Бо-Бо

Поняв, что прежние сомнения Сяо Чжаня утратили свою силу, а его тело откликается на Ибо нужным образом, тот мягко перекатился, оказываясь сверху. Без напора и стеснения, как само собой разумеющееся. Придавил, притерся, погладил по колену, скользнул пальцами под ним. — Не то чтобы мне нужно было спрашивать, потому что это желание, которое ты сам мне пообещал, — сказал Ибо. — И все-таки я спрошу, а ты вправе отказаться. Хочешь ли ты быть со мной в таком плане? Вопреки наглому тону Сяо Чжаню почудилось за ним легкое напряжение. И Сяо Чжань не собирался дразнить Ибо, ему лишь нужно было выиграть немного времени, чтобы окончательно смириться с тем, что он хочет этого демона. Больше всей своей прежней жизни и любой другой жизни без него. — А что ты будешь делать, если я не захочу? Ибо посерьезнел и наклонил голову. Правда тут же тряхнул ей и предложил: — Можем взять мне наложницу. Не так здорово, но что поделаешь. — Я против, — проскрипел Сяо Чжань. — Гэгэ, моей природе чуждо ограничивать себя в чем-то. Я не в праве заставить тебя быть со мной, а ты не вправе запретить мне то, как я буду сбрасывать напряжение. Не надо примерять на меня свой целибат, это жестоко с твоей стороны. — Сбрасывать напряжение? — переспросил Сяо Чжань, однако панический побег от свернувшего не туда разговора ему не удался — он попросту не смог выбраться из-под придавившего его Ибо. — Чжань-гэ, ты явно услышал что-то не то, — сказал тот, заглядывая в глаза. — Само собой я хочу, страшно хочу, чтобы ты снова был моим душой и телом. Можно разумом вместо души, если такая формулировка звучит для тебя менее подозрительно, — хмыкнул он, впрочем, по-прежнему нервно. — Но если ты не захочешь меня, как прежде, это будет… непросто. Хотя я могу подождать, если ты не готов сейчас… — Да о чем мы вообще говорим? — простонал Сяо Чжань. — Я хочу, — и, поймав Ибо за щеки, сам поцеловал его. По факту опыта у него было ноль. Но вдруг сработала какая-то совсем другая память, которая знала наперед, как нравится им обоим и что у них нет никаких запретов друг перед другом. И если прежде Сяо Чжань подсознательно боялся, что не сможет с первого раза довериться демону в близости, то на деле это оказалось самой естественной вещью, которая когда-либо с ним происходила. Он словно вернулся домой после долгого странствия. К губам, которыми не мог насытиться, к рукам, которые боготворил, к привычной тяжести чужого тела, которое, похоже, знал так же хорошо, как собственное, его лихорадочному жару и голодному собственничеству. Ибо почти по-звериному урчал, взахлеб целовал его и терся о своего человека. А человек тянул его за волосы и направлял вслед за своими желаниями, зная, что демону тоже доставляет удовольствие ему принадлежать. Но стоило ладони Ибо добраться между бедер Сяо Чжаня, приласкать размашисто и немного грубо в паху и на пробу толкнуться внутрь одним пальцем, как Сяо Чжань неожиданно для себя попросил: — Диди, сделай это, как раньше. Ибо поднял на него залитые черной пленкой глаза, и это выглядело ошеломительно искренне, как будто в этот момент он действительно был не в состоянии себя контролировать. — Ты… помнишь? — выдохнул он и с щемящей нежностью принялся целовать его лицо мимо губ. В то время как на замену пальцам между их телами протиснулся осмелевший хвост. Обернулся в основании члена Сяо Чжаня, скользнул под ним и толкнулся стрелкой в еще узкий вход. — Ох, — выгнулся Сяо Чжань и потрясенно рассмеялся. — Не уверен, что именно помню… но каким-то непостижимым образом знаю, что скучал по этому ощущению. — Он поймал лицо Ибо в дрожащие руки и притянул, чтобы уткнуться лбом в лоб. — Сделай это, диди. Не потому что ты выторговал у меня желание, а потому что я сам тебя хочу. Хочу принадлежать тебе в этой жизни этим грешным бренным телом. — Замолчи, — укусил его с поцелуем Ибо. — Какое сердце выдержит такие признания? Твоя удача, что я бессмертный. — Ничего не могу с собой поделать. Я слишком долго жил не своей жизнью и теперь собираюсь говорить только как есть. Что хочу тебя, что ты мне нравишься… — То, что ты еще можешь говорить — мое упущение, я признаю это, — ухмыльнулся Ибо, и его хвост, проворачиваясь, толкнулся глубже. — И-Бо, — задохнулся Сяо Чжань, и стало как-то не до разговоров. Ибо поймал его за руку, когда они уже почти выходили из номера, тщательно одетые, хотя мыслями еще в развороченной постели и объятиях друг друга. — Ничего не бойся, ладно? — сказал Ибо. — Не буду, — ответил Сяо Чжань и продолжил смотреть на Ибо, который почему-то замолчал, как если бы хотел что-то добавить, но не знал, стоит ли. Сяо Чжань подозревал, над чем он размышлял и не хотел говорить. — Пойдем, диди. Я еще хочу пожить с тобой, сколько получится, — потянул его за собой Сяо Чжань и сам потянулся к двери. Но Ибо обхватил его со спины. — А можно в этот раз получится подольше? — спросил он тихо. И Сяо Чжань посмотрел на потолок, накрывая его руки своими. — Если это будет зависеть от меня, то я очень постараюсь. Пойдем. Город они покинули почти что пешком. Доехали до конца маршрута на первом подвернувшемся автобусе и так же, особо не выбирая, вошли в первую попавшуюся лесополосу. Но прежде чем Сяо Чжань рискнул задать свой первый вопрос, Ибо позвал в деревья: — Маааам, а наш Великодушный у себя? В кронах зашумело. — Отведешь нас к нему? Давненько я не путешествовала таким способом, — заметила Орешек. — А то все ногами да ногами. — Ты тоже ходишь короткими тропками, не прибедняйся, — сказал Ибо и зашагал в сторону просвета между деревьями. — А кто такой Великодушный? — поспешил за ним Сяо Чжань. — Старший брат Куань-гэ. Не родной, если такое применимо к таким, как мы. Это Мама с кем-то из морских мутила в начале времен. — Подумать только, прямо семья… — Ну, у наших не принято поддерживать отношения. — Но он ведь тоже явно из бессмертных, — собрал брови гармошкой Сяо Чжань. — Само собой, с такой-то родословной. — Выходит, это один из немногих живущих, с которым ты можешь хотя бы раз в сто лет чая попить. Просто чтобы не помереть одному со скуки в своей вечной жизни. И ты этим не пользуешься? — Примерно с такой частотой мы и виделись. И поверь мне, когда вы знакомы столько, сколько мы, бывает скучно даже друг с другом. Потому что вы уже все друг про друга знаете, а интересы разные. Но Хайкуань неплохой и даже брат по вашим меркам славный. И тебе нравился его дом. А Кошке должны понравиться его заводи с карпами. — По нашим меркам? А по вашим? — Да нет у нас таких мерок, гэгэ. Родился — и свободен. Не стайные мы животные. Я просто не удался. — В каком смысле? — Во всех, — не стал развивать мысль Ибо. — И почему мы идем к твоему Великодушному? — спросил Сяо Чжань и поймал взгляд, который Ибо бросил на него искоса. — Посоветоваться. Дом Хайкуаня — легкий, в традиционном стиле, с летящими по ветру занавесями — высился на мостках над белым песком, который нежно и с шумом облизывали зеленые волны. И Сяо Чжань даже не стал пытаться притянуть логически, как они могли оказаться здесь. На этот морской берег никак нельзя было выйти из того редкого сутулого перелеска посреди серой глуши. Если бы не Ибо и его Мать. Однако, завидев, человека, вышедшего им навстречу, Ибо осторожно, но настойчиво задвинул Сяо Чжаня себе за спину. — Ты же сказал, что он не плохой, — прошептал тот. — Это не Куань-гэ. — А ты сам кто такой? — поинтересовался хмурый тип и, остановившись неподалеку — ровно на пути к дому, — скрестил на груди руки. — А говоришь, вы все друг про друга знаете, — заметил Сяо Чжань. — Сколько же меня не было? — пробормотал Ибо с досадой. — Хватило бы на несколько чаепитий, — раздался со стороны воды голос, и, обернувшись на звук, Ибо тут же расслабился. — Я было начал волноваться. Но, смотрю, у тебя все в порядке. — В порядке? В нашей семье? Звучит как издевательство, — фыркнул Ибо. — Надеюсь, Владыку морей и ветров не побеспокоят те, кто могут по глупости явиться за его непутевым братом. — Кто посмеет сюда явиться, тот пусть пеняет на себя, — пожал плечами Хайкуань. Он сделал это просто и обыденно. И можно было до бесконечности любоваться тем, как умиротворяюще реет в легком бризе лента из белого шелка, расшитого облаками, в его волосах. Но обмануться этим спокойствием не приходило Сяо Чжаню на ум. Пусть образ Хайкуаня источал свет и доброжелательность, за ним отчетливо чувствовалась сила. — Мы не помешали вашему уединению? — на всякий случай уточнил Ибо. И Хайкуань мягко улыбнулся ему. — Вы как раз к ужину. — И? И что ты предлагаешь? — спросил Ибо у брата, устав от его тактичных замечаний на свои собственные размышления. Они сидели за длинным столом, который стоял прямо на линии прибоя, и море время от времени щекотало им пятки. Горели свечи, пели ночные птицы, в воде отражались звезды. А хвост Ибо раздраженно наматывался и разматывался с голой щиколотки Сяо Чжаня. — Я ничего не предлагаю, — сказал Хайкуань. — Мне нечего тебе предложить, кроме абстрактных мыслей. Да и не дело это бессмертным вмешиваться в дела друг друга. Может для людей выйти боком. Но я был бы рад, если бы это утомительное противостояние наконец закончилось. Ведь ты не отступишься? Ибо молча бросил взгляд на сидящего по правую руку от Хайкуаня Чжочена и снова посмотрел на брата, вслепую находя на столе ладонь Чжань-гэ. — Тогда, возможно, тебе стоит пообщаться с драконами, — вздохнул Хайкуань, тоже посмотрев на своего спутника. — А чего уж сразу не с Батей, моим или его? — мотнул головой Ибо. — Усатые-то мне чем помогут? Им вообще ни до кого нет дела. В том числе до бессмертных. Для них даже мы мелковаты. — Они единственные, кто не только являются бессмертными, но и владеют бессмертием. Ибо замер, задумавшись, а потом и вовсе отвернулся, вглядываясь в воду. — Вы предлагаете ему попытаться сделать бессмертным меня? — подал неуверенный голос Сяо Чжань. — Если оставить вас смертным, все так и будет, как уже есть. Ваша связь нарушает баланс между миром людей и… другим миром. И система стремится любым способом восстановить его. Вы неизбежно будете умирать, брат будет вас ждать. Он уже не ребенок, и однажды его терпение может закончиться. Я бы не хотел стать свидетелем того, как он отправится к Отцу — своему или вашему — выяснять отношения. — Но разве это не нарушит каких-нибудь законов? Ведь все эти жизни я рождаюсь смертным. Может, мне не положено бессмертие. — Вы знаете, господин Сяо, мы создания природы и стихий живем по закону судьбы: что должно произойти — произойдет. В мире нет ничего невозможного. Если вам не положено бессмертие, вы его не обретете. Но никто не запрещает вам попытаться. — Я знаю… — вдруг хрипло заговорил Чжочен и прочистил горло, прежде чем продолжить: — Знаю Дракона, который может вас выслушать. — А-Чен, — с удивлением поднял брови Хайкуань. — Никогда бы не подумал, — посмотрел тот в ответ, — что сказка, которую в детстве рассказывала мне сестра, была о твоем брате. — Ты слышал, — с грустной улыбкой произнес Хайкуань. — Как удивительно. Эту историю запрещено рассказывать. Быть может, тогда у них еще есть шанс. Потому что лично я с драконами не знаком. — Ты знаешь Цзинь-Цзиня, — закатил глаза Чжочен. — Он просто не любит об этом распространяться. Ему легче прикинуться кем угодно другим и навешать всем лапши на уши. Но сам он из тех, кто еще помнит, кто воспитал первых пятерых Драконов по их драконьим сказкам. — Чжу Цзаньцзинь? Красный… Вот уж действительно неисповедимы пути Матери. Интересная формулировка, подумал про себя Сяо Чжань. Хотя чему тут было удивляться. Сейчас он сидел за одним столом с сыном Ада, Владыкой морей и, кем бы там ни был Чжочен, вряд ли он тоже был прост, раз водил дружбу с драконами. Кто знает, быть может, такими темпами когда-нибудь Сяо Чжаню предстояло встретиться и с самими… Нет-нет-нет, чуть с перепугу не перекрестился бывший пастырь, к такой встрече он был еще не готов. — И где мне искать вашего Цзинь-Цзиня? — спросил Ибо, укладывая голову Сяо Чжаню на плечо. И его хвост впервые за вечер перестал исступленно хватать Сяо Чжаня за лодыжку, а с интересом полез ему под штанину. — Бо-ди, — промычал сквозь зубы Сяо Чжань, пытаясь улыбнуться, но демон лишь томно глянул на него из-под ресниц, и аргументы сразу закончились. — А не обязательно его искать. Он сам придет, если Владыка позовет его. — А-Чен, — с мягким укором сказал Хайкуань. — Не надо упрекать меня в том, что к тебе даже драконы неровно дышат, — проворчал Чжочен, впрочем, без злости или обиды. — Позовешь? — попросил Ибо. И Хайкуань, не размениваясь на слова, опустил к воде ладонь, с которой тут же соскочила маленькая искрящаяся рыбка и бросилась прочь от берега. — Если все обойдется без последствий, считай это подарком на грядущую свадьбу. — Свадьбу? — растерянно захлопал глазами Сяо Чжань, но Ибо с азартом ухмыльнулся совсем по другому поводу: — А если не обойдется? Хайкуань посмотрел на него с отеческим умилением и покачал головой. — Тогда я даже не хочу представлять, от кого нам влетит больше.