Дом для меня

Лер лежал на диване и старался не шевелиться, потому что ему казалось, стоит только шелохнуться, как его переполненный вкуснейшим узбекским пловом живот просто треснет. Сардор полулежал в кресле, такой же обожравшийся и счастливый. Весь день они возились с косяком в канализационном сливе, потом выкорчёвывали здоровенный пень, и уже под вечер приехавший Рустам приготовил отменнейший плов, который, несмотря на все усилия, съесть сразу не удалось. С приездом друзей стало чуть легче, тоска отступила, и Лер, несмотря на то, что перестал цепляться за приятные воспоминания, переключился теперь на то, почему все же он теперь там, где он есть, из раза в раз себе напоминая, что его «бегство» не было ошибкой, потому что Самсон, несмотря на то, что бросил свои грязные уловки, от него не отстал. Звонки и эсэмэски периодически прилетали, но все реже. Лер уже надеялся на то, что Самсон перебесился, но в один из вечеров, когда Сардор подвозил его с днюхи Рустама домой, у подъезда обнаружилась Самсонова ласточка, нагло перекрывшая весь тротуар. Если бы не Зоя Вениаминовна с первого этажа, возмущенно потрясающая костылем у физиономии Самсона, предпринимающего попытки закрыть окно от возмущенной старушки, тот бы точно заметил, как Лер сначала вышел из подмятой лады гранты, а потом резво запрыгнул обратно. Благо Сардор не стал задавать вопросов, и они вернулись на празднество, с которого Лер улизнул, желая лечь спать пораньше. Конечно, рассчитывать на то, что это будет единичный случай, не приходилось, но Лер не ожидал, что его величество Самсон будет три дня подряд дежурить у подъезда. В эти дни Лер жил в плохо отапливаемой студии, пока наконец Жанна не позвонила и не сказала, что у подъезда никого нет. Лер радостно рванул домой, мечтая лечь в ванну, и наткнулся у подъезда на Романа Антоновича — универсального водилу и секьюрити Самсона, чьими услугами тот иногда пользовался. Так как Лер знал весь персонал по именам, с каждым общался, не планируя поддаваться барским замашкам Самсона и Васильцева, то чудесным образом у него сложились неплохие отношения с персоналом, окружавшим этих людей. Возможно, это было одной из причин, почему Роман не попытался запихнуть его в машину. — Поехали, Лер, — устало протянул охранник. — Я тебя потом обратно верну. Лер спрятал руки поглубже в карманы, а лицо за толстый шарф, оставив одни глаза. — Не поеду, Ром, уж извини, но можешь не уговаривать. Роман кивнул, но продолжил уговаривать: — Он там уже весь извелся. Всех прошмандовок своих повыкидывал, сидит как сыч один, ежедневно пьянствует, так еще чуть-чуть, и запьет. Лер рвано выдохнул и зарылся в шарф поглубже. Над головой загорелся рыжий фонарь, мимо прошла Зоя Вениаминовна, хмуро глянувшая на сигарету в руках Романа. Леру так захотелось домой, под одеялко, и просто жутко не хотел думать про Самсона, про то, что ему там сейчас плохо, и Лерке плохо без него до жути, все скручивается в груди и воет, но им действительно лучше разойтись, они вместе просто не уживутся. Лер как-то скомканно оправдался перед мужчиной и ушел, а через час в его дверь позвонил Самсон. Да уж, этого стоило ожидать. Лер замер напротив экранчика с камерой, в которую в упор смотрела его головная и сердечная боль — Самсон. — Я знаю, что ты там. Открой! — раздалось требовательное из-за двери. Господи, Лера аж пополам сложило от этого голоса. Как же он скучал! Горло сдавило, а в глазах защипало. Лер понял, что если он сейчас откроет эту дверь, то утратит последние крупицы самообладания, которые удерживали его от попытки открыть эту дверь. Если бы не она, Лер бы, наверное, уже висел на мужчине. Видимо Самсон, что-то почувствовав, подошел вплотную к двери, к которой Лер стоял, припав щекой, и тихо зашептал: — Ну же, открой, Малыш, я знаю, что ты там. Лер отрицательно замотал головой, будто Самсон мог это видеть. — Я так соскучился… просто безумно соскучился по тебе…открой дверь. — Лер зажал себе рот рукой, чтоб тот не издал ни звука. — Нам нужно поговорить, ты ведь и сам понимаешь. — Нет, — наконец прохрипел Лер. — Да. — Нет. Я не могу. Все кончено. — Ничего не кончено! — Нежность из интонаций Самсона стремительно выветривалась. — Нет… мы не подходим друг другу. — Открой дверь! Иначе свидетелями нашего разговора станут соседи! Мне-то плевать, а вот тебе… — Самсон, уходи, все кончено… — Открой дверь, я сказал! — гаркнул Самсон. Лер увидел, как открылась соседняя дверь, и решил, что лучше впустить психа. Отодвинув скрипучую задвижку, он отскочил в противоположный край широкого холла, не желая быть близко к заходящему внутрь чудовищу. Ручка медленно провернулась и тяжелая металлическая дверь открылась, Лер обхватил себя руками за плечи, до боли их сжимая, будто это могло удержать его от импульсивных порывов. При виде этого невыносимого человека все существо внутри просто затрепетало, каким-то шумным многоголосьем в голове уговаривая и внушая, что, возможно, Лер и напридумывал себе проблему и вообще можно было договориться, найти компромисс, можно было потерпеть, ведь он такой… такой…Сердце, если бы могло, упало бы к чужим ногам, но что-то упрямое внутри с садистским напором твердило: он уже с Васильцевым. Это все неправильно, нечестно. Возможно, Лер смотрел на Самсона влюбленными глазами, но все равно тот был чертовски привлекателен: черная кожаная куртка была влажной от дождя, белоснежная футболка обтягивала торс, при виде которого у Лера автоматически выделялась слюна и мозги начинали пробуксовывать. А шея… мощная шея, облепленная сейчас влажными волосами, с золотой цепочкой, прикосновения которой к своей спине Лер вспоминал даже в постели с другим. Родинка под кадыком… Лер полз глазами по телу Самсона и не дышал. Квадратная челюсть знакомо небрита, волосы больше чем нужно отросли, кажется, эта обычно лощеная сволочь себя действительно запустила, раз он так сильно оброс, но с этой копной влажных, непослушных волос он стал выглядеть еще более сексуальным. Лер прикусил щеку изнутри — это было невыносимо! Все самообладание летело к чертям! Мысли в голове просто кричали, вопили: «Стой!», «Отойди от него подальше!», «Запрись на кухне! Только не подходи к нему!», но Лер прирос к месту и лишь обреченно наблюдал, как приближается облизавший его взглядом Самсон. Кажется, он отрицательно качал головой, даже попытался выдавить из себя что-то протестующее, но губы открылись, только когда с поцелуем к ним припал Самсон. Это было просто как глоток воды для умирающего от жажды в пустыне. Тело в желанных руках содрогнулось в спазме. Мозг словно про запас запечатлевал каждое мгновение, выжигая его в подкорке, каждое движение: тяжесть прижавшего к стене тела и холод влажной куртки, сжимающие до боли руки, аромат мятной жвачки на губах, мокрые волосы в сжимающих их ладонях. Они кусали друг друга, они бы сожрали друг друга, если бы могли, хотя Самсон, судя по всему, планировал рискнуть и откусить хотя бы губу. — Давай поговорим… — Лер предпринял попытку вернуть их в реальность с помощью слов. — Обязательно поговорим… — Оторвавшись от губ и припав к шее, от прикосновений к которой у Лера закатились глаза. — Чуть позже… Как только я тебя выдеру как следует. Постель Жанны оказалась самой близкой горизонтальной поверхностью, если бы не она, то возможно, им бы и пол показался комфортным. Лер был немного нелепо одет в халат, а под ним лишь футболка и трусы. Лер сам кивнул на постель, но, приблизившись к ней, слегка протрезвел. — Нет! Стой! — пытаясь вывернуться из объятий, зашептал Лер. — Подожди! Самсон не слушал слов, а просто тащил-толкал его к кровати. Лер боролся с собой и с ним и проигрывал обоим. В итоге, споткнувшись о кровать, Лер рухнул на нее. На и без того высокой кровати Жанны лежали два матраса, поэтому Самсон, стоя вплотную у кровати, фактически прижал его ноги к ней. В такие моменты, когда стоишь у обрыва с собственным сердцем в чужих руках, обращаешь внимание на какую-то ерунду, чтобы переключиться, выиграть время. Лер смотрел на матрешку, на которую вчера наступил, отчего Жанна подняла такой визг, будто он ее убил. Такая глупость. Лер улыбнулся и посмотрел на черный прямоугольник плазмы, в которой отражался сейчас он и застывший над ним Самсон, который, видимо, также разглядывал его. Самсон в отражении стянул куртку, бросив ее на заваленный журналами пуф, в итоге и журналы, и тяжелая куртка рухнули на пол. Лер, не отрываясь, смотрел в черное «зеркало». Самсон в нем стянул футболку, и Лер перестал дышать — может быть ему казалось, но он чувствовал тепло и тонкий, индивидуальный аромат тела. Голову повело. Самсон в отражении протянул руку и нежно провел по щеке костяшками пальцев. Скатились с плеч полы махрового халата Лера. Оторвавшись от экрана, Лер забрался чуть дальше на постель, пытаясь то ли место для Самсона освободить, то ли бежать от него, но его поймали за щиколотку и подтянули обратно. Вжимая ягодицы в свой пах, Самсон закинул одну ногу к себе на плечо и лизнул косточку щиколотки, потерся эрекцией и потянулся к трусам, но Лер схватился за них намертво. Ухмыльнувшись, Самсон забрался на постель и, заставив Лера избавиться от футболки, припал к ключицам, с них переключаясь на искусанные губы. Лер плавился в знакомых руках от желания и сигналов SOS, но в какой-то момент и они заглохли, пока Самсон не отстранился и не сказал то, что слишком резко швырнуло в реальность, разбив заодно и без того склеенное из осколков сердце: — Трахаешься с этим уродом, потаскуха? Палец Самсона с силой нажал на синяк у бедренной косточки. Самое смешное, что это был не засос, просто Лер сам себя ударил тяжелым кованым светильником, который нес в студию, заехав по косточке. Удар был несильным и синяк появился небольшой, чуть больше монетки. Жанна, когда увидела его, тоже подумала, что это засос, но Васильцев не оставлял следов, это было не в его правилах. Лер рассмеялся. Он и правда трахался с Васильцевым и видимо действительно был потаскухой, но это был не засос… Но самое смешное, что, даже любя, такие как Самсон не меняются в одночасье, они, наверное, вообще не меняются… Зря Лер верил в чудо, хотя он-то и не верил в чудо, он себя в нем убедил, заставил поверить, потому что очень хотел. Хотя вообще-то знал, что чуда не будет, но надеялся, что узнает об этом чуть позже, когда успеет украсть для себя немного воздуха, которым он может полной грудью дышать лишь рядом с ублюдком. — Я знал, что ты такая же блядь! Вены на руках Самсона вздулись, он явно пытался сдержаться, но «засос» его задел. Он ведь знал, что Лер спит с Васильцевым, но решил, что это его несильно заденет, что справится с собой. Но увидев засос, реальное подтверждение, представив, как с его Лера эта мерзкая тварь стягивала трусы, кусала его перед тем, как взять в рот член, как Лер выгибался под ним, Самсон взбесился и его, конечно, понесло. Он бы хотел дать ему пощечину, так чтобы разбить с одного удара это красивое лицо, чтобы изуродовать его, а потом забрать себе, но не мог. Не Лера. Он эту шлюху слишком любил, поэтому отвешивал пощечины словами. Самсон видел, как бледнел Лер с каждым сказанным им словом, но не мог остановиться, потому что он его! Лер должен был понять и принять его! Если он любит, то ради него должен был смириться, и Самсон бы подстроился под него, он бы смог. Но Лер был потаскухой, как и все до него, потаскухой, которая еще и выделывается, а на самом деле ей нужен просто член. Тупая блядь и прошмандовка. Возможно, он бы никогда не заткнулся, но о том, что у Лера хорошо поставлен удар, он узнал еще в прошлый раз и об этом ему напомнили сейчас. Самсон заткнулся и даже испытал облегчение, потому что порой его несло и он ничего не мог с собой поделать. Лер сидел на кровати белее мела с провалами вместо глаз. — Мы не закончили. Самсон подхватил свою куртку и выскочил из квартиры, шандарахнув тяжеленной дверью о косяк, это был максимум, на который он был способен — уйти, чтобы не сделать и без того ужасную ситуацию еще хуже. Уйти, чтобы не ответить на удар. Уйти, чтобы не начать извиняться и унижаться. Не дождется эта блядь извинений! Самсон зарычал и заехал кулаком по стене. Из разбитой губы текла кровь, слизывая ее языком, он сел в машину и рванул как можно дальше, иначе вернется, отметелит тварь и, запихнув ее в машину, умчится уже вместе с ней.