Неизведанное

      Воскресенье, 13 марта 2005 года       Когда Гермиона покинула Гриммо, она оказалась в густом лесу. Она не знала, куда хотела пойти, но понимала, что нужно как можно скорее оказаться подальше от Драко. Она так давно похоронила эти воспоминания, что переживать всё это снова — воспоминание за воспоминанием, — словно открыть старую рану и проткнуть ее чем-нибудь острым. Эмоции поглощали каждый дюйм ее существа, пока она глубоко дышала и пыталась успокоиться.       Ноги подкосились, и Гермиона, всхлипывая, рухнула на землю. Она приземлилась на колени, прижавшись ладонями к поломанным веткам, слегка укутанным травой. Горло горело, когда во рту собиралась желчь. Пока мышцы живота непроизвольно сокращались, пальцы царапали грязь. Гермиона чувствовала, как она загоняется под ногти, но ей было всё равно.       Спустя некоторое время она легла на бок, отвернувшись в другую сторону. То, что она приняла за слезы, оказалось дождем, но он ее тоже не волновал. Она подтянула колени к груди и закрыла глаза, а после этого ее тело сильно затряслось.       Всё время, что Гермиона находилась на Гриммо, она не сводила глаз с Драко. Она смотрела, как меняются эмоции на его лице: спокойствие, злость, защита, предательство и, наконец, сострадание. Не в силах чувствовать их на себе, Гермиона решила, что лучше уйти прямо сейчас. Через день или два она найдет Забини и сообщит ему о следующей встрече. Ей нужно было время, чтобы собрать эмоции и мысли в коробки, которые она строила в своей голове последние семь лет. Порядок был разрушен, и до тех пор, пока всё не станет как прежде, встретиться с ним она не сможет.       Если бы она осталась, они бы поговорили. А Гермиона, будучи в таком незащищенном состоянии, была слишком напугана, чтобы что-то предпринимать.       Вскоре дождь начал усиливаться. Глубоко вздохнув, она подошла к ближайшему дереву и села, поджав ноги к груди и крепко обхватив их руками. Она до сих пор дрожала, но дрожь была вызвана не холодным воздухом, кусающим кожу. Лишь отчасти. Она огляделась, пытаясь определить, куда аппарировала. Гермиона резко прижалась спиной к стволу дерева, когда узнала лес Дин, и почувствовала, что сердце опять кольнули иголки пронзительной боли.       Сверкнула молния, и в сторону Гермионы метнулись две пары глаз: голубые и зеленые. И они были такими же безжизненными, как всегда. В одном взгляде читалось удивление, в другом — предательство. И то, и другое — ее вина.       Магия шипела в воздухе, создавая миниатюрный шторм молний вокруг нее. Гермиона не могла вспомнить, когда в последний раз у нее была вспышка такого уровня. Когда даже не было сил пытаться управлять ей. Но Гермиона решила ничего не делать, позволяя буре бушевать и усиливаться, и думала обо всех людях, которых она предала в той или иной форме тем, что сделала. Потому что она причинила боль не только Драко.       — Простите, — прошептала Гермиона. Ее голос был едва слышен из-за непрекращающегося ливня. — Простите, — слова, как мантра, продолжали слетать с губ, пока горло не сжалось от подступающих всхлипов, лишая ее способности говорить.       — Гермиона.       Несмотря на то что прошло уже несколько лет с тех пор, как она слышала этот голос, она узнала бы его из тысячи. Даже если он был мягким и пронизанным грустью. Гермиона замерла, уставившись на мерцание воздуха перед ней, проглотив застрявший в горле всхлип. Она быстро заморгала и почувствовала, как горят легкие от недостатка кислорода. Воздух медленно обрел форму, и впервые две пары глаз, смотревших на нее, перестали быть безжизненными.       — Га… Гарри? — прохрипела она, переводя взгляд с одной эфирной фигуры на другую. — Рон?       Подплыв ближе, приобретая всё больше сходства с тем, какими она их помнила, оба улыбнулись.       — Да, Миона, это мы.       Она вскочила на ноги и шагнула к ним — так быстро, что за это время едва сделала дрожащий вздох.       — Как? — Гермиона недоверчиво покачала головой. — Вообще-то призраки могут обитать только в тех местах, где они… — последнее слово застряло у нее в горле.       Пара обменялась взглядами, и появившиеся на их губах улыбки, едва не заставили ее ноги снова подогнуться.       — Вечно пытается нас чему-то научить, — тихо сказал Гарри, склонив голову набок.       Вырвавшийся из груди смешок застал ее врасплох и только вызвал новый поток слез. Гермиона неуверенно шагнула к ним ещё раз.       — Как? — снова спросила она.       — Ты знаешь как, — ответил Рон, протягивая к ней образовавшуюся в тени руку.       Гермиона посмотрела на нее и протянула свою. Дрожа, она вложила руку в его призрачную ладонь. Девушка снова всхлипнула, когда ее рука не прошла сквозь воздух, как она ожидала. Нет, Гермиона почувствовала его. Почувствовала, когда он сплел их пальцы и сжал. А потом он подплыл к ней. Гермиона думала, что упадет, но его объятия поддерживали ее, а почувствовав рядом с собой Гарри, который обнял их обоих, она расплакалась.       Это сделала ее магия.       Она всегда знала, что серая магия — это что-то экстраординарное. Что она изучила лишь толику того, на что способна эта магия. Но снова видеть их обоих, и не только видеть, но и разговаривать с ними, чувствовать их — это было за гранью.       — Простите, — снова прошептала она, изо всех сил стараясь, чтобы слова звучали связно, продолжая безудержно рыдать.       — Мы знаем, — одновременно сказали они.       — Не знаете, — сказала Гермиона, слегка отстраняясь. — То, что я сделала…       — Мы знаем, Гермиона, — повторил Гарри, и выражение его глаз говорило больше, чем слова.       — Всё, — добавил Рон. — И мы прощаем тебя.       Гермиона была удивлена, что у нее ещё остались силы на слезы, но следующие слова Гарри добили ее.       — И в конце концов, он тоже простит.

***

      Среда, 16 марта 2005 года       Драко не возвращался на Гриммо с внезапного исчезновения Грейнджер. Как только она аппарировала, он просто сел на диван, уставившись на то место, которое она освободила. Драко не был уверен, сколько времени прошло, прежде чем он смог подавить эмоции. Прийдя в себя, он сразу же отправился в штаб-квартиру в Девоне. Ему нужно было побыть одному, а там как раз было пусто. Где угодно, но только не на Гриммо.       Два дня он отсиживался там, притворяясь, будто первым приходил и последним уходил. На следующее утро он рассказал всем о Хорватии. Оказалось, что Симус тоже что-то слышал, и все начали сопоставлять информацию в надежде, что это хоть как-то поможет им выйти из сложившейся ситуации.       Драко был благодарен, что никто не задавал никаких вопросов. Хотя некоторые бросали на него взгляды, в которых читалось то, что они видят, что с ним что-то происходит. На второй день Луна сделала комментарий насчет его болезненного вида и аппарировала с ним в Ракушку, прежде чем Драко успел отказаться. Будь это кто-то другой, он бы разозлился, но это была Луна, поэтому Драко молчал.       Хотя вполне возможно, что молчать его заставил запах еды и последующее урчание в животе.       Луна, Невилл и Тео решили остаться в Ракушке. Сидя в алькове наверху, не решаясь пока уходить, Драко слушал, как они играют в какую-то игру с обитателями коттеджа. Всё происходящее было настолько нормальным, что у Драко начинала пульсировать голова при одной мысли об этом. Но он отвлекся от размышлений, когда к нему подошла Джинни. Он смотрел, как она опустилась рядом с ним на потрепанный диванчик.       — Это она, да? — спросила она тихим голосом.       Драко продолжал смотреть на девушку, не зная, что ответить.       — А не просто человек, которого Блейз привел из Ордена, — добавила она. На ее лице не отражалось никаких эмоций.       — Джинни…       — Теперь всё это имеет смысл, — перебила она Драко. — Почему он живет в твоем доме. В твоей комнате, если то, что говорит Блейз, — правда. Почему он выбрал твой день рождения в качестве даты их свадьбы. Почему она отдала тебе свою волшебную палочку. Взгляды, которые вы бросали друг на друга во время битвы. Как она попросила меня довериться ей, когда дело коснулось тебя, — Джинни сделала паузу, чтобы перевести дыхание, и на ее губах появилась легкая улыбка. — Поэтому ты так ненавидишь Темного Лорда. Не только из-за того, что он сделал, или из-за своей семьи. Но и из-за того, что он сделал с ней. Из-за того, что они делают вместе.       — Это не…       — Когда мы были вместе, ты думал о ней, я права?       Если бы Драко не смотрел ей в глаза, он бы проигнорировал этот вопрос, но Джинни знала ответ ещё до того, как спросила.       Она просто кивнула, и ее плечи слегка опустились.       — Я думаю о нем, — призналась Джинни. Драко с трудом сглотнул. Он догадывался, но думать об этом всё равно было странно. — Мы никогда… — ее голос дрогнул, и она откашлялась. — Я даже не успела сказать ему, что люблю его.       Единственная скатившаяся по ее щеке слеза заставила его грудную клетку сжаться.       — А ты? — спросила Джинни.       Драко не смог сдержать ухмылку, которая тронула один уголок его рта, когда он произнес ответ:       — Сказал ли Поттеру, что я его любил?       Ещё одна слеза коснулась ее щеки, но на этот раз в ее глазах виднелось веселье.       — Драко…       — Да, — резко ответил он, оборвав ее.       В ее взгляде заплясали новые вопросы, но Драко не мог ответить ни на один из них. Если бы она сложила все кусочки пазла вместе до его последней встречи с Грейнджер, он, возможно, и смог бы, но теперь… Теперь он ничего не знал. Всё, что он помнил, было искажено. Всё, что, как ему казалось, он знал, было искажено. Там, где раньше он не чувствовал ничего, кроме боли и предательства, теперь он чувствовал печаль. В груди ещё горел огонь злости, но он был больше направлен на себя, чем на нее.       — Ты ей доверяешь? — спросила Джинни.       Драко мог только смотреть на девушку. Этот самый вопрос он задавал себе всё то время, как покинул сознание Грейнджер и оказался один на Гриммо. Теперь Драко знал обе стороны их грязной истории, и не понимал, лучше это было или хуже.       — Я не знаю, — сказал он через секунду и поднял руку, потерев лицо. — Я больше ничего не знаю.       Между ними воцарилось молчание, нарушаемое лишь раскатами смеха снизу. Они оба глубоко вздохнули, и Драко встал с намерением уйти. Джинни вскочила на ноги и потянулась к его руке, чтобы остановить его, прежде чем он успел сделать ещё несколько шагов.       — Я не могу ее простить, — сказала Джинни напряженным голосом. — Но я доверяю тебе.       Драко ничего не сказал, и она обняла его за талию, прижавшись щекой к его груди. Он обнял ее в ответ, чувствуя утешение, которое принесло это объятие. Отстранившись, Джинни прижалась губами к его щеке, слегка улыбнулась и, не говоря ни слова, проскользнула в спальню.       Зная, что нужно сделать, Драко аппарировал из коттеджа «Ракушка».       И когда он снова появился в гостиной дома на площади Гриммо, он был не один.