Неизведанное

      Воскресенье, 13 марта 2005 года       Драко был на кухне на Гриммо, когда услышал это. Знакомый треск, указывающий на то, что кто-то перенесся в дом, сопровождаемый покалыванием по позвоночнику от того, что сработали защитные чары. Он стиснул зубы и набрал в легкие побольше воздуха. Несмотря на то, что Драко точно знал, кого сейчас увидит, он чувствовал себя так, что подготовиться должным образом у него не будет ни малейшей возможности. Предстоящая встреча с Грейнджер вернула его в то время, когда он переживал самые высокие взлеты и самые низкие падения. И за то, и за другое он должен был благодарить ее.       Но отступать было уже поздно, поэтому он расправил плечи и направился в гостиную, чтобы встретиться с ней.       Они оба напряглись при виде друг друга, но Драко усилием воли заставил себя не останавливаться и направился к дивану. Они прямо смотрели друг на друга. Несмотря на все старания, взгляд Драко упал на ее руку. При виде серебряного кольца на ее пальце у него внутри всё сжалось, и он оторвался от свечения, отражавшегося от бриллиантов. Когда их взгляды снова встретились, Малфой попытался проглотить все эмоции и абстрагироваться, чтобы снова не чувствовать боли.       — Я хочу посмотреть только то, что ты от меня утаила, — сказал Драко. — Я не хочу видеть твои воспоминания о нас.       Она тяжело сглотнула, и он постарался не реагировать, когда ее глаза остекленели. Они оба знали, что легилименция работает не совсем так, что это не точная наука, но она всё равно кивнула.       — Может, присядем? — спросила она, переводя взгляд на диван.       Он ничего не сказал, усаживаясь на ближайший к нему стул. Грейнджер села в противоположном конце и повернулась к нему лицом. Драко вытащил ее палочку из заднего кармана. Он увидел, как она вздрогнула, переместив взгляд на древко.       — Откуда мне знать, что Реддл или его приспешники не явятся сюда и не убьют меня?       — Он в Хорватии, — ответила Грейнджер напряженным голосом, пока ее пальцы теребили низ платья. — Сегодня его не будет дома.       Дома.       Драко усмехнулся над этим словом, над тем, как небрежно и знакомо оно прозвучало. Над тем, как оно подразумевает что-то гораздо более интимное. Когда-то он говорил это самое слово по отношению к ее нынешнему месту жительства. Теперь же это было местом, которое существовало только в его кошмарах. Тем не менее, Драко запомнил название страны, понимая, что бы там ни делал Реддл, это не приведет ни к чему хорошему.       — Ты готов? — спросила она через несколько секунд.       — Нет, — фыркнул Драко, — но я предпочел бы покончить с этим раньше, чем позже, — сказал он, поднимая палочку на такой уровень, чтобы можно было направить заклинание на нее. Не дожидаясь больше, он прошептал: — Легилименс.       Из всех случаев, когда Драко использовал легилименцию на ком-то, он никогда не сталкивался с этим. Обычно, когда он входил в сознание, на него тут же обрушивался поток информации. Мозг был таким местом, которое требовало умения ориентироваться. Тут нельзя было просто пройти вперед, сразу найти подходящую информацию и вытащить нужный файл. В зависимости от уровня окклюменции, которой обладал человек, подвергшийся вторжению, информация была либо более беспорядочной, либо лишь слегка организованной.       Разум Гермионы был самой живописной библиотекой, которую он когда-либо видел. Аккуратно расставленные стеллажи. Все книги были четко расставлены по полкам и разложены в идеальном порядке, и лишь немногие свободно парили по просторной библиотеке. А раскрытых страниц с изображениями воспоминаний было ещё меньше. Драко вспомнил, каким был ее разум, когда он впервые оказался здесь, и, несмотря на свои чувства к ней, не мог не впечатлиться увиденному. Грейнджер взяла его концепцию библиотеки и усовершенствовала ее.       Она стояла перед ним, внимательно наблюдая, как он восхищенно озирается по сторонам.       — С чего ты хочешь, чтобы я начала? — спросила девушка, когда его взгляд наконец остановился на ней.       — С самого начала.       С коротким кивком шатенки перед Драко появилась книга. У него было время, чтобы втянуть носом воздух, прежде чем она открылась, и когда он выдохнул, он уже полностью погрузился в сцену, разворачивающуюся перед его глазами.       Она стояла в кладовке в классе зельеварения, прижавшись спиной к полкам. Драко почувствовал ее страх, когда Реддл вытянул руку на уровень ее глаз, выдергивая перо из волос. В его взгляде плясало веселье, в то время как Гермиона смотрела широко раскрытыми глазами, затаив дыхание.       Когда Реддл развернулся, чтобы уйти, книга исчезла, но не успел Драко и глазом моргнуть, как ее место заняла другая.       На этот раз они были в комнате старосты. Гермиона втирала себе в руку мазь. Он слушал их обмен репликами, но больше был сосредоточен на ее реакции на его слова и на его помощи ей с рукой, а не на самом разговоре. Драко с трудом сглотнул от темной бездны в глазах Реддла, когда Гермиона повторила то, что сказал ей в тот день Керус.       Книга исчезла так же, как и первая, и открылась третья. Драко резко вдохнул, когда воспоминание перенесло его в разгар дуэли между ней и Реддлом в начале семестра. Он вспомнил, что она говорила тогда: как они разговаривали всё это время и как она призвала темную магию, чтобы одолеть молодого Темного Лорда. Теперь он четко слышал эти слова, видел чего ей стоило победить его. А в следующую секунду перепонки пронзил смех, которого он тогда не слышал, и окунул его в другое воспоминание.       Гермиону отшвырнуло на один из стеллажей библиотеки Хогвартса, и ее страх заставил Драко вздрогнуть. Реддл был в ярости, когда спрашивал ее о медальоне. Через секунду его пальцы обхватили ее горло и крепко сжали, чуть не задушив до смерти. Драко стиснул зубы, когда она плюнула ему в него и попыталась убежать, но неудачно, снова оказавшись прижатой к книжному стеллажу, только уже лицом. Реддл стал угрожать, чтобы она вернула медальон, но эту грозу прервал голос, и Драко узнал в нем свой.       Реддл дернул ее за волосы, которые были обернуты вокруг его кулака. В ее глазах заблестело ещё больше слез, и она замычала от боли.       — Ни слова ему, — потребовал он. — Мы ещё не закончили.       Он ушел, и Драко вспомнил, что Реддл тогда подошел к нему. И что Гермиона подошла к ним через несколько минут, и выглядела она отнюдь не хорошо.       Драко закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел, что Реддл требует дополнительную информацию, пока его не прервали. Оглянувшись на небо, он заметил, что было новолуние, и вспомнил, что они делали в Выручай-комнате перед тем, как она отправилась на Астрономическую башню. Как он пришел к ней в комнату, когда она так и не вернулась обратно на восьмой этаж, и обнимал ее, пока она плакала и клялась, что с ней всё в порядке.       Ещё одна книга. На этот раз Драко на несколько секунд перевел взгляд вбок и увидел, сколько книг стояло в очереди в ожидании, когда их прочтут. Он подавил вину от их количества.       Она писала в своем экземпляре связанных книжек, договариваясь о встрече. Встрече, которую он точно не назначал — Драко хорошо это помнил. Он с трудом сглотнул, когда на краю сознания всплыл разговор в гостиной и то, как она убежала от него с потрясенным выражением лица. И Драко увидел причину такого поведения — она вошла в коридор рядом с классом зельеварения и ее почти сразу пригвоздили к стене. Он заставил себя смотреть, как Гермиона в удовольствии закидывала голову назад и тяжело дышала, находясь на грани. А когда позвала его, мимо пронесся Реддл, оставив ее в том коридоре одну дрожащими руками поправлять одежду.       Внутри забурлила кровь, разносимая по венам гневом, когда эта сцена сменилась на их разговор в гостиной позже тем вечером. Как она пыталась узнать, не спрашивая конкретно. Как ее глаза скользнули в сторону, и Драко увидел наблюдавшего за ними Реддла. Увидел тот момент, когда выражение темно-серых глаз подтвердило его причастность к произошедшему, и как Гермиона сложила два плюс два. Когда они соприкоснулись плечами, открылась следующая книга.       Она говорила с Реддлом о его действиях, обещая пойти к Дамблдору или к нему, Драко, если он попытается снова это сделать, но он тоже не молчал. Кулаки сжались от злости, когда Реддл начал угрожать Гермионе им. Когда он использовал ее гриффиндорскую самоотверженность против нее, угрожая его жизнью.       А потом он закрепил свои угрозы магией. Глаза Драко слегка расширились, когда она попыталась защититься, отбиться от всей тяжести его гнева. При упоминании о серой магии у Драко по коже побежали мурашки. Это было то, о чем ведьмы и волшебники только мечтали. Похожее на миф или легенду. Он предлагал научить Гермиону ей.       Драко поднял глаза, когда книга исчезла, и секунду изучал настоящую Гермиону. Она стояла с закрытыми глазами, обхватив себя руками. Она вся дрожала, и он видел, как под ее ресницами собираются слезы. Когда одна из них сорвалась вниз, коснувшись щеки, он отвёл взгляд, поняв, что находится в другом воспоминании.       Его Драко узнал: это была сцена из кошмара Гермионы, в который он проник, когда пытался разбудить ее. Она стояла лицом к полкам с книгами в Запретной секции, а Реддл прижимался к ее спине, загоняя в клетку. Драко не видел ее лица, но видел напряженную, неестественно прямую спину и легкую дрожь, которая была вызвана скорее возбуждением, чем страхом. Он наблюдал за ними с колотящимся в горле сердцем. Но больше всего злость вызвало понимание того, что Темный Лорд копался в его голове, изменяя мысли и воспоминания так, как ему было нужно, и что Гермиона об этом знала.       Они снова были в комнате старосты, и Драко услышал ещё больше угроз в свой адрес, обращенных к Гермионе. Узнал сколько ещё раз Реддл менял его воспоминания. Увидел, как он дает ей книгу о серой магии, которую ни разу за всё то время не видел в ее руках.       Ещё один вечер на Астрономической башне. Они снова говорили о серой магии. Говорили о ее желании учиться независимо от предмета.       — Скажи: есть мир, в котором этого страха не существует, ты бы избегала этой темы? — спросил Реддл. — Или сдалась бы и освоила каждый кусочек знания, который только есть в мире?       Драко заметил, как в ее взгляде промелькнуло что-то, чего он никогда раньше не видел.       — Я бы выбрала изучать.       А потом она начала провоцировать его вопросами о том, не хочет ли он узнать, как они уничтожили его крестражи. Он ответил именно так, как думал Малфой, но когда он отпустил ее и прикоснулся к ее влажным щеками, словно она была ему небезразлична, Драко остро почувствовал свою беспомощность, а руки сжались в кулаки. Ласкающее воздух тепло заставило его вздрогнуть, и он стиснул зубы от реакции Гермионы. От того, как она успокоилась и взяла себя в руки, покинув башню.       Опять Астрономическая башня. Крестражи. Ее слова о том, что она хочет его создать. Драко заторможенно подумал, знал ли он когда-нибудь настоящую ее.       Дальше он увидел танец Гермионы и Реддла в Большом зале на Хэллоуин. Они говорили о легилименции, и о том, что он покажет ей свои воспоминания о создании крестража. Как только он отстранился, Драко сразу же перенесся на Астрономическую башню и наблюдал, как Реддл впускает ее в свою голову. Малфой с ужасом смотрел на эти воспоминания, которые воспроизводились в голове Гермионы. Смерть отца ради раскола души, и помещение ее в старое родовое кольцо.       Драко не ожидал, что Гермиона так скоро выйдет из головы Реддла. Ревность окрасила радужку глаз, делая их темнее, когда она, споткнувшись, схватила Реддла за рубашку, и как он обхватил ее лицо руками с несвойственной ему нежностью. Ногти сильнее впились в ладони, когда он увидел следующую картину. Он неосознанно сделал полшага вперед, когда Грейнджер начала сопротивляться, но остановился, как только Реддла отшвырнуло от нее.       Произнесенные ею слова, когда она пыталась прийти в себя, отдались эхом боли в самых костях. Драко ни разу не видел этот момент в ее кошмарах, но именно эту фразу он слышал чаще всего.       — Пожалуйста, я… я дам тебе всё, что ты захочешь. Только не… не это. Что- нибудь ещё. Просто забери из моей головы то, что тебе нужно. Я не буду сопротивляться.       А потом он оказался рядом и стал успокаивать ее, прежде чем оторваться и покинуть башню.       Драко с головой окатило разными эмоциями, когда он увидел лазарет. Он заметил себя в кресле у ее кровати и вспомнил, как испугался, когда в нее попало проклятие, предназначенное для него. А последующий разговор только ухудшил его состояние. Она попросила изменить его воспоминания и убрать те части, которые стали изначальной причиной его настроенности против Реддла.       Но полностью безмолвной Гермиона осталась после извинений Реддла.       Из-за сковавшего тело шока Драко не сразу понял, что картинка изменилась к тому времени, когда желание полностью затуманило голову и перевесило риск быть пойманным. Он наблюдал за тем, как они растворяются друг в друге в алькове. В горле пересохло, и, несмотря на все старания, тело само отреагировало на это воспоминание.       Она открыла глаза, и на мгновение у Драко перехватило дыхание. Но она смотрела не на него. Он повернул голову и увидел Реддла, который так пристально наблюдал за ними, что на коже могли остаться следы от ожогов. Драко отвернулся, когда он поднял голову, словно давая свое разрешение.       Когда все звуки стихли, Драко снова оглянулся. Гермиона стояла перед зеркалом. Его глаза расширились, когда ее волосы из каштановых и вьющихся превратились в платиновые и прямые. Когда она в подняла дрожащую руку, волосы снова стали нормальными.       Драко вздрогнул, когда следующее воспоминание перенесло их на снег. Она к чему-то приблизилась, и он увидел неподвижно лежащую птицу. Гермиона опустилась, и он с восхищением смотрел, как она воскрешает ее и исцеляет с помощью магии. Магии, которой он никогда раньше не видел. Она в бессилии упала, и Драко увидел Реддла, который поднял ее и помчался к хижине Хагрида с нескрываемой тревогой на лице.       Не отрываясь, Драко наблюдал за их разговором в маленьком доме лесничего, когда костлявая рука смерти перестала сковывать ей шею. Хотя эта решимость быстро угасла, как только встреча приняла новый оборот. Она прошла в тошнотворном тумане угроз и похоти. Как бы сильно ему этого ни хотелось, Драко не мог отвести взгляд, пока Гермиона касалась себя по его приказу. И даже когда Реддл прижал ее к себе, начав выбивать из ее горла неконтролируемые стоны, его глаза не отрывались от ее лица.       Когда они выходили из хижины, он увидел на ее лице то же выражение, что видел и на следующее утро. Именно оно побудило их пойти в больничное крыло вместо Трансфигурации.       Теперь сцена, когда он бросил в Реддла Сектумсемпру в тот же день стала более ясной. Как и страх Гермионы, когда он отказался пойти за помощью этому ублюдку.       Но даже понимая характер таких взаимодействий, Драко оказался совершенно неподготовлен к следующему воспоминанию.       — Он заслуживает всего, что я хочу с ним сделать.       Она сделала еще полшага, неуверенно вытянув руку, но тут же опустила ее.       — Пожалуйста, Реддл. Н-ничего не делай ему. Я сделаю всё, что ты захочешь. Всё.       Он сверкнул злобным взглядом, полным ликования при мысли о том, что наконец-то получит от нее то, что хотел.       — Докажи.       Драко увидел тот миг, когда она сдалась, и его сердце на миг перестало биться. Она опустилась перед Реддлом на колени, и Драко отвел взгляд.       Несколько воспоминаний, подобных последнему, пролетели быстро. Драко казалось, что он тонет вместе с ней в пучине нескончаемых угроз. Он продолжал при каждом удобном случае приходить к ней, даже заходил так далеко, что касался ее на занятиях.       Но по-настоящему его шокировало следующее воспоминание — Драко ощущал себя так, будто в него запустили какое-то проклятие, которое разом ломало все кости. Он своими глазами наблюдал, как Реддл взял ее силой в одной из общих ванных в подземелье. Ему стало стыдно за свою реакцию, когда Калиста сказала, что видела, как они вместе выходили из ванной. Как он думал, что, возможно, она пошла туда добровольно.       Теперь он знал.       Он был огромным идиотом, чтобы всё понять.       Ещё воспоминания, где он брал ее, совершенно не задумываясь о последствиях. Даже когда Драко спал рядом с ней. И когда она сорвалась, побежав обратно в общежитие. Драко отчетливо ощущал все ее эмоции из прошлого на себе.       Воспоминание в хижине показало ему полную картину происходившего в тот день. Точку невозврата. Сердце защемило, когда он понял, каким будет одно из следующих воспоминаний.       Дуэль на уроке Защиты. Как полный ярости Реддл взял под свой контроль действия Гермионы и попытался с помощью нее навредить ему или даже убить. А Драко тогда был слишком зол, потому что думал, что Гермиона предала его по собственной воле, и не обратил на это внимание.       Ужас сковал тело, и Драко потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это был ее страх, а не его. Она бежала по коридорам Хогвартса, но Реддл всё равно нашел ее и потащил в Выручай-комнату. Желчь обожгла горло, и Драко чуть не стошнило, когда перед глазами развернулась слишком знакомая сцена. И во второй раз Гермиону пытали на том же месте, и опять на ее руке появилась то самое клеймо.       Картинка сменилась, и показался Реддл, который начал за ней ухаживать. Драко думал, что захлебнется в темном океане вины без права выбраться на сушу из ее ментальной библиотеки. Человек, который недавно жестоко пытал ее, принес ей зелья, чтобы она поправилась, когда сам Драко просто-напросто отверг ее, оставив в одиночестве истекать кровью. Усугубляли ситуацию угрозы Реддла, пока он ухаживал за ней. Угрозы, которые он в конечном счете выполнил.       Когда картинка изменилась, Драко увидел Гермиону в платье, в котором она была на рождественской вечеринке в конце семестра, но сейчас они были не там, а на Астрономической башне. И спустя некоторое время его слуха коснулся разговор Гермионы и Реддла об их сходстве. И ее взгляд. Она боялась, но в ней чувствовалась какая-то уверенность, которую он никогда раньше за ней не замечал. Яркий огонь в глазах пленил не только его, но и Темного Лорда. Драко был не в силах отвести взгляд, когда она ударила его, поцарапав щеку, и как смешала их кровь, перед этим прижав его к полу силой своей магии. Даже когда ситуация начала обостряться, Драко всё смотрел, смотрел, смотрел.       Он услышал звук, заставивший их оторваться друг от друга, и замер, когда Реддл притащил по лестнице наверх Керуса. Он едва мог узнать в Гермионе Гермиону, когда она дала Темному Лорду то, что он хотел. Когда положила свою руку на грудь Керуса и избавила его от страданий. Когда расколола часть своей души и поместила его в ожерелье, которое подарил ей Драко.       Это объясняло, почему ожерелье обожгло его, когда он попытался забрать его у нее.       А потом было Рождество. Они снова находились на Астрономической башне и обсуждали, каким будет будущее, когда Реддл победит. Драко не мог нормально вздохнуть, пока наблюдал, как они заключают сделку, о которой он от нее слышал, но в которую посвящен не был. Его сердце чуть не раскололось на миллион кусков, когда он услышал, что ценой за ее отказ от всего был он.       Битва за Хогвартс пролетела буквально за одно мгновение: смерти, рушащиеся стены и летающие повсюду заклинания. Он слышал, как Темный Лорд угрожал ей — лично ей. Чувствовал ее боль, когда она пыталась добраться до Гарри, чтобы оживить его; чтобы отдать свою жизнь и вернуть его.       А потом был момент, когда к ним бежал Рон, выкрикивая смертельное проклятие, чтобы попытаться спасти ее от Темного Лорда. Как Реддл притянул ее к себе в качестве живого щита. Как сработала магия, пытаясь спасти ее, и в последнюю секунду проклятие отрикошетило в Рона. По горлу прошли спазмы, а грудь стала тяжело вздыматься, когда он смотрел, как Реддл поднимает ее и уносит прочь от жара битвы.       Остальные воспоминания слились воедино. Драко смотрел, как его тетя и другие Пожиратели по очереди пытали ее по приказу Реддла. Пытки прекратились, когда он решил, что она достойно наказана за свое предательство. Драко видел, как менялись их отношения — из пленника и хозяина в равных правителей. И всё это время она продолжала практиковать серую магию.       Он вышел из ее головы, когда Реддл опустился на одно колено, чтобы сделать ей предложение. Из-за длительного времени, что он провел вне своего тела в сочетании с эмоциональными американскими горками, возвращение было не из приятных. Драко услышал, как она резко вздохнула, а потом всхлипнула, но не сразу понял, что некоторые из всхлипов были его собственными. И когда Малфой открыл глаза, он успел увидеть лишь вспышку каштановых волос, прежде чем Гермиона аппарировала.