OST: — Army Of Lovers — Supernatural
Космос загулял. Именно этими двумя словами Лиза могла бы описать события, происходящие в последнюю неделю. Всё смешалось в доме Холмогоровых! Какая годовщина свадьбы, какие громкие праздники? Космос же уязвлен тем, что ему диктовали правила поведения. Все, кто только мог. То, что близкие желали ему добра, а отец, недавно лишившийся большой университетской должности, ночей не спал из-за поведения сынка, Космоса не волновало. О себе Лиза и не рисковала говорить, понимая, что если она и будет обсуждать свою главную личную проблему с кем-либо, то однозначно заработает себе неврастению и другие сопутствующие заболевания. Это в двадцать четыре-то года! Сегодня её день рождения. За окном на редкость дрянная погода: снег мокрый, грязь и серое неприветливое небо. На улицу выходить не хочется, но Лиза обещала Тамаре, что заедет к ней на пару часиков. Душу друг другу изливать будут. Ритуал! Арька отказалась идти в детский сад, мотивируя бунт на космическом корабле тем, что у неё «болит спинка и ножка», и Лиза, вдобавок выслушав самое милое поздравление с днем рождения на земле, решила сжалиться над ребёнком. Главное, что и недомогания моментально улетучились: Арька запрыгала на кровати от радости! Ну не хочет есть манную кашу с комочками и слушаться чужую тётку, постоянно жалующуюся на мизерную зарплату, ну и не надо. Мать, разумеется, не такой забавный напарник для игр наперегонки, как быстроногая Танюшка Громова, но не беда! — Ты тепел-л-ль тоже большая? — Ариадна строит умозаключение на том, что обычно говорят ей взрослые. Вот будет тебе четыре года, тогда совсем огромной станешь! Странная логика общения с ребенком, который запоминал слишком многое и почти подряд… — Я уже давно большая, малыш, — размышлять под болтовню дочери, попутно отвечая на её несложные вопросы, Лизе очень нравится. Самый лучший её собеседник. Обожаемый! — Ты большая, я большая, — перечисляя, Аря загибает крошечные пальчики, — и папка бо-о-оль-шой! — Ох уж этот папка! — говорит Лиза с долей досады, думая, почему Кос не поехал ночевать в загородный дом? С некоторого времени между ними существовало негласное разделение. Лиза, так и не приняв до конца подарок к третьей годовщине свадьбы, окончательно засела в городе вместе с Арькой, а Кос, которому «нужно больше места» и которому не стоило светить обдолбанным рылом перед маленькой дочкой, решил жить в Цветочном. Обиделся ли он? Был ли этот разъезд переходом к большему треску? Если бы слово Космоса о своем одиноком прозябании в коттедже было крепким и стальным, то Лиза бы могла однозначно судить о порывах мужа, но… Спасу от Космоса не было. Возвращался он туда, где Лиза каждый вечер готовилась засыпать, но это нисколько не радовало. К чёрту такую верность, если Кос не мог себя контролировать, а Арька, играя за журнальным столиком со своим врачебным набором, случайно обнаружила тайничок, по забывчивости оставленный отцом без присмотра. Благо, что Лиза сидела рядом, опережая любые вопросы дочери о том, почему красивая миниатюрная тара не может быть составной частью её «посудки». Хорошо, что открыть не вздумала!— И что ты делал ночью в зале? — Лиза прекрасно знала, что нюхал, воспользовавшись тем, что она закрылась в комнате дочери, смотря вместе с ней десятый сон. — Мать, если знаешь, то какого хера спрашиваешь? — пора бы уже давно принять его выбор. — А потому что, Кос, я мать, ты правильно вспомнил, — Холмогорова показывает мужу его потерянную вещицу, и, недолго думает, кидает её на паркет, давя пяткой в тапке. — Девочка такая по дому ходит со светленьким хохолком, на тебя похожа. Не забыл? Действительно, твою налево, как-то не замечал? Кто она? — Какого хрена ты издеваешься? — Космоса неприятно резанул вопрос жены. — Арьку не впутывай! — А ты… Сколько ещё будешь над нами издеваться? Зачем сюда возвращаешься, если менять ни…че…го… — Лиза намеренно замедляет свои интонации. — Ничего ты не хочешь! Лечиться не надо, держаться в узде тоже! Нет, ты будешь кокс херачить и шишкой подтираться, потому что как в лесу живешь. Никому же ты не сдался! — Ты мне выбора не оставляешь! — а что ещё оставалось Космосу, если нигде его мнение не учитывалось? В офисе хоть не появляйся, только сиди и нюхай в кабинете, а дома полное неприятие из-за того, что не может не притрагиваться к белому порошку. На стрелах Кос чувствует себя отрезанным ломтем, потому что все его попытки перевернуть ситуацию по своему усмотрению обрывались Белым, поддерживаемым всем светом. Замкнулся круг. — Я задолбалась говорить тебе о том, что делать, чтобы жили так, как было! — А какая хер разница от этого будет? — Раскинь мозгами, Кос! — Это я? Это я-то мозгами за троих не шевелю? Ты с кем живёшь вообще? — Не знаю, — Лиза и в самом деле переставала узнавать в человеке, помешанном на кокаине, собственного мужа, — я перестала тебя узнавать! — Зеркало принести, дурная? — Может, Кос, и не знала вовсе, что взбредёт в твою башку! — Бля, убей меня тогда на месте, чтоб не мучался! — Я твоими методами не работаю, — неожиданно Лиза переходит на более спокойный тон, — но ещё раз увижу такую хренотень дома… Холмогоров! Холмогоров, ты сходишь отсюда далеко и надолго! — Давай, блин, разводись со мной, тебе же это рекомендовано Минздравом! — А ты тоже не оставляешь мне иного… Сколько раз Лиза думала о том, что пора бы прекращать эту катавасию? Развелась бы и дело с концом. Алименты бы отсудила и половину имущества, как все нормальные хваткие бабы. По закону Российской Федерации, а не по понятиям, которыми жил Кос и его бандитское окружение, от которого он её так рьяно ограждал. Вот только бросить его, зная, что расставание не решит проблемы зависимости, Лиза не могла. И совесть не позволяла, и тот нехитрый факт, что Космоса она любила. Похоже, что даже слишком любила, если ещё не ушла. — Допрыгаешься! — на полном серьёзе заявляет Космос, нависая над Лизой хищной птицей. — В комнате запру и не выйдешь никуда, раз такие разговоры завела. — Потому что слабо тебе по-другому выход из задницы искать! — А ну иди сюда!.. — Космос со всей силы прижимает Лизу к себе, пытаясь разрешить скандал самым любимым способом, но она уворачивается, упираясь локтями ему в грудь. — Видеть тебя не могу! — Елизавете удается вырваться только тогда, когда он обиженно отворачивается от неё, ведь самолюбие отравлено. — Разводись со мной нахуй тогда, если даже трахаться со мной не хочешь! Противно тебе спать с уебком?! — Ты вообще соображаешь, когда лезешь? Тебе санитаров вызывать пора! — Рискни, я тут тогда такое устрою! На хуй все сходят, а тебе шагу ступить не дам! — Я хочу, чтобы ты хоть иногда слушал меня! Загнёшься ведь скоро такими темпами розжига, а мне что делать? — Да уж лучше подохнуть! — Не думай, что о тебе в таком случае не скажут плохо!..
Космос отсыпался в спальне. Сегодня Лиза ещё не видела его, но слышала ранним утром. И без подсказки догадывалась, что буйством он не отличался, будить никого не стал — сосредоточен на себе, а кокс запивал коньяком, полупустая бутылка от которого чинно стояла на порожке, пока Лиза не выкинула её. И как он таких ударных доз его печень не валялась на коврике в ванной? — Мама, а папка две-л-лкой хлопает, — замечает Аречка, выводя Лизу из состояния полусонной прострации, — мам!.. — Пусть хлопает, мы к нему не выйдем, — как скрыть ходячий позор от дочери? Всё, что сейчас могла Лиза — закрыться с Арькой в её спаленке на замок. У них же день лени и мультиков, а обращать внимание на то, что кто-то великий и ужасный проснулся… Не в этот раз. Но Лиза слышит, что печень мужа всё-таки рискует остаться где-то на полу. Звуки из глубины квартиры не давали шанса разувериться, что кто-то блюёт дальше, чем видит, а это значит, что Космос с трудом приходит в себя. Сам выйдет из прострации или вызывай срочно вызывай неотложку, Павлова? — Аря, мы с тобой поиграем в одну игру, — Лиза встает с удобной постельки дочери, и, поцеловав её в макушку, плотнее укрывает, — чтобы маме было легче… — Какую? — любопытные глазёнки Арюши бегали из стороны в сторону. — С папой? — Нет, не с папой, он устал, — эта ложь, помноженная на отвращение к состоянию мужа, стала уже привычной, — а сейчас ты обязательно досмотришь свой мультик до конца. Потом возьмёшь свой альбом и карандашики… — И нал-л-лисую?! — Аря уже догадывалась, о чём попросит мама. Не в первый раз играет в юного художника. Мама потом хвалит, потому что Аречка у неё большая молодец. Понятливая, сметливая, послушная. — Нарисуешь, чтобы я знала всё про всех. Не играешь даже, а учишь меня! — Ага… — Арюшу это почти воодушевило. Однажды Ариадна Холмогорова узнает, почему мама заставляла безвылазно сидеть в своей комнате, когда папа плохо себя чувствовал и её к нему не пускали, но взрослую девушку мало это расстроит. Не сказать, что в детстве она никогда не догадывалась о том, что у родителей есть свои тайны. Но и не такое переживали, и не жертва она детских травм. Кукушка не поехала, к психологу пойти не предлагать. Себе помогите. Но сейчас она соглашается с тем, что из комнаты выходить не будет, пока мама к ней не вернётся, и, радуясь тому, что не пойдет ни в какой детский сад, продолжает наблюдать за приключениями Микки и Дональда. Пока её родители заняты кое-чем иным. — Такая дама мне рот вытирает, — Космос сипит ослабшим голосом, претерпевая легкое головокружение и ломоту, — а я, сука, без цветов! — И без совести, сволота, — Лиза поливает белоснежную ванную ледяной водой, пока Кос сидит на стиральной машине, завернувшись в махровое полотенце, — нет, ты до туалета добежать не мог? Теперь хлоркой опять навоняло… Сам будешь в следующий раз языком своим всё вылизывать. Самая полезная часть твоего тела! — Не отрицаешь всё-таки? — Кос нервно посмеивается, но замолкает, когда Лиза направляет холодную струю на него. — Бля, Лиз! Хватит!.. — Всё, чисто, — Лиза отводит лейку в сторону, показывая Космосу на ванную. — Ну, родимый, прошу! Долго ждать буду? — Ты меня простудишь. — Хуже тебе не будет. — Да я не хочу, Павлова! — Умойся, — переключив режим, Лиза пускает воду из крана, а Кос медленно нагибается, чтобы потереть лицо чуть теплыми каплями, — хорошая, блин, годовщина свадьбы. И не только! — про свой день рождения Лиза не заикалась. — Я тебе подарок принёс… — хрипло проговаривает Космос, когда кутается в халат. — Я оценила, — сухо отвечает Елизавета, — запахан обалденный. Лучше только в сельском толчке. — Я про колье на серванте, — Холмогоров хочет показать, что ещё не всё на свете забывает, особенно если дело касалось их личных взаимоотношений, — но это так… Пустяк! — Думаешь, что после этого у тебя вольная? — Лиза не видела никакого подарка. И не до него. — Это в честь моей безумной любви к тебе… — внезапно Кос рухнул на пол за тем, чтобы стоять на коленях, не давая Лизе пройти. Он сомкнул руки под открытыми коленками, утыкая пылающее лицо в ей в живот, не ощущая того, что кафель под ногами влажный. Но ему и без разницы. — Космос?.. Холмогоров откликается на призыв, а Лиза не хочет с ним бороться. Он не в том состоянии, а все слова, которые могли бы лечь на здравую почву, у неё закончились. Надоело метать бисер. Её руки безвольны, она может лишь только держать его голову, оттягивая пальцами черные пряди. Кос смотрит на Лизу ни разу не моргнув, а она не знает, чем ответить этому мутному взгляду. Холмогорова уже не скрывает, что слёзы глотает от напряжения, что ей невыносимо видеть в муже необузданного зверя. Она готова смириться с многим, как и всегда делала это, живя будто отдельно от его криминальных устремлений, но кокаин не мог стать их постоянным проводником. Никак! — Не уходи от меня, — к Космосу возвращается полная ясность мысли, и он судорожно хватается за Лизу, потому что только в ней находит то, что его уравновешивает. — Пол мокрый, вставай! — Лиза делает попытку приподнять мужа за плечи. — Вставай, Космос! Всё потом… — Ты со мной пойдешь, — Кос выпрямляется, но сразу же перетягивает ладони Лизы на себя. — Нет, ты пойдешь спать, — настояла Елизавета, — а я пойду к Аре. Ты же понимаешь, чтобы её увидеть, ты должен меня послушать? — вопрос звучит как строгое внушение. — Ты чего меня шантажируешь? Дочкой? — круги под глазами Космоса ещё больше потемнели от злости. А Лиза применила самый болезненный аргумент, не рискуя представить, что Кос может подумать о ней после, если и вспомнит их разговор. Но на войне все средства хороши, а оценивать последствия неосторожных слов нет ни времени, ни сил. — Иди спать! — с Холмогоровым либо указом, либо никак. Другого отношения, не отошедший от вчерашней дозы, Кос не слышал. — Иду я… Через минуту Космос всё же дошёл до их общей спальни, и, с головой накрывшись одеялом, уснул, как будто бы ни в чём не бывало. Приведя ванную комнату в порядок, Лиза, было, стала растирать лицо такой же почти колодезной по температуре водой, какой и поливала поникшего Коса, но лёгкости этого не приносило. Слёзы капали без остановки, но её рыдания были неслышными. Зачем соседей веселить? Зачем пустоту бередить? Сегодня же такой день! Четыре года прошло с тех пор, как они с Косом поклялись быть вместе и в горе, и в радости, а она… Исполняет брачные клятвы. Постигает горе горькое, каким бы демоном оно не притворялось. Колье, оставленное Космосом в футляре из лакированного дерева, и вправду оказалось неимоверно красивым. Безупречным. Остаётся лишь догадываться, каких денег стоил памятный подарок. Блеск драгоценных камней завораживал и манил к ним прикоснуться, а Лиза не осталась равнодушной к такой роскоши. Он подумал о ней, не забыл и, видимо, рассчитывал на её всепрощение и сговорчивость, но должна ли она слепо закрыть глаза на то, что с ним происходило? Бриллианты не помогут, когда в голове вопросы… Что делать? Как с ним дальше? Не превратиться ли колье в удавку?.. — Мама… Аря старалась не расстраивать маму, но в последний час остро ощутила, что про неё всё забыли. Девочка вышла из своей комнаты, растрёпанная, как сонный гномик, и, найдя мать в гостиной, почему-то потерянную и грустную, ласковым котёнком забралась к ней на руки. Что это с мамой? Плачет из-за того, что Арька стащила с кухни единственную «Красную Шапочку»? Так она вырастет и купит маме целых сто кило! Ну или папку попросить надо, вот он-то точно не откажет… — Мам, я больше не буду, — Аречка вытирает щеки мамы манжетой фланелевой пижамной кофточки, — та конфетка одна в вазе была. Ну… — Чего, космонавтик? Какая конфетка? — Лиза не сразу ухватывает смысл фразы дочери. — Ну, маленький, что ты? Ты всё правильно сделала. Кушать хочешь? — Не плачь! — темно-синие глаза Ариадны наливаются непрошенной влагой, потому что ей жалко маму. Рядом с ней лежит такая пестрая коробочка с блестящими камушками, которую Арьке папа по секрету показывал, а мама всё равно в слезах. — Ты мой тёпленький котик… — захлопнув футляр с колье и отложив его в сторону, Лиза сильнее притягивает к себе ребёнка, уловив умиротворение, приходящее к ней ровно так, как билось сердце маленькой копии. — Всё, я исправлюсь. У нас с тобой много дел, а ещё к тёте Томе поедем. Маруську хочешь понянчить? — Не очень, — честно признается наследница Космоса, которой не слишком нравилось то, что все дети друзей её родителей такие маленькие. Не то, что она! — Арь?.. — Лиза не ждала, что её Арька будет проявлять чудеса дружелюбия, но старалась воспитать в ней любовь к ближнему, как могла. — Ну не Сопля, — задумчиво заключила самая младшая Холмогорова, у которой была своя мера оценки окружающего мира. И сын Беловых, с которым она успела повидаться пару или тройку раз, её проверки не прошёл. А ещё в коробку с киндерами полез в последний раз, хоть тётя Оля и говорила ему сидеть на месте ровно. — Ладно! — Договорились! — внутреннее чутьё подсказывало Лизе, что с воспитанием второго ребёнка она бы просто бы не справилась. Хватает единственной и неповторимой, а ещё… Её отца. Тут без вариантов! — Папа с нами? — у Арьки счастливо загорелись глаза. Она предвкушала неплохую поездку. — Папа… — Лиза снова не может подавить в груди тяжелого вздоха. — Посмотрим, пусть спит, а мы ему мешать не будем! — Долго спит, — пришла очередь Ариадны Космосовны насуплено возмущаться поведением непутевого папашки, — а как же…? — не зря же Аря маме рисунок готовила в детском саду? — Тортик тебе будет, если ты про него, — праздник же сегодня, только отмечать его Лиза не видит смысла. Цифры всего лишь! Да и при всеобщем одичалом настроении… Арю устроили ответы матери, и, борясь с тоской на родном лице, она потянула её собираться по делам, чтобы не вздумала раскисать и гаснуть. У Лизы не было возможности сопротивляться своему крошечному урагану.