Бо-Бо

Ибо, конечно, еще хорохорился на кладбище на остатках адреналина и эйфории. И пока боль не докатилась до сознания. А вот на полпути к отелю его силы стали стремительно таять, и он тяжело повис на плече Сяо Чжаня. — Напомни мне, пожалуйста, почему мы возвращаемся в отель, а не едем сразу дальше? — спросил у него Сяо Чжань. — Потому что здесь о нас уже явно в курсе. — Потому что это самое глупое, что мы могли бы сделать. И пока нас ищут по дорогам и лесам, мы сделаем именно это. По сути, спрятаться от моих практически невозможно — мы буквально ходим у них по головам. Я больше ориентировался на ваших. Не хватало мне еще экзорцистов. Мало ли что они напридумывали, пока я был в вынужденном отпуске. — Вряд ли что-то, что могло бы тебе серьезно навредить, — нервно пошутил Сяо Чжань, хотя от вида раны Ибо ему было совсем не смешно, а до тошноты дурно. — Что это вообще такое было? Что с твоим боком? Кто успел, как они смогли? — Тише-тише, — потряс головой Ибо, которому истерика Сяо Чжаня пришлась прямо на ухо. — Скорее всего часть печати была написана на мне самом. Из-за перевоплощений, особенно если знать мою страсть к ним, заметить ее было довольно трудно. А я об этом просто не подумал. Почему она была на боку, а не на лбу или дяньтяне, например — потому что это вывело бы меня из строя на более продолжительный срок — я не знаю. Будем считать, что повезло. — И сработала она?.. — Потому что я признал, что… помню тебя, — буркнул Ибо. И после этого тихого признания Сяо Чжань понял — все, теперь точно все, он никуда не уйдет. Потому что это означало, что им суждено было встретиться. Потому что они нашли друг друга, даже не зная, что искали. Когда даже Ибо не помнил о Сяо Чжане. А Сяо Чжань и вовсе родился тем, кто должен был бороться с такими как он. — Что за везение у тебя такое невезучее? — проворчал Сяо Чжань, покрепче перехватывая его руку на своем плече. С четкой мыслью — не отпущу. — Да брось, — сказал Ибо. — Мы же встретились. По-моему, это все перевешивает… В отеле он стал совсем плох. Накатила бледность и слабость, начал заплетаться язык. — Диди, ты обещал, что бессмертный, — метался вокруг него Сяо Чжань то с теплым полотенцем обтереть кровь, то со стаканом воды напоить, то с бесполезной аптечкой, на которую Ибо только зубами клацнул, то для себя лично за руку подержать, потому что казалось, сердце остановится от беспокойства. Ибо стучал зубами и тихо лежал с закрытыми глазами. Холодно — осенило Сяо Чжаня, и он принялся лихорадочно собирать по номеру, чем можно было его укрыть. — Ну хватит, гэгэ, — остановил его Ибо едва слышно. — Угомонись уже со своими одеялами и гениальными идеями. Лучше сам сюда иди. — У тебя дыра в боку, — запротестовал Сяо Чжань. — Боишься испачкаться, что ли? — процедил Ибо. От слабости его форма все время слегка колебалась: менялась форма ушей, цвет волос, на коже проступали какие-то символы с метками и снова исчезали, а за штанину Сяо Чжаня с периодичностью цеплялся стрелкой настороженный хвост. — Тебе больно, — сказал Сяо Чжань. — Я не хочу сделать еще больнее. — Ну тогда просто отстань. Займись чем-нибудь другим. Со мной все будет нормально. Но твоя логика здесь не работает, ты только мешаешь. Стоило ему это сказать, как Сяо Чжань ровно секунду сверлил его взглядом, а потом решительно потащил с себя грязную верхнюю одежду, оставил на прикроватной тумбочке цепочку с крестиком и забрался, как просили, к Ибо под одеяло. — Вот что ты за человек такой? — заворчал Ибо. — Делаешь все, когда тебе говоришь, что уже не надо. — Человек как человек, — сказал Сяо Чжань, осторожно устраивая вокруг него руки и ноги, а Ибо в этот момент так же синхронно с шипением устраивался в них. — Все люди так делают. Хочешь сказать, раньше я был другим? — Ты всегда все делал по-своему, — удовлетворенно вздохнул Ибо и в объятии, кажется, наконец перестал дрожать, расслабляясь и соскальзывая в сон. — Например? — Например ты поцеловал меня первый… — Я? — беспомощно прошептал Сяо Чжань, но к этому моменту Ибо в его руках уснул. Под утро Сяо Чжань впервые проснулся вперед Ибо, и на этот раз у него было достаточно времени и чтобы пересчитать его ресницы, и в подробностях рассмотреть хвост, обмотавшийся вокруг его запястья, и даже осознать, что он влюблен во все это по самую колоратку. — Все такой же любопытный, — хрипло заметил Ибо, не открывая глаз. — А ты больше не меняешься, — откликнулся Сяо Чжань. — Даже цвет волос тот же. Я, признаться, удивлен. — Таким я был для тебя. И раньше, прошу заметить, тебя это устраивало. — Меня и сейчас все устраивает, очень красиво… — Сяо Чжань неловко запнулся, когда сам услышал, что сказал. А потом плюнул на свое смешное стеснение — в конце концов он УЖЕ лежал в одной кровати с демоном, под одним с ним одеялом — и продолжил: — Просто оказывается, что даже к изменениям можно привыкнуть. Каждый день что-то новенькое. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что было весело. — Весело, — усмехнулся Ибо, — я так и помню, как ты просишь: «А рожки? А ушки? А хвостик?» — и хлопаешь в ладоши, подпрыгивая от восторга. Неудивительно, что вместо того, чтобы пойти за взрослыми, ты побежал со мной на пшеничное поле играть в догонялки. — Как в той сказке? — тихо спросил Сяо Чжань. — Все было не так, — завозился Ибо, переворачиваясь и утыкаясь носом Сяо Чжаню в грудь. — В первый раз, они не прятали тебя… Вернее, спрятали, но не в какой-то там храм, а сразу в землю. Потому что в отличие от меня с тобой они могли это сделать. Но ты родился снова. И мы смогли — мы встретились. И к этому моменту я был достаточно силён, чтобы укрыть тебя ото всех и забрать всю память о тебе и о нас. Чтобы ни у кого не осталось причин нас преследовать. Но ты умер. От простой человеческой болезни. Я был в такой прострации, что даже названия ее не запомнил. И когда я искал тебя в третий раз, кто-то что-то заподозрил. Они не могли сказать наверняка, в чем меня подозревали, но им это было и не нужно. А так как убить меня им по-прежнему было не по силам, они отняли у меня память и запечатали в детском теле. К горлу подкатил ком, Сяо Чжань машинально запустил пальцы в волосы Ибо и начал их перебирать в попытке то ли его утешить, то ли самому успокоиться. — Ты сказал, что забрал память о нас. Что это значит? — Это часть моей силы — я могу забирать воспоминания. Но, к сожалению, только забирать, не возвращать. — А мою память?.. — Нет, гэгэ. Твою я никогда не трогал. Конечно, я мог бы сделать это сейчас — забрать события последней недели, словно и не было тебя в том храме. Только не уверен, что это поможет. Хотя… может, и да. Может, они решат, что я все-таки сдался и оставят тебя в покое. — Нет, Ибо, — переполошился Сяо Чжань, — не смей. Дай слово, что не сделаешь этого. Я теперь не хочу без тебя. — Это ты сейчас так говоришь. — А когда-нибудь говорил по-другому? — Нет, — вздохнул Ибо. — Ни разу. — Тогда расскажи мне еще о нас. О прежних. — Зачем? Как и что это изменит? Я не жду, что ты будешь относиться ко мне сквозь все эти жизни одинаково. Если в прошлых мы были любовниками, а в этой ты ничего подобного не испытываешь, то кто я такой, чтобы заставлять тебя? И тем более это не поможет тебе разобраться в твоих нынешних чувствах, а только запутает. Решай сам. — А как же твое желание? Что ты собирался загадать? — Само собой я хочу тебя. Всегда только тебя. И с тобой. Но принуждать — пффф, какой в этом кайф? Ну, разве что, ты сам меня об этом попросишь… — поиграл бровями Ибо. — Боже, как неловко… — пробормотал Сяо Чжань, потому что они лежали слишком тесно друг к другу, чтобы не заметить мгновенно откликнувшееся на эти «хочу» и «попросишь» тело. Уже хотевшее и готовое просить. — Твой Батя здесь ни при чем, — выдохнул Ибо, с готовностью поощряя такую реакцию и потираясь об него. — Меня бы более чем устроило, чтобы он, как и мой, вообще не смотрели в нашу сторону от слова никогда. Меньше было бы забот. — Забавно, что вы тоже называете своего Отцом. — Мы? — не понял Ибо. — Демоны. — Ох… Вообще-то не называем. Мне мой и правда батя. Я появился после его шашней с лесным духом. — Ты… Ты… — захлопал глазами Сяо Чжань. Сказать вслух «сын Сатаны» у него не поворачивался язык. И тогда он спросил другое: — Поэтому выглядел как кролик, когда был маленьким? — Отчасти. Они тебе нравились. Ты даже подарил мне парочку в одной из жизней. Я оставил их в лесу Матери, когда тебя не стало. — Бо-Бо, — прижал его к себе Сяо Чжань. — Не называй меня так, — заворчал тот, — чувствую себя в такие моменты каким-то малолетним пиздюком. И это обидно, потому что такое было с десяток веков назад. И я очень постарался, чтобы вырасти и забыть про это как страшный сон. — Маленький ты тоже был очень хорошенький. Такой хорошенький, что я не смог пройти мимо, даже когда до меня дошло, кто ты. — Кто бы мог подумать… За время нашего знакомства столько всего накопилось. Что если бы можно было отнести на чей-нибудь суд все наши с тобой встречи и совпадения, они были бы обязаны признать, что все не просто так. — Думаешь, все эти нападения из-за того, что мы снова встретились? — А из-за чего еще? Сдается мне, что ты и до этого не просто так мотался по своим командировкам, а потому что тебя продолжали прятать. Придумали еще тоже, экзорцистом тебя сделать. Волки позорные… Ибо еще что-то сердито бормотал, а Сяо Чжань гладил его по волосам и плечам и думал о том, что больнее всего ему было не за себя или за них, а лично за Ибо. Потому что тот, как бессмертный, вынужден был смотреть, как Сяо Чжань уходит, как его забирают время, судьба или чужие козни. А сколько времени он потратил на поиски, думая о том, что Сяо Чжань может сейчас жить в этом мире, не помня о нем? — Бо-ди, — позвал Сяо Чжань. — Что? — отозвался Ибо. — У меня тоже есть желание. — С какой это стати? Ты еще мое не выполнил. А еще говорят, демоны хитрые и своих обещаний не исполняют. У нас-то как раз с этим все строго по контракту… — Ты послушаешь или тебе интереснее самому с собой разговаривать? — Слушаю, преподобный. Мочи. — Хочу… Я смотрю, вы все вспомнили, — вспрыгнула на них сверху Орешек, так что Ибо с Сяо Чжанем в первую секунду испуганно окаменели, а потом, словно малые дети, захихикали с облегчением. — Рад снова тебя видеть, Кошка, — сказал Ибо. — Столько лет прошло, а ты все, как котенок, стройна и изящна. Вы льстите, мастер Ван. А в этом нет нужды. Чжань-Чжань мне уже давно как собственное дитя. Для его защиты мне больше не нужно ваших просьб. Хотя слушать их всегда одно удовольствие. Не каждую Кошку об услуге просит сын Ада и Лесной Матери. — Ты знаешь мою кошку? — опешил Сяо Чжань. — Она не просто кошка, а настоящая некомата. Это церковники все гребут под одну гребенку и сейчас называют таких демонами. Но на деле этому божеству люди поклонялись задолго до вашего Бати. У нас с ней контракт — пока она находится при тебе в каждом из твоих перерождений, в моих храмах для нее всегда будет стоять миска с подношениями и золотыми монетами. — Но ты отговаривала меня от того, чтобы я возился с Бо-Бо, — возмутился Сяо Чжань. — Даже упрекала меня в том, что я делаю это. И ни слова не сказала, когда мы с ним разошлись. Все время забываю, что у тебя опыта только за одну жизнь. В рамках вечности такие мелочи не имеют значения. А я всегда руководствуюсь только одним законом — законом природы и судьбы. Что должно произойти — произойдет. А обломанный стебель вырастет вновь, потому что солнце восходит по утрам неизбежно, как ход времени. — Могла бы хотя бы намекнуть. После всего, что между нами было, — буркнул Сяо Чжань. Я рассказала вам сказку. Этого было более чем достаточно. — Она права, — сказал Ибо. — Если бы она рассказала больше, это могло тебя напугать. — А так ты пугал меня в одно лицо. Какой молодец. — Потому что мне можно, — улыбнулся Ибо и лизнул его в краешек губ. — И никому, кроме меня. А Сяо Чжаня моментально окатило жаром и жаждой. Так что пришлось спешно прикрыть глаза, чтобы не опозориться и попытаться взять себя в руки. — Не поможет, — шепнул ему на ухо Ибо. — Мы проверяли. Теперь уже ничего не поможет. Это так приятно, что твое тело помнит меня. Как малые котята, — фыркнула Орешек. — Я, пожалуй, еще немного прогуляюсь. А потом хорошо бы вам собираться в дорогу. Лес свободен.