Призраки глубин

Так страшно. Мне очень страшно. Я никогда не чувствовала ничего, похожего на этот страх. Он не появлялся и не отступал, он просто был. Существовал, как часть меня самой. Про себя я только и делала, что повторяла, как молитву, ради чего я в это полезла. Деньги. Мне заплатят столько, что можно еще несколько лет вообще не работать. Отец. Он будет ужасно горд и наконец-то почувствует, что его мечта исполнилась во мне. Работа. Харланд пообещал мне высокую должность на одном из своих лайнеров. Эндрюс. Я влюбилась в призрака. Это я повторяла последним. Потому что за все время, просто свыклась. Не только с мыслью, но и с ним самим. С холодом, окутывающим каждый раз, когда он вместе со мной склонялся над чертежами. С голосом, заставляющим меня до ужаса сильно хотеть, чтобы он не был призраком. С этими не обидными шутками над моим чертежным почерком и глупыми пометками. С тем, что он всегда рядом. С тем, что он принадлежит только мне. — Почему ты так смотришь? — Может ты все же только плод моего воображения? Мужчина усмехнулся и сбросил со стола салфетку, вопросительно подняв брови. — Сквозняк? Он рассмеялся. Но вдруг стал серьезным. — Как все прошло? Я отвела взгляд. Ведь сама просила не идти со мной. Не хотела, чтобы он видел и слышал. Вообще не хотела, чтобы он знал о существовании проблемы. Но если он для меня — открытая книга, то я для него тоже. Почти за год нашей совместной жизни у меня ни разу не вышло хоть что-то скрыть от Эндрюса. Я правда старалась в этот раз. Но снова не вышло. — Они сказали, что не изменят решение. Все четко по СОЛАСу. Ошибки прошлого учтены. Прогнозы гораздо точнее. — Я бросала цитатами, потому что на что-то свое не было сил. Последние пару часов и связку нервов, я истратила на тщетную попытку убедить увеличить количество спасательных средств. Мне ответили ровно так, как я ожидала. — Мы предусмотрели обеспечение 100% пассажиров и экипажа спасательными средствами. — Я считала количество, всего впритык. Даже гидрокостюмы добавить до целого числа не смогли! Вы собираетесь пустить трансатлантический рейс, на самом печально известном судне. И допускаете ровно ту же ошибку, что и ваши предшественники! — Послушайте, мисс Васильева, мы приняли все ваши правки касательно конструкции. Мы даже согласились увеличить бюджет, чтобы обеспечить дорогостоящую сварку, якобы, чтобы корабль не переломился. Позвольте заметить, мы разделяем вашу озабоченность и делаем все, чтобы свести возможные риски к минимуму, но мы не станем идти на поводу у безосновательной паники. Я еще долго что-то доказывала. Уставшая, ушла к себе, в совсем неприветливую квартиру, которую мне сняла компания. — Тебе нужно поспать, завтра важный день. Томас старался улыбаться, но я ясно видела, что чувствует он себя не лучше моего. — Не думаю, что смогу уснуть сейчас. Еще и кондиционер сломался. — А зачем тебе я? Шутка вышла хорошая. — Может мы зря заморочились, и это и есть твое предназначение? Я смеялась, но внутри что-то надламывалось. Мне так хотелось, чтоб это было правдой. Чтоб его предназначением было быть рядом со мной. Чтобы даже, когда Титаник-младший причалит в Нью-Йорке, он остался со мной. Такие глупые мечты. Посмотреть бы на них еще год назад… Мы улеглись на широкую кровать. Томас был почти что на вытянутую руку от меня, не позволяя себе того, что в его время считалось недопустимым. Но все же его холод окутывал меня, успокаивая и убаюкивая. Засыпая, я почувствовала, как что-то неощутимое коснулось волос, заставив кожу покрыться мурашками. Но может мне просто показалось. Утром я не могла даже думать об этом. Уже к семи утра я, вместе с Эндрюсом, конечно, стояла на причале. А перед нами, готовое через несколько дней принять первых пассажиров, стояло наше судно. Титаник с римским два был прекрасен. — Он был таким же красивым? — Да. Я повернула голову, чтобы видеть его лицо. Я все еще ненавидела себя за то, что согласилась, все еще считала это танцами на костях. Но его лицо. Глаза полные восторга и губы, дрогнувшие от совершенно особенной улыбки. Мне он так никогда не улыбался. Эндрюс перевел взгляд на меня. — Ты сделала его гораздо прекраснее. — Не я. Он твой, от носа до кормы. — Нет. В нем твоя душа. Я не нашла, что ответить. — Мисс Васильева, здравствуйте! — юноша в красивой форме остановился напротив, приветливо улыбаясь. — Мне поручили проводить вас на судно, чтобы вы могли осмотреть его с остальными. — Да, я иду. Хотелось остаться в этом моменте, когда все еще совершенно прекрасно. Судно в безопасности, все рады окончанию строительства и Томас рядом со мной. Но специально возведенный старомодный трап нес меня прямо внутрь, а время неумолимо летело к моменту, когда мы отчалим. — Как будто снова вернуться в прошлое… Не уверена, что он собирался это говорить. Но слова вырвались и я услышала. — Елена, наконец вы присоединились к нам. Мы готовы начать экскурсию. Инвесторы вместе с Харландом выглядели так, словно их реставрировали в придачу к Титанику. Поэтому я не испытывала особого удовольствия, рассказывая им об устройстве судна. Об изменениях и точных реконструкциях. О том, что слышала от своего призрака, когда мы шли по коридорам. О том, какими историями были наполнены такие же стены, что теперь покоятся на дне. — Здесь я впервые тебя увидел. Мы вошли в курительную комнату, теперь я наверняка знала, что это она. Богатые мужчины разбрелись на время и почти никто из них не обращал на меня внимания. — И оставил мне синяк на память. — Прости, я не специально. — Томас… — я никогда не задавала один вопрос, ни ему, ни нашему мозгоправу. — Это ведь было реально, да? — Тот момент? — Да. Думаешь… я могла быть там в ту ночь? Действительно, быть. — Я не знаю. Знаю, что точно это помню. Как удивился твоему виду. Как понял, что если вижу тебя — значит это конец. Как пытался поймать. — Но ты не думал, что это может быть не прошлое? — Елена… — Я хочу чтобы ты знал, что я очень боюсь этого. Его взгляд стал очень обеспокоенным. А затем мягким и теплым. — В будущем, я ни за что не смог бы оставить тебе синяк. Легче не стало. Но мужчины собрались, желая окончить нашу экскурсию. — Это было отлично. Спасибо большое, Елена, вы произвели на них впечатление. Вы мне больше не нужны сегодня, так что можете еще немного здесь побродить, посмотреть свою каюту, и ехать домой. Всего доброго. Харланд выглядел необычайно довольным, будто я вовсе не скандалила с ним вчера. Но я не желала думать о перепадах его настроения. Он доволен встречей, предвкушает ланч и пытается создать инвесторам атмосферу сказки. Что ему до моих моральных принципов? Начальство ушло, и я собиралась тоже, но прежде хотела сделать еще что-то. Как Харланд и сказал, посмотреть на свою каюту. — Пойдем. — Куда? — В мою-твою каюту. Они отдали мне ту самую А-36. Сказали — очень символично. Когда дверь отворилась без единого скрипа, я медленно выдохнула. Переступать порог было до ужаса странно. Это моя каюта. Но она чужая. Томас молча обошел меня, войдя внутрь. Я только закрыла дверь и замерла на пороге, наблюдая за ним. Он ко всему прикасался. Обводил пальцами каждую деталь. Подошел к красивому шкафу. Открыл дверцу. — Здесь я хранил чертежи. По моему лицу скользнула улыбка. Эндрюс сел за стол, ладонями упираясь в блестящую поверхность. — А тут сидел, когда все случилось. — Он как-то горько улыбнулся. — Я тогда думал, как сделать Титаник еще лучше. Еще надежнее. — Томас… — Теперь это твое место. — он не дал мне сказать, с напускной веселостью встав с места и указывая рукой на стул. Я не хотела садиться. Совсем не хотела. Но он улыбался и я не могла сказать нет. Но мне все казалось неправильным. Это не мое место. Не мое. Я встала слишком быстро и Эндрюс, наверное, понял. — Ты не против, если я останусь здесь на ночь? Против! — Оставайся, если хочешь. Только не пугай команду. Им ведь и так… не сладко. — Конечно. Я улыбнулась на прощание, и стараясь не показывать того, что действительно чувствовала, собралась уходить. Но замерла. Совершенно случайно, моя рука прошла рядом с его. Только совсем не рядом. А… через его руку. Должна была пройти через его руку. Но вместо этого я почувствовала, как ладонь наткнулась на другую холодную до ужаса ладонь. Томас резко оглянулся на меня. Скорее инстинктивно я отдернула руку, но теперь… Это ведь невозможно? — Ты… — Я почувствовала тебя. — Да. Он нерешительно протянул ко мне руку. В точности как я сама. И я не знала, чего хочу больше. Почувствовать его, или только привычный холод. Время тянулось мучительно медленно. За секунду до, я словно застыла. А затем он осторожно прикоснулся своими пальцами к моим. И я почувствовала. Холодные, очень холодные пальцы. Но они больше не проходили сквозь мою руку. Я зачарованно смотрела на то, как сплетаю свои пальцы с его. Как он сжимает, по-настоящему, сжимает мою ладонь. Воздух спирал грудь, и я поняла, что дышу очень слабо. — Ты очень теплая. — Эндрюс наконец нарушил тишину, но руку не убрал. Тогда я бы наверняка сказала, что вовсе неосознанно подошла ближе, второй рукой, обнимая его и прижимаясь всем телом. Но я все прекрасно понимала. Я этого хотела. Мужчина не двигался. И к горлу подступил горький ком. Я подумала, что ужасно глупая и поступаю ужасно глупо. А в следующий миг на мою талию легла его рука. — Елена… — Он много раз называл меня по имени. Не сосчитать, сколько. И мне нравилось, что он никогда его не сокращал. Но сейчас оно звучало невероятно красиво и особенно. И что-то внутри сделало лихое сальто. Он перебирал мои волосы. Касался шеи, рук, плеч… Так невинно и легко… — Так говорят в фильмах, которые ты любишь, но у нас все гораздо сложнее чем там. И я, действительно, не должен делать то, что делаю. — Молчи. — Нет. Он отстранился и даже я почувствовала, насколько трудно это ему далось. Черт… — Я так много чувствую с тобой, Елена… Но я мертв. А ты жива. Я не хочу делать больно тебе. И себе. — Но ведь я чувствую тебя! Я могу дотронуться! — Это все Титаник, я думаю. — Что? — Твоя душа, помнишь? И моя. Мы оба привязаны к судну. Поэтому, думаю, на нем мы равны. Я понимаю, что он прав. Что чудес не бывает. Что люди не возвращаются. Не воскресают. — Это не честно. — Он не уходит, только держит дистанцию. И позволяет провести ладонью по его лицу, волосам, шее. — Я рад, что встретил тебя. Время, проведенное вместе, было лучшим за мою жизнь. Правда. Но я не могу дать тебе ничего из того, что хотел бы. — Томас… — Ты не представляешь, как много раз я хотел хотя бы прикоснуться к тебе. И каждый раз вспоминал, что я всего лишь тень… — Это не так! Ты… Ты уже дал мне больше, чем кто-либо. Томас, ты мне нужен. Его глаза такие печальные. Я эгоистка. Я делаю ему очень больно. Но я хочу, чтобы он был моим. Я ведь его люблю. — Ты должна меня отпустить. Иначе все было напрасно. Он сделал еще шаг прочь. Собрался уходить. — Постой… — Я подняла на Эндрюса глаза, чувствуя себя ужасно виноватой. — Я знаю, что должна. Только… Пока мы не причалим, прошу тебя, будь со мной. Он кивнул. А я подошла ближе, снова взяв его руку в свои. Я подняла голову, и мы встретились глазами. А затем, он меня поцеловал.