***
Я стояла посреди огорода. Лил дождь, но его холод почти не ощущался. Задрала голову, разглядывая вечернее небо. Мокро. — Что это за место? — спросил меня Солас. Я вздрогнула, обернувшись, и, с горечью поняла — я не дома. Это та самая Тень. Просто оформленная в сновидение. Реалистичней, чем я могла себе представить. — Здесь я умерла. Упала головой на камень. Вроде, на этот. — указала на скопление булыжников, ограждающих яркие лилии от тропинки для комфортного прохода между домами. — Если, конечно, умерла. Возможно, я лежу в больнице и никак не могу очнуться. — Возможно... — Солас резко вскинул голову вверх и удивлённо нахмурился. — Это не дракон. Среди чернеющего неба мелькнул серый хвост самолета. Они часто проносились прямо над нами. Я любила эту особенность участка, на котором жила. — Это самолёт. Машина, несущая людей по небу. — ответила с грустью. Возможно, я больше никогда не полетаю. — Машина из металла рассекает воздух? Без магии? Это удивительно. — Да, иначе и не скажешь. — Покажешь мне свой дом? Мы же у тебя дома? — Давай сначала зайдём к бабушке, там все больше похоже на то, что знакомо тебе. — я потянула мужчину за собой, мягко взяв его за руку и скользя по мокрой траве. Мне была нужна поддержка. Дверь, над которой висела ржавая подкова, была заперта на замок, но я ловко вытащила ключи из под горшка для цветов. — Подкова? Это какой-то символ? — спросил отступник. Мне нравилось его любопытство. — Я читала, ещё в древности, правители разъезжали на лошадях с золотыми подковами. И часто их теряли в дороге. Поэтому нашедший их становился богат. Вот и повелось собирать подковы на удачу. Но, я думаю, в моей культуре так раньше отпугивали зло от дома. Нечистую силу и все в этом духе. Смешно, если учесть, что здесь нет такой силы. Пойдём. Мы зашли внутрь, в так называемый предбанник. Пахло землей и было темно. С одной стороны лестница на чердак, с которой я, словно вчера, упала, с другой — вереница забитых хламом шкафов. Были ещё помещения, в одном раньше жили куры, в другом — козы. Я обогнула лестницу и поднялась по ступенькам, ведущим к двери в жилые комнаты. — Я бы угостила тебя чем из холодильника, но, думаю, в Тени потребление пищи не актуально. Эх, бабушка бы меня за такое негостеприимство отругала бы. — я грустно улыбнулась, включая свет и пропуская гостя вперёд. — А холодильник это..? — рассматривая незатейливый дизайн коридора, спросил эльф. Он выглядел крайне нелепо в разваливающимся деревенском доме, оформленном в советском стиле. — Это вот это. — я указала на белый «шкаф» и демонстративно потянула за ручку. Загорелся свет и эльфийский бог мельком заглянул внутрь. — Замена подполу. Держит холод, работает на электричестве. А это морозилка — тут температура ещё ниже. Пойдём, покажу тебе телевизор... Я проводила экскурсию любопытному магу, который не скупился на вопросы, порой заводя меня в тупик. Я показала ему телевизор, работу плиты, раковину с горячей водой, приёмник. Дала свой телефон. Он не работал, как и телевизор, но эльф не был сильно огорчён, рассматривая что-то новое в своей долгой жизни. Скрепя сердцем, я зашла в комнату, которую избегала даже взглядом. Но все же решилась сделать несколько шагов, толкнуть дверь. Она легко поддалась, впуская в комнату, где жила бабушка. Ее кровать была пуста. Я вырвалась из сна, лежащей на чужом плаще, у жарко горящего костра. Солас сидел напротив меня. Он был задумчив — я была печальна. Стёрла слёзы, пока он не заметил и постаралась собраться. — Это удивительно. Никогда ранее я не ходил так осознанно во сне. Ты и твоё сознание уникально и это не может не восхищать. — я даже заметила, как заблестели глаза отступника, когда он говорил это. С одной стороны мне льстило, что я была не так плоха, как могла бы быть, но... — Значит, ты из другого мира. Тебя перенесло сюда и теперь ты оторвана от своей семьи. Это звучит... Печально. — теперь же эльф слегка хмурился. Хотя я понимала, что для него последняя эмоция могла быть и напускным фарсом, чтобы втереться в мое доверие, но, с другой стороны, он ведь практически попал в ту же ситуацию, проспав немысленное число лет. — Если я мертва там, то, наоборот, мне стоит радоваться, что я жива и здорова здесь, — ответила я спокойно. Мужчина ненадолго замолк. — Пожалуй, ты права. — наконец, произнёс он задумчиво. — Я видел лишь малую часть чего-то невероятно огромного, но уже сейчас могу сказать — твой мир удивителен, Сэра. — Не удивительней твоего, Солас. — ответила я. — Меня кое-что мучает. Я часто слышу в своей голове невнятный шёпот, вижу то, чего не могла видеть в прошлой жизни. Это потому что я переселенец? — Я не могу тебе ответить. — произнёс он со вздохом. — Потому что не знаешь или потому что не хочешь? — спросила я, чуть склоняя голову набок. Мужчина улыбнулся, но промолчал. — Спасибо за ответ. — добавила я серьезно и кивнула. — Но я не дал тебе ответа, Сэра. Почему ты благодаришь? — удивился эльф. — Порой молчание красноречивей слов. — Не могу не согласиться.Порой молчание красноречивей слов
14 декабря 2020 г. в 13:23
Скайхолд даже издалека выглядел великолепно. Могучая крепость вырывалась ввысь над чередой острых белоснежных гор, объятая безоблачным лазурным небом, стойко вросшая в снежную гладь, неприступная, могучая и одинокая. В игре все было как-то компактнее, но реальность... Оказалась грандиозней любых ожиданий. Скайхолд даже издалека выглядел величественно, будто вырезанный из каменных пород древний шедевр гномьего искусства. Но до него было ещё идти и идти. Последнее удручало. Особенно, если учесть особенности дороги, медленный темп и переменчивость погоды. Но мы шли и долгие дни блужданий по колено в снегах, поднятий по горам вверх и крутых спусков вниз, усталости и холода, отчаяния и голода окупились. Мы, наконец, приблизились к крепости. Как я и сказала, было голодно — припасы подходили к концу, несколько человек умерло по дороге и погода, вторя моим пессимистичным прогнозам, оказалась крайне переменчивой. Хотя, в основном, в дневное время было солнечно, а единственное, что оказалось неизменным — круглые сутки нас преследовал отвратительный мороз. Усталость и погодные условия не приуменьшали боль от лицезрения чужой смерти. Людские страдания вызывали во мне волну печали, тошноты и неприятных ассоциаций с собственной кончиной. Отвлекало лишь то, что вокруг было очень красиво. Снег блестел россыпью бриллиантов, закатное небо радовало размытыми розовыми и желтыми красками, редкие деревья красовались в пышных белых шапках, их ветки прогибались вниз и хрустели при резком порыве ветра. Кое-где горы обрывались и можно было ненадолго встать напротив ухающей глубоко вниз пропасти, рассматривая кривые грубые зубы скал и изгибы хребтов. От видов порой перехватывало дыхание, слезились глаза и терялась ориентация в пространстве, я часто тормозила, заворожённая красотой, отчего постепенно выбивалась в самый конец своеобразного каравана. В прошлой жизни я не особо путешествовала, была лишь на одной более-менее высокой горе и у берега двух морей и океана. Сейчас же, в перспективе, мне был открыт целый мир, о котором я почти ничего не знала. Возможно, это какой-то психологический приём, поиск хорошего и полноценное игнорирование плохого, но мне он определенно помогал. «Я могу путешествовать, но тут мир как бы рушится — разве это не прекрасно? Восхитительно, не иначе.» — сарказм меня так и не покинул.
Советники, несмотря на трудный путь, параллельно движению выполняли свои обязанности, поэтому меньше всех спали и непрерывно суетились, не переставая меня восхищать своей внутренней силой. Они то писали на ходу, то высылали птиц. Командовали, обсуждали путь, вечно спорили и часто ворчали. Я почти что слышала, как беспрерывно крутятся шестеренки в их головах, сменяются стратегии, рождаются контраргументы. Леди Инквизитор же была переменчива, то общаясь со всеми, до кого дотягивалась, то уходя в себя, подолгу разглядывая свою светящуюся руку. Я же взяла мудрую позицию принюхиваться, присматриваться и не высовываться, ловя разговоры, ненавязчиво расспрашивая обычный народ и долго укладывая полученную информацию в свою голову.
Иногда слушала рассказы Коула о тех, кому он успел помочь, о чьей боли позаботился. Он использовал очень странные метафоры, но... Но я их понимала. Рассказывал о спутниках и соратниках, чтобы мне было легче влиться в коллектив, сгладив все углы, иногда делился известной ему историей, но его знания были крайне сомнительны и скупы на подробности. Жаль, что он и сам много что не понимал, почти не знал, ограничившись обрывками болезненных воспоминаний, вытащенных эмоций и постоянно исчезал, порой, даже на полуслове. Его ждали раненые, сломленные, страдающие. А мои печали в сравнении с их болью были лишь рябью на водной глади. «Все же я счастливый человек. Не исчезла, попала в мир, где... Где я могу что-то изменить, чем-то помочь. Особенно Ему.»
Очень часто я ощущала чужой взгляд. Иногда затылком, иногда, словно ушами, они тут же краснели, а по спине бежали мурашки, но это можно было списать на въедливый мороз. Солас приглядывался ко мне и не особо этого скрывал. Я же старалась избегать отступника, выигрывая время... Даже пару раз, завидев инородное свечение, плавно отступала в противоположную от него сторону. Ну не детский ли сад? Я откровенно боялась напортачить в нашем первом с ним разговоре. Боялась ляпнуть что-то не то, выглядеть слишком неуверенно, случайно вырыть себе могилу неудачным выражением. С каждым днём эмоциональная тяжесть постепенно покидала травмированную вереницей событий душу и я стала успокаиваться, анализировать происходящее, смотреть вперёд без лишних рыданий... Хотя каждую ночь слёзы вырывались, как и скулёж, бессильные беззвучные крики, которые резко обрывала чернота или бьющиеся в голове голоса, которые я не могла понять и которые... Меня откровенно пугали. Когда, после слез и приступов паники, которую я искренне пыталась скрыть от спящих по соседству людей, я все же засыпала, меня мгновенно роняло куда-то в странное бесформенное место. Я бесцельно бродила по нему, боясь трогать там хоть что-то и неизменно здороваясь со всем, что хоть на миг показалось мне живым. Вроде как это одно из правил Тени, в котором говорится о гостеприимстве, позитивном мышлении и осознании себя. Последнее я делала даже слишком хорошо, продолжая копаться в своей голове, эмоциях или просто летая среди зелёных брызгов, мутных, скрывающихся в темных углах силуэтов, перевёрнутых статуй, а вдали неизменно стоял размытый чёрный силуэт древнего города.
Развалины Скайхолда. Фундамент будущей Инквизиции. Место, где будут вершиться судьбы, но, пока мы не приведём крепость в порядок — никаких важных дел и не предвиделось. Что я знала об этом месте? Больше, чем большинство из тех, кто шёл сюда вместе со мной. Лучше меня это место знал лишь Солас. Впрочем, имея агентов и запуская вокруг целую паучью сеть, трудно оставаться не осведомлённым в большинстве вещей. А что уж говорить о древней эльфийской крепости, в которой он наверняка бывал, если не жил.
После долгой дороги все отдыхали. Первая ночь в Скайхолде прошла под открытым небом — люди не рискнули спать внутри неисследованного места. Но люди — не я. Хотя, несмотря на эльфийские уши, я и была человеком, но совсем другого толка. Собрав мешок важных вещей и свой любимый деревянный ящик, зажгла факел и побрела по грязным коридорам. Где-то что-то осыпалось, под ногами тоже невесть что — труха и обломки мебели. Но меня это не остановило. Я хотела в тихое и одинокое место и я там и оказалась. А не в палатку, к храпящим солдатам или в шатёр для готовки, раскинувшись на мешке с зерном и моча его слезами, просаливая будущий хлеб заранее. Я выбрала осесть в том самом месте, где всегда рисовал или пил чай Солас, не думаю, что до конца поняла, почему именно на этом варианте остановился мой выбор. Вероятно, дело было в том, что меня тянуло к эльфу. И ко всему, что было с ним хоть как-то связано. Ротонда в этом плане подходила идеально. Тут даже стояло подобие стола, поэтому ящик, в этот раз, был мне табуреткой. Я разложила плотную стопочку листов вокруг, тщательно вспоминая недостающие фрагменты сюжета. Но ничего нового не появилось, поэтому выплеснула на бумагу накопившиеся эмоции. «Потом сошью и будет мой тайный дневник» — решила, зажигая от факела ещё несколько оплавленных кривых свечей. Каждый день ходила к Жози и неизменно просила хоть штучку, она никогда не отказывала. Во время пути я особо не притрагивалась к письму, лишь перечитывала, добавляла отрывисто все что вспоминалось и узнавалось, и поспешно складывала листы в сухое место, чтобы снег не попал и не размазал все мои труды. Написав несколько предложений, добавила строчки песни, которую я, возможно, больше никогда не услышу, а после принялась рисовать. Любимое хобби давалось труднее, чем раньше, руки девушки, ловкие до лука, откровенно плохо обращались с пером. Сначала я грешила на себя, ведь перо и тушь не является привычным способом письма для дитя двадцать первого века... Но, в итоге, проблема оказалась именно в руках девушки. Сэра ведь была малограмотной, писала редко и с ошибками. Ее руки не приспособились к подобному труду, если он не заключался в рисовании чужих мягких мест и написания ругательств, вот тут она била рекорды. Я даже провела эксперимент, в котором смогла, не задумываясь ни на мгновение, вывести на листке идеальные округлости женской груди. Но теперь за неё была я. И сложности меня не пугали, а встроенное умение изображать определенные части тела стало мне странным подспорьем. Сейчас же я выводила портрет Инквизитора. Это произошло спонтанно, но первые штрихи легли хорошо, поэтому я решила не останавливаться. Ее характерный эльфийский профиль зачаровывал, заставляя мой взгляд постоянно возвращаться к округлому подбородку, ярким чуть пухлым губам, почти ровному переходу от носа к бровям и неширокому лбу. Лавеллан была слегка смазлива, без единого шрама на лице. С яркими светлыми глазами цвета слоновой кости, казавшиеся иногда почти кислотно-желтыми, и белыми, аки снег, длинными волосами, которые девушка убирала в хвост, косу или ходила с распущенными, не стыдясь своего внешнего вида. Хотя, было бы чего стыдиться. Слышала, это седина, появившаяся у неё после возвращения из конклава, сначала она ужасала девушку, но, в чёрном магазине проблему белых корней решили кардинально. За небольшую сумму, какую могла себе позволить Инквизиция, судя по всему. Девушке шёл тёмный валласлин, тонкий и изящный, будто изысканная вышивка, к несчастью, его контекст был в том, что она раб Митал. Эти завитушки, будто бы ветвистое дерево, удивительно подчёркивали ее хрупкость. Жаль, я не могла точно сказать, насколько она «эльфанутая», что, несомненно, огорчало. Хотя, если она спокойно общалась со всеми компаньонами, значит уровень долийских предрассудков в ее голове не так велик, как может показаться на первый взгляд. Если она с головой на плечах, то я могу и влюбиться, уши то у неё эльфийские уже есть. Да и ещё она маг! А это уже двойное попадание в мой типаж. Жаль, по моему с ней короткому диалогу ничего толком понять не удалось. Девушка спросила у меня о самочувствии, я любезно ответила зеркальным вопросом и мы неумело соврали, что все хорошо. И разошлись. Вот это я понимаю, общение.
— Пишешь письма Друзьям Рыжей Дженни? — Поинтересовался, выходя из темноты, Солас. Я бы, может быть, и испугалась, но от него исходил странный легкий свет, который не мог не остаться незамеченным в кромешной тьме коридоров. Как и типичное эльфийское мерцание глаз в темноте. Меня немного напрягало это «свечение», о котором в игре я ни разу и не слышала, в отличии от физиологической особенности сетчатки глаза. Это не было похоже на магию... Хотя, что я вообще знаю о магии? Совсем ничего, в сравнении с тем, как много я могу рассказать об истории или науке моего мира. И, будь это единственной странностью, я обязательно акцентировала на этом внимание, но, помимо света, меня роняло в Тень, будто по щелчку, я видела странные колыхания воздуха, предметов, слышала песни, которые не могла слышать, и в моей голове непрерывно шумели голоса, то незаметно, то навязчиво, отчего казалось, что я сошла с ума. А, ну и то, что я попала в другой мир, в чужое тело тоже было достаточным шоком, после которого внутренняя подсветка эльфа казалась мне чем-то едва ли не рядовым. Да и не он один светится. Инквизитор тоже, только выборочно. «Ночники ходячие...»
— Привет... Нет, веду дневник. — ответила я, прокашлявшись. Внутри завизжала маленькая девочка (на самом деле это был мой внутренний голос, он просто от неожиданности ошибся октавой): «Это наш первый разговор! Не упади в грязь лицом!» — это и правда был наш первый разговор, и волнение скрыть, казалось, было невозможно. Как и мигом покрасневшие щеки с ушами и вспотевшие ладошки. — А ты почему здесь?
— Мне стало интересно. — ответил он просто. Его голос пробирал до дрожи, приятный, мягкий, словно падение в пружинящее суфле. Особенно это его «интересно», которое осело глубоко внутри, извиваясь в душе и вызывая щекотку где-то в области желудка.
— Солас, скажи, это правда была... Ну, эльфийская сфера? — спросила я робко. Мысли отказывались собираться в стройный ряд, когда я смотрела в красивое лицо мужчины. Это походило на внезапное помешательство. Его присутствие ужасно влияло на организм, путались мысли, сердце быстро билось в груди, а руки и шея покрывались гусиной кожей. Непроизвольно прикусила губу, но, вспомнив, как это пошло и «Было в той ужасной книге про серость и извращенцев», тут же перестала это делать. Параллельно начала костерить себя за неудачную фразу. Хотя... Удивительно, что я не произнесла что-то более нелепое! Могла просто прошептать «Ужасный волк меня забери» и грохнуться в обморок.
Эльф чуть удивлённо глянул на меня. Видимо, не таких слов ожидал, или пытался расшифровать мою крайне любопытную реакцию на своё появление. Не знаю, что хуже. Да и я от себя не ожидала ни первого ни второго. Мозг просто родил первую попавшуюся идею и выплюнул наружу, а тело начало автоматически сигналить о своей заинтересованности в одной крайне притягательной персоне с хитрым взглядом, в аккуратно перештопанной скромной одежде и с восхитительным голосом.
— Да, я более чем уверен, что это эльфийский артефакт. — спокойно ответил отступник, убирая руки за спину. — Ты изменилась. — Констатировал он, не подавая лишних эмоций. Пламя от свечей озаряло его лицо тёплым светом, выделяя едва заметные веснушки и маленький шрам над темными бровями.
— Да. Нет. Может быть. — снова замявшись, ответила я, кажется, кого-то процитировав. И замолчала, сцепив пальцы и опустив взгляд на свои руки. Хотя, своими я их до сих пор не считала, они были.. Слишком тонкие, грубая кожа нуждалась в креме, форма ногтевой пластины не такая и эти маленькие шрамики непроизвольно хотелось стереть... Все чужое. — Я хотела попросить тебя о кое-чем.
— Слушаю. — все так же спокойно ответил эльф. А я едва не начала улыбаться от его краткого и мягкого голоса. Он зачаровывал меня, хотелось слышать его больше, утопая в притягательном тембре, так что...
— Ты бы не мог попытаться научить меня магии? — спросила я, поднимая до этого застывший на своих-не-своих руках взгляд и заглядывая эльфу в глаза. Серый смешивался с голубым, золотистые брызги отражений мерцали, завораживая. В свете свечей разговор с эльфом приобретал в моей голове оттенок романтики. Не хватало музыки, впрочем, мне не хотелось жаловаться. Даже проснуться сейчас казалось не так жалко, но я все ещё была здесь и, несомненно, ощущала себя даже слишком счастливо от этого факта.
— Но ты боялась магии. Избегала этой темы. Почему вдруг..? — закономерно спросил эльф, прищурившись. А я досадливо поморщилась. Да, Сэра боялась магии. И демонов. И Тень. Черт! Осознание собственной дурости отрезвило помутневшееся сознание и я даже вспомнила, что обычно люди дышат не только для того, чтобы говорить, но и чтобы жить. Как-то об этом неожиданно случилось позабыть и пропустить пару нужных вдохов.
Шум в голове, что до этого лишь досадливо зудел, не отвлекая, стал громче, болезненнее, отчего я застонала и схватилась за голову.
— Ты в порядке? — подрываясь и кладя руку мне на лоб, обеспокоено спросил отступник. Лёгкая вибрация прошлась от макушки до пят. Она бы напоминала музыку, если бы я могла услышать ее звучание в обратной перемотке. Боль, вызванную поднявшимся в голове шумом, как рукой сняло. Точнее, именно ей и сняло. Голоса отступили, обращаясь в кроткий шёпот. Ладонь Соласа была тёплой, хотя я до последнего не верила, что он действительно состоит из плоти и крови. Сам эльф оказался неприлично близко ко мне, отчего кончики моих ушей очень сильно заалели. Внутренне я была в полном смущении от этой неожиданной близости. «Ужасный Волк, грустный, одинокий, несущий боль глубоко в своём сердце, решающийся на страшное зло... Как же мне тебя было жалко, Древний Бог! Но мое сердце то зачем красть?» Я взяла чужую руку в свои, не удержавшись от того, чтобы коснуться эльфа, пальцы на краткий миг ощутили, как их щекочет едва заметным током, и произнесла удивительно хриплым голосом:
— Уже лучше, спасибо.
— Ты не Сэра. — ответил Волк, делая шаг назад. Не спрашивал, утверждал. Снова убрал руки за спину, смотрел внимательно. Хоть слова и резанули уши и заставили сердце часто биться, но я была готова к тому, что он может первым все понять и спросить. Или вторым, после Коула. Дух в этом плане оказался шустрее.
— Рада, что мне не пришлось долго скрывать это от тебя. — глядя в глаза отступника, ответила я. Могло прозвучать, будто я его передразниваю, хотя некую долю облегчения я действительно испытала. — Если, зная, что я — не она, ты не захочешь меня учить — не нужно. Хотя я бы все равно хотела послушать от тебя хотя бы про Тень. — нагло произнесла я, внутренне сжавшись.
— Почему ты не боишься, что я расскажу им о тебе? — прищурившись, спросил эльф. Хороший вопрос.
— Может я и не она, но часть ее знаний сохранились в моей голове. Я была бы в той же мере полезна Инквизиции, как и Сэра. Сомневаюсь, что столь маленький секрет о ее пропаже переплюнет тайны всех, кто окружает Лавеллан. А ведь тайны есть у всех, это невооруженным взглядом видно. Но, в любом случае, если тебе хочется рассказать им обо мне, то иди. Но тогда ты потеряешь удивительную возможность узнать что-то новое и невероятное. — я расплылась в улыбке, неотрывно глядя а глаза отступнику. Мне было что предложить эльфу и ему это определенно могло понравиться. «Если моя самореклама не прокатит, то всему конец! Сосредоточься и будь убедительнее» — кричал внутренний голос, вторя затесавшейся внутри панике.
— Вот как... Мне нужно обдумать твои слова. — эльф ненадолго замолчал, изучающим взглядом скользя по моему силуэту. Я же сделала самую жалостливую моську, на какую была способна и глядела на отступника в ответ. Наконец, он вздохнул, потёр переносицу кончиками пальцев и произнёс, — Хорошо, я попробую тебя чему-нибудь научить. Взамен, прошу, дабы не возникло еще больше проблем, веди себя как она. — произнёс эльф, поморщившись.— Лучше бы пока никому не понять, что она... Изменилась.
— Спасибо. — Выдохнула я, заметно ощутив, как стало легче дышать. — Но ты выглядишь слишком спокойно. Уже встречал подобных мне? — спрашиваю, вглядываюсь в лицо Древнего Бога. «Может поможет вернуть меня домой?»
— Боюсь, что мне остаются только теории. Но, если ты расскажешь все что знаешь — я буду более точен в своих выводах. — сосредоточенно произнёс он.
— Хорошо, я поделюсь с тобой тем, что другие могли видеть лишь во сне. Буквально. — ответила я, хитро улыбаясь, предвкушая рассказы о технологиях, о своём мире. И он поверит мне, может даже поймёт меня. Это было бы прекрасно.
— Тогда на этом закончим. Спокойной ночи... Сэра. — Солас бесшумно вышел, оставляя меня наедине со своими мыслями. Кажется, его голова заполнилась мыслями, вопросами и теориями, но он решил придержать их при себе. Мне же лучше. Повезло ещё, что он вообще не начал называть меня «оно» или какой-нибудь сущностью, остановившись на «Сэре».
Я тяжело выдохнула. Сердце быстро билось и не желало успокаиваться. Рядом с портретом Инквизитора появились чернильные очертания волка.
Новый день принёс мне уйму неожиданной работы. Кассандра, поутру, обходившая крепость, нашла мое сонное тело в спальном мешке и жестко попросила облазить все самые узкие щели крепости в поисках ценного и составить карту помещений. Последнее пришло ей в голову, когда она увидела мои рисунки, небрежно разбросанные по столу.
— Какой странный шифр... — Пробормотала она, заметив текст.
— Как-то мы с друзьями Рыжей Дженни придумали его для одного забавного дела, другие уже, наверное, позабыли его. — спокойно соврала я, зевая и потягиваясь. — Вот решила попробовать написать с его помощью книжку, только не как Вариковские, они сложные. — я говорила медленнее, чем надо, подбирая слова попроще и реалистичнее собирая предложения в стройный ряд.
— Но ее никто не сможет прочитать. — Справедливо заметила Искательница.
— Ну да. — ответила я, поднимаясь. Кассандру, наверное, не устраивал мой ответ, поэтому я, скрепя сердцем, добавила, — Не переживай, скоро Варрик напишет новую книжку и ты сможешь почитать все эти пошлые штуки, которые так любишь.
— Не знаю, откуда у тебя такая информация, но, в твоих интересах ее не разглашать! — злобно ответила она и, грозно пыхтя, вышла. Наверное, нужно было ответить по-другому.
Позавтракав мерзкой кашей и запив ещё более мерзким чаем в компании серьёзного Блэкволла и шайки Железного Быка, я размяла конечности и полезла исследовать каждый уголок крепости. Темные и грязные помещения сначала пугали редкими крысами и странными тенями, от которых воздух становился каким-то кисельным, но вскоре я привыкла и стала вытаскивать на свет божий всякого рода книги, чудом уцелевшие картины, посуду. Нашла доспехи, прогнившие скатерти, которые можно было бы пустить в топку на обогрев. Факелы, красивые осколки статуй, ящики и прочие мало полезные вещи волокла следом. Нашла даже план здания, который криво перерисовала и отдала Кассандре. Она поворчала, что он выглядит ужасно, поэтому я была вынуждена отдать и сам оригинал. После пришлось быстро бежать. Вслед мне доносились ругательства по принципу Андрасте плюс матерное слово, Создатель плюс паховая область и все в таком роде.
Притворятся Сэрой оказалось не очень сложно. По крайней мере воровать с кухни неожиданно стало моим любимым делом. Желудок все время хотел пищи, а то, чем нас кормили, было откровенным ужасом, поэтому я цепко таскала самое вкусное. То, что должно было достаться Инквизитору, видимо. В здании таверны для меня выделили комнатку, в которую я утаскивала то, что было не нужно Инквизиции, по моему скромному мнению, конечно. Обломки статуй, некоторые пыльные книги, ковры и мелкие безделушки, бутылки, битая посуда. Выходило довольно уютно. На третий день пребывания в Скайхолде обнаружила письмо от тех самых друзей Рыжей Дженни. Оно мило лежало на столе, пронзённое стрелой. Я особо не вчитываясь в эти местные, хоть и почему-то понятные, но очень уж безграмотные письмена и почти сразу отдала их Лелиане. Как общаться с этими «друзьями» я не знала. Память этого тела молчала.
— Можешь сходить на охоту? — Спросил меня Каллен, когда я проходила мимо него по своим эльфийским делам. А, я вроде как хотела посмотреть на живого нага и, по возможности, затащить его в свою комнату, чтобы он стал моим другом. Кудряшка в мои планы не входил, но поговорить с этим красавчиком у меня зудело ещё с первых дней в этом мире, так что я целиком и полностью обратила на него своё драгоценное внимание.
Каллену шли доспехи и накидка, а волосы, и правда, были словно из рекламы шампуней. Или лапши быстрого приготовления. Красивый мужик. Я как-то заводила с ним роман... Испытывая умиление к этому его переключению от жесткого вояки к нежному цветочку с тонкой душевной организацией. Но все не то, конечно. Все не Солас. Возможно, дело в том, что в конце у нас с ним была свадьба, мабари и намеки на счастливую стабильность. «Вот, если бы он в конце разбил мне сердце... Так, о чем это я?»
— Только если за кошельками богачей. Но таких в горах не водится. — ответила я, наклоняя голову. — Припасы иссякают?
— В Скайхолд приходит много людей, но поставки ещё не налажены, поэтому продовольствия не хватает. Все ужасно заняты. — мужчина потёр переносицу. — Ты лучшая лучница здесь, твоя помощь была бы как раз кстати. Да и, вижу, ты свободна.
— Хорошо, капитан, я схожу, попробую кого-нибудь подстрелить. — ответила я, подмигнув мужчине и расплываясь в дурашливой улыбке, как это могла бы сделать Сэра, а внутри переживала, неуверенная в том, что у меня хоть во что-то получится попасть из лука. Но попробовать стоило, поэтому я вернулась в свою комнатку и схватила оружие Сэры. Легкий, тёплый, чуть сверкающий изнутри лук казался мне едва ли не родным. Шёпот в голове стал громче, стоило сосредоточиться на привычном телу оружии. Это было очень необычно.
«Может, это тело все помнит?» — подумала я, вешая на спину увесистый колчан со стрелами. Захватила тёплую накидку и переобулась в зимние сапоги. Одежды у меня как таковой не было, и это начинало превращаться в проблему.
У главного входа с Скайхолд стоял Солас. Он кого-то ждал. Как оказалось — меня.
— Пойдём. — кивнул он, как только я поравнялась с эльфом. Мои щёки слегка покраснели, а сердце стало биться чуть чаще. Вторую встречу с Богом организм переживал полегче.
— Ты за мной следишь или тоже будешь охотиться? — удивлённо спросила я, поглядывая на отступника. Солнце красиво падало на его кожу, отчего та словно мерцала.
— Здесь почти не на что охотиться, Сэра. — спокойно ответил он. — Но и не найдётся тех, кто сможет нас услышать.
Я лишь кивнула. Значит, следил. Мы вышли за пределы крепости и пошли по протоптанному снегу. Ветер ласково гладил кожу, путая ужасно подстриженные волосы. Я планировала их отращивать и убирать в хвост — эта нынешняя прическа меня откровенно бесила.
— Сэра, ты ведь дух? — неожиданно начал Солас, вырывая меня из мыслей.
— Не думаю, — ответила я. — Хотя, если учесть, что я в чужом теле...
— Но маги не чувствуют, что ты заняла его. — ответил Солас. — Ты словно вросла в ее душу.
— А ты чувствуешь? Почему они не замечают этого? Видел такое когда-нибудь раньше?
— Не уверен, что видел подобное хоть когда-либо. Я отступник и эксперт по Тени, поэтому могу замечать больше, чем обычные маги, но знать обо всем, даже в рамках одной темы, практически невозможно. — ответил он, чуть улыбнувшись. Солас любил вопросы.
— Сейчас все маги — отступники. Ты говоришь, что «они не чувствуют», но, как именно почувствовал ты? «Почему» ты худо-бедно объяснил. — задала я вопрос, примерно понимая, какой ответ на него — верный.
— Хороший вопрос. В своих путешествиях по Тени я увидел очень странного духа. Он сиял, как никакой дух не мог. Это было так завораживающе и ново, что я не мог не заинтересоваться. Но он не слышал меня. Не видел. Словно был не в Тени, а где-то меж ее слоев. Когда я проснулся, там, где был этот дух, сидела ты. Связанные, словно пуповиной, одна там — другая здесь. Но нужно было убедиться. Поэтому я начал приглядывать за тобой. Дух исчез, но ты стала сиять. И мои размышления, как оказалось, были верны. Расскажи, что ты помнишь? — он снова чуть улыбнулся, будто подбадривая, отчего на душе стало тепло, а в мыслях путано.
— Я... Ты мне скорее всего не поверишь. — я осеклась, поняв, какую глупость сказала и тут же исправилась, — Нет, не так, думаю, ты едва ли не единственный, кто действительно может поверить.
— Почему ты так в этом уверена? — спросил маг, опираясь на посох. Старый, чуть дрожащий, будто желе, там, где руки эльфа касались его.
Мне было нечем крыть, говорить о том, что я знаю кто он — самоубийство. А сетовать на Тень... Это его привычка все списывать на неё.
— Я это чувствую. И знания, что мне остались, это подтверждают. — наконец, выдохнула я. Лук задрожал, порыв воздуха рвано ударил по небу. Механически, совсем не понимая как, я выхватила стрелу, натянула тетиву и выстрелила вверх. Звук падения чего-то крупного вернул меня в реальность. Я обеспокоено прошла по глубокому снегу вперёд, пока не обнаружила мертвую, подстреленную моей же стрелой, птицу. Она была крупной, с невнятным чёрным оперением. «Я стала убийцей! — запоздало мелькнула довольно болезненная мысль — В жизни не убивала никого больше комара...» — меня словно прибило к месту. Стало трудно дышать. Птичку было очень жалко.
— Лелиана больше никогда не пустит тебя охотиться. Ты подстрелила ее ворона. — сухо констатировал эльф, наклоняясь и забирая с лапки птицы небольшую записку. Я тихо ойкнула.
— Я это не контролировала... На самом деле я никогда не умела стрелять. — оправдывалась, запоздала понимая, что говорю лишнее. Глаза наполнились слезами.
— В прошлой жизни? Ты ее помнишь? Ты плачешь? — тут же поймал меня на словах отступник и удивлённо посмотрел на мое бледное лицо. Глаза намокли от подступивших слез.
— Да, я ее помню. Просто никогда не убивала, вот и растерялась. — растерянно пробормотала, стирая все льющиеся и льющиеся слёзы.
— Значит... Откуда ты? Кем была? Что с тобой случилось? — спросил эльф, ведя меня вперёд и с беспокойством за мое моральное состояние поглядывая в глаза.
— Я родилась в небольшом городе... — я тут же замялась.
— И как он называется?
— Не думаю, что название тебе что-либо скажет. — грустно улыбнулась я. Было смешно это говорить Древнему Богу, который при допросе о месте жительства назвал давно исчезнувшую с карт деревню. — Я жила в большой семье, в мире и согласии. Вокруг не было войн, а те, что и были, находились очень далеко. Каждый занимался тем, что любил, прошлые поколения отдавали себя богу, а последние — науке.
— Какое спокойное место. Я бы хотел его посетить. — то-ли пытаясь меня успокоить, то ли действительно заинтересовавшись описанным мной местом, произнёс эльф.
— Там, откуда я родом, свои проблемы и трудности. Свои болезни, свои знания. У нас нет ни храмовников ни магов. Там нет эльфов, гномов и косситов.
— Там, откуда ты, есть только люди? Это... Не этот мир, да? — Наконец догадался эльф.
— Да. — выдохнула я.
— Но почему ты так спокойно отнеслась к новой жизни? Проснуться в теле совершенно ином, нежели раньше, в страшном опасном мире не было для тебя жутким?
— Я и не говорила, что отнеслась к этому спокойно, но кое-что мне помогло. — Мои вечерние приступы истерик утихли лишь с прибытием в Скайхолд, и то, зачастую меня, стоило увидеть отблеск чего-то похожего на прошлый мир, бросало в слёзы. — Я же говорила, с перемещением в это тело мне остались и некоторые воспоминания и знания Сэры. Но и без этого, там, где я жила, про вас ходят легенды. Люди придумывают истории, пишут книги, снимают фильмы... Ох, ты ведь даже не знаешь, что это такое. — выдохнула я.
— Ты можешь рассказать об этом, Сэра. Хотя, наверное, стоит называть тебя твоим именем, а не ее, хотя-бы в личном разговоре.
— Нет, пусть останется это. Я — Сэра. Мне нужно свыкнуться с этим именем. Я могу рассказать о фильмах, телефонах, о самолетах. О вере и истории. Это, наверное, будет похоже на блуждания по Тени, все субъективно и размыто. — Сажусь на крупный камень, нагретый солнцем. Солас делает так же, присаживаясь на валун напротив, лишь стряхнув с него снег перед этим.
— Ты уже ходила по Тени? Удивительно. Значит, я бы мог предложить альтернативу рассказу, — произнёс он, и мое сознание тут же поплыло, едва уловив сладкий, словно патока, поток магии.