— Лизка, твою за ногу, как они там оказались? По-любому ж видела! Лиза! Прикалываешься опять надо мной, поспать лишний час захотела? Жесть… — Космос прикрикнул в сторону коридора, надеясь услышать оправдания неугомонной жены. Но любимая не торопилась ему ответить, а Аречка, сидевшая на высоком кухонном стульчике, больше интересовалась открытой банкой малинового варенья. Отцовские страдания её нисколько не трогали. — Не делай вид, что меня не слышишь! Ты спрятала? Спецом! Лиза! — Лиза, Лиза! Других слов не знаешь! Разгалделся, ворон, соседи ржут там за стеной, как кони! Ключи были там, где ты их оставил, но лучше бы ты проследил за тем, чем твоя дочь промышляет… — своенравная жена появляется на кухне ровно в тот момент, когда Ариадна Космосовна погружает правую ладошку в вязкую сахарную субстанцию и при этом воодушевленно верещит, хвастаясь внеочередной проделкой. Одновременно Кос взрывается благим матом, бросаясь к Арьке и убирая от нее злополучную ёмкость, а Лиза прикрывает лоб рукой, пытаясь не взорваться при виде домашнего балагана. — Я же говорила, Космос! Арюша, не могла подождать меня? Что ты будешь делать? — Это моё! — Аря не замечает, как её жёлто-зелёная пижама приобретает все оттенки светофора. Здесь и сейчас любимое лакомство для неё важнее, и поэтому она сопротивляется отцу, не желая отдавать ему банку с вареньем. Но всё же Ариадна побеждена ловким движением руки папы. — Папа, дай! — Да ё-мое ты, Ёж! Подстава мелкая! — ключи находят временное пристанище в кармане черного халата, а Космос спешно включает воду в раковине, чтобы привести дочь в приглядный вид. — На минуту взгляд отвёл! Что за егоза? Аря? — Аварию тебе устроить захотела, пап, и мне в придачу! — Лиза понимает, что дело не обойдется без купания; Арька умела навести марафет в самое подходящее для этого время. — Всё, Кос, неси в ванную, испачкалась вся же! Халат свой в стирку потом кинь. — На всё про всё у вас, красотки, есть пятнадцать минут, не задерживаться! — командным тоном чеканит Кос, удерживая вертлявую Арьку на одной руке. — Веретено! Кто папу будет слушаться? Пушкин? — Не буду-у-у! — милым голоском проговаривала Аря, косясь на мать, которая шла следом. Она упрямо вертит светлой головкой, всем видом демонстрируя, что обижена за то, что её лишили сладкого. — Вот тебе и ответ, папа, — Лиза не удивляется повадкам домашней любопытной Варвары, — сегодня тебя никто слушаться не собирается. А за варенье ещё воздастся. — Поговорите мне тут, женщины! — С тобой это несложно…
Выйдя из дома, Космос обнаружил, что его черная иномарка больше похожа на металлический снежный ком, а после убедился, что эта груда железа ещё и пуста — уровень топлива клонился к нулю. Вопрос с бензином разрешился при помощи одного из подручных Пчёлы, поднятого по тревоге с утра пораньше, но драгоценное время выходного дня по капле растворялось в неведомой плоскости. Это уже не внушало доверия, да и Лиза не быстро уговорила Арю прекратить очередной утренний бунт. Видя, что за окном море снега, Аречка понадеялась, что целый день проведёт на детской площадке, беззаботно валяясь в снегу, но перспектива погостить три часочка у старших Пчёлкиных явно не обрадовала космического ребенка. Целых пятнадцать минут Арька то пряталась от родителей под кроватью, то упорно твердила своё «не хотю», то каталась по ковру, никому не подчиняясь. Но возможность остаться без вечерней прогулки огорчила Арю ещё больше, и поэтому ей пришлось послушаться. Оставив дочь на попечение старших родственников, Космос и Лиза надеялись без лишних приключений добраться до пункта назначения. Поселок Цветочный — место, где и расположился новый дом, находился не так далеко от столицы, чтобы переживать за время, потраченное на дорогу, но подлые законы выходного дня продолжали действовать во всей красе. И Кос не знал, в какую минуту надо было хвататься за голову: когда он договаривался с внезапно принципиальным гаишником решить вопрос полюбовно или, когда почти у самого Цветочного одно из задних колес мерина угодило в яму? Лиза реагировала на всё спокойнее, заставляя Космоса поверить, что во всем виноват проклятый ретроградный Меркурий и неудачные гороскопы на день для Овна и Водолея, а не стечение однородных обстоятельств и их собственное рассеянное поведение. Нашлись же добрые люди, которые помогли вытолкать машину? Доехали они до своего дома мечты? Люди с горячими сердцами и крепкими руками нашлись, а до нового места жительства, где полное раздолье обеспечивало размеренный быт и улучшенную экологию, Космос и Лиза добрались невредимыми и здоровыми. И в боевом настроении. Почти. — Ну, Лизок? Чего молчишь? Как тебе старания папы Космоса? — Холмогоров на сто процентов уверен в том, что Лиза по достоинству оценит проведенные работы и свои новые апартаменты. Он же всю её знал, и поэтому нет сомнений, что ей и добавить будет нечего. Просто скользить по паркету, как сахарная фея, припевая песенки на задорный лад. — Замок Снежной королевы? Как в сказке? Лиз?.. Лиза не скрывает задумчивости. Она не может сказать, что убранство спальни, большая гостиная и солнечная детская ей не по нраву. Лиза подолгу задерживалась в каждой комнате, отмечая выгодный оттенок обоев или идеальную покраску потолка, но делала это почти неслышно, что-то повторяя себе под нос. Взыскательно оглядывая окружающее пространство, Лиза была и рада признаться, что её все устраивает, но не может не признаться себе, что нечто мимолетное отталкивало её в доме, в который следовало переселиться из душных городских апартаментов. Но Лиза помнит, что неопределенным ответом ранит мнительного мужа, и поэтому не спешит сбивать его с толку. Космос, увлеченный пересказом о ходе ремонтных работ и личным красноречием, до поры до времени не обращал внимания на то, что жена ушла в себя, а когда пришло время логичных расспросов, не мог добиться ясного заключения. Но как упорный игрок, Кос не сдавался без боя, вырывая желанную победу с корнем. — Королева моя снежная… — мелодично произносит Холмогоров, вглядываясь в притягательные глаза Елизаветы. — Чего скажешь любимому мужу? Жить можно? Прощай, немытая Москва? Валим в свою деревню? — Скажу, что ты любимый муж, — первым делом заявляет Лиза, отвечая Косу не только словом, но и легкой улыбкой, — самый любимый во вселенной. Я думаю, что ты давно про это знаешь, Космос! — Что ещё сочинишь, красивая? — во всяком другом случае признания в любви звучали бы для Космоса песней, но сейчас же подобная реакция настораживала. — Кроешься? А мы вроде не в карты играем. — Скажу, что самый любимый ещё раз, — перебросив золотистые волосы на левое плечо, Лиза подходит к окну, забираясь на широкий подоконник, — и вид красивый, на поле. Небо хорошо видно. — Динамишь меня, как в старые добрые? — и ни слова про дом, про удачный ремонт и то, что проблема с переездом будет быстро решена. — Динамишь, Лизка! Как есть… — Поздно, — Лиза коротко качает головой, продолжая исследовать картину за забором, — надо было лет восемь назад тебя динамить, но ты бы всё равно достал, Холмогоров! Вот поэтому я здесь, а не в Питере. — Тогда чего удумала, хозяйка? — Космос присаживается напротив жены, небрежно трогая её пальцы, будто задирая. Лиза не убирает ладони, но и не отвечает, продолжая перебирать мысли. — Как сквозь меня смотришь, ленинградская ты ведьма! Это я сегодня с утра злой, а не ты… — Спасибо, Космик, удружил, — Лиза намеренно назвала мужа именно так, как ему не нравилось. — Заслужила? Признаю! — Это от всей моей вороньей души, чтоб ты знала, ничего же для тебя не жалею! И дом хрустальный… — и все-таки Лизу что-то тревожит. Сначала Космос смахивал это на трудности зимней дороги, общую усталость, но теперь осознает, что, кажется, не во всем угодил своей алмазной. И она не может об этом честно сказать. — А ты что мне поведаешь? Чистосердечное? Я же слышал его минуту назад. — А я думала, что оно тебе понравилось, — сходить за влюбленную дурочку всегда легче, чем обстоятельно говорить о сомнениях и недовольствах. — Как так, солнце? Нет? — Безумно понравилось, — Кос придвигается ближе к Лизе, добиваясь того, что она снова гипнотизирует его холодноватыми зрачками, — но давай по чесноку. Ты больше других в курсе, как я ненавижу ебанные муты. И когда ты скрываешь от меня хоть какую-то херню, о которой я все равно любым способом узнаю. Руки длинные. — В таком случае выслушай меня без бурь, — Холмогорова предвидит, что катаклизмов не избежать, но должна честно предупредить Космоса, — и без психов. — Постараюсь, раз просишь, — мужчина сильнее сжимает женские ладони в стальном захвате, прижимая их к щекам, — колись, интересно же. — Ты должен послушать меня, Кос, пожалуйста. — Ладно, не буду сбивать тебя… Космос во все глаза рассматривает красивое лицо жены, надеясь найти в милых чертах закономерные согласие и одобрение его действий. Но Лиза не теряет меланхолии в лице, и сомнительно, что её занимают узоры на заборе. Она чем-то недовольна. И Кос готов вскипеть от этого или ещё раз объяснить Лизе, что самолёты задом не летают, а дом уже куплен. И это не он поддался на веяние моды, а она не оценила преимущества идеи. Всё же как у людей. Стоп! Нет, он не станет сразу бросаться краткими формулировками. Он готов её выслушать. Может, действительно всё хреново продумал? И надо было брать с жену на стройку с собой? В особенности, когда просилась, хоть и хотел Космос сделать своей Лизе сюрприз. — Слишком быстро старый хозяин избавился от этого дома. Тебе не кажется это странным? — Лиза осознает, что вряд ли обрадует Космоса приглядной для него лестью, но невидимое чувство не давало ощутить, что это их место. Если вспомнить жильё её родителей на Профсоюзной, где они с Косом квартировали почти два года, или привести в пример квартиру в высотке на Кудринской площади, ситуация складывалась совершенно иная. И причиной тому и вовсе не ряд приятных событий, произошедших по двум старым адресам. — С чего бы? — Космос не разделяет настороженности жены. — Бабло ему понадобилось, а тут я такой красивый и с деньгами. Звезды сошлись. — Это одна сторона медали, а причины могли быть другими, — Лиза настаивает на обратном, — и место, как на отшибе. И давит всё тут как-то. Нет, я не про спальню и не про детскую, но рано ты надумал здесь обживаться. — Лиза, что за бредни? За бугор свалил этот уважаемый человек, не беспокойся за его душу, — заранее предвидя, что может выбросить жена, Космос оговаривается житейским ответом. — Говорю, уехал, дела заставили. Отстроил, продал, цена нормальная. Добротно построил. Я же не стал бы для нас покупать какую-то лачугу в селе Хуево-Кукуево! Сколько раз я тебе это говорил? — Выйдешь за ворота — и кто-то уже зырит на тебя и что ты там чешешь, а сзади поле… — Лиза проникалась нелюбовью к этому загородному местечку, и оно, видимо, платило ей тем же. — Кос, смысл менять шило на мыло? Нам и в Москве удается прекрасно пообщаться с соседями, пусть они от тебя и шарахаются. — Я зря вообще всё выдумал? Приехали, блять, в лес за орехами! — Космос делает попытку не взорваться, хоть и Лиза настраивает его на совершенно иные мотивы. Не такого исхода поездки он ожидал. Тем более она вырывается и отстраняется, закрываясь. — Так и будем в трёхкомнатной коробке со старой сантехникой жить? Чё, архитектура, ляпота! Ветродуй вечный, только сопли морозить и дохать. Все загород едут, а ты в каменном царстве остаться хочешь. Нормально! — Космос, переезжать ещё рано. Тем более тащить сюда маленького ребенка! Не зимой… — Лиза ничего не могла сделать с тем, что не хотела жить в коттедже. Это безусловно прекрасно, что Космос завершил косметический ремонт так, как они вместе придумали, но загородный дом не становился родным и близким. — Я могу понять годовщину, народ размещать надо, но жить в этом бункере я не смогу. Прости. — Что ж ты тогда на работе драгоценной сидела? Придёшь, а тебя нет, а потом появляешься, а ничего не скажи тебе, ты же устала! Сказал тебе, чтобы не моталась со мной по морозам, но ты бы прояви лишний раз солидарность! — Космос не замечает, что противоречит самому себе, пусть и какая-то толика справедливости рождалась и в его фразах. За столь короткое время он успел немало вложиться в обустройство и прикипеть к окружающей обстановке. — Пока я катался туда-сюда, что пацаны аж смеются надо мной! Ну, погоди… Волк на стройке, блять! Каски только не хватает! — Вот как ты заговорил? Возвращаемся к тому же самому? Дело не в гребанном ремонте, а в том, что тебя опять что-то не устраивает? — Лиза, сжав кулак, оглушительно ударяет по подоконнику, но Космос ловит её за локоть. — Начал кидаться заявами? Я виновата! Что рот открыла, что не соврала тебе! И ты можешь заниматься своими делами, чтобы я тебя полночи ждала и спать не ложилась, а я сидеть на жопе ровно должна? Снова твоя песня? Да, Космос? Пусти! — А как эти выкрутасы вообще называются? — Холмогоров уже не пытается сдержать гнева, а Лиза не имеет привычки уступать. — По щучьему веленью? — Прости, что не обделалась от счастья! — Подтерли бы, а вот твои подозрения с какого хера-то взялись? — И так-то ты обещал не орать? — Терпения не хватает с тобой никакого! — Бесполезный разговор, а ты и не собирался меня слушать. — Потому что не знаю, как эти заебы понимать! — Не понимаешь? — Не секу! — Ну и пожалуйста… Резко соскочив с места, Лиза в спешке запахивает на себе норковый полушубок, направляясь прочь из этого дома. Слушать разгневанного мужа — сомнительная акция, и поэтому она старается не поддаваться на провокации и больше не кричать. Иначе они нескоро придут к обоюдному согласию насчёт огромного дома, в котором сразу стало не по себе и не по сердцу. Ей уж точно, а переобуваться в тот же миг и тот же час она не приучена. Обычно Лиза сразу чувствовала, что было её родным местом, где она имела шанс прижиться, а где шагу ступить не могла без тревоги и оглядки. Она не хотела разочаровывать Космоса, но честно сделала это, не терпя приторной лести. Однако он бы променял правду на обман. — Вернись, неугомонная! — Космос срывал голос, распеваясь криком во весь дом, а Лиза упорно шла к машине, припаркованной во дворе. — Ключей от тачки не получишь, пока мы все не выясним! Куда пошла? — Куда надо! И не ори на меня, в офисе на бульваре соловьём заливайся! Задолбал! — Лиза готова дождаться мужа на морозе, но только бы уехать из поселка в город, если они, конечно, не передерутся от большой любви прямо на месте. — Всё приплёл! И что моя работа виновата, и что носа сюда не казала, а сам ни разу не взял меня сюда специально! А теперь фонтан попер во все стороны… — Чего, бля, ты тут такого нашла, чего я не вижу? — волей-неволей, но Космосу приходится идти вслед за Лизой, попутно доказывая ей свою точку зрения. — Венера опять взбесилась? Твою мать, тебе так хочется, чтобы я орал, да? У матросов нет вопросов! Вот он я! — Да, мой генерал! Хочешь и орёшь, делаешь всё, что душе угодно, а меня не спрашиваешь… — Лиза останавливается, когда Кос ловит её, положив тяжёлые руки на плечи. — И не надо на меня так грозно смотреть. Я тебе не соврала. Сказала бы иначе, то тогда бы точно получилось мерзко. — Тебе настолько сильно хочется отсюда свалить? — голос Космоса раздается по длинному коридору глухим отзвуком, и эти интонации могли бы запросто кого-то напугать. Арька, например, никогда не видела отца свирепым; не поняла бы, с чего бы он рассержен. — Что ж молчала? Думала, как приукрасить? — Если ты ещё не понял, то да, — чем дольше они с Косом за зря сотрясают воздух, тем хуже Лизе в этих чужеродных стенах. Позже она обязательно разберётся с тем, почему загородный дом с самого начала так рьяно её оттолкнул, но сейчас она аккуратно убирает руки Коса, даря себе свободу передвижения. — Я никогда и ничего не говорю без причин, Космос! — Ведёшь себя, будто здесь жмурики по периметру закопаны, — долгожданная суббота, начавшая с потерянных ключей, неожиданной хитрости дочери и отсутствия бензина в баке, решила и изощрённо излупить холмогоровские непотопляемые нервы. — Придумаешь хуйню, а потом думай, почему всё в задницу пошло. — Никто не заставлял тебя орать, Космос, — спокойнее бросает Лиза, понимая, что не добьется от мужа понимания, по крайней мере, в ближайшее время, — а ты и слушать не хочешь, что переезжать рано. Нравится тебе, чтобы мы с Арькой каждый раз будем шарахаться от шкуры убитого медведя у камина? Кинжалы эти на стене! Не наигрался? — А как, Лиза? — возможно, что поспешность и подвела Холмогорова, но он надеялся на другие слова. И если Лиза видела, что время переезда не пришло, и он зря берег её спокойствие, не отрывая от Арьки и города, то Кос имел на всё диаметрально противоположные соображения. — Как реагировать? Все планы коту под бубенцы! — Тебе же надо было смешать всё в одну кучу! — Продолжить хочешь? Давай, могу слушать часами! — Арьку забрать хочу, извелась, наверное, вся, — спорить с мужем больше нет ни желания, ни сил, — и домой. Я тебя снова разочаровала? — Спасибо, что не в свой ржавый Питер, — упоминание о родном городе Лизы редко будило в душе Космоса добрые порывы, — там же всегда медом намазано. — Сейчас я тебя точно прихлопну! — Вдовой останешься! — Это и останавливает…***
Обратная дорога ознаменовалась полным молчанием под негромкую старую музыку, доносившуюся по радиоволнам. Космос делал вид, что замечает только ситуацию на трассе, а не следит за тем, что жена изображает из себя спящую. Лиза же чувствовала, что успела слишком многое наговорить и выплеснуть, и на сегодня с неё хватит острых ощущений. Им достаточно моральных потрясений, которые останутся без ответов и разумных объяснений. Лишь в обшарпанном подъезде Пчёлкиных Космос и Лиза прервали гнетущую тишину, договариваясь о самом главном. — Сотри кислую мину к чёртовой матери! Что подумают старики? Пекись об их спокойствии! Я же не монстр, и я о тебе думаю… — в приказном порядке объявил Кос, останавливая жену в пролете перед третьим этажом — старым излюбленным местом, где они когда-то прятались от вездесущих друзей, не желая раскрывать правду о своих отношениях. — Лиза, ты понимаешь? Посмотри на меня! — Раньше ты меня по подъездам по другому поводу зажимал. Холмогоров, теряешь хватку, — наверное, они подумали об одном и том же, но голубоглазая рада тому, что он вовремя вспоминает про дочь. — Если ты не забыл, Кос, то я никогда на тебя не жалуюсь. И мир не рухнул от того, что мы в чем-то не сошлись. — Пять минут на сборы и родственные разговоры, — Кос с удовольствием бы перешагнул через свой ущемленный эгоизм, целуя Лизу властно и настойчиво, но он не хочет её задерживать. Приходится нехотя убрать руки с изящной женственной фигуры и дать сделать свободный шаг. — Я покурю пока. — Напрасно, Кос, — Лиза хочет стереть пережитый скандал из памяти, — послушал бы от тёти Вали, что я неспроста такая повернутая, а ты святой человек. Самый лучший! — Красивая, я знаю, что она не права, — Космосу наплевать на то, что приговаривает старая Пчёлкина, несомненно любя единственную племянницу. — Беги скорее. Не люблю я это Западное Бирюлёво. — Мы недолго! — Я у тачки. Проходит несколько коротких минут и Лиза, едва поспевая за юркой Арькой, вынуждена дать злополучной субботе шанс на исправление. Дочка, обожающая зиму и снега, просто не дает сделать маме иного выбора. Аря не боится растянуться морской звездой на скользковатой тропинке, а завидев высоченную фигуру папы прибавляет ход, заставляя Лизу забыть про скорость черепашки. С ритмом жизни, которая владеет всем существом и сознанием, они должны вычеркнуть пониженные передачи.***
Космос и Лиза не заговаривали о том, что случилось в Цветочном и тогда, когда солнце за окнами сменилось синеватым полумраком, а Аря, умотавшись за день, уснула младенческим сном. Кос развил бурную деятельность, разбирая бумаги, лежавшие в сейфе, традиционно спрятанном за одной из картин в супружеской спальне, а Лиза, словно подражая ему, до блеска чистила газовую плиту, не жалея тонких рук. Когда время подходит к ночи, Холмогорова, надеясь, что конфликт исчерпан, возвращается в спальню, но поза Космоса, занявшего кровать поперек, вводит её в замешательство. Или она уже отлучена от священной персоны? — Пустишь? — Лиза, завернутая в махровое полотенце, стоит у порога комнаты, собираясь закрыть дверь. Что она и делает, пока Кос поднимает голову с согнутого локтя. Она не собирается играть в жертву космических репрессий, понимая, что хороши были оба. На всю голову дураки. — У меня нет других вариантов, — Космос хлопает по свободной поверхности рядом с собой, и Лиза, скинув последний покров, ложиться рядом с мужем, нежно прислоняясь к его обнаженному телу. Она не хочет говорить о том, что осталось за воротами загородного дома, а желает, как и прежде, раствориться в космическом омуте, помня только о том, что она взаимно любима. — Маленькая, глупенькая. Хоть и умная. — Ты же знаешь, что я никогда и ничего от тебя не скрываю, солнце, — Лиза заставляет Космоса потерять контроль, позволяя ласкать открытые к прикосновениям его губ шею и грудь. Сердца отбивают ритм часто-часто, женские ладони с удовольствием проходятся по сильной мужской спине и холоду больше нет места. Но вскоре Кос придавливает Лизу собой, не делая возможным шаг в сторону и встревоженно на неё смотрит. — Кос?.. — Я боялся, что ты спать ко мне не придёшь, — признается Холмогоров без преувеличений, прижимая разгоряченный лоб к плечику жены, — алмазная, я же не могу… — Чего ты не можешь? — Лиза поглаживает почти черные волосы мужа, уверяя в том, что никуда не уйдет. — У нас с тобой все хорошо. Я тебя так люблю... — Я вообще без тебя не могу, — Космос переворачивается, укладывая Лизу на себя и собственнически её обнимая. — Давай не будем ссориться? Ну, Лизк, хочешь, я этот дом к херам снесу и новый построю? — Мы обязательно подумаем об этом, — чувственно проведя ладонью по мужскому животу, Лиза не скрывает, что время для разговоров ещё обязательно найдется, — я и ты. — Иди ко мне, — успевает услышать растроганная Лиза, прежде чем отдаётся мужу, не пряча сердце за недомолвками. Космос и Лиза давно осознали, что их чувства прочны и непоколебимы, но прятаться от встречных ветров приятнее под одним одеялом, растворяя сомнения трепетной и умопомрачительной близостью. У них никогда не получалось по-настоящему друг от друга отдалиться, о чем они когда-нибудь снова задумаются, но не в миг, когда они неразрывны и не могут понять, где царствует земля, а где живет небо, в котором можно было спрятать любые мирские страхи. Опасения… Все вокруг не рискуют показать, что уязвимы, но кто сказал, что стыдно бояться потерять любимого человека?!.. Или то, что давно и упорно выстраивается, ограждаемое от третьего лишнего и чуждого влияния. Каждое движение заставляет падать друг за другом в пропасть, где хорошо только им. С каждым поцелуем и обьятием они всё больше растворяются в своем мареве, не видя границ желанию и стремлению быть рядом. Бесстыдные стоны были лучшей музыкой, которую обоим доводилось слышать, и Лиза знала, что ни о чём не пожалеет лишь рядом с ним, со своим Космосом. С которым она не боится быть слабой. С которым она могла быть самой собой, показывая, что она любит. А она чувствует, как Кос любит её и его глаза больше никого не видят. Только её. Так было всегда. — Окей, мой генерал, признаю, — объявляет Лиза, когда расслабленный Космос готов выслушать от нее любую речь, просто потому что не хочет отводить от неё жадного взгляда, — ты женат на сумасшедшей. Я всё пропускаю мимо ушей, молчу себе на уме и не понимаю, как сейчас люди живут. Как-то так. — Будешь болтать много, то, родная, я тебя сожру, — расположив ладони на талии жены, Кос делает рывок и роняет Лизу на себя, — без приправ. Я сдержу обещание! — Денёк переживательный, — уткнув носик в мужскую ключицу, Холмогорова начинает говорить немного сдавленно и устало, — а через неделю мы должны всех собрать, как будто с тридцать первого не расставались. — Зато нам все обзавидуются, — несколько горделиво отмечает Космос. — Как будто они не знают, как мы живем, — Лиза обошлась бы и без широкого празднования трехлетия со дня свадьбы, — и, если подумать, солнце, мы вместе в два раза больше, чем написано в свидетельстве. Почти семь лет. Карты тебе, наверное, спутала сегодня? — и в этой акции Лиза всегда преуспевала. — Выкинь к дьяволу дурацкое «наверное», и поймешь, что мы из-за этого годовщину празднуем! — Выкину, обещаю… — Я и не сомневаюсь! Космос и Лиза не спешат делать выводов о том, что может разделить их хотя бы на доли секунд. Они счастливы, не допуская мысли отпустить друг друга, и, зная, что по-настоящему имеет значение. Внимательная Луна оберегает любящих от прошлого и будущего, храня алмазное небо от обманчивого огня.