***
Важно быть кому-то нужным. Зачастую не каждый осознает эту элементарную истину, но она верна, как куранты на Красной площади. Чем дальше в дебри, чем сильнее Космос задумывался об этом; особенно если ситуация касалась того, что происходит в офисе на Цветном. Но в нынешних условиях он искренне пытался не нагружать себя злободневной темой, помня, что лишняя ответственность за общее дело несёт более ощутимые риски, нежели те, которыми Космос располагал. Однако выход из тупика неминуемо должен просматриваться, иначе грош цена тому факту, что когда-то Кос подтолкнул друзей выбрать схожие пути. Он признавал, что меньше, чем за четыре года, вектор влияния сместился в сторону более приспособленного, гибкого и рационального, но не спорил с главенством Белого. Были причины не мешать другу. Космос не останавливался на них, не терзая себя несуществующим раскаянием. Попа звать рано, а ради близких Кос извечно готов рвать и метать. И не столь важно, какие методы для достижения цели он использует. Холмогоров разберётся с тем, на каких виражах ответит за собственные поступки. А, может, и не ответит. Закон бумеранга не всегда срабатывал, а жизнь подкидывает не только чёрные или белые полотна. В конце концов, Муха получил то, на что упорно нарывался. Не на тех напал. Но не об этом помышлял Космос Юрьевич, спешно передвигаясь по заснеженному переулку. И без того есть отличный шанс сбить затылком воробушка из-за низких деревьев, чтобы Кос, забывая о времени, занимался самокопанием. На сегодня у него другой план и иное окружение рядом. Своё, не имеющее аналогов. Алмазные девчонки, которые всегда его ждали. И которые его любят. Они нужны ему, а он нужен им. Уже больше шести лет Космос не видел перед собой никого, кроме Лизы, не представляя, что её законное место могла занять другая. Поэтому хочет быть постоянно рядом, даже когда она занята своими начинаниями. Но обычно Лиза поддаётся ему, подтверждая гипотезу, что они — помешанные друг на друге, но никого это ни капельки не смущает. И Арька — самое лучшее, что получилось из союза космического раздолбая и неугомонной заразы. Аря появилась на свет, и круг замкнулся, не позволяя Космосу и Лизе подумать, что судьба могла повернуть в неверную сторону. Холмогоров чувствовал, что никогда не тяготился тем, что он — отец и муж. Вещи, о которых с кошмаром на лице рассуждал Пчёла, были для Космоса элементарны, и он не желал бы упускать семью из своих рук. Ему плевать на то, что принято у других. Нет ничего необычного в том, что Космос парковал машину у типового детского сада со старой игровой площадкой, и, быстро проходя от калитки до помещения, забирал Арюшу домой. Она его очень ждала. Рядом с дочкой, несмотря на её избирательную речь, Космосу всегда легко и радостно. Милый человечек без лишней мишуры понимал отца, стирал неурядицы звонким хохотом и сменял тучи искренней улыбкой. Разделяя воодушевление Белого, который не уставал делиться историями про Ивана Александровича, Космос однако не представлял, как бы сладил с собственным сыном. Дочь стала совершенно новым миром. Он обязан сберечь её детство, помня, что неосторожно брошенные слова всегда грозят закрытыми дверьми. А у Арьки слишком добрый характер, который был заметен с первых минут её жизни. Кто-то скажет, что Космос рано делает выводы и стрелки на часах не так быстротечны, но отчуждение — главный страх из существующих. Холмогоров прочувствовал его на собственной шкуре, и, смотря на своего ребенка, не желал допустить чужих ошибок. Не тая иллюзий по отношению происходящему вокруг, Кос признавал, что Аря, как и её алмазная мама, обнаруживали в нём душу. Никто не откажет Космосу в этой роскоши… Снегопад закружил столицу, не давая надежд на скорое исчезновение. Космос, как и прежде, не признает холодов, но выбора до наступления весны маловато. Одевайся теплее, не забывай греть руки около батареи и будет тебе счастье. И на улице больше положенного не задерживайся. Но оказалось, что у Арьки совсем иное мнение насчёт зимы. Иначе почему они идут из группы до машины в два раза медленнее, чем следовало бы, и Космос не ведёт дочку за руку, а тащит по скрипящей от снега дорожке. Аре обязательно нужно задеть варежкой едва наметившиеся сугробы. На просьбы отца о прекращении безобразия, она лишь часто кивает золотистой головкой, а после изворотливо хихикает. Спорить с ней бесполезно, но когда Арька вырывается, прытью промчавшись к старым качелям, Холмогоров наконец-то решает быть чуточку строже. — Арёк, кто папу будет слушаться? Слезай! — Космос пытается воздействовать на неокрепший детский ум, призывая девочку к порядку, но у Ариадны особая любовь к зиме и нелюбовь к воспитательным мерам от любимого папы. — Чего такое? Изгваздаемся! Что мамка скажет? — Я — х-р-рюшка, — примерно это мама и скажет, оттирая вязанные рукавички Ари от снега, и Косу сложно поспорить с дочуркой, — вот! — Хитрая ты лиса, всё узрела за мамой, — Космос не опасался, что раздавит своей тушей детсадовские качели, но на то они и железные, чтобы он уселся на них, а Арька устроилась у него на коленях, не лишённая развлечения. — Нет, ты мой крошечный лисёнок! Да? — Ага, — поправляет отца Аря, прислоняясь румяной щёчкой к черной ткани длинного пальто, — это мама говор-р-рит! — Мама решила? — кивок послужил Космосу репликой, но ему по душе незатейливая игра под названием «В мире животных». — Не Ёж, а фыр-фыр? — Они колючки! — А ты не колючка? — Я — Ар-р-ря! — И то верно. Медленно раскачивая качели, Кос надеется, что Арька больше не вздумает бегать от него. И вроде бы присмиревшую Космосовну всё устраивало. Она даже вняла тому, что скоро они поедут к маме, которую надо везти домой и кормить, но как же молодой отец ошибался. Общительность Ариадны нельзя было загнать в строгие рамки. И когда на площадке показалась фигурка в таком же розовом комбинезоне, за которой еле поспевал мужчина в форменной одежде, то Кос даже не успел удержать дочку за капюшон. Аря закричала «Таня!», а наперсница заголосила ещё громче, несмотря на то, что подружки расстались максимум полчаса назад. — Арька, куда лыжи навострила? — Таня, я чего тебе сказал? Более рослая дочь Холмогорова, не обращая внимания на взрослых, уводит приятельницу к снеговику, красующемуся между лесенкой и качелями, а мужчины, смерив друг друга крайне удивленными взглядами, готовы разразиться матерными тирадами. Не меньше. Послал же Бог свидание! — Да ё-мое… — Твою ж!.. Дороги Космоса Холмогорова и Вячеслава Громова снова пересеклись. Они сбились со счётов, в который раз и за какие грехи. Вопросы риторические. От замешательства спас снежок, запулённый отчаянной Арькой к ногам высоченного отца, и Кос, грозно помахав указательным пальцем в сторону двух озорниц, показывает Громову на самую ближнюю к детям лавку. Можно и поговорить, пока Аря и Таня резвятся, не подозревая, какая история связывает их непутевых папаш. — Настигла же нелёгкая! — Москва — большая деревня. — Или судьба прикалывается. — И не надоело ей? Внутреннее чувство подсказывало Славе, что всюду есть свой замысел. И в этой встрече. Правда, столкновения лбами другие. Из них исчезло юношеское неприятие, потому что каждый имел то, в чему долго и упорно шёл. Разными закоулками, подбирая неодинаковые методы, но в сущности оставаясь самим собой. И с теми, кого любил больше всего на свете.***
Вечерело. Мимо проходили люди, лиц которых Космос не разбирал, потому что изображал из себя Цезаря. Пытался следить за Арей и Таней, катающих большой снежный шар из рук в руки, а вдобавок беседовать со Славой. Сторож давно бы прогнал их, напоминая, что нормальные люди забирают детей из сада, сразу же уходя домой, но вовремя подкинутая пачка сигарет с барского плеча, решила проблему взаимопонимания. По признанию бывалого Михалыча, Космос и Слава оказались хорошими мужиками. И дочки у них совсем не шумные, а просто игручие, как котята. Пускай резвятся, пока погода не испортилась. Качели всё стерпят. — А чего твоя, — стал расспрашивать Кос после того, как первое удивление сошло на нет, — где трудится? С тобой же, в прокурорский ад? Или куда лучше пристроили? Папка-то у нее был при погонах в свои года. Помню. — Умер Каринкин папка, прошлой весной похоронили, — Слава не знал, как долго старший Холмогоров не общался с Боровицкими, и насколько Кос осведомлен о том, что происходило в семье старых друзей отца, — а она в двадцатом отделении, как и прежде. Наград не ждёт, но они найдут её сами. Танюха растёт. Живём. — Ещё одна деятельная, — не перестает изумляться Космос. — Флаг в руки. Только не в том месте они у нас начинают, и, может, лучше отсиживаться. Что скажешь? — Кос, как будто ты это умеешь, — Громов предпочитал не влиять на жену запретами, предвидя губительность подобного шага. — Не заливай! — Не сравнивай, Гром, две разные плоскости. — У тебя ж вечное шило в заднице? Как, блин, так получается, что отовсюду сухим ещё выходишь? — Не пытайся повторить, — Холмогоров жалеет, что не может закурить на территории детского сада, иначе случайная сходка с Громовым может показаться прохожим реальной разборкой, — или опять земля русская слухами полна? — Рассказывал мне прокурорский один, дело недавно всплыло, — Громов бы не был собой, если бы не знал, что сказать Космосу, — с участием знакомых тебе элементов, твою дивизию. Все к старым знакомым ведут, куда ни глянь. — Рассказывай, не стесняйся, — помахав рукой Аре, которая набирала в ведёрко подружки снежок, Кос без стеснения хвастается Славе: — А моя-то твою в оборот взяла. Говорил же тебе, что вся в меня — своего не упустит! — Дети вообще похожи на родителей, если ты заметил, — удостоверившись, что его проказливая Танечка ничего не успела натворить, Громов продолжил пугать Космоса осведомленностью, — а новости гремят по всему селу. Таджиков каких-то маститых порезали по середине осени, а на проверку оказалось — повязанных с Сашей Белым. Кто заказал, за что? Не подскажешь следствию? — Да ну! Это мне бы тебе такой вопрос задать, да там теперь всё шито-крыто, — и Космос не ставил, когда Белый исполнит свою пьесу на два лысых аккорда, — министерство добрых дел не в стороне, а что дальше? Твоя контора гуляет где-то рядом? — Но суть-то улавливается. Кому-то Белов дорожку перебежал, давно перебежал, — и Слава не брался гадать, кому конкретно, но одно имя давно навевало смуту, — как вариант, Володе Каверину. Если такого помнишь. Но мораль другая. — И ты мне её в очередной раз перескажешь? Космос ждал, что Слава вновь начнёт петь про то, что они — птицы разных баррикад, и странно, как «Бригаду» ещё держит земля. Однако Громов напомнил заклятому приятелю о том, что в реальности могло задеть Холмогорова. В прямом и переносном. Лучше бы молчал. — Выползай из этого котлована к чёртовой матери! Неизвестно, на какие верха Белый полезет, куда всех за собой потянет и откуда потом прилетит… — Громов предпочёл бы вовсе не иметь друзей, которые следовали за Космосом с детства, но он достаточно изучил его. Кос всегда преследует собственные цели в игре, не расценивая опасность поступков, которые он совершает. Но не терял надежды, что его предупреждение однажды сработает. — К золотым дарам идёте? Фиг, как бы не к Пирровым победам. А тебе всегда есть, что терять. Заденут Лизу из-за твоих замут — себя не простишь, а девчонку один не поднимешь. Загнёшься. Будет вторая Лиза Павлова? Тебе это надо? Надо? Кос поменял бы хорошее настроение на вспышку нешуточного гнева, но помня, что рядом с ним Аря, которая не оценит незапланированный концерт по заявке дядьки Громова, решился промолчать. С какими добрыми знакомыми Славка грел объемные уши можно было бы гадать вечно, но зима на то и холодна, чтобы Кос имел прекрасную возможность напомнить Грому о времени. И немного о том, в каком гробу он видел его последние китайские. — Слухай, доброжелатель! — Ну? — Какую херову тучу годов мы с тобой терпеть друг друга не можем? — Я не считаю неудачи, — на самом деле — лет десять, — и к чему это? — Вот ты мне тут мозг промываешь. Наступаешь туда, куда я хрен кого пущу. Сам вкурил, о ком говорю… — привыкать к речам о том, что он избрал неправильную линию движения, Космосу не приходилось. — Но разочарую — я не настолько плох, чтобы не думать о том, что ты мне сейчас так умно зачитал. Прям речь прокурорская — ни дать ни взять! Если будет надо, то отчёт с меня, не увиливаю. Не отказываюсь. — Ещё бы ты и отказался, — предвидя, что Космосу станет не по себе от услышанного, Слава готов выслушать любую реакцию, — голову же включаешь иногда? — Только ты в своей камарилье с погонами варишься также, как я. Не лучше, не хуже. С кем-то в одной связке, а с кем-то в контрах, — главное — не потерять лицо. Кос старается быть убедительным, хоть и Громов удачно задел за больное. Хренов Айболит. — Я напомню тебе эту азбуку, а дальше решай, в какую сторону ветер дует. Ты вроде неглупый парень? И жену свою бережёшь? — Тебя не хуже, а за Карину постою, — Славу невольно задело упоминание жены. — Смогу. — Гром, жизнь тебя ни фига не учит, — и не надоело Громовержцу быть местным правдорубом. — Не нарывайся. — Грозно, — предупреждения Космоса лишь забавили Славку, — но какой пример ты подаёшь дочери? — Сугубо положительный! — Не верю! — Зато дети верят. Поймав бегунка-Арю за пуховый шарфик, Кос замечает, что Громов делает зеркальный жест по отношению к своему беспокойному чаду. Догонялок на сегодня достаточно. Дети внимают внушению, прощаясь до завтрашнего дня. Взрослых следует послушаться. Они не всегда ошибаются, не находя точек опоры тогда, когда они действительно необходимы. Пусть и дороги неминуемо пересекаются…