***
Четверг, 10 марта 2005 года Драко не спал. Ночь у него прошла так же, как и у многих из них в последнее время — множество заклинаний и почти проделанная в полу дыра от постоянного хождения по одному месту. И когда первые лучи солнца начали пробиваться сквозь края занавесок, он исправил все повреждения, которые нанес этому месту, и пошел на кухню, чтобы сделать себе кофе. Он ненавидел этот вкус, но ему нужен был кофеин. И был от него ещё дополнительный бонус — он лучше перекрывал виски, чем чай. Прошла почти неделя с тех пор, как он впервые за семь лет увидел Грейнджер. Он думал, что такое никогда не произойдет, что это невозможно. И честно говоря, Драко не был уверен, что это было именно то, чего он когда-либо хотел. Он часто задавался вопросом, почему она так глубоко засела где-то внутри него, хотя вместе они был совсем недолго. И каждую свободную минуту он только и думал об этом, не делая ничего другого. Он вспоминал, сколько раз они заставляли друг друга смеяться. Сколько раз они были рядом друг с другом. Сколько раз он держал ее в своих объятиях и говорил, что любит. Все воспоминания были перечеркнуты толстым слоем чернил ее предательства, но всякий раз, когда Драко позволял себе останавливаться на них, он чувствовал секундную вспышку тепла, прежде чем внутрь просачивалась ненависть и тушила ее своим ледяным потоком. Всё произошло так быстро, что ни один из них не успел толком поговорить и попрощаться. В последний раз Драко видел ее, когда она отдала ему свою волшебную палочку. Их разделило заклинание, которое приземлилось между ними. Он искал ее, но ее путь вел во двор, а его — в замок. После того как он отдал Поттеру свою палочку, члены Ордена больше не целились в него заклинаниями. Вместо этого они защищали его от Пожирателей и прикрывали спину, почти сразу же приняв его в свои ряды. Он был в самом разгаре боя с одним волшебником, когда кто-то схватил его за предплечье и потащил сквозь пространство в какое-то место, которое он не узнал. Когда до Драко дошло, что он больше не находится в Хогвартсе рядом с местом сражения, он оглядел лица оставшихся в живых. Именно Макгонагалл перенесла его. С полным мрачности лицом она сообщила ему, что Поттер проиграл. Драко был слишком поглощен страхом и тревогой, скручивающими внутренности и перекрывающими доступ кислорода, что не видел ее ран. Когда он понял, что ей нужна помощь, было уже слишком поздно. Потребовались несколько недель, чтобы хаос улегся, но к тому времени он уже оказался в коттедже «Ракушка» с оставшимися Уизли и горсткой других волшебников. И почему-то, когда они начали искать лидера и спрашивать, каков следующий план атаки, они посмотрели на Драко. Они никогда не упоминали прошлое — его многочисленные провалы и то, что он был одним из их врагов. Он всегда думал только о себе, пока не понял, как много людей зависит от него, что их безопасность в его руках. До сих пор ещё были моменты, когда он чувствовал, что это слишком большая ответственность и что для этого есть более подходящие люди, но независимо от того, сколько раз он пытался отказаться, люди продолжали возвращаться к нему за указаниями. Вот почему решение о том, стоит ли вновь открывать ту главу своей жизни, которую он считал сожженной ещё давным-давно, казалось невозможным. Драко поверил ей, когда она сказала, что у нее есть то, что нужно Темному Лорду. Он всегда хотел ее. Драко понял это ещё в самый первый день их знакомства, он видел искру желания в глазах Реддла, когда он коснулся ее руки в знак приветствия. Он поверил ей, когда она сказала, что у нее есть средство уничтожить его, но она не могла сделать это сама. Быть тем человеком, которого жаждал Темный Лорд, означало, что она была его слабостью. Но из-за этого он не мог доверять ей. Это было тем обстоятельством, которое его удерживало. В их прошлом было слишком много лжи, и он не очень-то стремился ее разгадать. Принять ее предложение и наконец-то узнать правду означало снова открыться навстречу потенциальной боли. Его сердце до сих пор кровоточило и ныло при одном воспоминании о прошлом. Драко не был уверен, что оно выдержит ещё один удар. Но именно уничтожение волшебного населения Венгрии во вторую неделю марта в конечном счете решило за него. Всё произошло точно так же, как и в Словении всего несколько недель назад. И хотя до сих пор не было доказательств, что это было дело рук Реддла, Драко нутром это чувствовал. Это было то же самое чувство, которое твердило ему, что это только начало и худшее ещё впереди. Поскольку единственный вход в юрисдикцию Реддла и выход из нее был через несколько блокпостов, они были бессильны. Нападения происходили в местах, неподконтрольных власти Реддла — в странах, которые отказывались присоединиться к его режиму. Сопротивление делало всё возможное, чтобы доставить послания через границу, но это было рискованно. В нынешнее время было не так много людей, желающих помочь, которые находились на территории Реддла и подчинялись его режиму. Большинство из них не думали, что это стоит риска. Не то чтобы он мог их винить. Он провел более чем достаточно времени в тени Темного Лорда, чтобы понять, каково это — знать, что ничего нельзя сделать. Что цена ухода часто была слишком высока и не стоила риска. Единственный способ, который он мог себе позволить, — воспользоваться предложением Грейнджер. И, несмотря на сокрушительный груз сомнений и нерешительности, он послал Блейза договориться и стал ждать дня, когда в следующий раз увидит ее.Двенадцать
15 июня 2021 г. в 11:43
Пятница, 4 марта 2005 года
Февраль сменился мартом, хотя зимний мороз всё ещё кусал кожу и прокалывал легкие ледяными иглами, но не холод в воздухе заставлял Гермиону дрожать. А ожидание. Это была игра, которую она никогда не любила, особенно когда от ответа зависело слишком много вещей. Если Драко поймет, что не хочет ничего знать; что лучше придерживаться решения, которое он принял относительно нее так много лет назад, то это конец. Но если он решит, что хочет всё знать, ей придется впустить его в свою голову и неподвижно стоять, пока он будет просматривать каждый момент, когда она предает его. Это всё равно что снова разбить ему сердце.
Она не могла решить, что хуже.
И каждый раз, когда она видела в коридоре Забини, у нее перехватывало дыхание. Но до сих пор он каждый раз просто склонял голову в ее сторону и шел дальше. И так как каждый день. От Драко не было никаких вестей, и Гермиона уже начала терять надежду, что когда-нибудь снова его увидит.
Первые два дня она была на взводе и всё думала, заметил ли кто-нибудь ее исчезновение. Гермиона не сводила глаз с Алекто, чтобы убедиться, что та ничего не вспомнила; впрочем, у нее не было причин сомневаться в своей способности стирать чью-то память. Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем мысли Алекто превратятся в кашу и ей придется искать другой способ входить в Мэнор и выходить из него, если Драко согласится на ее помощь.
Четвертого марта Реддл вернулся из своей последней поездки, на этот раз в Венгрию. Не было никаких доказательств того, что он был причастен к событиям в Словении, но это не мешало другим подозревать его. Когда стали говорить о том, что в знак протеста венгерский министр разорвал торговые отношения с территориями Реддла, Реддл отправился туда, чтобы попытаться сгладить ситуацию. Гермиона понимала, что это политический ход, чтобы сохранить репутацию; что если он отомстит, то он будет тем, кто объявит войну и оставит себя открытым для нападения. Таким образом, он мог свободно продолжать свои планы из тени, и Гермиона ничего не могла с этим поделать.
Пока.
Была уже глубокая ночь, когда Реддл вошел в комнату. Гермиона, сидевшая у окна, резко подняла голову, оторвав взгляд от книги, лежащей у нее на коленях.
— Как прошли переговоры? — спросила она, радуясь возможности не оставаться один на один со своими мыслями, даже если придется говорить о политике.
Реддл приподнял брови, начав продевать пуговицы рубашки через петли.
— Ты действительно хочешь знать?
— Нет, — призналась она. — Но я уже два дня одна, и было бы неплохо поговорить с кем-нибудь, кроме себя самой.
Его черты лица смягчились, и Гермиона против воли улыбнулась в ответ, поймав себя на том, что считает его улыбку заразительной.
— Ты не виделась с Нарциссой?
— Виделась, — ответила девушка. — Но планировать такое грандиозное событие, как свадьба, это больше по ее части, чем по моей. Мне всё равно, какого цвета скатерти и какие платья у подружек невесты, — она прислонилась спиной к подоконнику и прижала книгу к груди. — Кажется легкомысленным беспокоиться о таких вещах, когда готовишься к войне.
Он ухмыльнулся ей, снял рубашку и положил ее на кресло. Гермиона несколько секунд скользила глазами по его груди, прежде чем отвести взгляд.
— Если всё пойдет по плану, то в войне не будет нужды, — сказал он, приступая к брюкам.
— Когда это всё идет по плану?
— Знаю, что такие моменты бывали, но в целом, я бы сказал, что я терпеливый человек, Гермиона. Я ждал тебя больше пятидесяти лет, и вот ты здесь, — его глаза сверкнули, и девушка с трудом сглотнула. — Чтобы достичь своих целей, я буду ждать столько, сколько потребуется.
— Они выяснят, Реддл, — сказала она.
— И когда они выяснят, я уже перейду к Третьей Фазе.
Эти слова заставили ее вздрогнуть.
— И что она представляет собой?
Он подошел к ней, оставшись только в нижнем белье, и наклонился, захватывая ее губы своими.
— Я ещё не решил, — прошептал он Гермионе в губы, осторожно вырывая книгу из ее рук. Фолиант едва успел коснуться кресла, когда он поднял ее с сиденья. Ее руки обвились вокруг его шеи, а ноги сомкнулись на талии. Реддл отнес ее к кровати, положил на нее и опустился следом.
Она не хотела чувствовать это по отношению к Реддлу. Не хотела, чтобы от простого прикосновения его губ у нее кружилась голова. Не хотела, чтобы жар его пальцев, оставляющих невидимые ожоги, разжигал огонь в животе. Но Гермиона не могла остановить свое тело от такой реакции. Не могла остановить вырвавшееся из горла прерывистое дыхание, сердце, которое пропустило удар, или зуд от потребности его прикосновений.
Гермиона отключила голову, когда его губы снова нашли ее, стараясь не обращать внимания на то, как покрывалось мурашками тело, когда он раздевал ее и пожирал каждый ее дюйм.
В промежутке между блокировкой мыслей о Драко от него и эмоций по поводу Реддла от себя, Гермиона думала, сколько времени пройдет, прежде чем она окончательно сломается. Раньше она вообще ничего не чувствовала.