OST: — Михаил Боярский — Всё пройдёт
На часах восемь вечера, фонари за окнами дают приглушенный свет. Рабочий кабинет превращён в мини-бар, а злободневная беседа разворачивалась прямо под боком. Казалось бы, на что жаловаться? Отпусти свои неясные дни и хмурые пятницы, а с новым понедельником снова начнёшь голову пеплом посыпать, заодно отправляя всех в пешее эротическое путешествие. Ну ладно, не всех. С одной дамой Космос за девять лет научился договариваться и давно предпочёл её всем прочим претенденткам на квартиры, машины и буйный нрав, а другую воспитывал, бед не зная. Из-за жены и дочери Кос ещё не свихнулся… Но за разговором Пчёлы и Белого Космос следит молча, невесело думая, что мутью какой-то эти граждане занимаются, когда Фил, приглашая всех к себе на фазенду, призывал к чему угодно, но не к обсуждению спорных вопросов. Однако Валера недовольств не выражает, а Космос пытается не сорвать на Пчёлу всех собак. Поэтому и курит в полуоткрытое окошко, любуясь осенним пейзажем. Терапия такая. Бесплатная. — Кос, ты не дымил бы особенно, — аккуратно замечает Валера, стремясь не разбудить внутри друга вулкан. — Дышать нечем уже. — Фила, ты за спорт, а я за душу, — к спорту Космос Юрьевича отношения никакого и никогда не имел. Разве что в футбол раньше любил погонять. — Курево мне нервы теперь успокаивает. — Косматый, у тебя же стальные канаты? — фраза стала легендарной. — Не отрицаю, — Космос соглашается, — но кто-то бесит. Не могу. — Выяснят, братан, а потом ты свою мазу им подкатишь, как иначе? — А ты у Пчёлы спроси, — Космос смотрит перед собой недовольно. — Тогда нефиг на балконе овец считать, — тем более — не май. — Пошли выясним, чего там Белый у него выпытывает. — Ну, Фил, твое слово. — Не только водку жрать собрались… Космос послушал Валеру, потому что было в словах друга рациональное зерно. Не всегда же держать оборону и зубоскалить, чтобы бешено отстаивать свои интересы и собственную будущность внутри империи, которой стало скромное начинание четырех московских пробивных парней. И доказывать то, что он чего-то стоит, а не горазд исключительно на то, чтобы кокс под шумок нюхать, Кос должен перестать хотя бы сегодня. Мирная обстановка в этом доме тому обязывала. Или дочка, смеющаяся на этаж ниже? Заводила маленькая! Октябрь выдался настолько спокойным, что Космос ему не доверял. Как и тому, что спустя две недели после дня рождения Ариадны, будто бы все не виделись в московской квартире Холмогоровых, Валера собрал совет в Филях на своей новенькой обустроенной даче. Может, в чём-то друг и прав, стараясь призывать разрозненных друзей к порядку, но пространные рассуждения Белова и Пчёлы о грядущих изменениях и спорах об управлении общим бизнесом набивали оскомину. Ведь каждому нужен кусок побольше! Каждый хотел самостоятельности от Саши Белого, никто не хотел делиться, но попробуй и договорись с акулой-китом, влиянию которого сложно противостоять в одиночку. Тем более лучшему другу: Космос знал Сашку с пяти лет. Это что-то да значит, особенно при учёте того, что поднимались вместе. А теперь ищи паршивую овцу, если сам ею не оказался. — Говоришь, Пчёл, на Германию виды имеешь? — Саша сидит в хозяйском кресле, перебирая пальцами новомодный тетрис, позаимствованный интереса ради у младшей Холмогоровой. — А как же старые планы? В Америку бы снова махнули, не без секретарш и пиратского веселья. С Кабаном пересечемся, а там же и подумаем, куда ветер дует. — Новые поставки, партнёры, торговля по новым путям… Расширение банка — это то, в чём я, а никто другой, реально секу, — для себя Витя всё и давно решил. Послушает друга, перенесёт незаинтересованность Фила и бешенство Космоса, но сделает по-своему. — Здесь один хрен. Чеченцы под боком? Так я, Белый, что? Не по твоей схеме с ним дела веду? — Чем тебе старые схемы не угодили? — Космос вступает в разговор, делая вид, что особого энтузиазма к теме не имеет. — Разведут же тебя. Как лоха. — Развиваться надо, расти, а здесь болото одно, сколько раз вам говорить? — долго на одном месте Виктор Пчёлкин сидеть не любил. Не развернешься. — И что меня здесь держит? Взял и поехал! — Сам себе хозяин, — вошедшая в кабинет Лиза, протягивает старшему брату пачку сигарет, которые он забыл на кухне. — Извиняйте, опричники, но говорите вы так, что на весь этаж слышно. Ну и? Кто из вас собрался в эмиграцию с блядовозом ваших секретарш? Учти, Кос, после такого домой можешь не возвращаться! Холмогорова не признавалась в том, что подслушивала уже с минуту, но более менее адекватный диалог её мужа и Пчёлы дарил маломальскую надежду на то, что согласие будет достигнуто. Не ей учить взрослых мужиков зарывать топор войны, но за два года ей порядком надоело служить буферной зоной. Космос не хотел, чтобы она общалась с собственным братом, разорвав все родственные отношения. Витя каждый раз заклинал, что Космоса не поменять. Излечить до конца его не получится, к каким докторам и бабкам-знахаркам не води, а выбор он вроде бы и сделал в пользу себя и семьи, но ведь мог сорваться, обнуляя любую веру. Лиза выслушивала обе стороны конфликта. Космоса убеждала в том, что следует бороться за своё дальше, если он не хочет утонуть в одиночестве и пагубном кайфе, а Пчёлкину говорила о том, что в последние года полтора она не просыпается от тревожных ночных звонков и мыслью о том, что с зависимостью они не справятся. Последнее било по Лизе хуже любого кошмара из снов. Пусть авария и подвела Коса к границе, рядом с которой он смог сделать выводы и сбавить обороты своей тяги. Оставалось только постоянно твердить ему о том, что если снова погрязнет сильнее — от них ничего не останется. Мрак! — Не дождёшься, алмазная, всякие дурки не в моём вкусе, — не скрывая ухмылки, Космос азартно смотрит на жену, побуждая её подойти ближе. — Это брательник твой намылился. Как тебе такое? — Опять базар-вокзал, мать твою! — Саша нисколько не удивлен тому, что Кос катит телегу на Пчёлкина даже при Лизе, у которой на ссоры брата и мужа — стойкая непереносимость. Помирить двух баранов окончательно — дело неблагодарное, а при всех они пытались не бросаться камнями в открытую. С переменным успехом. — А я-то думала, — Лиза встает рядом с Космосом, аккуратным жестом пригладив волосы на его затылке, — что чудеса случаются. Ошибаюсь? — Тут главное веру не потерять, — решительно резюмирует Пчёлкин, пряча непочатую пачку «Самца» в карман. — За пропажу спасибо, Лизка. Выручила. — Мешать не буду, — легко сжав ладонь Холмогорова в своей, Лиза спешит вернуться к Томе и Жене. — Без глупостей! — Павлова, дуэли я запретил, ты не кипишуй, — Белов отшутился за всех, прекрасно осознавая, что в легком тоне жены Космоса есть обманка — она не шутит. Никогда не знаешь же, когда у Коса крышу снесёт, а Пчёла будет истерить. — Я ещё не начинала, — напоследок произносит Лиза, скрываясь за дубовыми дверьми. Космос неотрывно смотрит в след жене, не скрывая гордого и восхищенного взгляда. Не всё, чего хочет Лиза, осуществимо, но её присутствие рядом прибавляет ему пару очков в карму. И жить становилось как-то легче. — Ничего не меняется, — Александру Белову впору завидовать завидному постоянству Холмогоровых по отношению друг к другу, но Ольга оставалась дома, до сих пор приходя в себя после дорог и перелётов. Но вместе с женой Белов не жил, редко приезжая ночевать за город, а вот к Аньке… Да запросто! — Какого хрена сегодня всем надо? — Филатов отвлекает внимание на себя, когда у него на столе зазвонила телефонная трубка. — Брат, ответить надо, вдруг чё стряслось? — предположил Белый, полагающий, что ответить звонящему всё-таки надо. Распри Космоса и Пчёлы отодвинуты в сторону. Но не ими и сейчас. — Поговорим? — недобро предлагает Виктор, указывая мужу сестры на выход из кабинета. — Поговорим, — сухо отзывается Космос, который не пропустит возможность высказать Пчёле пару ласковых с глазу на глаз. Пора!***
Лиза защитила диссертацию, получив право на преподавание семейного права ещё полгода назад. Но в моменте Холмогоровой всерьёз казалось, что кандидат юридических наук в ней плакал и смеялся одновременно, а вдобавок дёргался в нервных конвульсиях. Правильно Космос сказал, что двое учёных для одной семьи — это уже перебор. С детьми Лиза справляется намного лучше, чем с доморощенными ленивыми студентами. Во-первых, последние и сами принимают добрую Елизавету Алексеевну за свою; во-вторых, маленькие дети её лучше слушались, охотно принимая в свои игры. Она у них за главную. Поэтому Лиза покорно подчиняется Арьке, когда любимая дочь превращает гладкие материнские локоны в корявые косы. Основной штрих добавляет сын Жени — Филипп самолично вырезал картонную корону. Когда Ариадна заканчивает с работой парикмахера, импровизированный символ власти одет на голову Лизы лёгкими ручками филатовской Маруси. Постарались. — Красота да и только, — восклицает Лиза, когда видит себя в небольшое зеркальце. — Нет, Лиз, красота — страшная сила, — Тамара призывает Марусю к себе, все ещё надеясь, что после очень сладкого куска торта дочка выпьет несладкий чай. — Маруська, похлопотала и молодец! Давай, за папу… — Королева викингов, — чуть посмеиваясь, заключает Лиза, возвращая корону детям. — Космос увидит и подумает, что точно с ума сошла. Поехала. — В первый раз тебе, что ли, Холмогорова? — прислушавшись к просьбам трудящихся и отрезав от торта две небольших части с кремом и розочками, Женя отправляет Арю и Филиппа на другой конец праздничного стола. Чтобы там они точно решили, кому достанется вставка из глазури, а кто… Филипп Гальский, который девчонкам уступает. — Да ладно, это даже весело, — и всё-таки Лиза распускает косы, стараясь придать волосам божеский вид, — и дети довольны. — Пчёлкин-то где? — Женя припомнила, что Лиза убегала на второй этаж, чтобы вернуть пропажу, которую Пчёла будто случайно забыл возле стула Гальской. — Обещал фокусы с пирамидами и верблюдами показать, разводила. — Этот фокус не нов, Арька выучила его наизусть и будет открыто подсказывать твоему мушкетёру, — и зачем Арюшке знать, сколько пирамид и верблюдов нарисовано на пачке «Camel»? И о том, что папины «Marlboro» самые популярные? Лиза признавала прокол в воспитании, но Космос и Пчёла однажды словят за свои методы взаимодействия с младшим поколением. — Значит, отвело от греха подальше. Жене не стоит долго объяснять поведение мужчины, который то достаёт обещанием стать её постоянным пациентом, то делает вид, что они едва знакомы, воровато кидая короткий взгляд в сторону. И он ни разу не присылал шикарные красные розы с запиской о том, что не выносит ни лилий, ни тем более желтых тюльпанов, как в знаменитой песне, поэтому так скучен. А Гальская должна принять этот скромный дар, несмотря на то, что Пчёлкин не похож на волшебника в голубом вертолёте, а её сын, между прочим, признаёт дядьку в дорогом плаще за человека. Но если бы всё было так просто! При более близком общении Евгения узнала о Викторе всё, что читалось по его холодноватым зимним глазам. Что трезвый Пчёлкин прятал за семью замками, то пьяный выложил Гальской всё целиком, почти на блюдце с голубой блестящей каёмкой. Лучше бы не знала, зато сразу все диагнозы наружу. Безответное чувство к жене Саши Белого, скрываемое и постыдное, Пчёла бы с удовольствием и давно променял, если бы мог от него отказаться. Году в девяносто первом, когда шанс сам тянул к нему заботливые руки, но импульсивная Софка никогда не была ему равной парой. Лопнула чаша терпения у дочки партийного функционера, намотала сопли на кулак, вышла замуж за перспективного дипломата и скрылась за дальними берегами. Ни привета, ни ответа. Пчёлкин обиду не афишировал, но место Софы не заняло ни одно мимолетное знакомство в клубе и на приличном ужине, а когда-то казалось, что с его-то странною любовью мог бы отпустить вчерашний призрак и не тревожить память ненужными передергиваниями. Ведь не ценил, не берёг, не рассчитывал на то, что вместе с Софой доживет до безбедной теплой старости. Женя слушала откровения приятеля с долей скепсиса, втайне радуясь тому, что предупреждена о свойствах пчёлкинской души. Всё пройдёт. И у него. Всё пройдет, если это не любовь… Не в её положении матери-одиночки вестись на бандита, у которого, может, и есть внутри что-то человеческое, но только принадлежать оно будет вовсе не ей. Но Пчёла заслуживал того, чтобы его выслушали, не крутя пальцем у виска. У друзей в таком случае поддержки искать точно нельзя, а вот женские уши стерпят многое. Обычно все пьяные признания о неудавшейся личной жизни доставались Лизе вечерним телефонным звонком, и она не без сожаления отмечала, что все они когда-то сделали выбор, цену которого до сих пор не знали. Кто-то же должен сменить Холмогорову в этом неблагодарном марафоне? Тем более вечера пятницы раз в две недели у Гальской действительно свободны от дежурств, а чаще Пчёлкин всё равно не звонил. Границы сохранялись, всех всё устраивало. У Жени не отнять права на одиночество. Прошло время героев её романа. — Валерка опять по телефону галдит, — Тома не слишком довольно косится наверх, потому что звучный голос мужа раздается по всему дому. — И Сашка с ним. — Я из всего понимаю только про Кабана, — шпионские способности подводили Лизу, но её это не печалило. — Одна песня… С Урала! — Надоели, надо детям кино включить и на улицу пойти прогуляться, — решение хозяйки дома не могло быть не поддержано. — Аречка, вы же с нами не пойдете? — Нет, мы же Марусе хотели показать про Симбу, — Аря не зря взяла с собой кассету с одним из любимых мультфильмов в одноголосой озвучке. — Филя? — Сами включим, тёть Том, — серьезный шестилетний мужчина кивнул головой, доставая из разноцветной коробки знаковую кассету. — Если что, то Марусю и накормим, и напоим. — Ну, дамы, что за дети такие классные? — Лиза первой выразила восхищение ответственной парочке. — При таких-то матерях, — Женя не может не вставить сладкой пилюли. — Это точно, — Филатова верит, что за Марусю, оставленную без присмотра взрослых на лишних полчаса, можно не переживать. — Мы скоро вернёмся, не заскучаете? — Нет! — синхронно голосят Аречка и Филипп, отворачивая к телевизору свои светлые макушки. — Ну, Том, зато честный ответ. — Вот и поговорили, — Лиза выходит из гостиной первой, про себя отмечая, что детям скучны назойливые взрослые. — Я в беседке буду!.. Женщины находились в абсолютной уверенности в том, что приятный вечер ничем не может быть омрачен. Ни одной заразой.