Дракон и солнце 3. Луна, звезда

Утраченные и наконец-то обретенные пророчества требовалось доставить Нибани Меса в лагерь Уршилаку. Холамаян находился на противоположном конце Вварденфелла, и Джон затосковал, представив себе, как будет добираться до нужного места. Заклинание Альмсиви перенесло бы его в Молаг Мар, самое близкое к монастырю поселение с храмом Трибунала, но там, насколько он помнил, водилось полным-полно ординаторов. После того балагана, что он устроил в Министерстве, можно было смело предположить, что список тех, кто разыскивает Довакина-Нереварина, того и гляди пополнится орденом Дозора. Ладно вампиры - Харкон вне игры, значит, все не так уж страшно. Темное Братство тоже полбеды, эти, наверное, просто ошиблись. Но ординаторы... лишь богам известно, что они теперь думают на его счет и в чем подозревают. Теперь уже ничего не исправишь, вздохнул Джон и стал думать об альтернативах. Таковых было всего две, если не считать идеи пройтись пешочком: свиток Божественного Вмешательства, который занесет обратно в Эбенгард, и пометка в Бал Уре. Молаг Бал меня обсмеет, прикусил губу он и, скрепя сердце, сотворил заклинание. Не успел он проморгаться и понять, что перенесся в святилище, как обнаружил перед собой дремору, смотревшего на него с презрительным недоумением. Джон глянул на его надменно оттопыренную губу и вдруг зашелся искренним смехом, вспомнив любителя дразниться из Маар Гана. Увидев, как жалкий смертный ржет, дремора совсем обиделся. - Как смеешь ты... - негодующе начал даэдра, но Джон только рукой на него замахал: - Ой, перестань, - бессильно хихикал он. - Вон отсюда, - громыхнул голос Принца Гнева и дремору как ветром сдуло. - Довакин, ты бы хоть метку поближе поставил. Учи тебя всему, - заворчал он недовольно. - Чего тебе надобно? Опять захворал? - Прячусь от ординаторов, - честно признал Джон. - Я у них жрицу украл. - Одобряю, - мечтательно протянул Король Насилия, словно бы вспомнив нечто этакое, и Джон засомневался, хочет ли он слышать продолжение. Впрочем, что тут думать. Конечно, не хочет! - Ну, я пойду, - скромно сказал он, отступая к двери. - Простите, что потревожил. - Куда именно пойдешь? - вкрадчиво поинтересовался Принц. - К эшлендерам, - уныло завел Джон. - Сперва в Суран, оттуда в Балмору, а оттуда... Лава в резервуаре стрельнула раскаленными крошками, и Молаг Бал фыркнул, словно огромный бык: - Хватит ныть! Отправлю тебя к Ашалмавии, это в трех шагах от Хуула. Но не смей совать свой наглый нос в святилище. Они как раз собираются жертву приносить. Будешь мешать, пожалеешь, - и Принц довольно закряхтел в предвкушении. Джон так и не понял, радовала собеседника скорая жертва или он надеялся, что Довакин ослушается и заработает себе некие неприятные перспективы. Возможно, и то и другое, подумал он, пока его крутило где-то в безвременье. Над головой возникло ясное небо, в которое тянулись кровавые лепестки, венчавшие купол. Джон посмотрел на них и задумался, а не может ли быть так, что однажды святилище просто выросло из земли. Кровь Обливиона просочилась в Нирн и окаменела, создав головоломные углы и выступы, застыла странными узорами, и теперь он любуется на всю эту причудливую и хищную красоту, как на дикий цветок. Но ведь и правда красиво, оправдался он перед самим собой, а потом оглянулся на овальную дверь, за которой, если верить Молаг Балу, в этот момент вполне могли приносить кого-то в жертву. Что поделаешь, пожал он плечами и стал выбираться из путаницы углов к пустошам. Вот так и становятся плохими людьми. Сперва ты убиваешь чужую дочку, потом равнодушно проходишь мимо жертвоприношений, а потом и сам... А ведь казалось бы, у него перед глазами был весьма поучительный пример того, до чего доводят заигрывания с Молаг Балом. Хотя, собственно говоря, до чего они доводят? До исполнения всех желаний? Императорства? Счастливого материнства с няньками-драконами? Странный, какой-то металлический возглас отвлек его от этих противоречивых мыслей. Джон обернулся, нутром чуя, что влип, и увидел, как к нему, помахивая красивым зеленым клинком, торопится Золотая Святая. Выхватив Песнь, он встал в позицию, одновременно пытаясь сообразить, как ему выжить и суметь поймать красотку в пустую желтую плюшку, которая скучала у него в рюкзаке. Святоша наскочила на него, сияя яростными глазками, и зеленый клинок скрестился с ледяным, отправив по рукам Джона две обессиливающих молнии. Зачарованный, понял он, уронив из парализованных рук меч и оседая на ватных после удара ногах. Святая, молодецки хыкнув, занесла изумрудное лезвие над его головой, и Джон, плюнув на все, слабенько ткнул в нее ножом Захвата с криком: - Ри Вааз!.. Вот так. Если Кинарет угодно разнести это по всему белому свету - пусть. Ему уже все равно. Партурнакс и без того знает. И Харкон знает, и Молаг Бал. Людей вокруг нет, а если и есть - что они понимают тут, в своем Вварденфелле? Даже в Скайриме поначалу не больно-то верили, что Довакин - не просто миф. Присвоив нарядный стеклянный меч и удостоверившись, что вредная Святоша и в самом деле поселилась в ватрушке, он отправился дальше, чувствуя, как на каждом шагу подгибаются ноги. Не в первый раз ему достается молниями, и нет, они ему по-прежнему не нравятся. * * * Старательно вытерев пыльные сапоги о коврик у порога, Джон зашел в юрту и гордо сообщил Нибани, что добыл пророчества. - Рассказывай, - повелела она, тут же бухнувшись на подушки и пождав ноги. - Говори снова и снова, пока я все не запомню. Джон скис, подтянул к себе складной стул и стал занудно читать вслух бумажки. Хорошо хоть, пророчества были короткими. - Прекрасно, - наконец сказала она. - Теперь мне надо выслушать небеса, звезды и предков, а ты иди. Ешь. Спи. Охоться. Приходи завтра и я оглашу тебе приговор. Джон недовольно посмотрел на нее, раздраженный тем, что его заставляют попусту терять целые сутки, но деваться было некуда. Покинув палатку, он побрел по лагерю, любопытствуя, как проводят свои дни вольные эшлендеры, и довольно быстро пришел к выводу, что не пожелал бы такой жизни своим детям. Удалившись от стоянки, он забрался в чью-то гробницу и уютно устроился там с сундуками и фонариком. Ему уже давно пора было навести порядок в своем хозяйстве, и он начал собирать раскатившиеся повсюду бриллианты и прочие изумруды, сортировать книги и раскладывать дрейки по сто штук в разные кошельки - для взяток и торговли. И почему они не додумались чеканить монеты разного достоинства, раздраженно хмурился он, завязывая тесемки на очередном мешочке. Разобравшись с тысячей септимов и отправив мешочки в рюкзак, он ссыпал остальные дрейки в сундук и подумал, что надо бы и их разменять на бриллианты. Куда ему эта куча бесполезного металла?.. Собрав вместе все, что у него имелось на нереваринскую тему, он сел читать книги из лавки Дорисы и с удивлением обнаружил, что Альмалексия, оказывается, была не просто соратницей и советницей Неревара, но и его женой. Надо же... Стало быть, она убила собственного мужа ради божественности. Милая дама. А не она ли заказала Нереварина Темному Братству - так, на всякий случай, пока Воплощение не пришло и не отчитало ее за нарушение брачных клятв?.. Наутро он вернулся в лагерь, где Нибани огласила свое решение. - Предки и звезды дали мне ясные знаки, - сообщила она. - Воплощением должен быть чужеземец. С благословения Азуры ты должен снять семь проклятий и пройти семь шагов Нереварина. - Рад, что мы это прояснили, - вздохнул Джон, плюхаясь на стульчик. - Я тут, кстати, корпрусом переболел. - То есть проклятие плоти все-таки корпрус, - закивала шаманка. - Да. Словно побывать вампиром было мало, - съязвил он, подумав: и притом дважды. - И ты излечился! И теперь тебе не страшны ни мор, ни возраст... Это потрясающе! - восторгалась она почти как Дивайт Фир. - Ага, - кисло отвечал Джон. Нибани призадумалась, несколько подрастеряв энтузиазм, и наконец промолвила: - Знаки ясны, но тайна третьего испытания мне не принадлежит. О ней тебе должен поведать наш вождь, Сул-Матуул. Иди к нему. - Ладно. А пока что, - зловредно улыбнулся он, - друг мой Нибани, не подаришь ли ты мне продуманный подарок? Шаманка глянула на него с хитринкой в глазах. - Я старая, мудрая женщина, - похвалилась она. - Ты меня не запутаешь. И если что не по мне, откажу и не поморщусь. Джон хмыкнул. - Ничего ужасного. У меня есть вот этот браслет, - он вытащил из рюкзака двемерскую безделушку, - и заряженная звезда Азуры. Зачаруешь его на лечение? От ран, яда и паралича? - А у тебя такого нет? - изумилась она. - Да как ты жив-то до сих пор? - Все об этом спрашивают. Сможешь? - Конечно. А пока иди к Сул-Матуулу, мне нужно время. * * * Ашхан, верный своим гнусным предкам и не менее гнусным традициям, тут же затеял отправить Джона в глухомань. - Ступай в древнюю крепость Когорун, - повелел он. - Докажи, что в тебе есть дух воина. Я был там однажды и со мной несколько храбрых охотников, но должен сказать - это страшное место и мы едва сумели уйти. Принеси мне слезы корпруса, чтобы я убедился, что болезнь тебя не берет. Принеси мне кубок дома Дагот в доказательство того, что ты был там же, где и я, и видел то же, что видел я. И принеси Теневой Щит, что хранится в самом чреве, чтобы я уверился, что ты прошел Когорун полностью. Возвращайся - и я открою тебе тайну третьего видения. Джон посмотрел на него с отвращением и уточнил: - Ты был там с другими охотниками и вы еле унесли ноги. А теперь ты отправляешь туда меня. В этом правда есть необходимость? - Воинское испытание... - завел ашхан, надуваясь от негодования, но Джон его перебил: - Я уже прошел одно испытание в захоронениях Уршилаку. И если я один из вас, почему мое слово по-прежнему ничего не значит? Почему я должен доказывать что-то снова и снова? - Ты переходишь все границы, - надул щеки Сул-Матуул. - Ты ведешь себя неучтиво. Но тебе это простительно, ты же чужеземец... Ты отважно прошел суд предков. Я, право, не понимаю, чего ты испугался теперь. - Испугался? - вытаращился на него Джон и искренне засмеялся: - Почтенный ашхан, ты даже не представляешь себе места, где я бывал. И они куда как пострашнее заброшенной крепости. Мне просто не хочется стаптывать ноги ради пустяков. - Когорун не так уж далеко, - нахмурился ашхан, которого смех Джона почему-то привел в нервное настроение. Неужели тоже увидел драконьи зубы, заволновался Довакин. А эшлендер продолжал: - Предки требуют, чтобы ты доказал, что ты истинный воин. Без этого они не откроют тайну третьего испытания. - Ах, ну если предки, - скис Джон, понимая, что с вредными духами так легко не управишься. - Хорошо. И все-таки удивительное дело, думал он, выходя из шатра ашхана. Чем мельче племя, тем больше у них уверенности в том, что они могут помыкать им, Джоном, как душеньке угодно. И скаалы хороши со своими камнями, и Уршилаку не отстают... Впрочем, что далеко ходить. Он хорошо помнил россказни одичалых. Сперва обещали вольную жизнь, свободу и больше никогда никаких приказов. А потом, не переводя дыхания, отправили его карабкаться на Стену и убивать ни в чем не повинных людей, а за нежелание казнить несчастного старика обвинили в нелояльности и в итоге подстрелили. Впрочем, хмыкнул Джон, обвинили его все-таки не без оснований. А теперь его отсылают в Когорун - тащиться куда-то к Молаг Балу на рога и спать под кустом, накрываясь дохлым кагути. Тяжела судьба Нереварина. Как же было прекрасно иметь дело с драконами, подумал он с ностальгией. Помогали, объясняли, на себе возили и ни разу не потребовали никаких глупых доказательств воинского духа. Джон хмыкнул, вспомнив, что запросил у него ашхан. Интересно, сам-то Сул-Матуул хоть на миг задумался, насколько это опасно - тащить в лагерь заразные корпрусные ошметки?.. Он заглянул к Нибани, нашел на столике уже зачарованный браслет, но самой шаманки нигде не было видно, как и звезды Азуры. Поискав по окрестностям, он обнаружил ее на побережье, где она в компании пары юных охотников занималась истреблением зубастых рыб. На песочке выстроились эшлендеры с кувшинами. - Что тут происходит? - требовательно спросил Джон, услышав, как динькнула звезда, в которую только что поймали рыбью душу. - Нибани, иди сюда. - Не смей указывать мудрой женщине, - зашипело племя, уставившись на него россыпью красных глаз. Еще немного и н'вахом обзовут. Довакин этими взглядами пренебрег и недовольно посмотрел на Нибани. Шаманка подобрала мокрые юбки и бодро потрусила к нему со звездой в руке. - Тут такое дело, - зашептала она, оттаскивая его подальше. - В пустошах чистая вода ценность, а звезда Азуры дает постоянный эффект, поэтому... - Ты кувшины зачаровываешь, - понял Джон, вспомнив чудесно холодный кувшин, которым лечил ушибленную голову в канцелярии Сейда Нин. - Чтобы вода сохранялась свежей, - кивнула она. - Ладно. Я иду в Когорун, развлекайся пока. Вернусь, звезду заберу, - строго предупредил он. - Не потеряй ее и детям не давай. - Какой ты милый, - хлопнула его по плечу шаманка и убежала к воде. - Спасибо за браслет, - запоздало сказал ей в спину Джон, а потом поставил на берегу пометку и отправился в страшный древний Когорун. * * * До крепости он добирался весь день и часть ночи. Доплелся в потемках, заполз в надстройку на верхней площадке, пришиб там тварюгу в щупальцах и устроился на ночлег, решив, что изничтожать гадов начнет завтра утречком. Тварюгу он выпихнул за дверь, между делом призадумавшись, что же это за штука такая. Чем-то она напоминала Искателей Херма-Моры, но, судя по пучеглазому амулету, явно принадлежала к дому Дагот. Какая разница, решил Джон, все равно ее птички склюют. Он запер дверь и улегся спать, слыша, как снаружи раздирают труп скальные наездники. Утром он обошел другие надстройки и углубился в недра Когоруна. Повсюду были нарисованные значки, начертанные мелом бредни и почему-то уйма прялок. Прялки были везде, прялки и табуреты, нагроможденные друг на друга, и от одной Джон отломил пруточек, чтобы подцепить слезы корпруса и запихнуть их в глиняную кружку. Слезы представляли собой шмат желтого гнилого мяса, которое и в самом деле сочилось жидкостью, будто острый сыр, а пахло и того хуже. Может, он и приобрел иммунитет ко всему на свете, но лучше не рисковать, думал Джон, орудуя пруточком. И зачем трогать гадость руками, когда вокруг столько прялок?.. Кубок дома Дагот ему понравился. С маленькими рожками, снаружи черненький, внутри красненький и даже вроде немного светится, будто углями набит. Довакину немедленно захотелось оставить его себе, поставить на полку и любоваться. Но ведь придется отдать... Ох уж эти предки. Он спускался все ниже, вычищая коридоры, залы и туннели от полоумных врагов и изумляясь бесконечному запасу прялок. Это уже и в самом деле никуда не годилось. Когда повсюду стало попадаться корпрусное мясо, это и то выглядело более разумно и обоснованно. Хотя не то чтобы Джона радовало корпрусное мясо как таковое. Он еще не успел забыть, как оно валилось с него, как паданцы с покинутой садовником яблони. В землистых глубинах коптили жаровни, делая спертый воздух совсем уж непригодным для дыхания. Бродя в чаду под низким сводом пещеры, он все утирал уставшие слезящиеся глаза и искал Теневой Щит, но вместо него вдруг обнаружил лучшие в мире перчатки. Даэдрические, счастливо вздохнул Джон, натянул их на руки и подумал, что не зря прогулялся в этот корпрусный хлев. В приподнятом настроении он пошел по пещере дальше и отыскал-таки щит, после чего тут же сотворил заклинание возврата и оказался на берегу. Сырой холодный воздух, кативший с моря, был слаще любого вина и голову кружил ничуть не меньше. Окликнув бегавшего неподалеку ребятенка, он отправил его в лагерь за Нибани и Сул-Матуулом. Ребятенок попытался спорить и даже презрительно смотреть, но Джон рявкнул: "Живо!" и юный данмер пугливо припустил по песку к юртам. - Есть ли объяснение столь наглому требованию, Джулиан? - неласково спросил его ашхан, когда приблизился. По всему было видно, что и пришел-то он лишь из-за уговоров Нибани. - Есть, - Джон уставился на него в упор. - В отличие от некоторых я не спешу заразить всю общину, - и раскрыл на песке прихваченный в Когоруне ветхий мешок. Сул-Матуул увидел слезы корпруса в чашечке, сморщился и поспешно отшатнулся. - Да, - промямлил он и посмотрел на Джона, раскрывшего еще один мешок с дарами. - Ну... вижу, что ты принес и щит, и кубок. Можешь оставить их себе. Ты прошел воинское испытание, я впечатлен... Кубок мой, подумал Джон. Ура. - Нибани, заразу надо сжечь, - повернулся он к шаманке. - Срочно. Магией. Она кивнула, глядя на мерзкую чашечку. - Теперь, - он повернулся к Сул-Матуулу, - нам с вами, почтенный ашхан, пора побеседовать о третьем испытании. - Идем в мой шатер, - согласился тот. - Здесь не место для священных тайн. Оказавшись в шатре, Сул-Матуул покачался с пятки на носок и посмотрел на Джона со значением. - Третье Видение, - произнес он. - "В пещерах темных видит глаз Азуры и заставляет сиять Луну и Звезду." Ты должен отправиться в пещеру Воплощения, Джулиан. - И где она? - спросил Джон, доставая карту и надеясь, что ему просто отметят нужное место. - Это загадка, которую ты должен решить. Испытание мудрости. "Ушко иглы лежит в зубах ветра..." - заунывно загудел ашхан. - Э, нет, минуточку! - возмутился Довакин. - Какое ушко? Почему должен? Опять предки? Нельзя просто сказать? - Если бы все было легко, любой бы стал Нереварином, - отбивался ашхан. - Так и вижу, как этот ваш любой проходит Когорун, - насмехался Джон. - Предварительно исцелившись от корпруса. Сул-Матуул вздохнул и спросил матерчатый потолок, за что предки его так невзлюбили и заслали к нему такое неучтивое Воплощение. - Неучтивое Воплощение, - напирал Джон, - принесло дар свежей воды. Можно же пойти на встречные уступки? - Можно, - заворчал вождь и отметил-таки место на карте. Боги старые и новые, подумал Джон, благословите Арью Старк в этой жизни и во всех грядущих. Именно у сестренки он научился такой беспросветной наглости. - Пещера здесь, за руинами Зергонипала. Довольно далеко отсюда, - злорадствовал Сул-Матуул. - Переживу, - махнул рукой Джон, мысленно уже прикидывая, можно ли ездить верхом на кагути. На медведях он уже ездил, пора бы оседлать и вварденфелльское зверье. - Но часть загадки тебе все равно придется разгадывать, - мстительно продолжал ашхан. - И звучит она так: "Сон - это дверь, а звезда - это ключ." - Ужас, ничего не понимаю, - демонстративно расстроился Джон и умелся из шатра, пока Сул-Матуул еще чего-нибудь не придумал. Звезда - это ключ, повторил он и пошел к Нибани за своим драгоценным артефактом, попутно вспоминая Холамаян, который открывался лишь в определенные часы в сумерках. Если что, вышибу дверь, решил он. * * * Подле Зергонипала гуляли орки. Джон посмотрел на них издалека, подумал, что обижать орков не хочет и связываться с ними не будет, и тихонько пробрался мимо, следуя дальше своим курсом. Свернув от побережья на юг, он миновал гробницу Дарелетов, о которой ему говорила Нибани, и стал взбираться по тропинке в гору. Тропинка привела его в тупичок, с виду не интересный и неприметный, но Нибани предупреждала и об этом. "Звезда - это ключ", пожаловался ей Джон, и шаманка тут же разрушила всю задумку зловредного Сул-Матуула, не став скрывать, что дверь видна лишь в сумеречные часы, когда на небе появляется звезда Азуры. Артефакт тут, увы, пригодиться не мог. Что ж, зато Нибани успела зачаровать все кувшины в лагере, усмехнулся он. И, наверное, еще пару амулетов для себя... Он покорно сидел в горном закутке, ожидая, когда сядет солнце и взойдет заповедная звезда. За это время он успел перечитать весь дневник, отчеты и даже от скуки напеть себе под нос Песнь Земли, выученную на Солстхейме. К сожалению, за прошедшее время мелодичнее она так и не стала. Потом начал вспоминать родной дом и гадать, что сказал бы ему сейчас Нуминекс и как он оценил бы его пение. "Как я рад, что король-то наш - сумасшедший..." Маленький бесенок словно знал, что утворит в будущем Шеогорат. Джон огляделся по сторонам и в который раз осознал, в какой безумной ситуации находится. И лишь безумец мог на такое согласиться... Солнце скатилось за горы, с востока по небу потянулась холодная, предвещавшая ночь дымка, и звезды стали чуть виднее в сумеречном небе. Джон нетерпеливо осмотрел тупик. Где же дверь?.. Он отвернулся всего на мгновение, а дверь уже возникла в скале, словно всегда тут и была - массивная, добротная, каменная. Ее украшали луны, звезды и полумесяцы, и такая дверь достойно смотрелась бы и в городском храме, не то что в этой глухомани - для здешних мест она была, пожалуй, даже слишком хороша. Джон подошел ближе, коснулся камня рукой и дверь величаво отворилась, пропуская его в святая святых. Внутри все было не так прекрасно. Поросший грибами туннель, а за ним - дикого вида пещера с мумиями и довольно-таки уродливой статуей Азуры посередке. Статуя брюзгливо смотрела на Довакина-Нереварина и держала в каменных руках кольцо с белым полумесяцем и цыплячьей звездочкой. - Я скорблю о своем несчастном народе, - послышался призрачный голос Принцессы Даэдра. - И пусть они заслужили мое проклятие, я все же скорблю. Но лишь утраченное истинно. - Э-э, - столкнувшись с Азурой, Джон был, как всегда, красноречив. - Возьми кольцо, Довакин, - повелела Матерь Роз. Джон взял колечко и спросил: - Какое проклятие? - Трое кимеров предали своего вождя, лорда Неревара. След их предательства несет на себе все племя. Теперь они данмеры, темные эльфы. Их кожа сера, как пепел, а глаза красны, как угли Горы. - А не слишком ли это... - начал было Джон, но Азура прервала его. - Не тебе, - громыхнула она, тряхнув пещеру, - учить меня, что слишком!.. Джон запоздало подумал, что "э-э", пожалуй, по-прежнему наилучший вариант ответа на все, что скажет Азура. - Ты не тот Нереварин, что был обещан, - умерила гнев Королева Ночного Неба и вздохнула: - Но другого уже не будет дано. И я скорблю. - Я не так уж плох, - пожал плечами Довакин, снова отступая от благоразумного "э-э", и лишь потом понял, что Азура исчезла. Ее присутствие больше не наполняло пещеру - зато здесь появились другие. Над мумиями воздвиглись прозрачные духи, призраки давно ушедших эльфов. Они неотрывно смотрели на Джона черными глазами, словно призывая его заговорить. - Вы кто? - спросил он. - Мы - не те, - был шелестящий призрачный ответ. - Мы не справились. Мы не те. Ты - Воплощение... - Я не Неревар, - заявил он с самоубийственной отвагой. - Ты Воплощение. Ты тот, кем он должен был быть, - шелестели голоса, и Джон вдруг понял, что личность и судьба, оказывается, не одно и то же. - О тебе узнают, - летел по пещере тусклый, безжизненный шепот. - Все будут искать тебя, все будут судить тебя... Никто не судит драконов, подумал Джон, опуская кольцо в карман. Их либо любят, либо боятся, и третьему не бывать. - Вам больше незачем тут оставаться, - сказал он духам. - Раз я тот, кого вы ждали, теперь вы свободны. Они продолжали смотреть на него черными глазами, покачиваясь над собственными телами, иссохшими века назад. Он словно снова забрел в Каирн. - Мы не те, - шуршало в мертвом воздухе. - Мы возгордились... Ах, вот в чем дело, понял он. Даэдрические Принцы скоры на расправу. Кто-то нагло покусился на место возлюбленного Азурой Неревара, ну как тут не покарать... - Йоль! - крикнул он, и пламя охватило мумию рядом с ним. Душа удивленно оглянулась на распадающееся тело и стала таять, исчезая в дыму. Надо закончить с этим побыстрее, подумал Джон, чувствуя, как першит в горле от тлеющих по соседству светящихся сыроежек и сохлых корней. Он пошел по пещере, поджигая одну мумию за другой, и скоро кольцо пламени вокруг статуи почти сомкнулось, оставляя лишь проход к двери. - А не слишком ли? - призрачно молвила Азура, вновь возникая в эфире. - В самый раз, - ответил он, окончательно распрощавшись с безопасным "э-э". Ничем не оправданное обвинение в том, что он Нереварин неподходящий и приблудный - можно сказать, нереваринский бастард, а вовсе не Азор Ахай, - словно надломило что-то внутри, в самой середке его сознания, и любые чужие слова вдруг потеряли значение. Драконов не судят. Даже Принцы Даэдра. Джон отвернулся от огня и, больше не сказав ни слова, зашагал к выходу. За дверью его уже ждали. Черная тень метнулась к нему и, как прежде возле Ашалмавии, Джон плюнул на все последствия и крикнул: "Ри Вааз!" Кошачье зрение, которым одарял его зачарованный пояс, даже в ночи позволяло как следует разглядеть нападавшего. Легкие черные доспехи, даэдрический вакидзаси, шлем с круглыми стеклышками - Темное Братство нашло его и здесь, в безымянном месте, где нет ни дорог, ни указателей. Никакой ошибки не было и нет. Убийцы ищут именно его, поскольку кто-то очень хочет его смерти. Джон с неодобрением поджал губы, понимая, что этот вопрос нужно решать и побыстрее, а для этого ему придется заглянуть в Балмору. В Гильдии Воров наверняка знают что-нибудь на этот счет... Вернувшись обратно к пометке у лагеря Уршилаку, он наведался к Нибани и Сул-Матуулу и успокоил их, предъявив кольцо с цыплячьей звездочкой. - Ты Нереварин, - торжественно сказал ашхан, - и я готов объявить об этом повсеме... - Не надо, - покачал головой Джон. - Вечно перебиваешь, - надулся тот. - Это невежливо. - Прощу прощения. На меня покушается Темное Братство и я должен с этим разобраться. Если вы объявите меня Нереварином, я не могу обещать, что они не возьмутся и за вас тоже. - Разумно, - согласилась Нибани. Джон порадовался, что с такой шаманкой племя Уршилаку, глядишь, не пропадет. Хотя взрыв, взрыв Красной Горы... с этим-то что делать? - Возвращайся, когда будешь готов, - кивнул Сул-Матуул. - Но что было в Пещере Воплощения? Расскажи нам. Джон вспомнил свои сомнительные подвиги и совсем уж неуважительное поведение и решил, что рассказывать о таком никак нельзя. Состроив козье лицо, он уперся и лишь твердил, что это священная тайна. Удивительно, но эта корявая отговорка почему-то сработала. Лишь утраченное истинно, сказала Азура. Джон не был уверен, но ему казалось, что она говорила об утраченном пророчестве. Семь Видений, где все завершалось надеждой на грядущее величие народа данмеров, были лишь мечтой. Огненная буря, пепел и алое марево над Красной Горой - вот что принесет им будущее, ибо оно неприкосновенно. * * * Дом, милый дом, грустно вздохнул он, глядя из тени на куриный мавзолей за лавкой старьевщицы. Теперь надо бы аккуратненько... Он пролез внутрь, высматривая засады и ловушки, но все было тихо. Впрочем, это не значит, что за домиком не следят. Он сам не помнил, по какое число оплатил жилье, да и жить тут больше не собирался. Смешно сказать, но он пришел сюда лишь для того, чтобы снять замок Фенрика - захочет же Ра'Вирр снова сдать кому-нибудь эту роскошь, - и забрать кружку с наездниками. Да. Кружку. На него упал ящик, виноват Шеогорат, отстаньте, сказал он мысленно всем тем людям и прочим разумным расам, которые захотели бы осудить его за глупую привязанность. Но Джон хотел забрать эту кружку не просто с собой, о нет. Он хотел забрать ее домой. В Винтерфелл. * * * В Гильдии Воров все было как всегда. Стоило ему раскрыть рот и спросить о Темном Братстве, как ушлая каджитка тут же стала искать в этом свою выгоду. - А Джулиан подарит Хабаси бриллиант? - урчала котейка, приникая к его плечу. - Сведения ценные, очень опасные, вар-вар-вар... Что, если Джулиан не вернется? Хабаси будет смотреть на бриллиант, грустить и вспоминать его... - Джулиан подарит Хабаси бриллиант просто так, - хмыкнул он, передавая ей камешек. - А Хабаси будет милой и раскажет все, что знает, потому что она дрруг, - ему внезапно удалось воспроизвести кошачье мурлыкание и каджитка расхихикалась до слез. - Похоже, - пыхтела она, утирая раскосые глазки лапкой. - Ладно, слушай. Тебе нужно в Морнхолд. Хабаси его не любит и с тобой не поедет. Хабаси слышала, что на Великом Базаре есть спуск в канализацию, и там, в подземельях под городом, скрывается Братство. - А как попасть в Морнхолд? - на всякий случай спросил он, проверяя слова Великого Инквизитора. - Корабли больше не ходят из-за мора, - задумалась она. - Теперь только через портал в Эбенгарде. Спроси на месте, Хабаси точно не знает. Хабаси не любит Морнхолд и не интересуется им нисколечко. Выслушав все это, Джон поразмыслил и сообщил: - Я был бы очень благодарен, если бы ты распустила один слух. - Хабаси очень идут изумруды, - сообщила кошка. - К глазам самое то. Везет мне на зеленоглазых, подумал Джон, добывая еще один камешек. - Какой слух? - смилостивилась она, получив подарок. - Что я уезжаю в Блэклайт. - Хи-хи-хи, - опять развеселилась Хабаси. - Смешной ты, Джулс. Покинув Гильдию Воров, он добежал до родной Гильдии Магов, доложил Ажире об успехе эктоплазменных горошков и безмерно обрадовался, узнав, что Шарн уже подготовила заклинание Ужасного Мертвеца. Получив листочек с инструкцией, он с глумливой ухмылкой подумал: "Как низко ты пал, Джон Старк..." и тут же пристал к орке с вопросами. Шарн строго нахмурилась и посоветовала ему не замахиваться на оживление слишком сильных существ. Животные, всякие там люди - вот его предел. - Да я же просто ради науки, - отперся он. - Все мы тут ради науки, - зловеще ухмыльнулась орка, еще больше оскалив клыки. И то верно. Кого он пытается обмануть. * * * Прибыв в Вивек на силт страйдере, Джон, даже не сходя с помоста, зачитал свиток Божественного Вмешательства и снова очутился в Эбенгарде. Не нужно ему привлекать внимание ординаторов. Наверное, они до сих пор не слишком им довольны... В Эбенгарде он прошелся по улицам, снова полюбовался на изваяние дракона и подумал, как все это лицемерно: лепить повсюду драконов, восхищаться, превозносить, а стоило тем появиться живьем - тут же кинуться их убивать. Вот и Довакин в итоге людям достанется такой, какого заслужили. Нравится им это или нет, но Алдуину быть. Разузнав о магичке Асьен Рейн, которая заведовала телепортацией в Морнхолд, он добрался до нее и попросил немедленно его переправить. - Визиты сейчас ограничены из-за мора, - заупрямилась та. - Могу я спросить о причинах путешествия? - Меня направил туда Великий Инквизитор, - сообщил Джон, не моргнув глазом. - По делам, о которых я предпочел бы не распространяться. - О, - округлила она рот. - Я, конечно, вас переправлю. Если захотите вернуться, переговорите с Эффе-Ти в королевском дворце. - Благодарю, - кивнул он и ступил на помост. Его завертело, закувыркало между пространствами, и наконец он очутился в помещении, где все было чуточку слишком зеленым: и камень, которым были отделаны пол и стены, и особенно клумба, на которой цвела какая-то буйная поросль. Как-то сразу становилось ясно, что Морнхолд окажется совсем не похож на Вварденфелл. Что ж, подумал Джон, посмотрим, где тут сияет Альмалексия, подлая жена бедняги Неревара. Аргонианец в фиолетовой робе даже не поинтересовался, кто он такой и откуда заявился, - лишь указал ему выход наружу и сообщил, что сегодня прекрасная погода. Джон поверил ему на слово, а зря: стоило ему покинуть прохладу каменного зала и шагнуть за порог, как на него свалилась оглушающая жара. Раскаленное солнце жарилось в белом небе, и Джон, снова почувствовав себя вампиром, метнулся в тень, чтобы не испечься живьем. Как там Хабаси говорила? Великий Базар, спуск в канализацию, подземелья под городом... Подземелье - это ровно то, что ему сейчас требуется. Мне не жарко, мысленно взвыл Джон. Я стою перед сердцем Зимы, мне не может быть жарко! Драконам не бывает жарко!.. Но солнце в небе продолжало безжалостно палить его, пока он тащился через огромную раскаленную плазу к Великому Базару. Как вообще можно ходить по этому чудовищному городу, где почти нет тени? Джон помаленьку начинал подозревать, что зря сюда сунулся и что у жары есть все шансы прикончить его прежде, чем с этим справится Темное Братство.