OST: — Максим Фадеев, Григорий Лепс — Орлы или вороны
Лиза безмолвно стоит в стороне, уголки её губ печально опущены, а в висках набатом звучит тревожный голос Космоса, который ещё ранним утром казался ей мелодией, полной нот нескончаемой любви. Но сердце в жутких тисках, руки слабые, а на бледном женском лице грозовой тучей нависла скорбная маска. Лиза многое в жизни смогла вытерпеть, спины не согнув, но ощущение неминуемой катастрофы подползало ядовитой змеёй впервые. Всё внутри леденело, стоило подумать о том, что теперь ждёт Филатовых. Что Космосу и Белому чудом удалось выпрыгнуть из горящей машины. Не мучить себя видениями страшного исхода не получалось, а чаяния, не так давно занимавшие голову Лизы, словно растворились в воздухе. Было и нет. Успел ли Пчёла заехать в цветочный по пути в аэропорт? Торопился, везде боялся опоздать, но про завет отца забыть же не мог. Что подсказывал циферблат? Час назад. Всего-то!.. Своя вечность. А что же сейчас? Пчёлкин скоро улетит в Берлин, прихватив с собой несколько красных гвоздик и маленький багаж. Позвонит Лизе, как только окажется в гостинице. Как и обещал, так у них заведено с каждой его заграничной поездкой. Он уже без пяти минут как у стойки регистрации стоит, не иначе. Чего ещё ждать? Или же не нужно таить глупой надежды на то, что кто-то из делового окружения не донес Виктору, что на его ближайших друзей совершено покушение. Он чудом не оказался в той же злополучной иномарке, разминулся по случаю. И если Космос и Саша отделались незначительными травмами после падения на заснеженную дорогу, то за здоровье Фила оставалось неустанно молиться, уповая на профессионализм врачей. Победит ли мастер спорта в сокрушительной битве? Скоро ли это произойдет? Есть шансы? Не делал ставок на будущее и понурый Кос, помимо всего прочего задетый тем, что Лиза не послушала его, пренебрегая мерами предосторожности в час, когда он волосы на голове своей буйной рвать готов. Космос ясно обозначил, что жене нужно ждать его в квартире отца вместе с дочкой, но в моменты отчаяния её неугомонное сознание не всегда можно было загнать в угол. Ведь Лиза влетела в больницу вместе с Томой, не отходя далеко и тогда, когда подруга слушала увещевания Саши. Фил без сознания, а Томе сложно поверить, что всё будет хорошо, но Белов настраивает её на лучшее, сам без особого успеха сохраняя условное спокойствие. Горе накрыло Филатову с головой, а её лицо, прежде неизменно приветливое и лучезарное, сделалось сплошной гримасой ужаса. Страшное случилось. И Лизе трудно понять, из-за чего судьба первым делом била по тем, кто завсегда считался надёжным тылом и самым верным другом. Дурная насмешка? И кто следующий?.. Но долго размышлять не получается, потому что Космос резко обрывает уединение Лизы. Он зачем-то обнимает её прямо на глазах у подручных Белова, снова совершая успешную попытку возвести вокруг своей любимой женщины хрустальный шар. Лиза, убедившаяся, что Космос невредим, готова ответить на его призыв, но лёгкая дрожь, сковавшая мужчину, и которую он так неуклюже пытался от неё скрыть, выдавала с головой. Неуловимая нить разделяет пару, и Холмогорова не может до конца довериться родным рукам, осознавая, что Космос никуда от неё не делся. Вот он, свой! Но… О чём ты молчишь, Вселенная? Её Небо. Алмазное, грозовое, переменчивое. Но свое. И огнём полыхает незримо. — Плохи дела, Лиз, — с тяжелым чувством сказал Космос, стоило Лизе отодвинуться, чтобы приложить ладони к его пылающему лицу, — концов не найдем, лажа. Уверена, что хочешь здесь быть? — Сразу за Томкой после твоего звонка поехала, — по-другому бы не получилось потому что Лиза страшно напугалась не только за мужа, но и его друзей, которые с детства были близки и ей. — В остальном — без вариантов. Принято, Космос? — А что тебе возразить, женщина моя? — хотелось бы Холмогорову потрясти головой, захлопнуть веки, а после очнуться, понимая, что беда с Филом ему привиделась. — Ты послушаешь? — А оно надо, Кос? — Зарёкся с тобой спорить! Лиза не хочет рассказывать мужу, что в спешке пришлось обманывать разрешенные скоростные режимы и коварные погодные условия. Дети остались спешно брошенными на Юрия Ростиславовича, которому ничего толком не объяснили, а на полпути Филатову и Холмогорову всё-таки настигло бесстрашное ГАИ, с которым пришлось договариваться при помощи парочки зелёных бумажек с портретом одного из американских президентов. Что до человеческого горя доблестному гайцу? Но главное, что Тома оказалась возле Фила. Первая грань неизвестности позади, пускай дальше не становится легче: Тамару не пускают к мужу. Узел боли завязывается туже, поражая уродством и грозя свалиться несусветной карой на непокорные головы. А Лиза стоит рядом с Космосом, отгоняя от себя мысль, что следующей жертвой судьбы могли бы быть они. Смотрит на стёртые в кровь мужские руки, проводит подушечками пальцев по выразительным скулам и душа трепещет счастливой птицей. Обошлось! Нехорошие мысли, неудачные сравнения, потому что состояние Фила — беда общая, соединяющая. Однако Лиза не может не смотреть на Космоса преданными глазами, в которых затаилась не только любовь, но и бесконечное беспокойство за незаменимого человека. Своего. — И не страхово было вдвоём в метель мчать? — Лиза и Тома приехали быстро, и Холмогоров абсолютно уверен, что жена плевала на правила дорожного движения. Вся в мужа удалась. Но его это не удивляет. Не первый год женат. — Вашего посыльного отправили к чертям собачьим, когда из подъезда выбегали. Удивлен? — Лиза с опаской огляделась по сторонам, стряхивая со лба непослушную золотистую прядь. — Рожа малоприятная. И тут в предбаннике зоопарк не лучше. — Да и хрен бы с ними, — Холмогоров с удовольствием бы отправил жену домой, но смысла бодаться не видел. — Сиди рядом с Томкой, успокой там, а с пехотой не заговаривай особо. Лиз?.. Смерив Космоса усталым взором своих голубых льдин, Лиза хочет возразить, что указы здесь ни к чему. Кроме того, её бесконечно смущает то, что Холмогоров общается односложно, но вовсе не из-за случившегося, а из-за задумчивости, свойственной, когда чего-то очень ждёшь. Настолько сильно, что трубка, сжатая в мужской ладони, может сломаться под давлением, утратив свое целевое назначение. Вселенная молчит!.. — Послушай, не разводи суету, не то во главе стало, — рука зачесалась отвесить дурному подзатыльник, но Лиза внушает себе, что сейчас нет места их всегдашним семейным склокам, обида за которые проходила за пять минут. — Космос?.. — Не то? — на секунду вспомнился отсутствующий Пчёла. С какого-то хера! Лиза держит незримую оборону, но из последних сил. Космос, коротко посмотрев на неё, снова задаётся мрачным вопросом, от которого и самому хочется залезть в петлю. Пчёла и есть предатель? Лиза не поверит, Холмогоров опасается обронить своё предположение. И Саша отметает виновность жука, а Кос другой схемы в этом случае не находит. Пчёла!.. Нет больше кандидатов. Кому ещё сулит выгоду смерть сразу троих игроков? Чтобы добро, нажитое совместными усилиями, к рукам без боя прибрать, а не довольствоваться своей долей, которой всегда будет мало. И кого Пчёлкин мог предупредить о том, как удачно сети расставил? Лизу, что ли, которой с какого-то хрена сочувствовал? Да молчал бы в тряпочку, насекомое, чтобы не спугнуть большой куш! Пчёла не глуп, представлял же, что известное Лизе через считанные минуты становилось известным Космосу. У них вообще не было друг от друга тайн, а если кто-то и пытался скрыть правду, то быстро раскалывался. По лицам всё читалось без подсказок, по глазам. Космос не брал в расчет мимолетные вещи, которые хотел бы оставить при себе. И не представлял, каким ножевым они могут к нему обернуться. И в какой момент. Но черт возьми!.. Где носило Пчёлкина, когда по всем гласным и негласным законам его хитрая туша должна была давно оказаться в этой больнице? — Тебе точно к врачу не надо? Ты посмотри на себя! — Лиза щелкнула пальцем перед глазами Коса, от чего он невольно двинул плечом. Нервно. — К докторам меня рано, не бойся, — свободной от телефона рукой, Космос удерживает Лизу около себя, ловя утерянное внутреннее равновесие. Неосторожные выражения Космос оставит для других, а рядом с алмазной солнце светит и через самые черные облака. Для него. И он снова настроен на беседу. — Отцу позвонила? Как Арька? — Нормально, — коротко роняет Лиза, понимая, что муж многое не договаривает, а что-то и вовсе хотел у неё узнать. Не допросом выманить нужные фразы, но взглядом испытующим. Волчьим. Лиза его принимает, но не понимает. Темная догадка о том, что может терзать сознание Космоса, молнией поражает Лизу, но озвучивать обвинения она не спешит. Хуже станет. Всем. — О чём ты ещё хотел спросить, Кос? Не темни! Лиза хотела бы загнать своих демонов куда подальше, видя в любимом человеке исключительно признаки огромного потрясения, но смутное понимание мрачных дум Космоса задевало злым бумерангом. Она слишком давно разделяет с сыном профессора астрофизики и печали, и радости, без подсказок предсказывает его порывы и решающие шаги. Но сейчас отгоняет от себя пагубную возможность, дающую ей право усомниться в том, что Космос может считать их брата предателем. Нет!.. Как… Как такое возможно? Се ля ви?.. Закон жанра? Или в жизни Космоса и его друзей не бывает по-другому? Рано или поздно, но кто-то из них первым бы попал под раздачу. Вляпался бы по самые помидоры! Пчёла? Первый пошёл? Грёбаный жребий! О котором за пятнадцать минут, которые Лиза и Тома находились в стенах больницы, никто не говорил. Странное молчание. Или будущая буря? — Ерунда, — не впутывать же жену в грязное дело, грозящее «Бригаде» расколом? Космос и не хочет. Рикошет же по ним не ударит? Хватит им с Лизой своих неувязок, держаться вместе бы, дочь растить и ничего больше. — Милая, всё ерунда! Сложно актерствовать перед той, которая слишком многое от него видела. Но Кос слепо уверяет Лизу в том, что он не живёт сомнениями. И с ума сходит!.. — А если без дураков, Холмогоров? — не получается у Лизы стоять в сторонке. Понимает прекрасно, что ничего не решит во всеобщей суматохе, только возле Томки будет сидеть и слёзы утирать, но Космос должен признаться честно… Что их ждёт? Важна ли самостоятельность от Белого, о которой Кос и Пчёла грезили, если Валерка в операционной? Друзья ничем не могут ему помочь. Полное бессилие. — А дурак в Германию летит, — недобро, но по существу для Космоса. — Звонил? — от насущного вопроса не удержаться, хоть Космос и держит себя в руках. — Нет! — обрывочно отвечает Елизавета, как молнию голосом метает. Любые подозрения в сторону брата кажутся Лизе мнимыми и немыслимыми, как и совсем недавно Белову. — Тебе точно к терапевту надо, Кос. Посмотрись в зеркало! А Космосу вовсе не кажется, что мысль посетила его змеиная. Сукой и мразью последней какой-нибудь шибко праведный человечище его назовёт и бровью не поведёт. Сашка не верил, что старый друг может оказаться падалью, а Холмогоров допускает, что ради быстрой наживы, своего движения и той же Ольги Беловой, Пчёлкин был способен на расправу, с легкостью решившую его проблемы и вопрос лидерства в общем бизнесе.— Все равно не могу поверить, что это он! — Белый! Он не сел к нам в машину…
Всё же просто складывалось, напрягаться не надо и за свою шкуру переживать. Кто бы лидерство Пчёлы оспорил в противном случае? Но не обыграл всех жук, вышла осечка, а реально ли скрыться от Саши Белого? Космос почти уверен, что нет. Шмидту оставалось только подтвердить его предположение. — Спасибо, что не к наркологу, — обстановка вокруг накалялась, ничего хорошего уж точно не предвещая. — Жесть полная. Чего делать, Лиз, ума не приложу! Услышав вскрик Томы и её душераздирающий плач, Лиза инстинктивно сжалась, уронив горячую голову на плечо Космоса. Смяла цепкими ладонями его локоть, безуспешно давя в себе ненастные слезы. Завтра Холмогоров точно выбросит свой модный, но надорванный пиджак, потому что он пропитается слезами жены и зловещим запахом больничных палат. Горем. В реальность происходящего верилось с трудом. Нельзя быть полностью готовым к беде, страховки не бывает. Лиза не может до конца осознать, что близкий человек балансирует на грани жизни и смерти. Не получается совладать с правдой, а Саша заставляет безутешную Тому не плакать, говоря, что всё хорошо. Хорошо?!.. Космос отпускает Лизу, чтобы ответить на звонок. Хваленный Виктор Петрович из правительства обещал свою помощь, будто искренне интересуясь тем, что стряслось. Все, кто можно и кто действительно беспокоился, позвонил или приехал в больницу. Всем надо было узнать, что сталось с «Бригадой» после аварии. Всем! Кроме Пчёлы, след которого рисковал затеряться в самый неподходящий момент. Ни Кос, ни Белый не знали, куда ведёт их непослушный поток мысли. Но думалось всё же одно. Черное. Невероятное. Одно. И Белов решается озвучить вероятный исход событий, когда Тамара и Лиза вместе с медсестрой скрываются в глубине коридора. — Кос, — тоном, полным отрешенности, чеканит Саша, не подбирая изящных выражений, — а если он умрёт? Чё будем делать? Если бы Космос знал! — Шмидт молчит… Стрелки сходились на Пчёле. Вскорости он назовёт это «нормальной правдой жизни», понимая, что ничем не может доказать свою невиновность. Грохнут, но Саня знать должен, что не он рыл могилу для друзей детства. Кто бы он был после этого? Сукой? Падалью? Как ещё себя обозвать? А Космос с Белым мало задумывались о том, как назовут себя сами, когда истина вскроется в своей беспощадности. Кокс не поможет.***
OST: — Трофим — Красное, черное, ноль
Новость от Шмидта не принесла облегчения ни Белову, ни Холмогорову. Пчёлы не было на рейсе, не нашли его и в городе. Пока Макс не засветил Ольгу и Витю в одной из многочисленных московских аптек. О чём они говорили — загадка, но в скором времени Шмидт вез молчаливого Пчёлкина к Белову, Оля мчала по снежным дорогам по не самому приятному для себя адресу, а Лиза безуспешно набирала номер брата, чтобы убедиться в том, что абонент не может быть вызван. И Космос куда-то пропал, заставляя мириться с неизвестностью. Легче не станет, пока Фил не придёт в сознание. В комнатке, отведенной для ожидания, сохранялся вакуум. Единственным постоянным собеседником Лизы оставался свекор, звонивший ровно каждый час и не знавший сна. Ариадна и Маруся спрашивали, куда делись их любимые родители, почему так долго не приезжают и не забирают домой, а стареющий академик ничем не мог порадовать детвору. Но уверил внучку и её вечную спутницу в том, что завтра утром на небосводе обязательно засияет ослепительное солнце, на шаг приближающее Москву к ласковой и дружелюбной весне. Главное верить, что даже после самой темной ночи мирные лучи обязательно восстанут из пепла. Неизменно. Как же этого доброго совета не хватало Лизе и Томе, но сомнительно, что их терпение было бы вознаграждено чужой мудростью. Только в детстве можно было с легкостью поверить в сказку. Жизни жен Космоса и Фила на неё не походили, но кто сказал, что они хотя бы на секунду пожалели о том, какой выбор сделали? Тома, отстраненная и разбитая свалившейся горестной ношей, погрузилась в молчание, склонив светлую голову на плечо Холмогоровой. У Лизы больше не осталось слов утешения, да и есть ли в них надобность? Томка даже телефон отключила, чтобы встревоженные родственники и знакомые не звонили, досаждая вопросами, на которые не имелось понятного ответа, а Лиза… Лиза, тупо уставившись в желтоватую ровную стену, размышляла о том, что так мучительно уже когда-то было. Обстоятельства только иные, время юное и потрясение не самое правдивое, но для восемнадцатилетней девчонки Лизы Павловой, норовящей убежать в Ленинград от жениха, всё взаправду и серьезно. Слезы по щекам стекали соленые и искренние, а успокаивала неугомонную Лизу всё та же Тома, ещё не ставшая Филатовой. И почти забытая Софка, исчезнувшая где-то за кордоном в девяносто втором. И сидели они почти на таком же маленьком диванчике в квартире на улице Профсоюзной, и не понимали, что именно в своём восемьдесят девятом купались в лучах безмятежного счастья. Ветер перемен играл на руку.Винил медленно передает мотив «Крейсера Авроры» в исполнении Большого детского хора Гостелерадио, которому еле слышно подвывает Лиза. Три подруги больше не говорят о том, что Сашка уехал на перевоспитание под Свердловск и вообще пытаются не упоминать мужские имена. Лиза сидит на диване в обнимку с Томой, а Софа стоит у окна, не теряя самообладания. Вот они три подруги… Три пути! Разные, но похожие. Любящие. Любимые. И Тома с Софой знают что сказать расстроенной Лизе, которая никак не хочет прощать Космоса. И в Ленинград вздумала улететь, малахольная! Зачем?!.. — Лизка, не беги ты к тётке! — Софа пыталась воздействовать на подругу изо всех сил, наверняка зная, что не удержит её от билета на самолёт и новой ошибки. — Чего тебе, дурная, этот холодный город с крейсером и дворцами? — С «Авроры» давно не стреляют, а я не могу больше здесь, не могу! — Космос не слышал Лизу, а она не слышала его. Вот и вся любовь. — Город мой! Как собиралась, так и заживу! — Решилась? — Тома Бессонова и в самом деле верила, что Лиза возьмет и заживет в своем Ленинграде с чистого листа. Где-то месяца три, больше не надо. Потом сама к Космосу своему вернётся. Или вернут. — Решилась! Не отговаривай! — Не буду! — А я буду, — неутомимо твердит Софка, — от него спрячешься, а от себя? Никто не дал толкового ответа Софе, а Лиза через пару деньков уехала. Переполох устроила. То была проблема!.. Решившаяся первым цветом весны в день веселой свадьбы Филатовых…
Прошло восемь лет. Павлова, Бессонова и Голикова сменили фамилии и прописки. Миловидные студентки стали семейными дамами, к которым не каждый рисковал приближаться, но граница между прошлым и настоящим вмиг исчезла, когда печаль напомнила о себе. И Лиза видит перед собой тех же девчонок, у которых за плечами ничего, кроме надежд на светлое завтра, но они надломлены. Третью подругу так вообще потеряли в вихре тех самых требуемых перемен. Куклы-неваляшки! — Том, — Лиза прерывает молчание, продолжая усердно изучать стенку напротив, — а помнишь, что на Профсоюзной также сидели? — Но с Софой, — Томе легче, потому что Холмогорова заговорила первой, — побег готовили. — С ней, — привет датским ветрам и Милославской в частности, — чумой… — И ты ещё про «крейсер Аврора» пела. — И плакала… Навзрыд. По-настоящему. Разрывая сердце. И Тома сейчас заплачет, потому что больше молчать не может. Обнимет подругу, ставшую ей едва ли не за сестру родную, и разнесёт плач по всей комнате. Лиза тоже не скроет слёз, не переставая цепляться за мысль о Космосе. Если скоро им повезёт оказаться дома, то Лиза обязательно скажет ему, как сильно его любит. С каждым днём крепче, а при виде Арьки это счастье прибавлялось стократно, но знает ли Холмогорова о том, при каких обстоятельствах в очередной раз признается мужу в чувствах? Лиза и Тома понемногу успокаиваются, когда из коридора доносится ругать одного из охранников и медсестры. Женщины недоуменно переглядываются, и Лиза, пожав плечами, накинула на плечи белый халат, чтобы выйти наружу. — Переливание! Филатову переливание крови нужно, пустите к Александру Николаевичу! — тараторит молоденькая девушка, для которой каждая минута на счету. — Не положено, — сухо отвечает Шмидт, одновременно унимая одного из своих подчиненных. — Там разговор. — Павел! — появившись за спиной медсестры, Лиза обращается к Шмидту по имени, а не по позывному. Павел Григорьевич Горин — он же бывший офицер советской армии, более известный в бандитских кругах как Шмидт, знаком семье Холмогоровых с осени девяносто четвертого. Космоса из передряги наркоманской вытаскивал, домой за уши возвращал. Успешно. — Паш, какой разговор? — Лиза… — Шмидт уверен, что жене Космоса не нужно разъяснять, сколько будет дважды два. Догадывается, куда ветра дуют. А мешать разборке не стоит, усугубить ведь базар — раз плюнуть. — Лиз, Пчёлу привезли. Не ходи ты туда! — Приехал? — вскипающая злость сменила упадок настроения, но брат все-таки никуда не улетел. Донесли. Догадка была верна. — Что с ним? — Сама увидишь, — Горин не может помочь Елизавете. Ничем. — Пусти её, — Лиза просит за девушку, понимая, что шанс для спасения Фила существует. Раз медсестра прибежала, не побоявшись свирепой охраны. — Шмидт, что там?! — крик Саши разносится из-за закрытых дверей, заставляя Лизу остановиться на месте вкопанной статуей. Ей просто не пробраться сквозь людей, закрывших проход в кабинет Белова, не разглядеть злого взора мужа, но она может увидеть его ладонь, удерживающую рукоять пистолета. Лиза осознает, что коленопреклонённая фигура — это её брат Витя, у которого третья группа крови. Редкая. Резус отрицательный. Спасение?!.. Час жизни! — Что, мать твою, происходит, скажи?! — разъяренно восклицает Лиза, когда Космос оказывается рядом с ней, положив огромные ладони ей на плечи. Белов не подходит к ним, закрывшись в кабинете, а охрана наблюдает за супругами, плохо скрывая усмешки. — Бред! Сами-то себе верите? — Смирись! Лиза, смирись! — Кос, не мигая, уставился на Лизу, волей взгляда настраивая её на то, что все идёт правильно. Он уже не боится того, что она возразит, как будет проклинать и смотреть с ненавистью. Признать пора, что виновник аварии нашёлся. — Нам бы с тобой крышка пришла, как бы он побольше постарался! Чуешь? — Почему нельзя разобраться во всём по справедливости? — попытка скинуть руки Космоса с себя ни к чему не приводит — это действие лишь злит его. — О чём это я? Когда ваша шайка-лейка об этом думала? — А что тебе надо, чего хочешь? — для Космоса ясно, что он не убедит свою Лизу в нормальном ходе происходящего. Но он не перестает бороться. — Вдовье?! Ты понимаешь, куда он всех нас завёл?! — Витя — наш брат! Где ваши клятвы? — дружба, когда-то казавшаяся нерушимой, рассыпалась на куски. Безнадежно. — Нету, за грош продали! С разбега! — И это сделал Пчёла! Первым! — Да что ты несёшь, чудище?! Лиза отходит на пару шагов назад, наблюдая за Космосом уловками побитого зверя. Она больше не хочет слышать то, о чём он упорно толкует. Любимый человек уверенно разрушает всё то, чем она живёт. Её веру в него на осколки разбивает, а потом на них наступает, чтобы хрустели, как снег декабря под ногами. Убивает. Вселенная в бреду. Лучше бы молчал. Но отпустит не скоро… Космический корабль на нуле. — Иди к Томке, — и всё же для Космоса невероятно, что его девчонка отпор даёт, а он никак не может склонить её на свою сторону. — Ночью домой поедем. Его-то девчонка!.. Становилось тошно, как и от осознания того, что когда Пчёлу приведут обратно, то у Космоса рука не поднимется выстрелить в упор. Стоять с грозным видом, предвещая небесный суд, Холмогоров мог, а что же до действий… Как в себя стрельнуть?.. Себя убить, а самоубийц же не отпевают. В рай не пустят. Если ему не заказана туда дорога. За всё хорошее. — Иди к чёрту! Лизе больше нечего сказать Космосу. Лучше разойтись в разные стороны, пока они друг друга не убили, не извели противоборством. Ей запоздало напомнили о том, что она нужна подруге. Лиза возвращается к Филатовой, не переставая терзать себя тем, что снова бездумно обожглась. Потому что в мире, который когда-то стал для Коса ремеслом, немыслимы разумные принципы. И Пчёла не сопротивлялся, ощущая верное дыхание смерти. Просто плетясь в реанимацию, посмотрел на сестру совсем жалко, а она в стены глухие ломилась. За каким-то дьяволом. Космос, что же ты делаешь?!.. Солнце, разъярившись, светит черным, потеряв золотистые лучи, а обновленная реальность не станет заменой счастливым семи утра на часах. Где дышалось без преград и любовью, и где пятилетняя девочка с растрёпанной косичкой просыпалась раньше будильника, не давая родителям заскучать. Это же Космос с Лизой были, всё те же они. Но другие. Вчерашние тени. — Господи, помогло бы… — Тамара, услышав про переливание крови для мужа не знает, плохо это или хорошо. Но надеется, что Фил продолжит борьбу. Что не оставит их, не посмеет. — Валерка сможет. Он же лучше всех, кого мы знаем, Том! — в этом не приходится сомневаться. Ни капли. Валера Филатов никогда не поставил бы друга и брата под мушку! — Всё будет хорошо? — Томе же хочется верить в то, что скоро муж очнётся. Что не придётся сочинять для Машки красивую легенду о том, что папа долго спит. Или… На войне погиб? Почти… В чужой войне. — Будет, Том! Ради Филатовой Лиза готова наступить на горло собственной разочарованности, а на шумы, в бесчестный раз доносившиеся голосами Белова и Космоса, ей наплевать. Пока на пороге помещения не проявляется Ольга. Замотанная, такая же разочарованная и смертельно уставшая. Жена декабриста. Профессиональная. Белова присаживается рядом, тягостно вздыхая. Нет у неё фантазий. Ольга понимает, что с Валерой худо, а её неверный муженёк вместе с Космосом и подручными чуть Витю на тот свет не отправили. Берёт Томку за руку, которую сжимает в знак участия, а Лизе шепчет на ухо то, что она возможно и ожидала услышать, надеясь на чудо, но никак не от жены Саши Белого! Сон продолжался… Но Оля тихо доносит до Холмогоровой, что Вите ничего не должно угрожать. Он же успел ей позвонить, пересечься на короткое время, а Белова не могла допустить, чтобы невиновный склонил голову за то, что по определению не мог сделать. Лиза не понимает, стало ли ей легче. Кажется, что она вся сделалась подобием себя. Но оставляет Тому с Ольгой, чтобы выбежать на холодный воздух. Не накинув на себя и шали, несмотря на окружающих по пути. Не видя докторов, повторяющих роковое слово… Кома.***
OST: — Григорий Лепс, Диана Арбенина — Неторопливая любовь
Февраль не может стать верным другом. Лиза дрожит от мороза и невыплаканных слёз. С Пчёлой всё в порядке, ему не угрожает дуло пистолета, а Космоса и Белого он, конечно же, сразу простит, если и обижался на своих неисправимых братьев. И с Косом перестанут ругаться, засунув обиды в долгий ящик. Лиза, радуйся. Свершилось! Но Фил в коме. Он жив, он никуда не пропадёт из поля зрения, но неизвестно, что заставит его открыть глаза, поборов мороку дурного сна. Что поможет? Долго стоять на крыльце не получается. Изящные ладони уроженки Ленинграда посинели от стужи. Лиза возвращается в тепло на негнущихся ногах, которые не ходят, а робко скользят по паркету. Кажется, что она вот-вот упадёт навзничь, не имея возможности подняться. Ничего не замечает, плывёт по течению, пока кто-то очень родной, кто мог быть исключительно Космосом Холмогоровым, не поймал её на повороте, подхватив на руки настолько хватко, что на коже под платьем точно синяки останутся. — Ты где была?! Пришёл, догнал. Не хороший, не плохой. Свой. И она такая же, зеркальное отражение. Не положительная героиня, но и не скажет, что за душой темень. Достойны друг друга. Одна сатана. Лиза не обмолвилась и словом. Ни печали, ни радости не выказывает, но на ноги крепко встаёт, судорожно хватая Космоса за локти. Обнять бы мужа в ответ, окутать теплом, потому что крепче него Лиза никогда и никого не полюбит. Уже за это надо простить Холмогорову всё, что черной ненастной птицей влетело в окошко. Вспышкой огненной опалило, не давая подумать, а что же с ними случилось? И почему небо плачет? Почему?!..Небо в огне…
Космос возвращает Лизу на грешную землю, шепча прощении и о том, что любит её, ни на кого не променяет и никуда от неё не уйдет. Про дочку говорит, наступая на самое больное. Он больше не допустит ошибки, не будет безоглядно полагаться на обиду. И Лиза должна сказать хоть что-то, закричать или ударить, злость выместить, а Кос и рад будет. Он же не железный. Разрывает от звенящей тишины! Лиза, придавленная весом поджарого мужского тела, сопротивляться не может, внимая молча и не возражая ни единому слову. Поцелуи у Космоса лихорадочные и рваные, жадные и удушающие. Его воспаленному мозгу вероятно кажется, что жену отнимут. Или убежит опять в свой северный город, а ему жди ветра в поле. Но Лиза чувствует, что Космос глушил совесть проверенным способом, от которого, казалось бы, оградил себя плотным забором, и вслух не заговаривая о кокаиновой тяге, но настойчивая просьба Саши изменила ход событий. Или просто кинула гальку в лужу, из которой Холмогоров так и не выбрался до конца? Выбираться не собирался, может? А его жена осталась ни с чем, растеряв кирпичики воздушного замка, возводимого на фоне краха и потери истинных ориентиров. Конец страшной сказки? Окончательно потонули в пучине морской? Но Космос и Лиза теряются в глазах друг у друга. Не получалось оторваться, разойтись по холодным углам. Говорили без слов. Так и стояли посредине опустевшего коридора, не находя оправданий тому, что случилось. Не только с близкими. Но и с ними самими. Молчание било страшнее самого громкого крика. Ток по венам проводило. — Лиз… Космосу несложно начинать диалог первым. Пробиваться сквозь стены привык, доказывая, что есть и у него своё место под солнцем. И сердце тоже есть. Даже сейчас, когда поступил мерзко и из-за этого опустошен. Призрак самого себя. Каких дров наломал! На всю жизнь хватит… Страх взял. Человеческое чувство. Мелкое, порочное и постыдное, но была в том своя правда. Принимает Лиза, что Космоса занесло? В бреду был, сволочью последней сам себя считает! Его Лиза, которая с самого начала не побоялась бросить ему в лицо то, что он не прав. Кос же уверен был, что всё за неё решит, не будет птичка брыкаться, а она… Глядит пронзительно, вынося приговор, что один шаг неосторожный… И улетит в свои дали? Поймает ли он её, удержит? Свою алмазную. Свою девчонку, у которой глаза опять смотрят осколками обреченными, а он для неё… Не больше, чем чурбан с пушкой в кармане. Но глубоко вздохнув, Холмогорова поражает мужа признанием, про которое не забыла среди суеты и горя. Которое нельзя не повторить. Без которого Лиза не была бы собой. Не была бы Холмогоровой?.. — Я очень люблю тебя, Космос!.. Любит. Ничего не поделаешь. Знает, что взаимно, но губительно. И это не пройдет. Куда бы не лети. Как бы сильно не захотелось рубить с плеча завтрашним утром. …Какими они стали? Почему в мифическое небо в алмазах верилось лишь при виде обожаемой Ариадны, а небо в огне решительно загнало Космоса и Лизу в лабиринт, из которого нельзя было выбраться без потерь? Ответы на волнующие вопросы однажды сами откроются перед Холмогоровыми, но этим поздним февральским вечером девяносто седьмого года они продолжают стоять вплотную, молчанием сжигая мосты. Навсегда?!..17 сентября 2020 — 31 июля 2022 гг.