Неизведанное

      Понедельник, 2 мая 2005 года       Гермиона не лгала, когда говорила Реддлу о своем плохом самочувствии. Она списала это на нервы — не только из-за возвращения в Хогвартс, но и потому, что это была седьмая годовщина битвы и ее поражения. Или выигрыша, в зависимости от того, кто ее об этом спрашивал. Не говоря уже о том, что организовать Саммит было ее идеей. Если ничего не получится, она даже представить себе не могла, какой гнев поглотит Реддла. И не хотела узнавать, какой процент этой ярости будет направлен прямо на нее.       Тайная встреча с Драко не помогла избавиться от тошноты. На самом деле, стало еще хуже. Несмотря на часы ворочания с боку на бок в постели в попытке успокоить ноющий организм, в конце концов она заснула. Одна.       Проснувшись утром в день годовщины, Гермиона заметила сидящего рядом Реддла, который смотрел на нее с беспокойством. Только голова прояснилась, как желудок скрутило и она, словно чем ошпаренная, вылетела из кровати. Едва Гермиона успела дойти до ванной, как ее вырвало. Каждый раз, когда она зажмуривалась, она видела безжизненные глаза Рона и Гарри, смотрящие на нее.       Когда в желудке уже ничего не осталось, она откинулась назад и вытерла рот тыльной стороной ладони. Реддл прислонялся к дверному косяку, стоя рядом. У нее не было сил расшифровать выражение его глаз — она списала всё на нервы, связанные с Саммитом. Он сказал, что эльфы пришлют ей легкий завтрак и несколько флаконов зелий, чтобы сегодня она смогла хорошо себя чувствовать. Что ей нужно привести себя в порядок, и он вернется до начала встречи, чтобы забрать ее и отправиться в зал.       Оставшись в одиночестве, Гермиона дала себе несколько минут на передышку перед тем, как заставить себя встать и принять душ. Вскоре после этого ей стало лучше. Когда Реддл вернулся, Гермиона уже была готова, съев несколько тостов и приняв зелье.       Однако, магия или нет, после начала Саммита оно, кажется, прекратило свое действие.       Удивительно, но встреча началась нормально. Реддл произнес вступительное заявление и короткую речь о том, что Великобритания неоднократно выступала против него, но он делал лишь только то, что было направлено на улучшение волшебного рода. Гермиона постаралась не реагировать на эти слова. Даже когда на переднем плане сознания появились образы магглорожденных.       Затем выступили лидеры стран, уже находившихся под его властью. Они повторили его слова и засвидетельствовали, что их экономика и население лишь растут. Что под его руководством они чувствовали себя сильнее, чем когда-либо прежде. Некоторые из представителей даже звучали настолько искренне, что Гермиона забыла об одном: лишь небольшая горстка стран присягнула на верность Реддлу по собственному желанию.       Настроение встречи начало меняться после того, как выступили все те, кто был на стороне Реддла. Несколько стран выразили согласие с озвученными словами, но как только начала говорить Магделена Абернети, лидер МАКУСА, Гермиона поняла, что всё пошло под откос. И сжатая челюсть Реддла ясно дала понять, что он придерживается такого же мнения.       — Вы можете сколько угодно хвастаться своими экономическими успехами, но это не меняет того, что под вашей властью никто не свободен, — сказала женщина, чей голос прогремел по большому залу с помощью простого Соноруса. — Не думайте, что мы не заметили, что ваше представление об идеальном обществе исключает магглорожденных.       Воцарилась тишина. Гермиона с трудом сглотнула, а Реддл ощетинился.       — Магглорожденные тоже часть нашего общества. Мы стремимся сохранить наши страны свободными от предрассудков, но это не включает в себя геноцид. Магглорожденные — это не пятно на волшебном роде. Нет никаких свидетельств того, что более сильная магия встречается лишь у чистокровных, а не у тех, кто был рожден двумя магглами.       Гермиона застыла, когда Абернети повернулся к ней.       — На вашей стороне одна из самых могущественных ведьм, которых когда-либо видел этот мир. Та, которую все знают, и она магглорожденная. Если она может достичь такого уровня власти — то, что вы почитаете превыше всего, — зачем вырезать половину популяции? Зачем очищать то, что далеко не грязно?       Ее слова вызвали дискуссию, которая закончилась довольно быстро. Гермиона почувствовала гнев Реддла и подумала, что все остальные тоже.       — Те, кто хочет присоединиться к нему, вперед, но для остальных из нас, мы никогда не преклонимся перед терроризмом, — заключила она, отрывая взгляд от Реддла. — Но мои союзники и я будем непреклонны, когда отклоним предложение присоединиться к вашему режиму.       — Я предупреждал, что произойдет, если вы откажетесь, — сказал Реддл через секунду.       Она коротко наклонила голову.       — Да, — сказала она. — Вы обратили наше внимание на себя, и мы были готовы вас выслушать. Но с вашей стороны было бы глупо снова нанести такой удар. Что хорошего в королевстве, если убивать всех своих подданных?       — Тогда вы ставите себя под угрозу войны.       — Да будет так.       После этого всё закончилось. Абернети просто встала со своего места и покинула Большой зал вместе со своим советником. Гермиона и остальные последователи Реддла повернулись к нему, ожидая от него каких-нибудь действий, но он просто сидел и смотрел. Медленно начало подниматься всё больше и больше людей, также покидая Большой зал.       Гермиона мельком увидела замаскированного Драко, когда он тоже встал из-за стола. Он некоторое время смотрел на нее, прежде чем оторвать взгляд и выйти из помещения.       Вскоре остались лишь те, кто находился на стороне Реддла. Даже те, кто совсем недавно, во время Саммита, присягнул на верность. Он медленно встал и обратился к ним, объявив, что уйдет всего на минуту. Что по его возвращении состоится официальная часть. Закончив говорить, он протянул Гермионе руку. Как только она вложила в его ладонь свою, он сразу же поднял ее на ноги и крепче сжал, выводя из Большого зала.       Заговорил он только тогда, когда они оказались в своей комнате в подземелье.       — Ты останешься здесь до моего возвращения.       — Реддл…       — Это не обсуждается, Гермиона, — перебил он, и его глаза потемнели.       Некоторое время вглядываясь в них, она вздохнула.       — Как долго? — спросила она.       — Столько, сколько потребуется, — ответил он, снова оставив ее одну.       Гермиона смотрела на то место, где он недавно находился. По всему телу пробежала дрожь, покрывая кожу мурашками. Он был в ярости. Она знала, что он будет в ярости, но была ли она только из-за Саммита? Он вел себя с ней холодно и отстраненно. Даже больше, чем обычно. Особенно когда ещё вчера он ждал того, чтобы всем ее показать.       Единственной причиной, по которой его отношение со вчерашнего вечера, когда она ушла из Большого зала, могло измениться к ней на безразличное, оставался лишь…       Драко.       Но он их не видел.…       Или видел?       По организму прокатилась паника, заставляя снова броситься в ванную. Даже когда в желудке ничего не осталось, она не могла найти в себе силы подняться с пола. Гермиона не осмеливалась искать Драко или пытаться предупредить его. Страх парализовал всё тело, пока она мучительно вспоминала подробности прошлой ночи. Она лишь надеялась, что Драко хватило ума покинуть замок, а не только Большой зал. Что когда Реддл закончит вторую встречу, Драко будет уже далеко.       Но это покажет только время.

***

      Драко понимал, что ему, наверное, лучше было бы покинуть замок. Особенно после того, как итальянский министр задержался у Реддла на приветствие. Но Саммит был не единственной причиной, по которой он вообще приехал в Хогвартс. Встреча с Гермионой дала ему второе дыхание в надежде, что однажды она будет свободна. И если и было место, где он мог найти ответы, то только этот чертов замок.       Пока другие собирали вещи и уезжали, Драко продолжал маскироваться и начал поиски. Первым делом он отправился в кабинет директора. Хотя он очень сомневался, что меч снова окажется в распределяющей шляпе, учитывая, сколько прошло времени. Что за эти годы ее использовали на множестве детей, но он все равно должен был попробовать. Конечно же, его там не оказалось. И в ни в каком другом месте в кабинете тоже. Он был благодарен, что нынешний директор не был таким барахольщиком, как Дамблдор. Иначе бы на поиски ушла вся ночь.       Когда он вышел из кабинета, большинство людей, похоже, уже покинули замок. Теперь в коридорах было тихо. Слишком тихо. Если он где-нибудь останавливался на довольно продолжительное время, то едва ли не слышал крики битвы. Несмотря на все усилия отогнать воспоминания, все его рецепторы атаковали запах обугленной плоти и медный привкус крови.       Дыхание замедлилось, когда Драко понял, что находится в том же самом месте, куда привел Джинни, чтобы вылечить, прежде чем они разошлись в разные стороны. Он коснулся пальцами стены, к которой прислонил ее. Закрыв глаза, Драко увидел вспышку рыжих волос и яркие голубые глаза. От порыва холодного воздуха он вздрогнул, а когда повернулся, чтобы уйти, перед ним уже парил призрак Джинни.       — Скучаешь по мне?       — Если я скажу «да», ты будешь вечно помыкать мною? — спросил он.       Она ответила ухмылкой и протянула руку.       — Пойдем.       Он без колебаний взял ее ладонь в свою и последовал за ней через замок. Джинни остановилась у входа на Астрономическую башню, и Драко с опаской посмотрел на вход.       — Джинни…       — Дамблдор всё равно должен был умереть, — заспорила она, скрестив руки на груди. — Ты начал свой путь к искуплению в ту ночь, Драко. Тебе нужно встретиться лицом к лицу со своими страхами, — ее голова склонилась набок, а на лице появилась улыбка. — Если ты это сделаешь, то, возможно, найдешь то, что ищешь.       Он облизнул губы и снова глянул на вход.       — А ты? — спросил он, вернув взгляд обратно на нее.       — Если ты спрашиваешь, нашла я Гарри или нет, то да, — она улыбнулась от уха до уха, и ее глаза засверкали, словно звезды на небе за окном.       — Ты ему наконец сказала?       — Что ты его любил? — язвительно заметила она, отчего его губы растянулись в улыбке. — У него была парочка отборных слов о тебе.       Драко закатил глаза. Он мог лишь представить, что Поттер сказал о его отношениях с Джинни. С другой стороны, он был уверен, что когда об этом узнает Гермиона, он всё равно услышит эти мысли.       — Я рад, что ты его нашла.       Она кивнула, но ее улыбка сползла. Джинни медленно протянула руку, и ее затененная ладонь нашла его пальцы. Ее прикосновение было прохладным, и Драко удивился, что вообще может его чувствовать.       — Я простила ее, — прошептала она.       — Хорошо.       Она легко сжала его руку, а затем отстранилась.       — А теперь иди, пока Темный Лорд не узнал, что ты здесь. Я умерла не для того, чтобы ты всё испортил. Не тогда, когда ты настолько близко.       — Близко? — фыркнул он. — Едва ли в начале, Джин.       На этот раз она закатила глаза.       — Только не с такими мыслями, — ее образ начал исчезать, и Драко почувствовал, как его сердце стало сжиматься от боли. — Доверься мне, хорошо?       — Всегда.       Джинни наклонила голову, и Драко увидел, что она стала более прозрачной.       — Ты найдешь именно то, что тебе нужно, Драко, но сначала ты должен встретиться со своими страхами.       — Передай Поттеру, что я не сожалею, — с ухмылкой сказал он.       Она ответила ему своей и растворилась в воздухе, оставив его одного в коридоре. Глубоко вздохнув, Драко расправил плечи, и впервые со смерти Дамблдора вошел на Астрономическую башню.