***
Согревшись у костра, решила сделать важное дело, поддержать друга, поэтому пошла искать Варрика. Тот нашёлся у своей палатки, сидящим на большом камне и смотрящим на небо. Я тихо опустилась рядом. — Я тебе рассказывал когда-нибудь о временах, когда Хоук шёл первым номером в чёрном списке Торговой гильдии? — Спустя долгие минуты тишины подал голос гном, не отрывая взгляда от неба. Мужчина выглядел подавленно и печально. — Дядя Хоука вложился в начинание с парой гильдейцев. Они собирали деньги с людей, чтобы наладить поставки блуждающих холмов из Андерфелса. Это вроде как деликатес. — Варрик нахмурил брови и тяжело вздохнул, перед тем как посмотреть на меня полными печали глазами и продолжил неторопливо говорить. — И вот им привезли эти странные продукты... Живыми. Один из них оправдал своё название и убрел куда-то посреди ночи. — Гном смолк, закрывая глаза и опустив голову. Внутри меня сжался комок боли, но я решила быть сильной и не выказывать лишних эмоций. В игре я не убивала Хоука. Ни разу. И историю я эту слыхала в первый раз. — Продолжай. Мне очень интересно, что было дальше. — Почти бодро попросила я. Варрик поднял голову и чуть потеплевшим взглядом посмотрел на меня. — Гильдия... Отследила поставки, нашла дядюшку, но тот, как всегда, уже увяз в долгах по самую макушку. Так что вместо дяди гильдейцы занялись самим Хоуком. — Варрик тепло улыбнулся и потёр руки. — Однажды ночью они прислали в Хоуково поместье местных парней из Хартии. Пятерых здоровых пылеглотов, вооруженных до зубов. Только они собрались выбить дверь, как Хоук открывает ее и любезно предлагает войти. Лиандра — мать Хоука — принесла им чаю и завела светскую беседу на два часа. — Гном снова стал смотреть на небо, только теперь без былой тоски во взгляде. — Они вышли из дома как в тумане. Вообще не понимая, что произошло. И больше мы их не видели. Так уж Хоук... Действовал на людей. Давно хотел рассказать эту историю. Спасибо. — Потупился мужчина. В ответ я лишь обняла его, отчего тот тихо выдохнул. — Дерьмо... — Надрывно пробормотал гном и ненадолго затих. Мы сидели в обнимку, как два хороших друга, переживающих общую печаль. Наконец, разомкнув объятья, Варрик спрыгнул с камня и обернулся на меня, кивая в сторону центра лагеря. Напускная бодрость казалась инородной, но, возможно, только так гном мог остановить себя от очередного круга печали. — Не знаю как ты, Лютик, но я замёрз, пойдём к костру. — Пойдём. У костра сидела Инквизитор и задумчиво держала в руках ножницы. В стороне от неё тихо болтала кучка солдат и закипала каша в большом чёрном чугунке. Она пахла как и утренняя, так что я совсем не питала надежд на вкусный ужин. Варрик опустился на деревянную скамью и задумчиво посмотрел на Лавеллан. Глаза девушки ярко сверкали, отражая пламя, а валласлин казался ещё более чёрным, чем обычно. — Прости. Я знаю, что Хоук был твоим другом. Представляю, каково тебе. — Выдохнула эльфийка и потупила взгляд. Ее пальцы с силой обхватили ножницы и девушка начала царапать по металлу ногтями, будто хотела что-то расковырять. «Наверное, нервное» — подумала я. Варрик внимательно посмотрел на Инквизитора и задумчиво ответил: — Просто... Один раз. Хотя бы один разок Хоук мог бы не приносить себя в жертву. Хоть бы раз... По возвращению в Скайхолд мне надо будет написать пару писем, Карверу надо новость сообщить. Инквизитор кивнула. Воцарилось неловкое молчание. Долго оно не продлилось, потому что к нам подошел Дориан. Правда, он был немногословен и довольно сдержан. Хотелось списать его состояние на сосредоточенность – мужчина быстро забрал себе ножницы и начал беззастенчиво отстригать «лишние» волосы Инквизитора. Те целыми прядками падали на песок и камни. Тут же появилась Вивьен со своими едкими комментариями на тему мага-цирюльника и Железный Бык, потерянный, но пытающийся выглядеть бодро и смело. Незаметно начались неловкие расспросы про Тень, на которые сбежались все солдаты, которые только могли, чтобы подслушать наш разговор. Инквизитор быстро свернула тему, объяснив, что все ещё не отошла от вчерашнего, я согласилась с девушкой, порекомендовав не расспрашивать об этом Коула и сильно не надумывать себе страшных картинок — это будет недостаточно жутко. После взяла пару порций горячей каши и пошла на «свет». Мой тёплый свет ушёл за пределы лагеря и, прислонившись спиной к камню, сидел, изучая пустынный пейзаж. — Это тебе. — Присев рядом, передала я миску отступнику и тот, удивлённо на меня посмотрев, аккуратно принял посуду. На плечи упало что-то тяжелое — он накрыл меня своим тёплым плащом, в который ещё днём заботливая Кассандра предложила эльфу укутаться, чтобы спастись от вездесущего солнца. Я ещё тогда удивилась, почему эльф принял плащ, а не любезно отказался от него, как он всегда отказывался от всего, что бы ему не предлагали. За исключением того, что давала ему я, конечно. — У тебя есть удивительный талант находить людей, Сэра. — Это совсем не так. Почему ты ушёл сюда? — Спросила я. Мой талант по поиску людей по-прежнему ограничивался лишь сверкающим Эльфийским Богом и такой же сверкающей рукой Инквизитора, но рассказывать об этом я все ещё не спешила. — Захотелось избежать закономерных расспросов. Кажется, тебе тоже? — Спросил отступник. — Я пока не готова говорить с ними об этом опыте. — Покачала головой я и подвинулась поближе к эльфу. Тот понятливо кивнул. Ели мы в тишине, неторопливо и спокойно. Когда закончила, отложила тарелку и начала тихо напевать песню, а Солас прикрыл глаза и внимательно слушал. Пока мужчина бездействовал, наслаждаясь моментом, взяла его за тёплую руку, отстранённо отмечая, как то ускоряется, то замедляется его пульс. Голос Сэры чутко передавал слова и интонации давно знакомой песни, а звездное небо, казалось, мерцало в такт чужой этому миру мелодии....Your faith was strong But you needed proof You saw her bathing On the roof Her beauty and the Moonlight overthrew you She tied you to a kitchen chair She broke your throne And she cut your hair And from your lips She drew the Hallelujah Hallelujah, Hallelujah Hallelujah, Hallelujah...
Когда я допевала последние куплеты, лицо эльфа показалось мне особенно печальным, померещилось, что он понял, без перевода понял эту песню. И она, наверняка, ему понравилась. По-грустному понравилась. Шум солдат на периферии, который так или иначе нарушал покой, к завершению песни совсем стих и люди с любопытством поглядывали в мою сторону. — С каждым днём у тебя все больше и больше поклонников, солнце. — Обернувшись назад, задумчиво произнёс эльф. Его пульс был ускорен. Волнуется? Ими? Мной? Этой ночью? Или всем сразу? — У меня большой ассортимент песен разного толка, если мои новые фанаты не попросят перевод, то я могу спеть и не такое. — Я говорил не только об этом. — Но тебе не любопытно, о чем я пела? — Чуть смутившись, спросила я, желая перевести тему. Я ведь не просто так выбрала именно эту композицию. — Кажется, в этот раз я понял даже больше, чем всё. — Ответил отступник, прикрыв веки и чуть улыбнувшись. Позже он проводил меня до моей палатки и пожелал сладких снов. Ночью я спала крепко, обернувшись в грубое одеяло и прижимая к груди мягкий, пахнущий травами, плащ Соласа.***
Следующее утро прошло под лозунгом «Дориан всех достал». Нет, конечно, не всех. Но Соласа и меня уж точно. И все потому что я не очень хорошо себя чувствовала и не была готова к прослушиванию новой лекции на тему магии и эльфийского языка. Поэтому тихо ехала за отступником и иногда вливала в себя отвар из трав, чтобы быстрее прийти в себя. Ночь действительно была холодной, моментально вызывав первые признаки простуды. Все началось с предсказуемого. Со слов о Тени. Это волновало многих, так-что ожидать других слов не представлялось возможным даже в мыслях. — Подумать только, ты был в Тени. Физически. — Павус, на своей гордой лошадке приблизился к серой галле Соласа и дружелюбно ему улыбнулся. Сзади на нас поглядывали другие заинтересованные в истории сопартийцы и несколько солдат. Кто со страхом, кто с волнением. Я специально оглядела их осуждающим взглядом и покачала головой. — Думаешь, этим достижением можно гордиться? — Вскинул брови эльф, поворачиваясь корпусом к магу. Я зябко повела плечами, сильнее укутываясь в плащ эльфа и прикрыла глаза, доверяя своей подружке-галле везти меня куда она захочет. — Все-таки это второй случай в истории, Солас. Шутка ли. — Заметил маг. Я непроизвольно фыркнула. — В человеческой истории. — Холодно отрезал эльф. — Да уж, Тень для нас, людей, по-прежнему тайна за семью печатями. И всегда ею будет. — Вздохнул мужчина, вроде бы унимаясь. — Может, это и к лучшему. — Закончил диалог эльф. Ненадолго воцарилось молчание. Но Тевинтерец решил, что молчать слишком скучно. — Не хочешь себе слуг-духов, Солас? Ты бы легко их подчинил. — Вновь подал голос некромант. Мне хотелось покрутить пальцем у виска, демонстрируя своё отношение к этому, но сдержалась. — Нет. Это живые и разумные существа. Привязывать их против воли — дурно. — Ещё более холодно, чем до этого, ответил эльф. — Да много ли у них воли? Это же бесформенные сгустки Тени. — Продолжил Дориан. Я вскинула голову, морщась от слепящего солнца пустыни и отчаянно захотела одернуть дурака, необдуманно ляпнувшего такую чушь. Солас лишь скептично хмыкнул. Но маг вскинул руки и убежденно продолжил, видимо решив, что лёд тронулся. Я же решила, что тронулся Дориан. — Нет ничего плохого в том, чтобы пристроить их к делу. У меня на родине маги обычно хорошо с ними обращаются. — А если у них проявится магический дар, то их отпускают? — Все же спросила я, заставляя парочку обернуться назад. Дориан смотрел на меня недоуменно, а Солас обеспокоено. Утром, когда я ватной тенью самой себя пришла к костру за завтраком, отступник ненавязчиво кружил вокруг, поглядывая на меня с лёгким волнением и во всем всячески помогал. Тетрас даже пошутил что-то по этому поводу, но я не расслышала. — Что? У духов не бывает магического дара, Сэра. — Как ребёнку, объяснил мне Павус. — А, извини. Я думала, ты о рабах. — Ответила я. Солас едва заметно улыбнулся и перевёл взгляд на обескураженного Тевинтерца. Тот такой шпильки от меня явно не ожидал. Но мне было достаточно плохо, чтобы беситься по любому поводу, а ведь мы ещё не были в море, где мое состояние ухудшится ещё сильней. Там меня вообще трогать не стоит. Убью. — Дориан, я удивлен, что ты не практикуешь магию крови. Разве она не популярна в Тевинтере? — «Мирно» перевёл тему Солас. — Странно, что ты не распеваешь песни, танцуя голышом под луной. Я поражен. — Ответил маг, поморщившись и желая, наконец, закончить этот нелепый диалог, который сам и начал. — Тевинтерские представления об эльфах как всегда точны и познавательны. — Пренебрежительно фыркнул эльф. — Эх. А так хотелось посмотреть, как от твоей песни цветочки на полянке расцветают... — Притворно вздохнул Дориан и ускакал в закат. Буквально. Пустыня, к вечеру, сменилась нормальной дорогой, в которой не утопали колёса карет и копыта животных и наш темп значительно возрос. Когда уже темнело, разбили очередной лагерь. Походная жизнь начинала надоедать. Тем же вечером, у одного из костров, где я тихо и мирно сидела, случилось странное. Что-то ударилось, с внутренней стороны, о ткань шатра Командира Каллена и упало. Я поднялась, неуверенно подходя к чужеродному объекту. Потянула руку вниз — в щели между землей и тканью валялась знакомая мне шкатулка. Хотела уже было взять ее, как человек, находящийся внутри, с шумом поднял ее и с силой опустил на что-то деревянное. Предположу, что стол. Подойдя ко входу, ненадолго замерла, взвешивая, надо ли мне вообще заходить или нет. Беспокойство побежало. Обозначив своё присутствие, спросила, можно ли войти. В ответ послышалось что-то неуверенное. Я расцепила веревку, закрывающую проход, и скользнула внутрь. У Каллена были неплохие апартаменты. Со столом, почти нормальной кроватью, свечами и манекеном для брони, на котором она аккуратно висела. Мужчина выглядел дурно, бледно, его лицо слегка осунулось, отчего под глазами стали еще заметнее видны чёрные круги, в глазах лопнуло несколько капилляров, даже волосы казались не такими золотыми, как прежде. Хотя было трудно игнорировать мускулистое мужское тело, оголенное по пояс, его наличие не сглаживало общее впечатление. Кажется, Каллен забыл о своём внешнем виде, иначе уже начал бы стеснительно извиняться передо мной за непристойный образ и судорожно одеваться. Я тоже представляла из себя не самое лучшее зрелище — дорога измотала и без того уставший больной организм, так что мы стоили друг-друга. Правда, я хотя-бы была одета. — Ты как? — Спросила, опуская взгляд на ту самую шкатулку юного наркомана, которую мужчина предприимчиво взял с собой и искушался день за днём. — Я не предполагал, что это будет так мешать. — Стараясь делать лицо помужественнее, ответил командир. Мужественное лицо у него вышло из ряда вон плохо. Днём ещё не было так заметно, но сейчас болезненность вида Каллена очень легко бросалась в глаза. — Понимаю. — Выдохнула, не зная, что ещё сказать. Было неловко и грустно. — Мои обещания ничего не стоят, если я не могу их выполнить. — Раздосадовано пробормотал мужчина и тяжело вздохнул. — Ты как-то интересовалась, что произошло в ферелденском Кругу. Так вот, в магов вселились демоны. Храмовников — моих друзей — перебили. — Между бровями легла глубокая морщинка, а глаза потускнели, словно, на мгновение, Каллен оказался совсем не здесь. А там, далеко в своих воспоминаниях. И я хорошо знала, какие образы мелькали раз за разом в этой веренице прошлого. — Меня пытали. Они хотели помутить мой разум, и я... Как, после такого, можно остаться прежним человеком? Но я все равно хотел служить. Меня послали в Крикволл. Я доверился рыцарю-командору, и что же? — Ее страх перед магами привёл всех к безумию. — Тихо ответила я, хотя, вероятно, это был риторический вопрос. — Круг Крикволла пал. Мирные жители погибали на улицах. Теперь ты понимаешь, — Устало пробормотал мужчина. — Понимаешь, почему я не хочу иметь к «этому» никакого отношения. — Ещё тише добавил Каллен. — Конечно я понимаю... — Попыталась я успокоить одну из ключевых персон Инквизиции. Его уход мог очень сильно повлиять на будущее, а я этого не хотела. Пока что все должно быть прямо по курсу, без сюрпризов, к которым я ещё не готова. — Не надо. Теперь ты имеешь полное право сомневаться во мне. — Резко оборвал меня мужчина. — Я думал, что так будет лучше, что я снова стану сам себе хозяином. Но эти мысли не покидают меня. — Он начал расхаживать взад-вперёд, сверкая своим обнаженным торсом. — Сколько жизней зависит от того, справимся ли мы? Я принял присягу... Я не могу быть менее полезен Инквизиции, чем был в Церкви. — Распалялся он, сжимая руки в кулаки. — Я должен принимать его. Должен принимать... Резкий удар — Каллен почти проломил дыру в деревянном столе. Его лицо исказила ненависть к себе, брезгливость и отчаяние. — Дело здесь не только в Инквизиции. Хочешь ли этого ты сам? — Спокойно спросила я, убирая руки за спину и подходя ближе к Розерфорду. Тот тяжело вздохнул. — Нет. Но воспоминания уже давно преследуют меня. Если станет хуже, я просто не вынесу... — Не скрывая ничего, ответил он. Я положила руку на его голое плечо, сжимая своей, ледяной. Озноб прокатился по спине, но я проигнорировала это мерзкое ощущение, сосредоточившись на коротком ответе. — Ты. Все. Выдержишь. Каллен выдохнул, отворачиваясь и устало бормоча, словно самому себе: — Ладно. Мы постояли в полной тишине ещё минуту, а после я пожелала мужчине сладких снов и вышла на улицу. У костра, в некотором напряжении, сидел Солас. Он поднялся, лишь заметил меня, и приблизился. — Тебе следует отдыхать, а не... Болтаться по шатрам храмовников. — Раздраженно произнёс эльф. — Бывших храмовников, Солас. Это было нужно, поверь мне. — Мягко ответила я, заглядывая в глаза отступнику. Выражения лица Соласа смягчилось, голос снова стал мягким. — Если так, то хорошо. Я приготовил для тебя настойку. Поешь и выпей ее, пожалуйста. — Словно ребёнку, чуть раздраженно, начал распаляться эльф и протянул мне маленькую стеклянную колбу. Я поблагодарила отступника но, отказавшись от еды, выпила содержимое так и легла спать. Сон был бессвязным, не как обычно, мутным и мерзким. Следующим утром, зато, я была, как новенькая.***
В корабль погружалась без стонов ужаса. Удивительно, но в этот раз, будто желая отплатить добротой на мою доброту, Каллен достал для меня очень хорошее лекарство от морской болезни и даже внимательно и подробно рассказал, когда и как его следует принимать. Я благодарно приняла подарок, а после слушала забавные шутки Дориана о том, что вскоре все мужчины Инквизиции падут к моим ногам и ему никто не достанется. Солас абстрагировался куда-то в себя, иногда расспрашивая Варрика о гномах и играя с Железным Быком в карты. Коул поделился, между делом, что Солас испытывает: «Щемит, не со мной, залезает в сердца, таит что-то, знает больше чем говорит, но, что говорит, говорит не тем» — там были ещё слова, которые я, с удивлением перевела в одно, емкое. Ревность. Солас ревновал. И это, судя по всему, для него самого было большим сюрпризом. Каюты у каждого были одноместные, так что ворваться к эльфу посреди ночи и остаться там до утра было не вариантом. А днём он был занят. Сначала гномами, потом Инквизитором, а после и остальными членами команды. Особенно тщательно остановился на Коуле, когда понял, что другие «живые» его доводят до ручки. Ну, или когда эти другие живые окончательно устали от острого критичного юмора отступника. Все это я замечала как-то отстранённо, потому что нашла для себя самое удивительное занятие из всех, что были возможны на корабле. Я помогала Кассандре писать книгу. Все началось с того, что я случайно забрела в ее кабину и обнаружила девушку за столом, напряжённо держащей перо в руках. Слово за слово и вот я уже помогала подруге, моей второй, между прочем, после галлы, подбирать подходящие фразы и составлять «певучие» предложения. Мы ругались до хрипоты и битых подсвечников, отчего Варрик иногда заглядывал к нам с немым вопросом и тут же ускользал, понимая, что лучше демонов не трогать. Часто я сидела и долго перебирала все возможные синонимы к словам, пока Касс не выбирала подходящее для книги. Пару раз дискутировала на тему Эльфийских богов, предлагала вплести какую-нибудь романтику и символизм, цитировала писателей из своего мира и даже пару раз пела ей песни, подходящие по настроению, которое хотела бы передать с помощью слов. В общем, если этот текст дать Варрику на проверку и редакцию, из него могло бы что-то выйти. Кассандра, правда, так не думала, порываясь разорвать наши труды и придать их морю. Одну ночь пережив с рукописями под подушкой, чтобы девушка смогла получше все обдумать, получила благодарность и уверенное желание Кассандры позже продолжить заниматься доработкой рукописи. Варрик ненавязчиво попросил у меня пару уроков по тому, как же находить общий язык с Искательницей, на что я ответила, это это великая тайна. Не говорить же ему, что я понятия не имею, как это работает. Когда мы вышли с корабля, Кассандра выглядела прекрасно и часто улыбалась. Я тоже была счастлива, потому что запас лекарства подошел к концу и дальнейшие странствия вплавь кончились бы плохо. Для всех, уж я бы постаралась. Каллен, после изоляции с нами, быстро скомандовал солдатам направляться с Скайхолд, а Вивьен предложила верхушке Инквизиции переночевать одну ночь в особняке ее старого друга. Ей больше всех хотелось поскорее насладиться «цивилизацией» и Лавеллан была только за то, чтобы поспать не на жесткой койке или земле, а на нормальной постели. Правда, стоило нам разместиться в шикарном доме, достойном приема самого короля, в стекло стала биться ворона. Поднялся шум, Инквизитор открыла створки, пропуская внутрь чёрное создание, сняла с лапки птицы записку и долго говорила с Быком. Тот кивал, как и его немногочисленные наемные ребята. После чего, эльфийка все же поделилась, что же случилось и стала вызывать добровольцев, чтобы отправиться с ней на Штормовой берег, встречать Кунари с хлебом и солью. Я любезно отказалась от нового заплыва по морю и, раньше всех других, отправилась спать. Улеглась на мягкую перину, пахнущую богатой жизнью и маками, и отключилась, не успев даже толком насладиться этим чудесным моментом. На следующее утро Инквизитор, Быки, Дориан, Коул и Вивьен с пятеркой солдат сели на корабль и поплыли на важную встречу. Коул, послушав мой рассказ, как все может обернуться, серьезно пообещал, что постарается достучаться до Быка. Мы же, возглавляемые Калленом, двинулись в Скайхолд. Отдыхать от всех этих путешествий.