:00». — Эта богадельня еще существует? — устало хмыкаю, забирая из рук развалившегося на стуле Гриши бокал с виски. Парень, кажется, уже немного пьян и в ответ мог лишь нелепо улыбнуться, опрокинув голову на спинку деревянного стула. Как можно не давать себе ложных надежд, когда он, приветливо прикрыв глаза, так похож на котенка?
— Видимо, да. — Депо забирает телефон, пожимая плечами. — Пришло 2 часа назад. Они нас ждут. — укладывает ноги на стол, задумчиво выдыхая дым в потолок. — И неизвестно с какими намерениями. Поэтому нужно быть готовым ко всему. — дьявольская улыбка вновь расцветает на его губах, пока он делает очередной глоток спиртного.
И я совершенно не могу с ним не согласиться. Мы не знаем, что нас ждет и чем все закончится. Но у нас есть 2 с половиной дня, чтобы подготовиться к любому исходу. Ведь проигрывать нельзя.
Никогда. Не сейчас.
— Алис, мы все ведь взрослые люди. — возникает Даша, видимо, заметив, стоящий в моих глазах вопрос. — Все уже решено. Многим нельзя светиться раньше времени. В клубе будет 11 человек, остальные будут на готове. Все будет хорошо. — как бы подкрепляя вышесказанное медленно проговаривает Тарасова. Если честно, ее голос успокаивает и вверяет, надеюсь, не напрасную надежду. И как бы я не хотела уладить все самостоятельно, ребята и правда уже все решили. И по настрою одной только Даши я поняла, что переубедить их будет крайне тяжело, если вообще возможно. Ребята вписались за нас, рискуя своими жизнями и я благодарна каждому.
— Спасибо. — вырывается как-то само, но, в ответ получаю лишь добрые молчаливые улыбки. — Роберт, можно тебя на пару слов? — раз уж пошла такая пьянка, нужно решить все, пока есть такая возможность. Вечер откровений, так сказать. Брови парня поднимаются вверх, услышав собственное имя, он неохотно отодвигается от Пенни, направляясь к небольшому балкону вслед за мной.
Мягкий лунный свет и порывистый ветер — потрясающая погода, надеюсь, что она повторится еще разок до встречи с Марком. Красиво. Медленно подкуриваюсь, протягивая парню зажигалку, но убираю ее обратно в карман, когда замечаю, что он уже выпускает дым из легких тонкой струйкой.
— Роберт, пообещай, что позаботишься о ней. — выдыхаю дым куда-то в звездное небо. Парень понимает к чему я виду, обрывая фразу на словах «в случае чего». Ведь нужно верить в лучшее, так?
— Тут даже речи и быть не может. — парень улыбается, делая вдох едкого дыма в ответ. — Я не собираюсь терять ее вновь. — глаза цвета неба тускнеют, наплевав на отражающийся в них мягкий лунный свет, видимо воспроизводя воспоминания из Риги. — Знаешь, когда я пришел в кабак, а мне сказали, что Пенелопа уехала, я заплакал. Где ее искать? Почему она ушла? Почему оставила и ничего не сказала? Я был зол, но все эти мысли продолжали крутиться в моей голове каждый ебаный день до этого вторника. Я был с другими девушками, — пепельные волосы падают вслед за опущенной головой, выражая сожаление. — но Пенни все равно сидела в моей голове и выходить не собирается. — парень вновь улыбается, открывая вид на белоснежные клыки. — Можешь положиться на меня. — чувствую тепло, разливающееся по моему предплечью, от руки парня. Я верю ему.
— Просто она слишком много для меня значит. — делаю затяжку, убирая выпавшую под порывом ветра прядь волос. Первая, кого я спасла. Моя маленькая сестренка. — Я привязалась к ней, хоть и не должна была. В воскресенье все решится и, если я выживу, то надеюсь погулять на вашей свадьбе. — толкаю его плечо, парень подхватывает мой смех, прикрывая рот бледной рукой. Кидает тихое «забились» и, выкинув окурок, выходит с балкона. Повторяю за парнем, выпуская оставшийся в легких дым уже в теплой квартире.
Следующим же утром началась подготовка. С рассветом мы приехали на небольшой полигон встречать Назара, он оснастил нас крупной партией оружия: не забыл про давнюю любовь Артема к автомату Калашникова, Егор же предпочитал швейцарскую классику — SG550. Темноволосый даже запарился и закастомил их: на моей эмке красовался красный дракон и маленький брелок с хелоу китти в самурайском обличии, висящий на прикладе, за что был отдельно обнят и поцелован в щечку. Завидев в огромном деревянном ящике гранаты, передаю одну из них Грише, возвращаясь к нашему фееричному знакомству, на что парень лишь смеется, откладывая такой опасный предмет обратно в ящик, ведь на этот раз она не учебная.
Все должно было пройти четко, поэтому мы тренировались каждый день на небольшом полигоне, прерываясь на недолгий сон и поездки за едой. Стрельба была неотъемлемой частью моей жизни, поэтому я проводила каждую секунду, проведенную наедине с огнестрелом и мишенями, с улыбкой на лице. Сталь, скользя, мягко укладывалась в руки и, нагреваясь, грела руки холодными вечерами. Каждый сценарий были проигран, считая цивильное решение вопроса: Артем, включив все свое актерское мастерство, трижды послал воображаемого Марка, еще не начав дельного диалога. По мере приближения долгожданной встречи наша компания пополнилась: появились люди, готовые помочь в случае чего.
Не смотря на огонь азарта в глазах ребят после каждой тренировки, мы старались не забывать про отдых и веселье, ведь кто знает, как все сложится дальше. Однако решение оставаться в трезвом уме поддержали все —
некрайняя вечеринка не состоится. Мы молча разъехались субботним вечером, мило пожелав друг другу добрых снов и спокойной ночи, но о каком сне может быть речь, когда, возможно, это последняя ночь в твоей жизни?
Квартира встречает прохладой и мертвой тишиной, которая тут же прерывается по-детски взволнованным шепотом Пенелопы:
— Давно я тут не бывала. — темноволосая по-хозяйски проходит дальше, включая за собой свет в каждой комнате, и садится за кухонный стол. Здесь так одиноко и пусто, что иногда мне хочется завести себе кого-нибудь:
парня котенка или щенка, но, вспомнив про свой странный график, идея тут же меня покидает.
Заботься лучше о себе. — Что у вас с Тейпом?
— Черт. — резкий, но ненавязчивый тон девушки выводит меня из размышлений, а также мою руку за пределы чашки, позволяя горячей жидкости пролиться на мраморную столешницу и попасть на мою руку. — Что у нас с Тейпом? — протираю руку полотенцем, вслушиваясь в тихое «прости» от девушки напротив. — С Тейпом — ничего. — две кружки со стуком опускаются на стол, пока я присаживаюсь на стул. От нее секретов у меня никогда нет и не было — Пенелопа родной для меня человек, который уловит минимальный намек на фальшь в тоне моего голоса или выражении лица.
— А с кем? — детское удивление в черных глазах напротив и слегка приоткрытый рот. Я думала, что как минимум все, заметили наши с Гришей весьма странные взаимоотношения, но, кажется, нет.
— Отменный секс с Гришей в четверг. — невозмутимо наблюдаю, как сделав глоток, давится девушка, а потом откашливается, поднимая на меня непонимающий взгляд. — Не надеюсь ни на что большее. — ничего не будет дальше. Какое бы маленькое чувство обиды не зарождалось где-то под грудью, парень не допустит большего. Одноразовые, как салфетки, отношения.
— Вот на счет него мыслей у меня не было. — задумчиво отводит взгляд в пол. У меня тоже не было. Просто так получилось — быстро и рвано. Парень как-то неожиданно ворвался в мою жизнь, и если бы раньше я не позволила приблизиться ко мне и на метр, то сейчас искренне была тому рада. — Так все-таки, что с Тейпом? — я поняла к чему клонит девушка. Она была молчаливым свидетелем того пламени, что непрерывно горело во мне, заставляя просыпаться по утрам, работать и совершенствоваться. Топливом была ненависть, которая со временем перестала быть нужной. И окончательно пропала из списка важных на этой неделе. Ведь сейчас у нас с русоволосым проблема, требующая совместного решения.
Проблемы сближают.
— Сейчас все хорошо, не думаю, что стоит задумываться об этом. — «пока что». Подобные беседы были для нас не редкостью — девушка постоянно интересовалась моим состоянием. — С Робертом все хорошо? — зевнувшая девушка, заметно меняется в лице, позволяя легкому румянцу проявиться на ее щеках.
— Все замечательно. — непривычная лаконичность ставит меня в тупик. Но слова не нужны — я вижу, как она сияет каждый раз, когда смотрит на него. Видеть ее такой — странно, но так намного лучше, ее улыбка стоит многого. — Мы уедем в Ригу, когда все закончится. — почему-то я совсем не удивлена этому — Пенелопа всегда любила Ригу и безумно хотела вернуться, в самом начале нашего пребывания в России. Но потом пыл погас, и она втянулась. Отвечаю кратким «хорошо» перед тем, как темноволосая отправится спать, ведь завтра важный день.
Босые ноги опускаются на холодный кафель балкона, холод поднимается выше. Пытаюсь согреться о сигарету, потирая небольшой, оставшийся на руке, ожог. Курить — значит буду дольше жить. Снова мысли о прерывающейся жизни. Я сделала все, что хотела, что могла. Счастлива ли я? Наверное. Умру, оставив после себя, наведенный когда-то, шум и анархию.
Не жалейте меня.
Солнце пробивается сквозь плотную темную ткань штор. Сколько я спала? Еще минуту ворочаюсь в кровати, но посмотрев на наручные часы поднимаюсь с пустой кровати. 17:07. Девушка, что ночью обнимала мое холодное тело в отчаянных попытках согреть, сейчас пыталась не шуметь на кухне.
— У нас немного времени, нужно торопиться. — ставит на стол две тарелки с яичницей, попутно стягивая с черных волос резинку мятного цвета. Девушка потрясающе готовила, и я уверена, что даже это у нее получилось изумительно. Я была права. Спешно завтракаем, поглядывая за временем. На сборы не уходит много времени: через полчаса мы любовались собственным отражением в тонированных окнах машины Артема.
— Едем к Обле, а потом на место. — парень в водолазке цвета молодого Каберне Совиньон уверенно трогается с места. Не могу усидеть на месте спокойно, то и дело поправляя кожаную подвязку с ножом на бедре. Ее мне когда-то подарил сидящий за рулем брюнет, заметив отсутствие такой важной для меня вещи в гардеробе. — Все-таки носишь? — Шатохин ухмыляется, опуская взгляд на подарок, отвлекается от дороги, на что я лишь улыбаюсь, рассматривая вид за окном, который очень скоро сменяется с высоких многоэтажек на редкие высокие деревья. Через пару километров от последней пробки, машина останавливается на полигоне, где еще вчера мы до талого тренировались. Компания стоит возле небольшой стойки, что-то бурно обсуждая. И все, как на подбор, в траурном черном.
Если и умирать, то красиво.
— Кого-то уже хороним? — Артем подходит первый, не снимая улыбки с лица. Ребята оглядывают друг друга, заливаясь дружным хохотом. — Рановато вы. — чиркает зажигалкой, поджигая заранее скрученный джоинт, предлагает и мне, но я тянусь за обычными сигаретами в карман — день трезвенника. Из невысокого строения выходит Назар с крупным кейсом в руке.
— Здесь остатки амуниции, и бронежилеты, если вдруг решитесь пожить еще немного. — парень насмешливо улыбается, протягивая Егору кейс. — Удачи, ребят. — говорит он, после громкой команды Тейпа «по машинам». Обнимаю парня напоследок, поглаживая по спине, и сажусь на этот раз в машину Ракитина.
Едем в полной тишине, но напряжение не витало в воздухе, все были спокойны, приняв участь. Из двух темных машин, остановившихся возле небольшого здания на севере Москвы, выходят 11 человек, чьи судьбы решатся через пару минут. Егор вежливо протягивает мне руку на выходе из машины. На парковке напротив замечаю знакомый серый мерседес с номерами «NNN705». Ухмыляюсь, убирая навязчивое желание проколоть шины в самый дальний ящик.
Я не была здесь давно, но это место нисколько не изменилось. Лишь краска, сползающая со стен, говорила о возрасте здания — за его состоянием, кажется, никто не следил. И если бы не свежие вывески и афиши, вполне можно было бы подумать, что здание давно заброшено.
Чтобы не привлекать лишнего внимания, мы подготовились заранее, поэтому сейчас, стоя у открытых багажников, спокойно экипировались — вооружены до ниточки. У нас еще 5 минут до начала — пунктуальность наше все. Страх все же накатывает. И единственное, что сейчас не давало окончательно впасть в истерику — Панк, что сидит на крыше здания напротив и рассматривает всех нас через прицел винтовки. Он — надежная подстраховка на случай чего. И уверена, что сейчас он мирно курит блант, чтобы унять нервную дрожь в руках. Жизнь снова поделится, если вообще продолжится. Забираю сигарету у Артема, нервно затягиваюсь, поправляя висящую наперевес M4.
— Тейп, выключаем френдли фаер. — Артем смеется, вставляя обойму, что он только что достал из багажника, на что русоволосый лишь фыркает, забирая SG. — Боишься? — парень поворачивается ко мне, ожидая ответа. Смысла врать нет, подрагивающая сигарета в руках выдает мое волнение, как бы я не старалась подавить его. Скорее всего мы не выйдем из этого здания. — Все будет хорошо. — насмешливый тон парня сменяется спокойным, умиротворенным. Он пытается успокоить меня, хотя сам раздраженно подкуривается, дважды промахнувшись. — Сейчас уладим вопрос и хорошенько нахуяримся, да? — Я всегда любила парня за то, что он понимает все с полуслова, а иногда и без слов вовсе. Он читает людей, как раскрытую книгу, это никогда не пугало, наоборот приводило в чистый детский восторг. Да, мы обязательно напьемся, и абсолютно неважно, где это будет: в небольшом баре через пару кварталов отсюда, или в бурлящем котле в самом центре преисподней. Обнимаю парня, выкидывая окурок на тротуар.
Знаете, говорят, что нельзя вести дел с людьми, с которыми тебя объединяет лишь вредная привычка. Никто из них по-другому не может, как и я. Это наша жизнь, какой бы незаконной, странной она не была для других — им не понять. Легкая вибрация на руке. 19:00.
— Идем. — хватаю рядом стоящего Егора за руку, поднимаясь вверх по лестнице. Ну что, шоу начинается?
Былых стен, разделяющих клуб на помещения, больше нет, теперь здесь одно большое помещение с высокими потолками и огромным столом с уже сидящими за ним хозяевами. Марк неспешно поднимается, заставляя подняться и свое окружение, один лишь Глеб продолжал сидеть, закинув ноги на угол стола. Но он не выдерживает и пяти секунд испепеляющего взгляда Марка и встает, сложив руки накрест. Слабак.
Передо мной все тот же высокий парень с волосами цвета смолы и любимой полуулыбкой на малиновых губах — Марк Уваров. Несмело отпускаю руку Тейпа, подхожу ближе, не прерывая зрительного контакта с когда-то родными карими глазами напротив. Встреча, которой я ждала на протяжении 3 лет. Картина маслом:
«Старые друзья, чьи пути увы разошлись».
— Обниматься не будем. — жму крепкую ладонь, тут же отходя на нейтральную территорию. Боюсь? Определённо. А стоит?
— Да я и не надеялся. — парень скалится, опускается на стул, придерживая ногу, которую сломал ему Артем после того, как узнал о измене. Видимо она болит даже спустя 3 года. — Присаживайтесь, чего стоите, как не родные? — как по команде рассаживаемся по другую от людей Марка сторону. Уваров весьма красноречив и, сидящий сейчас напротив Сименс, был живым тому подтверждением. Ведь даже не смотря на выходку Тейпа и наши и без того натянутые отношения, Марк внес свою лепту, наговорив всякого в свое время. Мельком оглядываю его новую команду: несколько крупных парней и 3 с виду простенькие девушки — он хорошо подготовился. Неосознанно вздрагиваю, сжимая теплую руку Егора под столом, когда вспоминаю последнюю пьянку в этом месте, в тогда еще близком кругу и семейной атмосфере. На парня же, видимо, давило не только помещение, где он застрелил Морти, но и взгляд Сименса, который автоматически охладевал в сотню раз, когда натыкался на русоволосого. Кажется, сейчас ему нужна поддержка больше, чем мне.
— Может перейдем сразу к делу? — не выдерживаю гнетущей тишины, хочется как можно скорее выбраться из этого душного помещения. И совсем не удивляюсь, получая в ответ хриплый смех.
— Лиса, ты совсем не изменилась, все такая же безумно красивая и вечно куда-то торопишься. -– на его губах расцветает гадкая ухмылка, пока моя рука тянется к подвязке с ножом, но Егор, видимо, заметив мое движение и подступающую злость, перехватывает руку уже под столом, неодобрительно помотав головой. — Я вот по вам скучал. Так давно не виделись. — парень картинно улыбается, складывая руки в замок перед собой. Тянет время. Но зачем?
— Марк, давай не будем тратить время зря. Ты ведь тоже человек занятой, уверен, у тебя еще есть дела. — Егор заметно расслабился, включив насмешку в голосе. Я тоже успокаиваюсь, поправляя автомат на плече — К сути. — делает жест рукой, призывая улыбающегося Марка продолжать.
— Ох, хорошо. К сути, так к сути. — Уваров жмет плечами, откидываясь на спинку стула.
— И кто же ваш хозяин, мальчики? — слова Марка прерывает сидящая на другом конце стола девушка, ухмыляется, играясь со столовым ножом. — Алиса или Егор? — переводит насмешливый взгляд в нашу сторону, но потом возвращает взгляд на вздыхающих Гришу и Роберта.
Начинается.
— Малышка, тебе лучше заткнуться. — первым поддается Уланс, повторяя насмешливый взгляд Пенелопы слева.
— Иначе что? — тут уже и в моей голове цель для ножа сменяется с Марка на уже надоевшую блондинку. Мы собрались не для того, чтобы веселиться. Здесь дела серьезные, а детский сад в такое время не работает, родители должны были забрать такую малышку.
— Иначе, сейчас этот нож окажется в твоем чудесном горле. — продолжает мою мысль глубоко вздохнувший Гриша, указывая серебряным прибором на девушку. — Или может вырезать тебе почку? У тебя все равно их две. — лучезарно улыбается, опускает лезвие на место, любуясь побежденной девушкой. Вот теперь, когда все обменялись комплиментами, атмосфера стала привычной и спокойной.
По-домашнему уютной.
— Вы отдаете мне бизнес, и мы расходимся. — неспешно произносит Уваров, переводя взгляд от меня к Тейпу. Давлюсь воздухом, вникнув в суть его слов. Что он только что сказал? Не скрывая удивления поворачиваюсь к ухмыляющемуся Шатохину — он догадывался, что условия будут такими. Где же ты, мой ангел-хранитель? Ребята, лежа в гробу, ни за что не передадут дело парню. Как и я — у дверей собственного клуба, как на пороге храма. Бизнес — неприкасаемая часть жизни каждого из нас.
— Ты думаешь, что мы отдадим тебе все это? — подает голос Артем, прерывая гнетущую тишину. Ярость переполняет меня, пока рука крепко сжимает автомат, висящий на груди.
— Даже, если я сделаю так? — Марк ответно моментом достает из кобуры пистолет и стреляет в грудь рядом сидящей Пенелопы. Перед тем как она падает на пол, из ее груди вырывается хриплый вздох. Как один в ответ в Марка прилетают 3 пули, выпущенные из моей эмки и контрольный в грудь, с другого конца стола. Силы покидают тело, глаза застилает пелена слез, но сейчас не до них. Перестрелка в самом разгаре, но в потерях только мы, Марк не считается, ведь его убийство — дело чести. Сейчас мы закончим и окажем нужную помощь, нужно лишь вернуться на базу. Она будет жить.
Следующая пуля от Тейпа прилетает в голову болтливой блондинки. Прохожу вдоль стены и выцепив одну из девчонок, со все силы бью по ее колену, чтобы та упала, но она тянет меня за собой, и быстро оказавшись сверху начинает меня душить. Пытаюсь оттолкнуть ее, пока хоть какой-то воздух остался в легких и не наступила асфиксия. А может так надо? И сейчас я наконец умру и не буду доставлять хлопот? Не в этот раз. Трясущимися руками достаю нож и вгоняю его под ребра по самую рукоять. Девушка в ту же секунду падает с немым вздохом, прикрывая рану рукой, пока я встаю, оперевшись на колено, и зажимаю нож в руке. Тэни переходит в наступление, обходя колонну, но тут же прячется обратно, усаживаясь на пол — один из парней Марка попал в ее правое бедро. Дэн в свою очередь пробирается к сестре, присаживается рядом, продолжая стрелять. Нужно уходить, пока не приехали копы или не лег кто-нибудь еще.
Поздно. На пол с пулей в виске падает Кристалл, выпустивший обойму в людей уже мертвого Марка.
— Пенелопа! — Роберт падает на пол, поднимая лежащую на полу девушку на колени. — Пенни, смотри на меня. — гладит по щеке, стирая проступившую слезу.
— Плаудис, блять, отступаем! — Егор явно зол, нельзя рисковать остальными. Светловолосый поднимает девушку, что хватается за него из последних сил, обвивая шею руками. Панк, сидящий на крыше, убирает еще двух человек, пока те, не понимая откуда ведется обстрел, продолжают стрелять. Выбегаем в след за Робертом, как из уст Егора вырывается полустон — пуля попадает в плечо. Черт, черт, давай ты еще ляг здесь. Поддерживая парня, веду его к машине и даже не пытаюсь отговорить, когда он садится за руль.
Бесполезно. Последним здание покидает Барт с Тэни на руках, он бежит вслед за Артемом и Дэном, что тащили труп Уланса. Играем по-взрослому? Хорошо. Перед тем как сесть в машину, срываю чеку с гранаты зубами, стирая рукой слезы, и закидываю в приоткрытую дверь. Оглушительный взрыв раздается из клуба ровно через 4.2 секунды.
Надеюсь, что все они мертвы.
— Пенни, милая, все хорошо. — надежда в его глазах не гаснет, глядя на сочащуюся из груди кровь. Он прижимает ее ближе, рукой зажимая ранение.
— Роб. — задыхается в собственной крови, сжимая руку парня. —
Люблю. — глаза больше не бегают по бледному лицу напротив, замерев, закрываются. Дыхание прерывается, а окровавленная рука больше не сжимает в ответ.
— Открой глаза, прошу. — по лицу стекает одинокая слеза.
Русоволосый в это время, несмотря на ранение, пытался вести спокойно, но машину то и дело дергает после очередного агрессивного поворота руля. Кровь медленно расползалась алым пятном по ткани черной водолазки. Аккуратно, стараясь не задеть кожу парня острым лезвием, распарываю ткань и наспех завязываю узел чуть выше ранения. Егор шипит от боли, но все же тихо благодарит, продолжая крепко держать руль. Сейчас спешка ни к чему, они ослаблены, как и мы — погони не будет.
— Роберт. — поворачиваюсь назад, минуя оцепеневшего Гришу, что сейчас перезаряжал автомат, но парень с пепельными волосами, кажется, меня не слышит. Сухость и боль в горле настигает совсем не вовремя, прикладываю руку к шее, откашливаясь. — Роберт! Как она? Роберт? — перехожу на крик, но в ответ лишь тихие всхлипы и медленно поднимающаяся светлая макушка.
— Алиса, она. — тихий голос из задней части салона прерывается громким, истеричным криком, а затем и плачем.
— Егор, тормози. — возвращаюсь к парню, выпавшему из этого мира. Никто меня слушать не собирается. — Егор, останови, блять, машину, иначе это сделаю я! — тянусь к рулю, но парень, шумно выдохнув, тут же сворачивает за угол, останавливая машину.
Выбегаю из салона и спешно открываю багажник, но лучше бы я этого не делала. Роберт прижимает к себе бездыханное тело, продолжая рыдать и растирать большим пальцем кровь и слезы по ее щеке.
— Пенни? — голос дрожит, а глаза совсем не верят происходящему. Кровь продолжает течь из ее груди. Ноги не держат, падаю на асфальт, поддаваясь темноте. Слезы, не прекращая, бегут из моих глаз, пока я кричу, срывая не отошедшие от удушения связки. Она мертва. Из-за меня.
Не спасла. Не уберегла. Не смогла защитить. Почему она, а не я?
— Лиса. — сквозь темноту слышу взволнованный голос и легкое потряхивание в районе плеча. — Нам нужно ехать. Гриш, возьми ее, я не смогу. — Ракитин отступает, позволяя шатену подхватить меня на руки и сесть на заднее, продолжая прижимать к себе мое дрожащее тело.
Обрывками слышу, как шепотом ругается Тейп, расправляя постель одной рукой. Гриша укладывает меня на кровать и, завернув в одеяло, молча уходит. Хочется плакать и кричать от прожигающей насквозь боли в груди, но слез и сил совсем нет. Не хочется жить. Все не так.
Этого всего лишь сон. Все живы.
Все хорошо. Сейчас я проснусь, а все будут живы.
Нет, тьма.
***
— И все-таки, как такое чудесное создание очутилось в этом богом забытом месте? — Плаудис подпирал голову бледной рукой, завороженно разглядывая блестящие темные волосы девушки за барной стойкой. Он приходит сюда вот уже полгода, но ответа на этот вопрос так и не получил, вновь отчитывает себя за то, что скорее всего причиняет ей боль своими глупыми расспросами, но девушка лишь опускает взгляд в пол, поднимая уголки малиновых губ чуть выше обычного.
А Пенелопа молчала. Потому что всегда стыдилась своего образа жизни, хоть это и единственный шанс, за который она когда-то крепко вцепилась хрупкими, почти детскими, руками. Шанс совершенно не лучший и совсем для нее невыгодный —
просто на просто последний. Была лишь одна вещь в этом мире, что заставляла девушку улыбаться — парень с глазами цвета апрельского неба, что приходил в бар каждые 3-4 дня. Она не ждала его и не считала дни до встречи (их было за эти долгие полгода 67), но только завидев пепельную макушку за стеклянной дверью заведения, неосознанно поправляла выбившиеся пряди черных волос. Она полюбила блондина с целыми созвездиями из мелких родинок на теле в их пятую встречу. Роб просто разговаривал с девчушкой на 3 года младше него самого, смотрел в глубокие глаза девушки и даже подумать не мог, сколько крови видела их обладательница, сколько боли она испытала. Он не знал, что до того, как попасть в притон, она торговала наркотиками и убивала людей, но все равно обещал, что, когда его состояние улучшится, он обязательно заберет ее.
Влюбился.
— Так сложились обстоятельства. — фраза, что она повторяет вот уже несколько десятков раз, и парень давно выучил ее, нелепо повторяет, приоткрывая рот, за что получает смех и легкий толчок в плечо. Плаудис видит, что за мягкой, стеснительной улыбкой скрывается боль и обида. Обида на судьбу, на жестокий мир, на все вокруг. Он исключал себя из списка «все, что ненавидит
моя маленькая Пенелопа» каждый раз, когда темноволосая при встрече обвивала его шею руками, а он в свою очередь обнимал ее, приподнимая над землей.
Иногда ему удавалось украсть ее из притона на пару часов, чтобы погулять. Пенни любила гулять по ночной Риге, крепко хватаясь за теплую руку старшего, а он любил смотреть в ее по-детски блестящие глаза во время этих самых прогулок.
Плаудис «выкупил» девушку на 3 часа, чтобы отвлечься от трудного дня. Он никогда не допускал себе лишнего и не воспринимал ее как проститутку — относился к ней с трепетом, и даже когда она первое время в благодарность пыталась перейти непосредственно к своим обязанностям, просил просто отдохнуть с ним. На что она лишь мягко целовала его в щеку, устало падая на большую кровать. Сегодня они вновь лежат в випе, рассматривая потолок и разговаривая на разные темы. Они молчат, но это совсем не неловкое молчание, с ним ей спокойней, как и парню, который не может спокойно существовать без объятий черноволосой — на второй день начинается ломка, а на третий он, отбросив все свои дела, идет в уже до неприличия знакомый бордель.
— Роб, ты спрашивал почему я попала сюда. — темноволосая прижималась к парню, обхватывая его руку своими двумя, он спешно приподнимается на локтях, смещая взгляд с белого потолка на рядом лежащую девушку. — Родителей убили, когда мне было 8. В интернате было ужасно, и для того, чтобы хорошо есть, приходилось красть — это поощрялось воспитателями. Лучших забирали в банды, я там оказалась в 11. Наркотики, алкоголь и оружие — я видела и взаимодействовала с тем, что ребенок видеть был не должен. В 15 все это мне надоело, тогда на мне уже весело 4 трупа, один из которых — моя подруга, которую я застрелила во время первого поединка. — слезы наворачиваются на ее глазах, не смотря на все попытки их остановить, шмыгает носом, прикладывая ладонь ко лбу. — Я захотела выбраться оттуда, но никто тебя не отпустит просто так. Ты зависим. Попытка выйти была жестко пресечена — меня выкинули в притон. Роб,
я обслуживаю мужчин, пытаясь накопить на собственное освобождение. Я ужасна. Это мой крест. Моя личная яма, из которой мне никогда не выбраться… — глаза парня давно на мокром месте, но он внимательно слушает, сглатывая ком в горле. Ему даже предположить
страшно сложно сколько раз Пенелопа хотела сдаться, сколько раз пыталась закончить все это, полоснув найденным в ванной лезвием по руке. Ее трижды спасали, избивая после. Ад вечен.
— Я заберу тебя отсюда, поняла? — Блондин старается не показывать слабость от услышанного, иначе Пенни сдастся, ведь он единственный, кто может ее спасти. Единственный кому есть до нее дело — Обещаю. — притягивает ее на себя и даже позволяет губами прикоснуться к ее макушке, в голове выстраивая дальнейшие действия. Найти главных будет просто, сложнее будет договориться — потребуется сторонняя помощь, но он сделает все, что потребуется. Все для нее.
Он пообещал.
***
