OST: — Maxx — Get-A-Way (под настроение Лизы)
Лиза всегда знала, чего хочет. С детства, рискуя быть наказанной, она не оставляла попыток овладеть нужной информацией, пусть её природное любопытство порицалось строгой матерью. Татьяна Анатольевна укоряла дочь за неуместное своеволие и отсутствие послушания, а Лиза обижалась на маму и не собиралась менять поведения. К счастью, Алексей Владимирович был более сговорчивым человеком, знающим, что противоречия жены и дочери крылись в огромной похожести друг на друга. И Татьяна подступалась к дочери мягче, находя ключик к пониманию первой. Лиза отзывалась на родной призыв, ведь иначе и не могла. Мама… В детстве все неразрешимые загадки решались в два счёта. На всё были свои добрые волшебники. Настоящее готовило для Лизы иные препятствия, которые следовало обходить с повышенной осторожностью. Не забывая находить компромиссы с Космосом, от которого действительно многое зависело. К чёрту отговорки, от него зависело всё, как чаще всего показывала практика. Несмотря на то, что муж и жена редко расходились во мнениях, существовали краеугольные темы, спор из-за которых заставлял Холмогоровых соревноваться в громкости крика до шума в барабанных перепонках. И если с постоянной занятостью жены в фирме родственников Кос с грехом напополам смирился, то неприятие Лизой загородного дома в посёлке Цветочный за несколько минут довело любящих супругов до скандала и взаимных упрёков. Гнев не скрывался за масками. С кем не бывает, милые бранятся по расписанию и без запинки, но Холмогорова не собиралась пускать дело на самотёк, не разобравшись в пакостном казусе. Сомнений в благих намерениях Космоса не было, он старался для осуществления общей мечты, но дом, с первого взгляда отпугнувший массивностью и зловещим духом, вызывал в душе Лизы безотчётную тревогу и панику. Она не хотела там жить, а тем более вместе с маленьким ребенком. И если Космосу казалось, что подводных камней в фундаменте спорного коттеджа не водилось, то Лиза настроена не столь оптимистично. И поэтому Гела Сванадзе, вовремя вернувшийся из Санкт-Петербурга, не пытался сопротивляться её просьбе о лишнем выходном, о котором Космос узнает вечером и за чашкой чая. Холмогоров вряд ли обрадуется, если Лиза признается, что отправилась за город без сопровождения (читай, без него), а Гела не должен сдать тайну, грозившуюся стать яблоком раздора между друзьями. Ему не привыкать. — Шебутная ты все-таки, мать. Снега на улице дикие, у нас завтра инвентаризация по плану, а она с места рвануть решила, — грузин, помешивая черный чай с тремя кубиками сахара, не знал, что может дать Холмогоровой короткая поездка в дом, где едва закончился ремонт. Возможно, что он вполне обустроен, но если решились переехать позже, то зачем средь белого дня туда кидаться? — Шут пойми тебя. Любишь намутить, как и твой муженёк. Подобрались, космонавты! — Я его жена, что с меня взять? И мне нужно убедиться, Гела, что я не зря морочила Косу голову, — может, Лизе показалось? Минувшая неделя получилась сложной. В субботу ранний подъем, долгие сборы и Арькин концерт по заявкам, а она сразу вздумала трубить во все колокола про то, что ей что-то, блин, кажется и что переезжать слишком рано. — Правда, понять меня легко, а лучше мне не мешать. — Ты хотя бы вид сделала бы, что переживаешь за потерянный трудовой день, работница, — один отгул Лизы картины фирме Рафаловича не сделает, но Гела всеми фибрами души переживал за судьбу московского филиала, — я же только вернулся из Питера, где твой дядька да тётя глаз не сомкнут! За финансовым отделом следят, как полицаи. Пожалей этот островок спокойствия… — Давай не будем о грустном, — разговоры о родном городе следовало отложить до нужного момента, о скорости наступления которого Лиза даже не подозревала, — а завтра будет здорова твоя инвентаризация! Можешь в этом не сомневаться, а на крайний случай попроси безопасника составить тебе компанию. Или кадровичку… — В последнем случае меня ждёт глупая и нелепая смерть от запаха «Красной Москвы» или масляных пирожков с картошкой. С безопасником зато в курилке под анекдот стоять веселее. Всё дело. — Я же говорю, Гела, мне нужно убедиться, что твой друг Космос пострадал за правду. Или наоборот. — Лизок, в этом нужно было убедиться году в девяностом, когда твой косой в цековском доме пороги оббивал, — Гела точно не забудет, как приходилось трудиться психологом и другом по бутылке на добровольных началах, — а сейчас поздно минералку глотать, почки не те. Не веришь? В паспорт глянь свой, сколько лет ты там уже Холмогорова? А сколько лет Кос вокруг тебя кругаля наматывает? Дофига! — Гела, не мне об этом говорить, но я не верю, что можно без причин продать свежую недвижку, а потом свалить с концами, — было бы гораздо легче, если бы Кос элементарно промазал с оттенками обоев или плитки в ванной комнате, но Лиза видела за коттеджем на улице Новопоселковой иные скелеты, которые грозились стать её личными призраками. — Может, у знакомого твоего отца и идеальная биография бывшего партийца, но он что-то точно недоговорил Космосу. Дело нечистое! — Лиз, лишь бы бучу с ровного места поднять! Повелительница космических бурь, ёлки-палки! — Гела солидарен с Холмогоровым, не видя причин для расстройств. — Не переживай, обживете потихоньку. Пока он и не ваш, если не заехали, кто спорит? — Я спорю, — коротко ответила Лиза, плотнее заворачивая теплый шарф поверх синей водолазки, — и мне этого достаточно, поверь, друг мой. — Достаточно ей, — Сванадзе не понимал, зачем Лиза решила копать глубже того, чем они с Косом узнали до оформления сделки по дому. Ну уехал человек в Германию насовсем, это же стандартный сценарий современности. — Ограничились мы с Косом разговором с бывшим хозяином, всё у него прознали. Смысл мужику врать? — Вот именно, что ограничились, меня звать не стали. Не спросили, чего место такое дикое с тремя домами в округе и почему быстро продал, — Лиза больше не говорила другу про невесёлые догадки относительно купленного дома, предполагая, что останется непонятой. — И в тебе бурлит мужская солидарность. Как змея шипит! — Нет, Лиз, мужское здравомыслие, — несмотря на собственный скептицизм, Гела осознавал, что нужно дать Холмогоровой полную свободу действий. Если уж сюрприз растаял, как пломбир под взыскательным дамским взором. — Женщина — дитя, привыкшее играть. Бальмонт был прав! — Гелыч, будешь так рассуждать, ведь не женишься никогда, — Сванадзе был старше даже Валеры Филатова, но с браком не спешил, осознавая, что просто не встретил своего человека. — Взялся классиков цитировать. Выбрал момент. — Невелика беда, кому-то нервы сберегу. — Какой-то хорошей девушке повезёт? — Бог милует. Гела не представлял, что может железно убедить Лизу в правильности происходящего. Видимо, у женщин полностью противоположные взгляды на то, что в понимании мужчин не стоило и выеденного яйца. Однако чутьё подсказывало, что лучше не лепить аргументы с потолка, а дать неугомонной подруге разобраться с собственными космическими тараканами. Пусть едет. Не остановить же. Друзья распрощались до завтрашнего дня: Лиза убежала по своим неотложным делам, а Гела углубился в чтение свежей газеты, по случаю оказавшейся на письменном столе. Не сказать, что новостные полосы удивляли его чем-то неведомым, но, следуя старой привычке, он делал вид, что верит всему написанному акулами пера. Это хоть как-то спасало от действительности, день ото дня складывающейся в покорёженную мозаику, частью которого неизбежно становится каждый. И он в том числе.***
Впопыхах забрав Арьку из детского садика, Лиза мчалась к Филатовым, надеясь застать Тому на месте. Поездка друзей в теплые края сорвалась в самый последний момент: за два часа до отлёта Белый отозвал Фила на срочную встречу, отложив долгожданное путешествие супругов на неопределенное время. Холмогорова не думала, что после подобного происшествия у подруги возникнет настрой на увеселения и долгие прогулки по снежным улицам, но Арю не с кем было оставить на ближайшие три часа. Лиза надеялась, что эта просьба не станет для Филатовой обременительной, ведь Тома никогда не отказывалась от времяпровождения с маленьким космонавтом. Догадки Елизаветы оправдались, когда дверь в квартиру Филатовых открыла воодушевленная Тома, к которой сразу же потянулась румяная с мороза Аречка. Кратко пояснив, что ей следует ненадолго отлучиться, Лиза не стала объяснять подруге, куда и зачем уезжает, но пообещала, что обязательно вернется к пяти, не задерживаясь. К счастью, Тамара не стала устраивать жене Космоса допроса с пристрастием. — Обещаю приехать с пирожными к чаю, как ты любишь, Томк, — предварительно уверив дочку в том, что она скоро приедет, Лиза снова стояла в проеме входной двери, запахивая шубку на все пуговицы. — Я в Цветочный, ненадолго. Арька не успеет разгромить вашу квартиру. — Не волнуйся, как будто в первый раз, — Тамаре легко удавалось наладить контакт с детьми, — и я не растеряла навыки дипломированного педагога. — Ты же учитель математики? — Радуйся, у твоей дочери в будущем не возникнет проблем с этим предметом. — Я в тебе не сомневаюсь, Том, — Лиза сама не рада тому, что вынуждена оставить Ариадну у Филатовой, отрывая ребенка от себя, но взять её с собой в конкретно эту короткую поездку — не самая удачная идея. — Ты найдешь, чем занять мою егозу. Но только помни о том, что от апельсинов покрывается вся пятнами. У них с Косом общая аллергия. — Лиза, предупреждаешь меня по мелочи, — глядя на плавные черты лица подруги, поддернутые следами февральского холода, Тамара не находила причин для беспокойства, но и не спешила доверять странной непроницаемости. — Как будто я-то Арьку не знаю. И что ей можно, а что нельзя. — Всё, каюсь, как я могла забыть о том, что она тебя слушается. Но меньше смотрите мультики, больше читайте книжки, — понимая, что должна вернуться засветло, Лиза отдает крайний совет. — Не скучайте. Надеюсь на твое благотворное влияние. — А Космос в курсе? Лизк? — запоздало спрашивает Филатова, когда Лиза, достав из кармана ключи от машины, собирается развернуться и сбежать по лестнице вниз. — Космос знает, что вечером меня следует забрать от тебя, — не скрывая хитрой полуулыбки произнесла Холмогорова, — а с остальным разберемся. — Ладно, давай, до пяти, — Филатовой известно, что в прошлую субботу Лиза и Космос успели съездить в Цветочный, чтобы осмотреть новые владения, но зачем срываться туда же посреди недели Тома не понимала. — Расскажешь потом. — Расскажу в любом случае… И если ближайшие часы жена Фила проведет, развлекая милого и приветливого ребенка, который, к тому же, очень к ней привязан, то жене Космоса следовало либо окончательно рассеять иллюзии, либо пожалеть, что внутреннее чувство её обмануло. Однако насчет последнего Лиза сильно сомневалась.***
Лиза надеялась, что Космос не успел вернуться в офис на Цветном бульваре и не вздумает названивать ей на рабочий номер. Холмогоров постоянно проделывал этот незатейливый трюк, пользуясь скукой или романтическим порывом, как он сам называл свои телефонные трели. Украсть себя из лап суровой реальности на добрый час… Почему бы и да? Лиза каждый день ждала дорогих звонков, хоть и помнила, что к вечеру они с Косом снова будут вместе или он сам встретит её с работы. Но сегодня порядок нарушился. И потому что Кос и Пчёла должны присутствовать на деловой встрече в одном из престижных ресторанов столицы, и потому что Лиза недолго изображала активистку стахановского движения и мчала свою железную ласточку в сторону Цветочного. Дорога к коттеджу постепенно приближалась к конечной точке маршрута, а по пути Холмогоровой не встретилось ни одного препятствия. Хороший знак? Очень скоро она ответит себе на этот вопрос. Оказавшись на месте, Лиза сразу же поспешила зайти в дом. Мороз в минус десять не казался ей серьезным препятствием для прогулки вокруг мощного строения, но ей снова захотелось как следует осмотреться. Пусть и во второй раз, но в её случае всё решалось именно сегодня. Час свободного времени у Лизы точно водился. Вот огромный коридор, вмещающий в себя несколько прихожих городской квартиры на Кудринской площади. Широкая кухня, выполненная в черно-белых тонах, а по другую сторону гостиная, где уже аккуратно расставлены шкафы и в углу красуется новый телевизор. Лиза проходит по этажу медленно, рассматривая декоративные картины, идея повесить которые пришла в голову Космоса: насмотрелся модных западных фильмов. Четкие линии слажено сочетаются с мебелью цвета венге, которая выгодно отличала интерьеры коттеджа, кроме детской, расположенной на втором этаже. Деревянная лестница на вид выглядит крепкой; Лиза делает неторопливый шаг вперед, будто проверяя ступеньки на прочность. Кинув неизменно зимний взгляд на стену, находящуюся напротив перил, она замечает неровность, которую вряд ли исправит обычный косметический ремонт. И все-таки Космосу следовало признать, что одними потолками и обоями здесь не отделаться, а ступени ближе к комнатам ощутимо скрипят, но Лиза поднимается, чтобы снова увидеть спаленку Арьки. Пейзаж из окна детской обнаруживал заснеженное поле, посредине которого виднелась тропинка, вытоптанная кем-то из жителей двух близлежащих домов. Аря любит снег настолько сильно, как Лиза любит зиму, и дочери бы понравилось лицезреть идиллическую картину за шторами. Как и двухъярусную кровать, верхнюю койку которой бы сразу же облюбовала. Оказавшись на месте и в возрасте дочки, Лиза не сомневалась, что поступила бы точно также. Но пройдясь по остальным комнатам пустующего дома, Лиза убеждается в том, что переезд семьи — это не то мероприятие, к которому дом-мечта уже готов. Спальня супругов пронизана морозящим сквозняком, бьющим по ногам. На потолке виднелось водянистое расплывающееся пятно; Лиза не заметила его в прошлую субботу, и могла лишь догадываться, постарался ли снегопад или это огрехи ремонта? Впрочем, у Холмогоровой мало времени, чтобы рассуждать про добросовестность ремонтной бригады и разборчивость прораба. Вернувшись домой, она обязательно повторит мужу, что переезд нужно отложить на неопределенное время, иначе подойдя к вопросу обустройства двухэтажного дома. Кто знает, может, и с наступлением весны коттедж потеряет свой искусственно созданный холод. Можно будет свободно вздохнуть, не думая, что дом на Новопоселковой улице — чужое место. А Лиза очень дорожила своим маленьким миром. Оставляя комнаты одинокими до подходящего момента и закрывая на ключ стальную дверь, Холмогорова выходит на улицу, решив прогуляться по придомовой территории. Запас времени у неё имелся, а охладить горячую голову после разнобродных размышлений следовало незамедлительно. Лиза вдыхает полуденную прохладу, не рассчитывая, что увидит хоть одну живую душу в округе. Она и не нуждалась в собеседниках, а человек, которому небезразличны её суждения, находился не в шаговой доступности. Но скрип снега сначала едва слышно, а после звучно, нарушает уединение Елизаветы. Преодолев первоначальное удивление, она разглядела, что прямо к ней приближается моложавого вида брюнетка, которой с первого взгляда нельзя было дать более тридцати пяти лет. Голову женщины покрывал пуховый платок бежевого цвета, а дородная фигура скрывалась за тяжёлой мутоновой шубой. И что ей здесь нужно? Лиза не ждала гостей. — Не помешала, хозяйка? Смотрю, что кто-то ходит, ворота открыты. Стало быть, дом к рукам таки прибрали, не смутились, — незнакомка заговаривает первой, прямо уставившись на Лизу. Её полные щёки пышут розоватым румянцем, а глаза поддернуты пеленой от мороза. — Думала, что нескоро тут соседи появятся. Но увидела, что опять машина стоит, не удержалась… Зашла на огонёк. Как в сказке говорится, кто в теремочке живёт? — А я успела подумать, что вокруг ни одной живой души. Вам так легко было пробраться? Мое упущение… — внутренне Лиза корит себя за забывчивость: она же не закрыла за собой ни ворота, ни калитку. Но вряд ли к ней бы к ней пришёл табун маргиналов. Порой, подкрадывались сомнения, что в соседних домах вообще кто-то обитает. — Что ж, учту на будущее. Но брать пока ничего, долго обживать. — Верно. Обживать надо и следить, чтобы кошка какая черная дорогу не перебежала, — женщина ещё раз посмотрела на окна коттеджа, будто бы искала в них свет или знакомые силуэты, но вскоре вспомнила, что так и не представилась. — А меня Натальей звать, Сидоринской. Со скуки ворон считаю. Как у вас ремонт был, то хоть за строителями в форточку поглядывала, а неделю уж как всё тут закончено. — Елизавета Холмогорова, — негромко проронила жена Космоса, коротко кивнув головой в знак свершившегося знакомства с соседкой. — В дом не приглашаю, ещё пусто и диковато для гостей. — Холмогорова? — не без удивления уточняет Наталья, на мгновение убедившись, что слухи не соврали. В самом деле, Москва тесна! Новообращённый бизнесмен с нетипичным именем и не самой благожелательной славой, о котором муж-банкир Натальи говорил не без опаски, оказался новым владельцем дома номер три. И его молодая и очень красивая жена, с такой простотой произносит свою фамилию? Вот ведь, пава! Либо недоговаривает, либо правда не от мира сего. Наталья не стала выкладывать Лизе, что обитатели небольшого коттеджного поселка давно знали, кто собирался поселиться в отдаленном от других доме на улице Новопоселковой. Холмогоровы мало выделялись из общего ряда жителей, обладающих элитной недвижимостью. Пусть так и будет, раз желают. — Холмогорова, не ослышались, — увереннее повторяет Лиза, не задаваясь вопросом, почему Сидоринская с таким любопытством стала переспрашивать, казалось бы, о простом. Наверное, стоит перестать удивляться, что их фамилия о чём-то говорит людям. — Можете называть меня просто Лиза. — Лиза? Вот и славно, а я Наташа, так-то для соседей лучше, — беседа начинала приобретать для Сидоринской смысл, а незнакомая прежде новая хозяйка дома номер три становилась интереснее. — Значит, решились к нам переехать? Наслышана. И мужа вашего видно было и слышно, когда гутарил с рабочими. Деятельный. — С переездом повременим, — суховато отвечает Лиза, предвидя свой вечерний диалог с Космосом, которому не придется по нраву её точка зрения на «царскую резиденцию», — всему своё время, но не зимнее, нет. Да и будь моя воля, то проще новый дом построить. Чтобы по-своему. — Может, не лишено это смысла, — любопытство, овладевшее Натальей на первых порах разговора с Лизой, перетекло к иному притоку. — Очень даже не лишено, а с этими скорыми домами бдительности не теряй. Нам-то повезло, сами строили и за год построили, а вот Галицкий… — Галицкий? — произнесенная фамилия знакомого семьи Сванадзе, у которого Космос и купил двухэтажный дом, неожиданно приводит Елизавету к цели пути. Полагаться на мнение едва знакомых людей — не признак осмотрительности, но неспроста речь зашла про бывшего хозяина дома. Соседи наблюдают всё, а иногда и чрезмерно. Поэтому система оповещения работает слаженно. Без сбоев. Неизменно. — Галицкий, он самый, — Наталья понимает, что предполагаемый шапочный переброс вежливыми фразами переходит в русло обмена ценной информацией, — человек был значительный, пока делов не натворил, а потом не вздумал, что удочки надо сматывать. Мудро поступил для себя, а следов всё равно никто не разгадает. — Следов?.. Предубеждения редко промахиваются. Холмогорова готова услышать от Сидоринской любую правду. По крайней мере, женщине незачем врать. А Космос и Гела, осматривая коттедж перед покупкой, мало поинтересовались историей его прежних собственников. Лиза, для которой дом в посёлке Цветочный должен был стать подарком, сомневалась, что в ближайшее время им с мужем действительно придётся собирать ребенка и паковать чемоданы, чтобы переехать из душной Москвы. — Предупредить сразу стоит, — Наталья поправляет случайный темный локон, выбившийся из-под платка, и продолжает свой рассказ, — а строился быстро этот Галицкий, самый первый и скорый, как электричка. Так что домина должен быть хоть куда, чтобы нигде не дуло, но история здесь произошла мрачная. Точно на своей правде настаивать не буду, люди разное говорили. — Сплетни горазд плодить каждый, — Лиза сильно сомневается, что Кос долго выспрашивал у продавца коттеджа, почему он решил в короткие сроки избавиться от удобной для жизни недвижимости. — Это как вместо профессии. Но что же такого случилось? Не убили же тут кого-то, ведь прогремело бы тогда на всю Москву и область. — Убить не убил, силёнок не хватило, а, может быть, и совести, — Наташа понимает, что её повествование похоже на страшную сказку из современного ток-шоу, но очевидно, что малолюдный посёлок Цветочный нагнетал желание выговориться и подражать сплетникам. — Не один прежний хозяин здесь жил, а с женой своей. Детей не нажили, денег лопатами греби, а в остальном ничего особенного. Ну, подумаешь, что изменял. Жизнь такая. — Подумаешь? — с неприкрытым удивлением спрашивает Лиза, категоричная в чувствительном вопросе неверности. — Не удивляйся, что же ты? И так люди живут, не у всех изумрудами небо устлано, — не видя в жизни бывшего соседа какой-либо необычности, Наталья смотрит на изумление Холмогоровой с доброй иронией. — Жене его лет сорок с чем-то было, ближе к пятидесяти. Холёная баба была, имени не вспомню, Людка или Лидка, неважно. Но мало этого было, чтобы козла старого удержать. Сама понимаешь, что бесилась она жутко, но ради жизни удобной можно ж было потерпеть, не скажешь? — Не скажу, — Лиза с удовольствием перешла бы к сути разговора с соседкой, но терпеливо ждала, пока то, что она неуловимо уследила за новым жильём, обретёт свои закономерные и, увы, печальные черты. — Не все вытерпят. Дело каждого. — Спорить с красотой и молодостью не буду, — перешагнув тридцатилетний рубеж и два раза сменив фамилию в паспорте с одной на другую, Сидоринская рассуждала обо всем прозаичнее, — но Галицкая эта не стерпела, чашка наполнилась, когда из дома муж пропадать стал. Мерзла в этом доме одна, но не от холодов, а от пустоты. Да и не общалась ни с кем, нелюдимая была до соседей. А муженёк не у кого-нибудь околачивался, а у любовницы в два раза моложе. Седина в бороду — бес в ребро. Не выдержала она, устроила ему скандал под новый девяносто третий. Первой ласточкой. — И когда второй? — дому и двух лет не было, а повидать успел многое. Раньше Лиза не ловила подобную мысль за хвост. Однако, чем дальше беседа с Натальей заходила за здравие супругов Галицких, тем больше она теряла уверенность, что однажды действительно почувствует себя здесь, как дома. — А у Галицкого характер жуткий. Слышала, что это он на людях приветливый и сговорчивый, потому что знает, что ему выгодно, — Сидоринская могла лишь от души посочувствовать покойной Галицкой, единственный бунт которой вылился в трагедию и смерть. — Может, если бы промолчала она, то и жива бы и осталась. Но унижаться не каждому дано надолго, вот она и высказала муженьку, кто он и что он. Получила сполна, потому что в миг неудобная стала. Не то ударил сильно по голове, не толкнул со всей дури… — Да уж, только дурь эта иначе называется, — Лиза до последнего старалась думать, что Космос был прав. Не пустое место, не дикое, не глухое. Просто обжить по-своему надо, привыкнуть. Но верилось с трудом, что у неё это получится. — Это случилось полгода назад? Больше? — Всего не упомню, лето было суетное, — пусть Наталья и сомневалась, что в этой стране бывают другие времена, — а от удара с лестницы полетела бедная женщина так, что без сознания лежала, а он её со злости избивал ещё. За то, что рот открыла, не ценила, что всё ей обеспечил. Потом к знакомому дружку в больницу свёз под ночным покровом, а там она под капельницами и скончалась. Спросишь, откуда я всё это знаю и выкладываю тебе? Люди языкастые везде найдутся, а предупредят немногие. — Мужа моего как-то не предупредили, — Кос, покупая загородный дом, действовал из добрых порывов. Лиза не сомневалась в том, что он о семье заботился, но сейчас она не понимает, как поступить. Ведь он точно взорвётся, слушая то, что она узнала. Пусть и не из первых рук. Но какая разница? — И кто бы предупредил? Да и скажи слово такому поперёк! Наблюдали, видели! — несложно угадать, чем может заниматься молодой мужчина, у которого в сопровождении пару крепких лбов и машина ценой, как мост чугунный, но Сидоринская не спешила судить о том, что может чувствовать его любящая жена. Ребенок у них, наверное, маленький и тепличный. Вот этим насущным и должна голова болеть. — А теперь голову ломай, — ничего хорошего с этим домом у них не выйдет. Лиза никогда не считала себя суеверной, склонной к мистике и чтению тайных знаков, но не имела сил свыкнуться с тем, что ей изначально не пришлось к душе, — что делать… — Что делать? — Наталья не считала, что умела давать советы, но молчать в тряпочку не умела. — Бежала бы я из такой громадины, все бы только пятки мои сверкающие видели. А уж если есть дитё малое… — Есть, — быстро кинув голубоватый взор на часы, Лиза вспоминает, что вскоре должна забрать Ариадну от Филатовых. — Дочка. — Дочка? Как и у меня! И сама должна понимать, Лиза, о ком надо думать. — И я это прекрасно знаю. — Сомнительно, что я открыла для тебя Америку. — Но и на сказанном спасибо… Непокорные мысли, как сумрачные облака, блуждали в голове Холмогоровой. Они были созвучны её потерянному настроению, зажатому между гневом и молчаливой печалью. Лиза не обманулась, предвидя за загородным домом темную правду, но и не желала верить, что чужие призраки проникнут в мир, где она любима и любит. Этот день преподносил ей не слишком добрые вести.***
Арька, пытаясь удачно спрятаться от взрослых дядечек в лице отца и дяди Валеры, примостилась за большое кресло в гостиной. Мужчины делали вид, что ничего не видят, ничего не знают, но громко говорили о том, что обязательно найдут егозу, где бы она не скрылась. И тогда самой младшей Холмогоровой придётся съесть пюре с куриной котлетой за обе щеки, беспрекословно слушать папу с мамой и не противиться раннему подъему в детский садик. Простая математика. Отец Ариадны больше всех преуспел в обещаниях. — Где эта Ежатина? — Космос прекрасно слышал тихое ребяческое гоготание, но хранил интригу в кармане, давая дочери шанс получше спрятаться. — Найду сейчас, в угол поставлю, а то смеётся там за диваном над папкой! — Арюня, обрадуй дядьку, — голос Филатова разносился по квартире благожелательнее, чем обманчиво менторский глас Коса. — Выходи, не прячься. Конфетку дам, а не котлетку, договоримся на честном слове! — Папка! — не выдержав, Арька первой выпрыгивает из укрытия, бросаясь к отцу и обхватывая его за длинные ноги. Высоченный Холмогоров опешил, забывая все свои клятвы о здоровом питании и дочернем послушании. — Всё, Косматый, тебя поймали, — и пока Космос приходил в себя неожиданности, Фил имел нередкий шанс посмеяться над инопланетным другом. — Таскай теперь на руках. Твое добро. — Поймала меня её алмазная мамка, — у других ничего не получалось, — а вот Ариадна Космосовна просто веревки вьёт, как по накатанной. Моя Арюха! — Твоя, твоя пригожая, Кос, — Фил считал, что дети никогда не бывают «не вовремя». И когда почти три года назад особо одаренные личности смеялись над Косом и Лизой, смело шагнувшими из беспечной юности в беспокойное родительство, Валера искренне радовался за друзей и полагал, что с удовольствием оказался бы на месте Холмогоровых. Но, вероятно, что их с Томой час ещё не наступил. — Рецепт не спрашиваю, вижу, что старался. — Свою сварганишь, Фил, узнаешь рецептуру. — Вот тогда посоревнуемся, кто тут батя. — Да чего тут базарить, вы мне все проиграли, а Белый и подавно! — И не поспоришь… — Это справедливо! Довольная Ариадна, расположившаяся на руках отца, обнимает его плечи со всех своих тщедушных силёнок. Львиную долю дня она провела вместе с тётей Томой, с которой, как и обычно, было весело и вольготно, но девочка скучала по родителям. И когда за ней приехала мама, а затем на пороге квартиры Филатовых появился и папа, Аря заметно оживилась, забывая про дисциплину. Космос и Фил и рады развлекать Арьку, не помня ни про события суетного дня, проведенного за спорами об общем деле. Не думая о том, что завтра кто-то из четверки друзей опять в чем-то не сойдется, осыпая головы проклятиями, а после снова возвращаясь к теме торговли товаром по новым каналам сбыта. Арька не близка к возрасту осознания бушующих проблем. И в моменте ей только хочется смеяться, играть и заполучить миниатюрного льва, спрятанного в кармане отцовского пиджака. Возможно, что она забудет про драгоценную зверушку через пару часов, но рядом с ней папа и для неё даже в темень ярко светит солнце. Это имело значение. Тем временем Лиза и Тома сидели на кухне, тихо переговариваясь. Холмогорова пыталась не показывать волнений, владеющих ею после поездки в Цветочный и разговора с новой соседкой. Пытаясь успокоиться, жена Космоса раскладывала пасьянс, благо полузабытые карты нашлись у Филатовой в комоде, но карты не приносили желаемого облегчения. Какой день, такие и расклады. — Чёрт дери, не складывается! — Потому что злишься, — ровным голосом назидает Тамара. — Я не злюсь, Том, я думаю, — Лиза складывает изящные пальцы рук в замок, всматриваясь сосредоточенными глазами прямо перед собой. — Деятельность мозга, а не пятой точки, ещё никому не вредила. — Лиз, я серьёзно, — Тома не потеряла настроения и тогда, когда Лиза шокировала её не самой приятной новостью, — отпусти ситуацию, хотя бы сейчас и на ночь. От этого никто не застрахован. — В любых домах и квартирах умирают. Человек вообще бывает внезапно смертен, это я лучше других помню, Том. Но не в моем доме, не там, где мы жить собирались. А я думала, почему там полы ещё на втором этаже скрипят ближе к лестнице? Паркет полтора года назад положили, а вмятины! Так вот… Этот хозяин-чинуша свою жену к этому полу прикладывал, пока не дошло до потери сознания. Не знал, как иначе избавиться, а потом строил примерного вдовца. Сука! — Не ставит тебя никто туда ехать, и ты сама в этом доме хозяйка, — на месте Лизы Тома и сама бы не двинулась из своей добротной московской квартиры, — а завтра расскажешь всё Космосу. Он перекипит, а потом поймет, что не ваше оно всё. Дело с концом. — Филатова, я знаю своего мужика, — но в глубине души Лиза надеялась на понимание Космоса. Сомнительно, что его напугает чья-то чужая смерть, но драма, разразившаяся в доме, в который они так хотели переехать, должна была заставить его изменить отношение к проживанию в Цветочном. — Если он что-то долго вынашивает в черепной коробке, то выбить это из его сообразительной башки невозможно! — Но он же должен понимать? — Должен, Том, я же не теряю надежды. — И что делать будешь? — Тамара замечает, что Лиза собирает разложенные карты в стопку, больше не желая тасовать колоду. — Возьму за шкирку Пчёлкина — ему же не привыкать, положу в багажник три канистры с бензином, а в сумку спичек побольше, приеду в этот долбанный Цветочный и всё к хреновой туче подожгу! И это тоже выход из ситуации… — Бедный Витя! — Зато не сдаст. — А если отложить шутки в сторону? — Не знаю, Том, ничего не знаю… Увидев Космоса у Филатовых, Лиза не решилась говорить ему, что несколько часов отсутствовала в Москве, познакомилась с Сидоринской и неприглядным прошлым дома, в котором они собирались строить своё будущее. В дружественной обстановке квартиры Фила и Томы Кос был настроен на разудалые шутки и дурачество вместе с Аречкой, а сложности завтрашнего дня его явно не интересовали. И как его сбить? Лиза не найдет сил на признание и в машине, когда сонная Аря свернется клубочком у неё на руках, а Космос будет внимательно следить за вечерней дорогой. Лиза промолчит и в минуту, когда они окажутся дома, утомленно роняя себя на диван перед телевизором. На экране расплывалась заставка «Счастливого случая». Не случайное ли совпадение? Лишь после того, как Аря крепко уснёт, Лиза расскажет Косу про своё маленькое путешествие, неутешительные вести и собственные страхи. Она будет чутко отслеживать, как меняется в эмоциях его мужественное лицо, и гадать, что значит его сосредоточенное молчание. Когда Космос неутешительно вздохнет, откидывая спину на расстеленную кровать, Лиза будет безмерно удивлена и не сдержит в себе логичных для ситуации вопросов. Ей нужна его реакция. — Нет, Кос, что скажешь? — Лиза ложится рядом с мужем, приникая золотоволосой головой к его плечу. Похоже, что её надежда сбылась, и Космос не собирается метать молнии. — Не каждый день такое узнаешь. И я не думаю, что мне соврали. — А что говорить-то, алмазная? Что говорить… Космосу и самому не по себе. Он не свят и не претендует на звание моральной вершины, но картина складывалась однозначная. Взятки гладки. — Мне нужно было поехать туда одной! — За каким фигом? — Это уже больше похоже на правду. — Я без понятия, что сказать, красивая, — и виной тому подкрадывающийся сон, работающий в паре с усталостью, — помимо того, что мы ни в чём не виноваты. И нам там по-другому жить. А меня чертями не напугаешь. — Солнце, да я же заходить туда боюсь, — Лиза прячет лицо на груди мужа, показывая, что не сможет смириться с тем, что однажды случилось не с ними, но в их доме. — Думать буду об этом и не успокоюсь. И ты будешь! — Буду, — Космос не отрицал очевидного, но больше не мог думать о ком-либо, кроме той, которая нежно его обнимала, — но не сейчас. — Хочешь показать мне, что предсказуем? — Не скрываю, — Лизе по вкусу честные ответы Космоса. Она улыбается, услышав его признание. — Тогда мне нравится твоя предсказуемость! — Без дураков? — И без вариантов… Вести могут быть разными. Белыми, черными, серыми. Многоликими. Но Космос и Лиза больше не желали обсуждать события прошедшего дня, растворяя сомнения в темноте ночи. Она всегда лучше их понимала. Спасала.