OST: — Григорий Лепс, Хибла Герзмава — Ящик Пандоры
Лиза повременила с поездкой в Петербург. Уходящий январь задержал её в Москве, отразившись на календаре респираторной инфекцией, подхваченной Арькой в детском саду. На две недели дома воцарилось обманчивое спокойствие, вызванное тем, что они с Космосом мало разговаривали и почти никак не взаимодействовали, если дело не касалось дочери. Бывало, что он и вовсе уезжал ночевать к отцу, наверняка помня о том, почему жена хотела покинуть столицу хотя бы на неделю. В норку спрятаться. Надоел ей, противен, безобразен? Кос нагружал себя именно такими выдуманными претензиями в свой адрес, продолжая не брать в расчёт то, что дело в коксе, а не в чем-либо другом. Он не видел опасности в том, что кокаин запросто переворачивал его сознание, а что же до его отлучек… Где-то же Космос Юрьевич должен находить безропотное понимание и людей, готовых выполнять его приказы в любую секунду? Заваливаясь к отцу не иначе как поддатым и накачанным кокаином, Кос накидывался на Юрия Ростиславовича с вопросами о том, почему всё так натянуто и глухо? Холмогоров-старший всегда решал задачи любой сложности, но вот только с сыном вышла крупная осечка. Всю жизнь вкалываешь на его благополучие, а оборачивается в обратную сторону. Рэкет заменил институты, криминальный бизнес потеснил возможность карьеры в легальной сфере, наркотики вытесняли семью. И снова… Всему виной однажды сделанный выбор?!..— Бать, вот какого хрена лысого ты-то воды в рот набрал? Ты? — спрашивал Космос, оседая по стенке в коридоре. — Ты учёный муж! Объясни, блять, чего ж мне так… Я ж… всё этими руками дорогу рыл. Все продумал. Круче меня… — Я тебе не указ, не знаю, думаешь? — «Слава Богу, не буянит…» — только это твердил себе Холмогоров-старший, глядя на единственного сына. — Отвечать не хочешь, — Коса не волновало то, что отец опять думает о неадекватности его поведения, — мать его! — Встань на ноги, чёрт бы тебя побрал! — Уже, бать, уже. — Встань!..
Профессор и воспитывать сына особенно не умел. Однажды получив в наследство от бывшей жены её полное эгоцентричное подобие, Юрий Ростиславович не до конца понимал, как совладать с неуправляемым парнем. Поэтому Кос мог с уверенностью рассчитывать только лишь на то, что отец отправит его домой с напутственным словом, а также возьмёт с него зарок… Быть Холмогоровым, а не казаться. А о чем же рефлексировал Кос в действительности? Ему не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Сегодня он не открывал двери кабинета ни единой живой душе в офисе, а в пять вечера уехал отмечать ещё один потраченный впустую день в казино. Там и поляна накрытая, и любой каприз за его деньги. Друзья своими похоронными лицами начинали набивать ему оскомину, а видеть осуждающие взгляды — себе дороже. Фил начнет воспитывать, попутно выговаривая за то, что вся столица знает, каких зеленых человечков видит Холмогоров в бреду; Пчёла и Белый станут орать за выгодную встречу, от души сорванную Космосом за то, что он элементарно не хотел договариваться с товарищами-абреками. Не то, чтобы совесть не позволяла — той уж давно в помине нет, но дело пахло керосином. Солдаты на мясо пушечное шли, а при помощи чьих рук?! Саша, понимая, что не найдет адекватной помощи в лице Космоса, постепенно отстранял его от управления общей обстановкой, а Пчёлкина с Филатовым это устраивало — молча принимали руководящую сторону. Косу взять бы себя в руки, на своём настаивая, но, видимо, время было упущено. Наверстай, попробуй! Друзья переставали воспринимать его всерьёз, частые отлучки Космоса из офиса больше, чем на два дня, давно не были в новинку. Есть он на месте и в состоянии трезво мыслить — хорошо, а нет его и где-то зависает, куда нормальному человечеству путь заказан — ещё лучше. Блять… Никто из друзей не слушал Холмогорова, почитая его речи за полупьяный наркотический бред, а Кос и рад искать понимания в белых дорожках, которые повелительно двигали его воспаленным сознанием. Хорошо же становилось после кокаиновой дозы, никто не беспокоил, а проблемы внезапно оказывались закрытыми книгами. Никто не собьет его с того, что этот путь конкретно верный в данной ситуации, а если захочет — то прекратит. И не надо читать ему нотаций! А от той, которая извечно беспокоила, более ничего не скрывалось: хозяин ли Космос хоть где-то или нет? Зачем должен подстраиваться? Обязана же жена слушаться своего мужа, а не упрямо идти наперекор его воле? Или у Лизы другие установки? Он же всё положил к её ногам и никакую тварь к своей семье не подпускает, обеспечил безбедную жизнь и устроенный быт. Обожал их с Арькой, не в пример другим знакомым кадрам. Но Лиза не считала, что кокс — это способ решения всех трудностей, которые окружили Космоса плотным кольцом. При желании Кос мог найти для себя другое направление в общем бизнесе, беря пример с того же Пчёлкина, управляющего банком, но не пытался и не горел желанием что-либо менять. Противоречия множились в огромный клубок, и поэтому ситуация в доме Холмогоровых перестала чем-либо обнадеживать, проливая свет на и без того узкие пути к согласию. Кос мог заявиться домой под утро, громко и разнузданно прося, чтобы его встретили, а не прятались по углам. Обычно Лиза закрывалась от него в детской, глухо заперев комнату на замок. Пока не затихнет. Делая вид, что спит и не выказывает волнений, Лиза караулила мужа, успокаиваясь только тогда, когда он засыпал диване в гостиной. После она осторожно спускалась к нему, садилась на диван, и, внимательно осматривая посеревшее лицо, садилась рядом, понимая, что не найдет сна даже в шесть часов утра. Это были её обычные пятницы и среды. Почему-то Холмогоров выбирал именно эти дни, когда желал доказать свою неуязвимость. Во сне Космос начинал зябко вздрагивать. Его не грел ни махровый халат, ни теплый толстый плед. Когда он резко просыпался, безмолвно протягивая руку вперёд, Лиза держала наготове стакан с водой или бутылку с ледяной минералкой, надеясь, что обманка сработает, и он не затребует того, что с каждым днём сильнее его губило. Чаще и правда срабатывало: Кос ронял тяжёлую голову на колени жены, сворачивался в три погибели и засыпал. Лиза сидела неподвижно, пока его дыхание не становилось ровным. В комнатах было тепло и тихо, а Холмогорова мучилась бессонницей. Доходила до комнаты дочери, проверяла её и лишний раз целовала в щёку, а после возвращалась в коридор. Воровато обыскивала костюм и пальто Космоса на предмет того, что подлежало утилизации, зная, что он точно догадается, кто изъял его пропажу, но его искрометная реакция Лизу волновала мало; она находилась в полной уверенности, что делает всё возможное ради его же блага. И если шансы остановить Космоса ничтожны, Лиза всё равно не остановится. Пусть по итогу любые попытки огородить Космоса от самого себя терпели крах. Пока… Лиза, рассчитывая, что уснет хотя бы после глотка добротного красного вина, наливала себе половину фужера, выпивая его залпом. Садилась в кресло рядом со спящим мужем, закрывала свои усталые глаза, долгожданно проваливаясь в сон без сновидений. Часа на два, не больше. За короткий месяц полусладкое стало настоящим лекарством от бессонницы, и, в очередной раз проделав с Космосом привычные манипуляции, Лиза задумалась, что пугается самой себя. Поэтому пошла и вылила открытую бутылку вина в стальную раковину, порывисто растёрла бледно-розовые щёки льдом, шепча самой себе, что наступившие времена не могут стать для них нормой! Лиза заходилась молчаливой истерикой, размазывала по лицу соленые слезы и клялась самой себе, что следующие переговоры с мужем обязательно завершаться в пользу их прежнего мира. Где ничего не приходилось скрывать от Ари, начинающей понимать, что между мамой и папой происходит мало хорошего; где нет места кошмарной зависимости, из-за которой Холмогоров терял себя. Где к ним никто не вздумает лезть с советами, которые чаще сводились к пожеланию, адресованному одной Лизе… Беги, разводись, спасайся!— Долго будешь страдать? — Пчёла считал, что может указать сестре на то, во что превратился её идеальный брак. — Этот баран всех на три весёлых буквы давно послал, а ты ещё почему-то ему не отшила! — Братец, я ценю твою запоздалую заботу, но не прошу ни твоего совета, — крайняя мера, на которую её вынуждал пойти Виктор, всё равно ничего не решала. — Разведусь, хорошо, а как ему от наркоты отказаться? При вашей помощи? Да всем же дружкам насрать с высокой колокольни, кроме Фила! — За шкирку его никто водить не будет, он сам кого-то хочешь заведёт не в ту степь! — Меня завёл, куда надо. Он дал мне всё. Никто меня не понимал, а он смог. Скажешь, что было иначе? — Тебя этот дрон с панталыки сбил первой! Не надо было ему с тобой отношений начинать, говорил дурачкам, а ты вся зелёная за ним побежала!.. — Я ни о чём не жалею! — Холмогорова не понимает, почему со стороны всегда виднее? Фокус зрения лучше? Бред! — Только смотреть на тебя страшно, — замечает Пчёла, смотря на грустные большие глаза сестры, — того и гляди, что вслед за муженьком начнёшь на людей кидаться! — Угадай, Пчёла, кто будет первой жертвой, если ты снова начнёшь меня воспитывать?..
Как будто бумажка о разводе заставит Космоса признать, что галимая химия взяла над ним верх и ему нужно что-то делать. Кос, конечно же, был внимателен к формальностям и некоторым мелочам, но в деле с кокаином угрозы точно не могли одержать долгожданной победы. И как это поможет Лизе? Облегчит ситуацию? Однако сегодня Лиза неосторожно прервала и без того неровный сон Космоса, случайно уронив стеклянный бокал на пол. Она невольно вздрогнула, не спеша перебирать осколки, а от неожиданности Холмогоров рвано застонал, еле-еле продирая глаза свету. Увидев потерянную Лизу, голубые алмазы которой стали напоминать, скорее, искусственные лопасти, Космос сел на диване, пытаясь вымолвить ей хоть слово. Но молчал… Кос почти не помнил, как смог переодеться из костюма в домашнее, как заснул и почему жена, до которой он не достучался, теперь стояла в нескольких метрах от него. В висках набатом била мысль — найти подле себя свои брюки, в кармане которых точно затесался белоснежный пакетик. Станет полегче, а бить себя по голове не стоит. Ну, Космос Юрьевич, в первый раз, блин, проигрался? Немного же, не последний хрен без соли они доедают? Дом отстроил, дочь на ноги поднимет, а бояться нечего? Гнева праведного от дружков? Или… — Спи! — озлобленно бросает Лиза, не заботясь о том, что спросонья подумает Космос. Часто после развлекательных заходов, стоило будить его пушками, чтобы после долго разбираться, какого чёрта он оказался там, где ему не место. Но в этот раз Кос очнулся раньше, будто бы нарываясь на скандал, хоть Лиза и понимала, что от истеричных воплей ситуация не поменяется. Пошатнётся на несколько дней, неделю. Чуть утихнет. Иногда и Кос мог идти на компромиссы. У них же был повод быть мягче друг к другу. К счастью, что никакого оживления со стороны детской слышно не было. Всем бы такого безмятежного доброго сна! — Мать твою! — никаких брюк рядом не отказалось, и Космос вынужден признать, что ситуацией явно управляет не он. — Бля, какого хера ты тут устроила? Лиза!.. — Не ори, — Холмогорова пытается говорить совершенно обыденно, тем более нужно срочно убрать осколки. Не хватало, чтобы Арька, проснувшись, поранилась перед завтраком. — Твои шмотки в стирке. Не знаю, в какой канаве ты сегодня мотался… Или скажешь, что в приличном обществе? — Право имею, — с тяжестью в мышцах Кос поднимает фигуру с дивана, подходя ближе к жене, — а вот что ты здесь делала, зараза неугомонная? — обогнув битое стекло, Космос встает у Лизы за спиной, сразу же развернув её на себя. — Бросай, блять, привычку от винища засыпать! Думаешь, я не заметил? Чего, шельма, попалась? — Какие классные родители у Арюши! Отец — наркоман, мать — алкоголичка! — Лиза звучно рассмеялась, наблюдая за тем, как лицо Космоса ещё больше чернеет. — В кого только она такая хорошая и добрая? Скажи ещё, Космос, где я её нашла? От ветра? — Чего ты несёшь? — хмельное сознание Коса не может выйти из тумана, но какие-то вещи, произносимые женой, его вымораживали. — Вытрясу всю дурь из тебя! Слова не скажешь! — А из-за кого я спать перестала, тебе подсказать? Стыд-позор, домой заявился, носом воротит ещё! — Лиза знает, что в обещании себе верна — найдёт иной способ, позволяющий хоть как-то сохранить себя здоровую для дочери, но Кос не смеет её ни в чём упрекать. — Ломает тебя? А хрен тебе, Холмогоров, не найдешь! И ключи от машины тоже!.. — Поговори мне! Попробуй, Павлова, рискни! — чуть было не потеряв равновесие, Кос заставляет Лизу отойти в сторону. — Не в Питере своем ебанном, чтобы указания раздавать! Да и там не старайся! Ты у меня одна, я тебя вот здесь держу… Пытаясь произвести грозное впечатление, Космос стучит кулаком в сторону сердца, колотившегося бешеным мотором. Чтобы Лиза знала, что никто и никогда не будет рядом с ней таким преданным псом. Чтобы никогда не металась! И Космос с ума сходил. От близости Лизы, от невозможности добраться до дозы, от своего внезапного безволия, о котором не твердил ему только слепой и глухой. — Боишься, что сбегу, Кос? — Холмогорова знает ответ на свой вопрос. — Да ты привязал к себе, хуже некуда, а сам бесишься. Жизнь нам ломаешь. — Ещё бегать от меня начни, раз даже на мужика не гожусь! — Космос нуждался в том, чтобы Лиза постоянно была рядом, любила его, безоговорочно принимая его сторону, но сам становился виновником того, что она закрывалась от него. — Тебе же плевать на то, что я думаю? Где ты мог башку случаем сложить? Пока тут телефоны обрываю… Всё твоя долбанная наркота! И тебя из-за неё нет! — А я покажу тебе насколько я здесь! — Космос сжал в ладони худое плечо жены, скрытое тканью ночной шелковой сорочки, и всмотрелся в её ледяные голубые глаза. Лизе больно, она пытается вырваться от этой дьявольской силы, но вторая рука мужа властно легла на её затылок. — Слышала?! — Убери руки, сволочь! — Лиза ощущала, что рядом с ней находится неадекватное и нетрезвое тело, в котором она не находит ни единой черты её любимого Космоса. Он прислоняет её к себе, она пытается разорвать эти грубые объятия, но ничего не получается. — Убери!.. — Чтобы ты ещё хоть раз мне задвинула, хули мне по жизни делать? Да ебнулся и разбежался! — он не обращает внимания на то, как жена пинается. Силенок не хватит уйти. — У тетки своей в Питере командовать будешь, а здесь ты за мной! За мной!.. — Нюхай дальше! — препятствовать почти не оставалось сил. — Сколько влезет! — Мое дело! Кос охвачен желанием подчинить жену себе, чтобы она напрочь забыла про все свои обвинения. Тянется к желанным губам, стаскивает шелк с женской фигуры, а Лиза не отвечает на его касания, толкаясь локтями и коленками. Кос хочет завести руки Елизаветы за спину, когда она пытается остановить его вездесущие ладони, но взамен даёт ей немного свободы. Пространство для побега по-прежнему узкое, а горячий воздух вокруг пропитан злобой и обидой. В моменте они ненавидят друг друга также сильно, как и любят во все времена. Лиза изучила поведение мужа в состоянии дурмана; знала, что под воздействием кокаина Кос теряет бдительность и внимательность, и поэтому не может бросить своё слабое сопротивление. Бьётся столько, сколько хватает сил, не идя на поводу у мужского нетерпения. Бьётся, подобно дикой кошке, пока по кухне не раздаётся оглушительный крик Коса, который заставляет его отступить на шаг назад. — Стоять… Я сказал!.. — страшно рявкнул Космос, и, не успевая услышать ответ, получил хлесткий удар, пришедшийся на нос. В следующий момент Лиза судорожно натягивает одежду, а Космос прикрывает разбитую конечность рукой, издавая тягостный стон. Кровь хлынула быстро и обильно, но он не обращал на неё внимания. Внутри бушевала злость на жену. Решила поиграть? — Какого… Блять!.. — осознание происходящего ещё не посетило Космоса. — Раковина сзади, — тихо роняет Лиза, которая застыла на месте, впиваясь разъяренным взглядом в лицо мужа. Ей больше нечего ему сказать. Больно. Нет, не физически, но всё внутри содрогается. Лиза даже не знала, откуда у неё силы взялись, чтобы взять и ударить. К зверю, который не воспринимал её слов и участия, у неё никакого сострадания, никакой нежности. И она ненавидит его. Ненавидит тот час, когда Космос за двоих решил, что кокс поможет упросить его безумную жизнь!..***
Перелом без смещения… Космосу бы лишнюю неделю на глаза людям не показываться, а он в офис поехал через два дня. То ли хвастаться, что словил за всё хорошее, то ли пожаловаться мужикам на тяжелую и трудную жизнь. Но с последним никогда не выходило: во-первых, чаще Кос держал жалобы при себе, накапливая их, чтобы однажды выплеснуть горьким ядом; во-вторых, не хотел, чтобы догадались, при каких обстоятельствах получил боевую рану. Саня и Фил смеялись чуть ли не в голос, увидев распухший шнобель Холмогорова. Ржали не из-за того, что кто-то другу мордасы набил, но из-за того, кто это сделал. Впрочем, поступок Лизы никого не удивил, а если подумать, в каких обстоятельствах произошла стычка между супругами, то становилось совсем грустно. Непривычно.— Херота какая-то из всех щелей, Сань, — мрачно подмечает Фил, когда Кос, не оценив юмора друзей, уехал отлеживаться домой. — Ещё полгодика такого балета, помяни моё слово, и Косматый на что похуже перейдет. Нахуй такой расклад? — В рухлядь превращается, — Белову нелегко констатировать факт, что друга они упускают. Что спасать тут надо, а не всех собак спускать, но Космос же вечно на всех плевал дальше, чем видел. — Не узнаю… — Девчонок жалко, — не в ситуации Коса на произвол судьбы жену с дочкой бросать, да и странно наблюдать за тем, как отношения любящей семьи портятся, — не заслужили такого героя с дырой. Вот Лизка и душу из него чуть не вытрясла. Как-то. — Чужая семья — потёмки, шут знает этих двоих! — пригубив из железной фляги пару глотков коньяка, Александр несколько раз покачал головой, отрицая возможность того, что к Космосу возможно по-человечески подступиться.
Лиза же чувствовала себя роботом. На утро, обнаружив, что Космос спит в плетеном кресле в гостиной, она всё-таки решила достать из морозильной камеры лёд, чтобы снять отёк хотя бы минимально. От неожиданности соприкосновения кожи с холодным Кос сразу же проснулся, но и слова не вымолвил. Взгляд у него почти неподвижный, инертный. Мороз. — О, милая, явилась! — Космос смутно восстанавливал в памяти свой вчерашний день, однако голова трещала всеми звуками адского барабанчика. Но решил пойти в наступление, предполагая, что так у Лизы просто не останется шанса ему возразить. — Решила посмотреть, как я тут умираю? Умираю же! — Молчи, — Лиза не верила, что он забыл всё и напрочь, — лучше молчи, Холмогоров! И сказать больше нечего. Край же случился. Или нет?.. Лиза точно может сказать, что обида за себя отходит за дальнюю заставу, стоит подумать о том, что наркотическая зависимость Космоса стала постоянным элементом реальности их семьи. Ради мужа Лиза научилась мириться с обманчивым миром теневого бизнеса, где Кос прочно занял свою нишу, потому что привязанность друг к другу с каждым годом делалась всё крепче; но как заставить Космоса осознать, что кокаин сжигает мосты, делая жизнь невыносимой?.. — Прости меня, — Косу паршиво, потому что понимание того, что ещё один скандал с Лизой ему не приснился, резало по больному. — Я хуёво помню, но прости меня! Лиз?! Лиза! — Космосу до одури хочется коснуться жены, чтобы ощутить, как она доверчиво к нему прижимается, но он кожей чувствует её обиду. Она отстранена от него, как будто в свой панцирь забралась. Из-за него. И как теперь крушить стены? — Прости? — горло Лизы перехватило от удушающего спазма, и она едва ли не выронила мокрое полотенце из рук, чем нечаянно причинила бы Космосу ещё больший дискомфорт. — Кос!.. — Лиза говорит первое, что приходит в голову. — Ты был под кайфом! Ты хотел оприходовать меня по своей наркоманской лавочке! Чего мне от тебя ждать? Чего?.. — Я… — осторожно отведя руку Лизы, Космос придерживает импровизированный компресс самостоятельно. — Я не наркоман! — мужчина говорит так, будто бы убеждая самого себя. — Всё это херня, Лиз!.. Всё нормально будет! Нормально. Жить будем так, как жили. Слышала меня? — Нормально?! Космос, нормально?!.. Лиза без сил опускается на стул, закрывая ладонями гневное лицо. Кос совсем не понимал, что прежнее доверие между ними утрачивается безвозвратно. Складывается в бесформенную кучу, как сломанный карточный домик. И Холмогорова не в силах оставить машину зла в одиночку. — Слово это забудь, Холмогоров! Ты уже дома не гнушаешься себя показать, а я? Должна дожидаться? Пока ты коней двинешь? Не на стрелке, а за то, что такой фартовый и богатый, но был под кайфом? Вот и сказочке конец! Лиза замолкла. Космосу показалось, что сейчас она по-детски заплачет, устав копить обиды в сердце, но вместо этого Елизавета почти истерически рассмеялась, нервно покачивая головой. Со стороны она могла напомнить непутевому мужу душевнобольную, вырвавшуюся из казённой палаты, однако это всё ещё была его жена. Всё та же Лиза Холмогорова, которой не хотелось мириться с поверженной реальностью своего Космоса. Пожалуй, это всё, что Лиза могла сказать о себе на данный момент. — Хочешь — брошу, — это крайний аргумент Космоса, но прозвучал он вяло и неубедительно. Не хотел же бросать. — Верь мне! — Кос делает ещё одну попытку достучаться до Лизы, застывшей в кресле с каменным выражением лица, но вместо того, чтобы ответить мужу… Лиза молчаливо машет рукой, намекая, что не верит ни единому его слову. И… Не верит, что с ними случился край, продолжая почти слепо веровать в свою любовь, где было место только для двоих. Но ей нужна пауза, чтобы надышаться воздухом свободы, пусть и обманчивой. Именно поэтому Лиза мчится в родной город на всех скоростях, давая Космосу право выбора. Каким он будет?.. Жизнь подскажет решение. Не без боя.