Небо в огне

      Ариадна просыпается ровно в восемь утра. В ногах сопит старина-Тутанхамон, всю ночь отгонявший от младшей Холмогоровой ненастные сновидения, а рядышком приглушённо работает лампа; Аря боится темноты, поэтому маленький свет никогда не отключали. Потянувшись и присев на кровати, единственная дочь Космоса и Лизы погладила по кота по хохолку, надеясь, что он сразу проснётся. Прогноз оправдался, но Тутанхамон не спешил ласкаться, а бодро соскочил с кровати, недовольно замяукав.       Ничего нового!       — Морда, — негромко произносит Аря чисто отцовской интонацией, влезая в розовые уютные тапочки с логотипом узнаваемой диснеевской утки. — Тихо, Тутс, всех разбудишь. Понял меня?       Тутанхамон, оценив ситуацию, возвращается к своей любимой хозяйке. С ней он не играет во вредную кошку, цель которой — испортить хозяйские тапки сорок шестого размера. Последнее относилось исключительно к Космосу Юрьевичу. Часто незапланированные сюрпризы он находил в не самом лучшем своем состоянии, из-за чего орал всеми матами. Но в последнее время притих, что радовало.       Хоть и доверия не внушало.       Но не Арьке.       Благодаря стараниям матери, Ариадна почти никогда не видела, как её отца может заносить. Догадывалась, сидя за закрытой дверью своей комнатки, но после объяснения о том, что «папа приболел» ей вполне хватало. Жалко папку становилось, ужасно.       А вот Тутанхамон видел всё, не пугаясь грозного странного Космоса. И не жаль ему бессовестного хозяина нисколько. Свинью подложить такому чёрту грехом не считается.       — Ням-ням? Знаю, — потягивает Аря, беря своего черного котейку на руки, — и я тоже есть хочу. Макарон бы с сыром или омлет…       Тутанхамон доволен, что показывает сразу, счастливо урча. Чувствует, что желаемое близко. Рыбки бы.       — Пошли поедим, — как будто у кота был выбор, — морда ты породистая…       Аря отлично усвоила то, что папа не любит кошачьего воя. И вообще Космос Юрьевич терпит живность в доме только из-за того, что Аречка любит Тутанхамона, как и её мама. Поэтому в интересах Ари было молча сопроводить своего друга на кухню к законной миске, из которой он попьет и поест, а дальше снова уляжется где-то в глубине квартиры.       Не жизнь, а сказка. И в детский сад ходить не надо, и дед не будет скорой школой грозить, занимаясь с Арей заполнением прописей и уча азам математики. Но царица всех наук вызывает у Ариадны скуку, особенно в свете того, что Пчёла сказал ей — главное, чтобы деньги считать научилась. Это полезный навык.       Стоит зайти на кухню, как кот выпрыгивает из рук Ари, подбегая к двойной миске, полной сухого корма и воды. Постаралась мама, Аречке и сомневаться не приходится, особенно когда сзади её обнимают ласковые тонкие руки. Ни с чем не перепутаешь, и Ариадна всегда будет упорно стоять на том, что лучше её мамы никого во всем свете нет. Также и папа считает, каждый раз говоря, мама у них — самая замечательная.       — Мама!..       — Кто мой сладкий именинник? — интонации Лизы полны обезоруживающей нежности. Свою космонавтку она обожает, и Арька всегда отвечает маме той же монетой. Безусловной любовью, пусть и с малой долей непослушания, как и всякий пятилетний мятежный человек. — Проснулась, зайка, и сразу кормить нашу животинку?       — Тутик голодный был, — Аря обхватывает руки матери теплыми ладошками, — а папка бы опять его ругал за тыгыдыки. Знаю.       И что будет, если попросить у папы собаку? Не разрешит?       Эти вопросы Арюша оставляет до лучших времен.       — Не ругал бы, Арюнь, — причин этому Лиза раскрывать не станет, потому сама не понимает, где зашатало Космоса после очередной непонятной встречи с безликой группировкой, но хочет поинтересоваться у дочери: — И у кого это сегодня день рождения? У Тутанхамона или у Ариадны Космосовны?       — Да, мне уже пять, — Арька выставляет перед мамой пятерню, улыбаясь во все свои молочные зубы, — целых пять, мама!       — С днем рождения, зайчик! — Лиза крепче прижимает к себе дочурку, одновременно расцеловывая её румяные щёки, теплые после сна. — Большая совсем стала. Самая красивая и лучшая на свете девочка. Моя девочка!       — Мамочка… — Аря с обожанием смотрит на мать. — Я люблю тебя!       — И я тебя, космонавтик. Самый хороший!       Воодушевленная Аря забыла про кота, кутаясь в родные объятия, словно в плюшевый плед. Для полного счастья рядом не хватало лишь папы, который, наверное, скоро проснётся. Верно? Но Арюша не задает этот вопрос матери, а дожидается пока мама сама расскажет, что вчера папа приехал домой, когда она уже спала. Или дядя Саша срочно сорвал его в офис, где Аря не раз и не два бывала в гостях.       — Арюшка, давай завтракать, так и быть — сегодня твой любимый и вредный омлет с поджарками, — стоило же однажды Космосу накормить Арьку из своей тарелки, как наследнице всё понравилось, и она запросила добавки. Вот тебе праздничное блюдо!       — А когда папа и торт? — не выдерживая, спрашивает Ариадна, не спеша отпускать маму от себя.       — Папа сейчас и купит твой торт, не сомневайся, — Лиза недобро косится на телефон, брошенный ею на столешнице, — но сначала, кошка, беги красоту наводи. Потом голову помою тебе и банты сделаем, уговор?       — Дороже денег, мам, — отвечает Арюша, декламируя заученную фразу, — а я зубки чистить пойду.       — Тщательно!       — Я помню.       Когда дочка убегает в ванную, Лиза снова недобро смотрит на телефон, мысленно проклиная Космоса за то, что он так её подводит. Гостей решили собрать, все к ним вечером приедут, а у Коса опять неразрешимые проблемы бизнеса.       И где он? С кем? Лиза бы ещё долго задавалась этими вопросами, если бы ключ в замке входной двери не сделал решительное движение, в котором угадывался жест мужа. Холмогорова надеялась, что Кос крепко стоит на ногах, а все её превентивные меры ограничатся коротким восклицанием. Космосу хватит впечатления, а Лиза не хочет знать, чем закончились переговоры, инициированные по воле и желанию Белова.       Собственно, именно так всё и случилось: Кос в полном порядке, но он ужасно злой и невыспавшийся, однако с целой охапкой гелиевых шаров и огромным розовым пакетом. Не зря подарки у Фила в машине прятали, чтобы егоза точно не учуяла, где спрятан её желанный кукольный домик и плюшевый заяц, ростом почти с неё. Всё выполнено, как и было заказано, а другие сладкие подарки раскиданы по квартире в самых любимых местах, где Арюша забывала свои игрушки или книжки.       — Холмогоров, я вытрясу из тебя душу, твою мать!       — До четырех часов базарили! Ни хрена сделать не мог, а труба в отключку!       — Скажи спасибо, что дочь поверила в твою занятость!       — А ты, мать?       — А я тебя в следующий раз прихлопну за пропажу. Знаешь, о чём я могу думать!       — Не возьмёт уже, сколько раз тебе повторять?       — Не будем больше это обсуждать, Космос, — Лиза впускает мужа на порог, пытаясь отследить дислокацию Арьки, — а хозяйке не спится, поднялась вслед за мной. У тебя есть две минуты, пока она умывается.       — На то она и хозяйка, алмазная…       Космос чувствует себя Карлсоном, прилетевшим домой на воздушных шарах и пропеллере. Голова раскалывается и спать хочется до ужаса, но он мужчина в полном расцвете сил, у которой аж пять лет назад родилась дочь. Пять лет он папа, горя с воспитанием не знающий, потому что в свое время правильную маму для своей Арьки выбрал. Не прогадал или свезло однажды по весне?       Так или иначе, но Космос и Лиза смотрели на рождение дочери как на главное событие жизни, сплотившее друг с другом навсегда и навечно. Квартира на Кудринской площади почти не помнила времени, проведенного супругами Холмогоровыми без ребёнка. И они сами бы не хотели представить, что всё могло сложиться по-другому. Или бы вместо дочери у них появился бы сын, с которым пришлось выстраивать совершенно иные отношения, пусть также основанные на любви и заботе.       Лиза же вспоминала рождение дочери не без умиления, отмечая, что это был самый счастливый день, ради которого стоило претерпеть обиды, горе и расставания. Арька, явившись на свет спокойной синеглазой странницей, развеяла ненастные тучи осени, а став постарше, остро чувствуя невольные тревоги матери, стирала печаль с лица, только бы Лиза улыбалась, веря, что у них всё обязательно будет хорошо. Как иначе?       — На, добытчик, воды попей, а то ещё в обморок грохнешься, — Аря чистила зубы, громко рассказывая считалочку, как и рекомендовал ей стоматолог, а это означало, что у Космоса и Лизы есть время на передышку.       — Не жена, а чудо, — от воды Кос не отказался, — не в перьях, но с приколом.       — Какой муж, такая и я, — Лиза приглаживает темный затылок Холмогорова, чуть наклоняя к себе. — Почти свеж и бодр. Потерпи немного.       — Хочу терпеть с тобой вместе за закрытой дверью.       — Кос, у нас будет время, когда твоя дочь засядет в подарках на добрых часа два.       — Блять, вечером ещё гости эти… Как будто не видел я эти морды вчера!       — Обещаешь, что никаких стычек с Витей?       — Сбагрим его нашему Гиппократу, — в этот погожий осенний день Кос готов вытерпеть даже Пчёлу, дружба с которым за последние годы подверглась серьёзным деформациям. — Может, любовь к музыке и дипломатии, нахер, бросит. Пора б.       — А это я ещё не проговорилась ему, что Софка на горизонте маячит.       — А на какой хрен ему про это знать?       — Справедливо, — замечает Лиза, ставя опустевший стакан на обувницу, — и, Кос, если честно, то ни о чьих отношениях, кроме наших, я думать не хочу.       — Мне тоже по барабану, — Холмогоров привлекает жену к себе, крепко обхватив её плечи, прикрытые пижамной футболкой, — и я поздравляю тебя, родная… С нашей новорождённой! Самой классной во вселенной! Ни у кого такой нет…       — Потому что такую мог сделать только её штучный папаша, да, солнце?       — Сомневаешься ещё?       — Когда у меня был выбор?       — Вот-вот…       Целуя губы Лизы, Кос успевает подумать только о том, что они и как десяток лет назад самые мягкие, нежные и притягательные. Он не смог бы полюбить другую и размениваться на многих, променяв своё настоящее на призраки. Как бы сложно не приходилось, но Космос знал, что Лиза никогда не променяет его на чужого. И в ней живет полная уверенность в том, что их привязанность строилась не только на слепом желании обладать и затмить собой весь мир. Любить — сложнее.       Но Арька — основное доказательство тому, что всё происходит верно.       И следующие минут пятнадцать Космос и Лиза занимаются тем, что соревнуются в том, кого из них дочка все-таки больше любит. Тискают свою характерную куколку, носят на руках и обещают, что в детский сад её сегодня никто уж точно не отведёт, поэтому можно смело его прогуливать.       — А я и не собиралась… — с хитрым выражением милого личика признается Ариадна, когда отец клянётся ей, что до вторника — никакого сопливого сада.       — А мама, Аря, так и знала, поэтому тебя и не будила, — Лизе не привыкать к тому, что она тоже вечная заговорщица.       — То есть, дамы, папку никто сегодня слушаться не будет? — риторический вопрос Космоса вызвал только хихиканье Арьки и добрые усмешки Лизы.       — Часа в четыре приедет дедушка, Арюш, и папа тебе сам продемонстрирует чудеса послушания, — Лиза не остаётся в долгу.       — Стрелочница, — Космос не обижен, но раздосадован тем, что и спать дико хочется, и слушаться его не хотят, — алмазная…       — Я пойду разбирать свой домик, — на ближайшие часа два Ариадна поглощена новым приобретением. — Он будет самый красивый, пап!       — Беги, космонавтик мой… — первая часть с подарком выполнена, и Кос, считая, что достаточно отдал долг родине, может потянуть Лизу поспать лишних два часочка.       Арьке совсем не до родителей…       — Как же она выросла, — с долей грусти замечает Лиза, которой казалось, что время рядом с дочкой идёт не так быстро. Это чужие дети растут, подражая грибам после дождя, а своя никуда не торопится. То за папу прячется, то за маму, видя большое скопление незнакомой толпы или боясь посещения врачей.       — И хорошо же растёт, — Космос смотрит вслед Аречке с нескрываемой гордостью. — Вся в меня! Нечего возразить?       — Да, Кос, а я так просто… — иногда эта шутка казалась правдой. — Девять месяцев мимо проходила, а потом в роддоме всем концерты ночные устраивала.       — Не напоминай, — рождение Арьки ассоциировалось у Космоса и с большой тревогой, потому что роды у Лизы наступили в час совершенного спокойствия. — Я думал, что сам кого-нибудь рожу!       — Неведому зверушку? — как в сказке.       — Да хотя бы её, родимую, — каким образом только… природы загадка!       — Нет, Космос, давай остановимся на том, что у нас уже есть Аря, — и другой спиногрыз на её месте точно не представлялся.       — Маленькая хозяйка!       — И самая добрая и светлая на свете девочка…       Ведь не зря же говорят, что для родителей их ребёнок самый лучший на Земле?