***
Звонков сегодня было не много. Да и работники не задалбливали своими вечными расспросами. А потому Юна спокойно сидела и занималась своими делами - учила то, что задали в университете. Трэй с утра уже успела списаться с ней и сообщить, что пришёл отчёт по её стажировке и декан ей очень довольна, а ректор ни на мгновение не пожалел, что отправил именно её. А это значило лишь одно - Исюл и правда написала о девушке хороший отзыв. И это только прибавляло хорошего настроения, что было хорошим ещё со вчерашнего вечера. Всю ночь девушка не спала - банально не могла заснуть. Едва ли Юна закрывала глаза, как перед ней ярким огнём вспыхивала картинка темных глаз напротив. Тело снова ощущало прикосновения тёплых рук, а на губах будто остался невидимый след после поцелуя. Щеки Хван снова зарделись красным. Буквы на странице учебника поплыли, и девушка совсем не понимала смысл только что прочитанного предложения. Разум думал совсем о другом. Она не просто узнала его лучше, она почувствовала его. Как только девчонка таки решила сконцентрироваться на материале, как до ушей долетел знакомый до дрожи в коленях голос. Студентка тут же аккуратно подняла взгляд, уставившись вдаль коридора. Глаза выхватили фигуру парня, прошлись по ней. Чонгук снова был одет, будто школьник; в этих чёрных брюках, белой рубашке, перевязанной галстуком. Но едва ли взгляд поднимался на его лицо, как образ миловидного мальчика старших классов тут же растворялся в выражении лица Гука. Он всегда был серьёзен, сосредоточен, иногда наигранно, иногда по-настоящему. Снова стоял к ней полу боком, так что девушка уставилась на его профиль. Он так забавно хмурит брови, когда слушает то, что втолковывает ему какой-то работник. Однако очень быстро, будто почувствовав на себе пристальный взор, Чонгук повернул голову в сторону стойки, тут же перехватывая взгляд Юны. Она не отвела глаза, смело смотрела на него в ответ. До тех пор, пока юноша не накренил голову вбок, игриво вздергивая бровями, после чего девчонка таки не выдержала и, смущённо улыбаясь, опустила голову, нарочито, но бессмысленно уставляясь в книгу. Она знала, что он продолжал ещё смотреть некоторое время, пока рядом стоящий не кашлянул, как бы показывая своё недовольство тем, что Чон отвлёкся. — Так как вы нашли того, кто срывал поставки вашего отца и бизнесу более ничего не угрожает, — спокойно тараторил мужчина, а его слова пролетали куда-то сквозь парня. — Думаю, нужно восстанавливать потери, грузить больше товара... Что между ними? Чонгук думал над этим вопросом всю ночь. Что-то. Не любовь, нет. Чон не глупый мальчишка, чтобы называть чувства, которым всего две недели, любовью. К слову, был и ещё вопрос, который не давал парню покоя. Почему она не оттолкнула его? Почему позволила поцеловать? У неё же, вроде как, есть там кто-то. Да, самому Чонгуку все ещё было плевать на это, но почему ей будто бы все равно? — Что думаете? — и Гук отмирает, хлопая глазами и смотря на работника перед собой. О чем он там говорил? А, о поставках. — Хорошо, — уверенно кивает юноша, делая вид, что внимательно слушал мужчину все это время. — Я поговорю об этом с отцом. — Договорились, — тот хлопнул Чона младшего по плечу, слегка улыбаясь и двигаясь куда-то ему за спину, пока Гук так и стоял на месте, пытаясь вспомнить, что ему только что говорили. Понимая, что стоять как истукан на одном месте смысла мало, Чонгук двинулся в сторону лифта, напоследок кидая быстрый взгляд в сторону стойки ещё раз. Когда лицо Юны выглядит сосредоточенным, оно становится ещё красивее. Он заметил это ещё на первой неделе, ведь девушка всегда была сосредоточенной, когда он появлялся в поле её зрения. Всегда была испуганной, готовящейся к атаке. Теперь она лишь смущённо опускает взгляд вниз, а на лице легкая улыбка и щеки, покрытые едва заметным румянцем, но Чонгук замечает. Он все замечает. После вчерашнего её взгляд изменился, она стала смотреть на него... с любовью? Да черт его знает, Чон ведь понятия не имеет, что такое любовь. Когда Юна вновь осмеливается поднять взгляд, то с сожалением понимает, что парень уже успел скрыться в дверях лифта. Не подошёл к ней. Но оно и к лучшему, ведь девушка бы просто провалилась от смущения на месте, наверное, даже не в силах сказать ему доброе утро. А ведь оно действительно доброе, давно Юна не ощущала такой лёгкости на душе, такой, что даже мечтать ни о чем хочется, потому что все мысли сейчас заполнены им. — Доброе утро, — все же желает ей кто-то, и студентка поворачивает голову, встречаясь взглядом с Исюл. — Доброе, — улыбается она счастливее прежнего. Женщина смеряет девушку внимательным взглядом, а потом, оперевшись о стойку и томно вздыхая, настаивает: — Ну колись. В ответ на это Юна хмурит брови, а в глазах явное непонимание, в чем именно дама просит её расколоться? Но Исюл смотрит так пристально, будто тоже пытается в душу заглядеть, но у неё это не получается. На такое способен лишь один. — Да ладно тебе, — закатывает глаза она, когда девчонка все молчит и не отвечает ей ничего. — Вижу же, как ты на него смотришь, как он на тебя смотрит. — Вы про... — Чон Чонгука, — обрывает её женщина. Девушка кусает щеку изнутри, инстинктивно сжимая ручку меж пальцев и неотрывно глядя на Исюл в ответ. Пытается понять, говорит ли это женщина с упреком или с интересом. Она ведь предупреждала её не вестись, на что Юна лишь отмахнулась, уверенная в том, что там и вестись не на что. Но она ведь не просто повелась, она утонула в нем с головой и, кажется, дама сейчас требует от неё признания в этом. — Ну я... мы... — запинается Хван, бегая глазами. — Мы просто стали хорошо общаться. Слишком хорошо. Настолько, что хочется ещё и ещё. — Смотри мне, — щурит глаза Исюл. — Если что, я тебя предупреждала. С этими словами женщина удаляется, а девушка лишь томно вздыхает, смотря ей вслед. Хоть кто-то вообще смотрит на эти предупреждения, когда перед тобой два темных омута, в которых утонуть - раз плюнуть? Но неожиданное оповещение на телефоне заставляет девчонку опустить глаза вниз и заметить на экране сообщение от Чимина. Внутри что-то ломается. Юна будто бы спускается с небес на землю. Она совсем забыла про него. Забыла про своего парня. Поджав губы, девушка взяла телефон в руки, разблокировав его и прочитав сообщение. «Крошка, нам нужно встретиться сегодня, это важно». Знала бы Юна, с каким трудом давалось Чиму написать эти слова, и сколько раз он переписывал их, прежде, чем отправить. Но девушка думает сейчас совсем о другом. Она слишком долго скрывала от Пака правду, пора уже рассказать её. Что они будут делать с этим, Юна пока не знала, потому что она не могла сказать, что с появлением чувств к Чонгуку, ей стало резко плевать на Чимина. Нет. Более этого, в её груди все ещё теплится что-то тёплое к этому светловолосому мальчишке, а потому нагло лгать ему и дальше - будет уже больно для самой девушки. Это смятение в душе уже медленно начинает разрывать её напополам. Если она будет тянуть и дальше, то это плохо кончится. Для всех. Она скажет. Определенно скажет ему и будь что будет. «Хорошо. Могу отпроситься сегодня пораньше, во сколько встретимся?». Ответ не заставил себя ждать. «Заеду за тобой в полшестого». Едва ли девчонка прочитала ответ, она тяжело вздохнула и положила телефон экраном вниз, прикрывая глаза и нервно потирая переносицу. Тихой размеренной жизни, которой Юна жила девятнадцать лет медленно, но верно приходил конец.***
Дастер тормозит прямо у высотного здания с тихим визгом колёс. Чимин смотрит на наручные часы, что показывают почти полшестого, значит, с минуты на минуту выйдет она. Пак нервно покусывает губу, стучит пальцами по обшивке руля, ни на секунду не сводя глаз с выхода из компании. Голова и так раскалывается весь день после выпитого алкоголя и проведённой ночи в баре. Боли добавляет и чертово осознание. Парень чуть ли не скрипит зубами от злости. Сердце пропускает удар, когда в дверях здания показывается знакомая фигура. Пак неотрывно смотрит на приближающуюся девушку и, по мере её приближения, дышать становится все труднее. А когда Юна уже и дверь его машины открывает, то сердце вообще уходит куда-то в пятки, но не от страха. От болезненного ощущения, что скоро ему придётся сказать ей что-то страшное. — Привет, — как-то в смятении выдаёт девушка, смотря на своего парня. Тот лишь смиряет её долгим пронзительным взглядом, а потом кивает, переводя свои глаза на дорогу и, ничего не говоря, трогается с места. Юна хмурит брови, не спуская с юноши взора. Что-то не так. И это понимают оба. — Куда мы едем? — не выдержав молчания, спросила Хван. Потому что Чимин, кажется, объяснять пока ничего не спешил. Не решался. — Мне без разницы, — вдруг отвечает он, как ни в чем не бывало. — Просто хотел увидеть тебя, мы ведь давно не виделись. К концу фразы тон его стал каким-то непривычно холодным, отталкивающим. Девушка подумала, что он злится, так как в последнее время она и правда пару раз отказывала ему во встречах, ссылаясь на завал на работе. И от этого становилось только ещё хуже. Юна чувствовала себя сейчас просто ужасно, да так, что от этой тяжелой правды в груди хотелось кожу на себе рвать, лишь бы не ощущать эту моральную боль. Лишь бы заглушить её физической. Чимин чувствовал то же самое. Вновь воцарилось молчание, которое моментально начало убивать обоих. Каждый нёс сейчас в себе свою грустную правду, что все ещё не вылилась в свет. Каждый концентрировался сейчас лишь на себе, не ощущая, что в салоне душно вдвойне, потому что они оба скрывали сейчас что-то друг от друга. И оба собирались рассказать. Юна решила отвернуться и глядеть в стекло, обдумывая, как она начнёт этот разговор, который обещает быть, пожалуй, самым тяжёлым в её жизни. Но Чимин неожиданно затормозил тачку, вцепившись в руль обеими руками и нервно глядя в одну точку перед собой. Не мог больше терпеть. Терпение его лопнуло с визгом и треском, разошлось по швам, которые все утро Пак так старательно зашивал. Ненависть к себе загорелась с новой силой, сжигая его изнутри до тла, до жалкого пепла. Ещё секунда... Ещё мгновение и он скажет. Точно скажет и добьёт этими словами сам себя. Юна смотрит на парня, хлопая глазами и недоумевая - что с ним? Он злится? Нет, в те редкие моменты, когда Чимин был зол, он выглядел совсем по другому. Сейчас же... Таким его девушка видит впервые, и от этого почему-то страшно. От этого какой-то нездоровый мороз по коже, будто в салоне резко стало холодно и в то же время обстановка была накалена до предела. — Ч-Чимин? — тихо шепчет студентка, а сама тянет свою руку к плечу юноши, чтобы дотронуться. Чтобы через прикосновение почувствовать то, что чувствует он. Потому что она смотрит на его профиль и ей кажется, будто он сейчас вспыхнет. В прямом смысле. Нервно сглатывает, быстро дышит. Давай же, давай, слабак, скажи, что так отчаянно репетировал все гребаное утро, за которое успел умереть сотни раз и воскреснуть лишь единожды для того, чтобы сказать ей. Сказать эти три слова, которые, однако, не захочет услышать ни одна девушка. — Я изменил тебе. Тишина в ответ. Тишина, звенящая, орущая, бьющая во все колокола, что с громким звоном отдаются в голове. — Что? — Юна хлопает ресницами, смотрит распахнутыми глазами и, кажется, не понимает смысл только что сказанных слов. Или не хочет понимать. Рука её так и застыла на полпути к плечу Пака, так и не коснувшись его. — Что слышала, — процедил будто бы не Чимин. Потому что вышло слишком грубо, натянуто, грозно. Чимин никогда с ней так не разговаривал, но сейчас не получалось по другому. — Вчера я ходил в бар, — он таки переводит на неё свой тяжёлый взгляд, в котором читается вся боль, злость, сожаление и ещё тысячи эмоций. — Я был пьян, но это ничего не меняет... Я переспал с другой. Он смотрит ей прямо в глаза, в которых за секунду удивление сменяется ужасом. Ресницы девушки начинают дрожать. Разговор, на который Юна хотела вывести Чимина, тут же улетучивается из головы, в которой сейчас пустота. Немой крик. Теперь Чим видит его. Только теперь, когда стало так поздно. Когда последний поезд ушёл по скрипучим рельсам и все, что осталось, это смотреть ему вслед, глотая слёзы. Чимину впервые в своей жизни хотелось разреветься, так, чтобы навзрыд. Хотя даже в детстве парень не позволял себе таких эмоций, не позволял себе быть слабым. Сейчас он был им. Потому что он пиздец как виноват и отвращение, пришедшее на смену ужасу во взгляде Хван, его окончательно добивает. Делает контрольный в уже почти безжизненное тело. — Господи, не молчи, — резко переходит на крик юноша, хлопая ладонями по рулю, отчего рука девушки и вовсе прижимается к себе, а сама Юна чуть вздрагивает. Глаза её становятся красными, потому что видеть такого Чимина - до ужаса страшно, а слышать то, что он говорит ещё страшнее. — Скажи хоть что-нибудь, скажи что я идиот, придурок, что я больше тебе не нужен... Юна инстинктивно прикрывает уши ладонями, жмурясь до белых пятен. Банально не выносит всего того, что только что свалилось на её голову, выгнав прочь все мысли и мечты, что там были. Теперь там только крик. Девчонка, зажмурившись, молчит, а внутри неё все разрывается на мелкие кусочки. Разрывается то, что никогда и не было целым, но очень хотело им стать. Увы, шансов на это больше нет. Неосознанно она вертит головой, пока Чимин ещё что-то ей сказать пытается, он кричит что-то, но Юна не слышит. Не понимает. Как он мог? Её мальчик. Светлый лучик солнца среди серых туч её жизни. И пускай Юна порой злилась на него просто так, пускай мечтала совсем о другом. Она все равно любила Чимина. Любила. Да, она тоже хороша. Позволила свои губы целовать другому, но ведь Юна считала это проблемой. Она хотела с Паком это обсудить, найти какое-то решение её внезапно возникнувшим чувствам. Хотела медленно его к этому подготовить, а он... Он просто резко вывалил на неё эту правду, будто без предупреждения выстрелив. В сердце. И снова она вертит головой, будто все ещё пытаясь отрицать. Но это отрицание скоро сменится осознанием, и когда это произойдёт - Юна уже не сможет смотреть на Чима так, как прежде. Видя, что девушка его, кажется, пытается не слушать, Чимин резко хватает её за обе руки, отдирая ладони от её ушей, после чего Хван резко раскрывает глаза, смотря испуганным взглядом в океан напротив. Иронично, девушка всю жизнь мечтала о море, не замечая рядом целый океан, в котором теперь бушует шторм, и каждый корабль неизбежно тонет, унося с собой на дно... Чувства. Эмоции. Целую жизнь. Юна вдруг отдергивает руки, пытаясь выпустить свои ладони из хватки парня. — Не трогай меня, — тихо шепчет, то ли умоляя, то ли приказывая и все смотрит на него. А у Чимина душа тело покидает, когда он видит её раскрасневшиеся глаза напротив, понимая, что это из-за него. Из-за его маленькой большой оплошности. Ошибки, стоящей ему целую жизнь. — Юна... — Я сказала, не трогай.... м-меня, — губы её задрожали, а с глаз покатились первые слёзы. Слёзы боли, разочарования, утраты. На это смотреть больно, на это смотреть не хочется, но парень перебарывает себя и смотрит. — Прошу, — игнорирует её просьбу, или просто не слышит из-за внутренней тревоги, обнимая ладонями её лицо, ощущая, как слёзы девчонки пропадают меж его пальцев. — Я ненавижу себя за этот поступок, но я не хочу терять тебя. Ты уже потерял. — Пусти, — приходится девушке самой отпрянуть назад, заставляя парня таки отпустить её. Юна в ту же секунду начала спешно выбираться из авто, и, как назло, ручка не хотела дергаться и открывать дверь с первого раза. С третьей попытки у студентки, однако, получилось, но все это время ей приходилось выслушивать жалкие просьбы остаться себе в спину. Но Юна, едва ли выпрыгнув из машины, слепо побежала вперёд, размазывая ладонью слёзы по лицу. Она не знала, помчался ли Чимин за ней, но девушка бежала так быстро, как только могла. Прохожие странно глядели на неё, но Юне было плевать. Она сейчас не видела ничего, кроме размытого из-за слез тротуара перед собой, по которому она бежала на ватных ногах. «Я изменил тебе». Нет, ты убил меня.***
Отослав последний документ по почте, Чонгук откидывается назад на спинку кресла, закидывая руки за голову и, тяжко вдыхая, уставляется в потолок. Но взгляд его быстро сам тянется в сторону окна, на роскошный вид, который юноша теперь замечал везде и всегда, потому что он ассоциировался у него с чём-то хорошим, теплившимися в груди. Парень прикрыл глаза и перед ними сразу же предстала вчерашняя картина. Её дрожащие глаза, тем не менее, смело смотрящие прямо в его. Да уж, это того стоило. Наверное, последний раз такую эйфорию от поцелуя он испытывал, когда вообще впервые целовался. И чем она его так зацепила? Да настолько, что добрую половину рабочего дня он точно думал о ней. Наверное, своей непокорностью и в то же время страхом перед ним. Боялась, но огрызалась. Но, так или иначе, Чон добился своего. Она почти его. Если, конечно, не учитывать того факта, что Юна, вообще-то, принадлежит другому. Гука это все ещё, вроде как, не заботило. Сегодня пятница, так что парень надеялся позвать девушку куда-нибудь. Как же это там называется? А, свидание, точно. Чонгук хлопает себя по лбу, хмыкая от своей неопытности в отношениях. А все потому, что ему - нельзя. Строго запрещено, и отец будет не в восторге, если узнает о том, что его сын к кому-то привязался. Но парень все ещё толком не понимает, что именно он чувствует к Юне. Быть может, это все таки скоро пройдёт, а потому не стоит сейчас лишний раз отца тревожить. Кстати о нем. Чон младший же должен был передать старшему идею, что подал ему с утра работник, имя которого Чонгук даже не знал. Просто не запоминал ненужные ему имена. Но передать стоит. Хоть юноша и слушал вполуха, смотря на студентку, идея стоит того, чтобы быть услышанной. Отец все ещё на рабочем месте, хотя стрелки часов давно перевалили за шесть вечера. Чонгук идёт по длинному пустынному коридору. Все «важные шишки» уже давно соскочили со своих мест и понеслись отдыхать. Потому что пятница. Все, но только не его отец. Чон даже хмыкнул, прежде, чем постучать в его дверь. Ван такой работяга, Чонгук совсем другой, и едва ли парень думает, что ему потом столько же работать придётся, так сразу в дрожь бросает. После короткого стука и молчания с той стороны двери, Гук открывает её и застаёт отца за телефонным разговором. Чон старший хмурится, кидает быстрые взгляды куда-то сквозь сына и что-то быстро строчит на бумаге, при этом безмолвно кивая и соглашаясь со всем, что говорит голос с того конца трубки. Чонгук закрывает за собой дверь, проходит внутрь и опирается о стол, скрещивая руки на груди, покорно ожидая, пока отец решит свои «взрослые дела». Перебивать, а уж тем более мешать ему в такие моменты нельзя, парень это как Отче наш знает. Наконец мужчина сбрасывает звонок, откладывая телефон в сторону и шумно выдыхает, смотря вниз на листки, на которых только что настрочил целую балладу. Но юноша все ещё молчит. Ждёт, пока Чон старший первый к нему обратится, тем самым дав понять, что он настроен разговаривать. — Как работа, Чонгук-и? — не отрывая взгляда от бумажек, спрашивает Ван. — Как всегда, — пожимает плечами Гук. — Сделал все, что ты просил. Мужчина кивает, как бы одобряя краткий, но по делу отчёт сына и таки переводит на него свой совсем немного усталый взгляд. И Чонгук решает, что самое время. — Один из твоих рабов предложил грузить больше товара, — выпаливает он. — Дабы потери перекрыть за то время, что эта крыса нам срывала все. В ответ на это Ван хмыкает. Рабов? Да уж, сынок любит называть так рабочий персонал, который работает на мужчину. А с крысой все решено. Чон старший его подпер, засунул обратно в свою нору, больше не высунется. — Хорошее предложение, — кивает Ван, и Чонгук тут же понимает, что отец его не примет, он читает это в его глазах, слышит в тоне его голоса и удивленно вскидывает брови, ожидая, что отец предложит ему в ответ. — Но я тут битый час разговаривал с нашим основным клиентом из Испании, и... — он выразительно посмотрел на сына. — Есть шанс того, что тебе придётся уехать туда на неопределённое время, руководить нашим бизнесом оттуда напрямую. Чон младший молчит в ответ, лишь смиряет отца спокойным взглядом. Выражать недовольство нельзя, а радости от этой новости юноша не испытывает, так что ему оставалось лишь сохранять маску безразличия на лице. — Это ещё не точно? — спрашивает Гук. — Нет, не точно. Ну и отлично. Большего парню знать и не надо. Раз это не точно, значит это его не интересует. А старший рад, что ничего разъяснять не надо. Его дело было сына предупредить, чтобы, если сделка таки состоится, быстренько его заграницу и отправить. Это ради бизнеса, ради их общего блага - таков девиз Чон Вана. И такой девиз не допускает возражений и отказов. Надо - уедет. Надо - навсегда.***
Пёс смотрел на хозяйку, креня голову вбок и поджав уши. Не понимал, почему девушка уже битый час лежит вот так на одном месте и куда-то в никуда глядит. Хотя на ментальном уровне до Лео быстро дошло; хозяйке - плохо. А потому пёс подошёл почти вплотную в кровати, принюхался, попытался привлечь внимание, но Юна лишь холодными красными глазами скользнула по пушистому созданию и отвернулась к стене, всхлипывая. Лео выть и скулить от такого хотелось, но вместо этого он лишь громко подал голос. Потом ещё. Но в ответ была все та же тишина и тихие всхлипы. Поняв, что внимания он от неё сейчас не добьётся, пёс прилёг рядом и стал покорно ждать, когда хозяйка сама встанет. Но девушке вставать не хотелось от слова совсем. Вообще ничего не хотелось сейчас. Вчера ей пострадать не удалось - отец весь день дома был, из-за чего студентке пришлось натянуть на себя маску со-мной-все-хорошо и носить её целый день. Не хотелось отца тревожить, расстраивать этой ссорой с Чимином, в котором он души не чает. Вот только Пак на самом деле оказался не таким уж белым и пушистым, но, если быть честной, в этом виновата Юна. Она повелась на предложение Трэй пообщаться ближе с Чоном. И, хотя нотки совести её все это время отчаянно за душу скребли, Юна на них внимания не обращала и теперь огребала по полной. Пошёл в бар, напился и изменил ей. Просто, блять, отлично. Кажется, девушка, в погоне за мечтой, теряет самого близкого ей человека. Или уже потеряла. Юна даже не хотела думать на эту тему, но ни о чем другом более не думалось. В голову как назло обрывками врывались моменты, когда она, вроде как, была счастлива с ним. Когда она смотрела на него и думала; «да плевать на все невзгоды, главное, что он рядом». И Чимин был. Всегда был рядом, потому что Юна позволяла, потому что она черту к мечте колючей проволокой обвела, за неё выходить себе запретила. Но однажды по ту сторону замаячило два чёрных омута и девчонка, не подумав ни секунды, за эту черту перешла, порезавшись, терпя боль, но перешла, слепо вперёд с раскрытыми руками подалась, оставив светловолосого мальчишку стоять позади и не понимать - а в чем он провинился? Чем заслужил такое к себе отношение? Ничем. Это все она. Все её тараканы в голове, из-за которых страдать пришлось другому. Глаза снова наполнились слезами, и девушка накрыла ладонями лицо, тихо подрагивая. Все ещё отчаянно не хотела верить в произошедшее, но это очередная горькая правда, которую ей проглотить придётся, через себя пропустить и плевать, что это душу её истязает. Не нравилась тихая размеренная жизнь? На, получи-распишись. И страдай. Очередная вибрация телефона на столе лишь на секунду заставила девушку обратить туда свой взор. Но она не шелохнулась. И так понятно, кто ей трезвонит уже второй день, но девушка упрямо не берет, но и номер не блокирует, потому что не может. Не может сделать ещё хуже. Она в этом огне, что сжигает её сейчас до пепла, с головой. А его звонки - лишь как сухие дрова, в этот огонь подбрасываемые. Но Юна ничего с этим не делает, молча слушает уже двадцатую за сегодня вибрацию мобильника и все также, свернувшись в комочек, на кровати лежит. Сегодня отца дома нет, сегодня можно дать волю эмоциям и Юна уж думала, что навзрыд целый день реветь будет, но вместо этого лишь тихо всхлипывала, закрывшись в своей комнате. Вдруг квартиру пронизывает громкий звон во входную дверь, отчего девчонка даже вздрагивает, приподнимаясь на локтях, а Лео тут же подскакивает, начиная лаять, скребстись в закрытую дверь лапой, бросать быстрые взгляды на девушку. Думает, что хозяин пришёл, но Юна-то знает, что это далеко не её отец. А потому падает обратно на кровать, тяжело вздыхая, пока в горле застревает ком. Телефон снова упивается в вибрации, пока на всю квартиру раздаётся звон, и все это вперемешку с громким лаем пса. Три. Губы дрожат, и Юна кусает их чуть ли не до крови, но делает все, чтобы не сорваться прямо сейчас на истошный вопль. На крик боли. Два. Лео снова подбегает к ней, тыкается носом в руку, заставляет девчонку встать, но та упрямо лежит, не чувствуя его прикосновения, не чувствуя сейчас вообще ничего. Один. Юна знает, что будет, если она откроет чёртову дверь. Знает все его слова наперёд, но легче от этого не становится. Терпение с глухим звуком трескается напополам, и Хван соскакивает с кровати, мельком кидая взгляд на окно и думая, что выйти в него - не такая уж плохая идея, но, так или иначе, она несётся ко входной двери, пока сзади неё с громким лаем бежит Лео и, даже не посмотрев в глазок, распахивает входную дверь. И видит Чимина. Он глядит на неё виноватым взглядом, ну а каким же ещё? Ладони его сжаты в кулаки, а вид какой-то даже будто бы болезненный. Смотреть на него такого жалко. Как будто прошлый лучезарный Чимин навсегда погребён в том баре, и все, что остаётся Юне делать - это видеть его такого. Измученного. Наверняка для него вчерашний день тоже не сладко прошёл, правда, достучаться до девушки юноша попытался только сегодня, и, раз она не брала трубку, то решил примчаться прямо к ней. — Юна... — Что? — резко перебивает его девчонка, не давая и фразы сказать, потому что слышать это лезвием по сердцу режущее «прости меня» не хочется. — Зачем ты пришёл? На лице его сейчас читаются тысячи эмоций, кажется, что человек вообще не способен столько испытывать, но Чим испытывает. — Потому что мне не плевать, — каким-то подрагивающим голосом отвечает он. — И никогда не было... Зачем я пришёл? — нервно и даже с какой-то искрой сумасшествия в глазах произносит юноша. — Да потому что я люблю тебя, Юна. — Да-а? — вскинув брови, протягивает девушка. — Что-то, напиваясь в баре и трахая другую, ты не помнил об этом. Удар. Прямо сейчас парень получил бесконтактный, но вполне ощутимый удар куда-то в солнечное сплетение, потому что острая боль пронзила все его тело после слов девушки. Но больнее делала мысль - что это правда. Однако Юне было сейчас хуже, намного хуже. Потому что Пак свою горькую с острыми шипами правду выложил, а она нет. Все молчала, насильно заткнув себя, пока все внутри неё страшным воплем разрывалось. «Я тоже не святая». Но девушка поняла, что банально не найдёт в себе сил признаться, так что эта правда будет убивать её изнутри. Медленно. Мучительно. Смешиваясь с истоптанными чувствами к Чимину, мешая их с грязью. «Мы оба изменили друг другу. Потому что я слишком долго молчала, а ты слишком долго не замечал подвоха». — Ты ненавидишь меня, да? — спрашивает он прямо в лоб. Спрашивает вопрос, ответа на который боится сильнее всего на свете, потому что Чимин до сих пор не может понять. Он стоит перед ней, смотрит в её красные от слез глаза, видит там боль и ненависть, но не понимает, кому они посвящены. Пак то ненавистью к себе заполнен до краев. Это чувство в нем крепко и надолго. Казалось бы, ему и так уже больно до невозможности, и больнее быть не может. — Нет, но... — тяжело мямлит Юна, и парень понимает - может. Потому что он об это «но» спотыкается, боится упасть. — Чимин, ты же понимаешь, что ничего уже не будет, как прежде. Я виновата, что держала все в себе, тебе этим делая больно, но все уже случилось, и я не могу так больше... — голос её дрогнул, но, глубоко вдохнув и выдохнув девушка все таки произнесла это. — Думаю, нам нужно расстаться. И он падает. Летит в тёмную непроглядную бездну головой вниз, чтобы наверняка разбиться. А Юна стоит и видит, как океан напротив высыхает у неё на глазах, и сердце её сжимается оттого, как сильно не хочется на это смотреть. Хочется с силой захлопнуть дверь и, растопившись, стечь по ней. — Это твоё окончательное решение? — вдруг побагровев, холодным стеклянным тоном, что оставляет болезненные порезы по всему телу, спрашивает Пак, отчего Юна непроизвольно съёживается, ведь он никогда не смотрел на неё так. Девушка уже хочет что-то ответить, да слова не вылетают из её приоткрытого рта, потому что ответить «да» язык не поворачивается, сил уже нет. Все силы она оставила на то, чтобы вообще сказать эти страшные слова. — Что ж, — выпрямляется парень, взгляд которого с каждой секундой все холоднее и холоднее. — Если вдруг передумаешь, дай знать. И он разворачивается, уходя прочь, будто ему в момент плевать стало, так и оставляя девчонку одну стоять с широко распахнутой дверью, потерянно глядя ему вслед. Юна застыла на месте, потому что ей кажется, едва ли она шевельнется - умрет от нахлынувших её эмоций, упадёт в эту бездну вслед за Чимином, потому что теперь девушка поняла: Она погубила обоих.***
Улыбайся всем и каждому. Будь вежливой. Сегодня, как и вчера, как и позавчера совсем не хотелось улыбаться, совсем не хотелось быть вежливой. Юна через силу натягивала на себя какую-никакую улыбку, когда к стойке подходили клиенты или работники. Через силу делала спокойный голос, когда отвечала на звонки. Даже Исюл заметила, что со студенткой последние дни что-то не так, но Юна, естественно, отмахивалась, говорила, что все хорошо, что просто не выспалась. А ведь это правда, синяки под её глазами были как раз из-за того, что девушка не спала уже которую ночь. Уснёшь тут, когда внутри тебя разрывается то, что ещё не успело разорваться. Даже утренние беседы с Чонгуком не помогали отвлечься, скорее наоборот, только усугубляли положение. Юна смотрела в его глаза и понимала - из-за них всё это. Но винить парня она не смела. Сама ведь повелась на него, вот теперь и хлебала горечь такой цены. Впервые дни на работе казались такими изнурительными, такими долгими. Девушка то и дело поглядывала в свой телефон, но он молчал. А если и приходило сообщение, то от Трэй, которая интересовалась, почему Чимин такой грустный и даже немного грубый по университету ходит, спрашивала, не случилось ли чего. О, случилось, ещё как случилось. Но девушка так никому и не сказала. Ни отцу, ни Трэй, никому. — И все таки, может, ты расскажешь мне, что стряслось и сделало тебя такой грустной? — Хван подняла голову и уставилась на юношу, чёрная челка которого свисала, закрывая один из темных омутов. Юна поджала губы, тяжко вздохнув. Так безумно сейчас хотелось уткнуться в его плечо и рыдать и рыдать без умолку, хотя слез, казалось, уже не осталось. — Ты эту неделю сама не своя, — видя, что девушка молчит, продолжил напирать Чонгук. Он уж снова начал думать, что из-за него это, но он, вроде как, не делал ничего плохого. Просто подходил каждое утро побеседовать, но, начиная с понедельника, студентка была чернее тучи. — Я... — с очередным тяжёлым вздохом говорит девчонка, но осекается, так как парень опускается на локти, смотря на неё пристальным взглядом. Ждёт, когда она поделится с ним тем, что тревожит её душу уже всю эту неделю, а потому Хван собирает всю волю в кулак и выдаёт. — Я рассталась с парнем. Пару секунд Чон никак не реагирует, все продолжая внимательно смотреть на девушку, будто изучая, а потом выпрямляется, постукивая пальцами по стойке. — Это из-за меня? — задумчиво спрашивает он, изгибая одну бровь. Да. — Что? — наигранно морщится Юна. — Нет, конечно, — но в ответ она лишь видит, как в глазах Гука пробегает насмешка, он не верит ей. — Нет. Чонгук, ты слишком высокого о себе мнения, люди расстаются по разным причинам. — Не вижу никакой, кроме той, что мы целовались с тобой, — пожимает плечами он, изображая равнодушие. — Чонгук, — Юна грозно на него смотрит, и парень тут же поднимает ладони вверх в смирительном жесте. — Да ладно, прости, — он видит, как её грустный взгляд снова опускается и, немного подумав, выдаёт. — Думаю, тебе надо отвлечься. — В каком смысле? — Развеяться, — хмыкает он. — Иначе так ты совсем загнёшься... — Ну спасибо, — с ноткой обиды в голосе произносит девушка, на что парень лишь закатывает глаза. — Как знаешь, — он делает шаг назад от стойки. — Но, если захочешь таки не тухнуть, а дать мозгам расслабиться, скажешь. Чонгук медленным шагом отходит, а сам считает в голове обратный отсчёт, по истечению которого студентка согласится. Сам не зная, почему, но Гук был в этом уверен. Он, правда, не знал, какого это - тосковать по кому-то, переживать разрыв, но думал, что любая боль пройдёт, стоит лишь отвлечься на что-то. Так подумала и Юна, прикусив губу и наблюдая, как Чон медленно отдаляется. Отвлечься? Развеяться? Когда у неё на душе чёрная, огромная такая дыра? А почему бы и нет? — Стой, — кричит она ему вслед, и Чонгук останавливается, усмехаясь. Он был прав. — Допустим, я согласна, и? Он поворачивается на неё с этой ухмылкой на лице, отчего студентка немного впадает в смятение, но все ещё видит в его предложении толк. Если она и впрямь ни на что не отвлечется, то её собственные мысли сожрут её заживо.***
Окей, возможно, это была не самая лучшая идея, но отступать поздно. Юна с брезгливостью оглядывалась по сторонам. Уж лучше бы они поехали в какой-нибудь клуб, чем сюда. Вечер пятницы девушке было суждено провести в неком заведении, что-то типа «развлечения для богатых». Здесь и ресторан, и бильярдная комната, какие-то вип-зоны. Студентка даже и не знала, что в их городишке такое есть. Юна с интересом рассматривала интерьер, все вокруг было таким позолоченно-жёлтым, будто она оказалась в веке девятнадцатом на какой-нибудь светской встрече, балу. Зато такая обстановка сразу выкинула из её головы все мысли о наболевшем. Сейчас девушка думала лишь о том, как бы не показаться глупой простушкой среди важных персон. Хоть Хван и не знала никого из здесь присутствующих, сомнений в том, что это люди, чьи слова играют первую роль для их города - не было. — Я чувствую себя немного неловко, — нервно вздохнула девчонка, стараясь ни на шаг не отходить от Чонгука. Парень был одет подобающе заведению; чёрные элегантные брюки, в которые заправлена темно-синяя рубашка. Юна тоже была одета прилично, нацепив на себя бежевое вечернее платье, но толку, если она только и делала, что неосознанно сжималась, чувствуя на себе очередной пожирающий взгляд. Она явно выделялась среди всей этой толпы «высоких» людей, но вот Чон был как рыба в воде, однако тоже оглядывался по сторонам, считая, сколько взглядов обращены на Юну и скольких ему надо прожечь взором в ответ. — Успокойся, золотце, — хмыкает парень. — Потом своим друзьям похвалишься, что была в таком заведении. — Обязательно, — закатывает глаза та, а сама все ближе к Чону льнет, отчего юноша лишь усмехается. Однако, с течением времени, что парочка проводит здесь, девушка привыкает, расслабляется. Это и правда помогает отвлечься, и Юна почти не думает о Чимине, не думает о проблемах и просто наслаждается компанией Чонгука. Единственное, что время от времени тревожило её, так это то, что придётся придумать какую-то отмазку для отца. Ведь она смоталась неизвестно куда, да ещё и в вечернем платье. Но и это не сильно тревожит, Юна просто отдаётся вечеру и наконец выдыхает. Вновь напрягается она лишь тогда, когда они подоходят к стойке и Гук предлагает выпить, на что Хван только нос морщит. У неё с алкоголем связаны не самые лучшие воспоминания, не хочется добавлять к ним ещё. Чонгук над этим лишь усмехнулся, а сам заказал себе мартини. — Кого я вижу! — вдруг раздаётся голос сзади, и Юна в одно время с Чоном поворачивают свои головы назад. Перед ними стоит мужчина лет сорока, или просто щетина придаёт ему возраста. Тёмные волосы аккуратно зализаны назад, шею туго перетягивает чёрная бабочка, а в руке у него был бокал с неизвестным Юне напитком. Девушка заметила, как Чонгук на секунду напрягся при виде этого мужчины, но уже в следующее мгновение, будто надевая маску, расплылся в пугающей улыбке, выставляя руку вперёд. — Джин-Хо, — Юне показалось, что даже голос парня стал каким-то другим. — Чон Чонгук, — мужчина пожал её, не сводя с юноши внимательного взгляда. — Давно не видел тебя здесь, отец работой грузит, а? — Не то слово, — кивает Чон, а сам замечает, как Джин-Хо в сторону на девушку косится начинает, с ног до головы её оглядывает, как-то глаза щурит, отчего Гук только зубы стиснул, но и вида недовольства не подал. — Выпьем? — пытается он снова на себя внимание перенять. Нехотя, но Хо все же возвращает свой взгляд в сторону Чона. — Отчего не выпить? — скалится он, бокал поднимая. — Юна, подожди меня здесь, — быстро кидает девчонке Гук, и поскорее в сторону отходит, увлекая мужчину за собой, который напоследок ещё раз по Юне голодным взглядом прошёлся. Хван сначала стояла, не понимала ничего, но, как только её этот незнакомец взглядом пожирать стал, тут же в смятении глазами забегала, уже не зная, насколько ближе к Чону встать, чтобы от этих глаз укрыться. Снова себя не в своей тарелке чувствовать стала, а когда парень ушёл в другую сторону зала с этим Джин-Хо, то Юна и вовсе в стойку вцепилась, старалась по сторонам не смотреть, дабы лишний раз не беспокоиться. Девушка заказала себе коктейль, и лишь иногда подглядывала в сторону Чона, рядом с которым стоял мужчина и, то и дело, косился на неё в ответ, после чего студентка тут же бокал нервно сжимала, отводя глаза. — Значит, бизнес процветает? — опустошает бокал мужчина, а сам снова совсем не на Чонгука смотрит, отчего глаза парня становятся до невозможности чёрными. Он сам подливает Хо ещё, лишь бы тот отвлёкся, потому что Чон, кажется, начал догадываться, что у этого толстосума на уме. — Процветает, — коротко отвечает он. — Как скоро надеешься отца сместить? Парень замирает на пару секунд, видя на себе пристальный взор мужчины, а потом, как ни в чем не бывало, отвечает: — Не в ближайшее время уж точно. На это Хо лишь хмыкает, из вновь наполненного бокала отпивает. — Но когда это случится, твоя компания продлит контракт со мной? — он щурится в ожидании ответа, пока два чёрных омута ему в душу смотрят, будто осквернить пытаются. — Обязательно, — натянуто улыбается Чон, а сам видит, как люди Хо тоже на студентку взоры бросают, без слов своего босса поняли. Терпение Чонгука нитка за ниткой обрывается, он сдерживает себя, лишь бы не ухватить этого мудака за воротник, да пару ласковых не сказать. Но, глубоко вдохнув и выдохнув, Гук лишь говорит вежливое: — Ладно, пойду я, увидимся Джин-Хо. — Развлекайся, — кивает ему мужчина, а когда юноша отходит, то добавляет совсем тихо. — Пока можешь. Юна даже вздрагивает, когда рядом вдруг появляется Чон, резко хватая её за локоть и ведя к выходу, ничего не объясняя. — Чонгук, что происходит? — начинает паниковать девушка, оборачиваясь на того мужчину. — Кто это был? — Коллега моего отца, — как-то холодно или же просто со злостью отвечает юноша. — И ты приглянулась ему, а это проблема. Юна нервно вздыхает, но начинает быстрее ногами перебирать, дабы за Гуком поспевать. — И что, он теперь охотиться на меня будет? — в шутку спрашивает, а сама услышать «да» боится. — Если узнает, где ты живешь, то охота будет недолгой, — хмыкает он. — Так что домой я тебя не повезу, за нами, скорее всего, слежка будет, — после этих слов Юна резко останавливается, но парень заставляет её идти, почти бежать, дальше. — Поедем ко мне. — Ты издеваешься? — почти кричит девчонка, когда они уже выходят из заведения. — И как долго он от меня не отстанет? — Да не бойся, он быстро успокоится, едва ли другую симпатичную заметит. Чонгук заталкивает девушку в порше, садясь следом за водительское, пока Юна через стекло наблюдает, как из здания выходят двое мужчин, после чего нервно сглатывает. Гук их тоже замечает, хмыкает, убеждаясь в своей правдивости. — Чертов ловелас, — тихо шипит он, начиная отъезжать от заведения прочь. Студентка оборачивается, видя, как те двое садятся в тонированную тачку и плавно двигают вслед за ними. Так что колени девчонки начинают сами по себе дрожать, но Юна косится на профиль Чона и немного успокаивается. Парень выглядит слегка напряженным, но в целом он спокоен, да и к тому же, он ведь сказал, что тот незнакомец быстро «успокоится», и это единственное, что сейчас Хван действительно успокаивало. Хотелось верить в слова Чонгука и девчонка верила. Всю дорогу они ехали в тишине. Чонгук изредка поглядывал в зеркало заднего вида, и каждый раз немного хмурился, видя, что тачка едет за ними. Не отстаёт. К слову, это была ещё одна причина, по которой юноша ненавидел всю эту движуху с бизнесом - очень часто приходится сотрудничать с совсем неприятными тебе людьми, знать которых близко совсем не хочется. И Джин-Хо был одним из таких. Может, коллега по бизнесу из него ещё не такой уж плохой, но как человек он вызывал у Гука только отвращение. Хотя бы своей похотью к маленьким красивым девочкам. Наконец порше подъехало к небольшому, но весьма современному одноэтажному дому. Юна мгновенно забыла про преследование, тут же с интересом рассматривая дом парня снаружи. Ей всегда было любопытно, как выглядит «берлога» такого человека, как Чонгук. Как только машина заехала за ворота, которые тут же закрылись позади неё, Гук выскочил из авто прочь, и девчонка тут же последовала его примеру. — Ну, вот тут я живу, — вздохнул парень, ставя руки в бока. Юна уже была хотела ответить, как телефонный звонок прервал её. На экране был номер отца. В срочном темпе пришлось придумывать отмазку, и девушка выпалила самое банальное, что могла - она якобы осталась у Трэй на ночь. Чон на это лишь усмехнулся и, пока студентка разговаривала по телефону, пробежался по ней взглядом. Он ведь почти не видел её ни в чем, кроме рабочей одежды, и лицезреть Юну в платье было весьма приятным зрелищем. К тому же, парень за весь вечер так и не увидел на лице девчонки прежней грусти, что сподвигло его на мысль, что отвлечь её ему все-таки удалось. После телефонного разговора, Чонгук открыл дверь своего «замка», приглашая девушку внутрь. Та зашла робко, неуверенно, тут же начиная рассматривать интерьер. А у Чона было довольно уютно. В каждой комнате его дома преобладали яркие и насыщенные цвета, что совсем не сходилось с изначальным представлением Юны. — Любишь ретро-стиль? — проводя рукой по коричневой обивке дивана, спросила девушка. — Да, — пожал плечами парень. — А ты представляла все иначе? — Не знаю, — Юна начала чувствовать себя немного неловко под ставшим каким-то пристальным и даже слегка хищным взглядом Гука. — Не было особо времени подумать, как обставлен твой дом. Чонгук увидел некий страх в глазах девчонки, но подумал совсем о другой причине его появления. — Если ты все ещё переживаешь по поводу этого мерзавца Джин-Хо, то забей, — он сделал шаг вперёд. — Он тебя не тронет, я обещаю. После этих слов взгляд студентки немного потеплел. Она робко улыбнулась, даже как-то смело глядя в два чёрных омута напротив. — Спасибо за всё... — она на секунду осеклась. — За всё, что ты для меня делаешь. Чон игриво накренил голову вбок, отчего девушка снова закатила глаза, так как выдерживать этот хитрый лисий взгляд было невозможно. — Слушай, Чонгук, я хочу... — начала было Юна, но юноша её вдруг резко оборвал, делая ещё один шаг в её сторону. — Я знаю, чего ты хочешь, — рука парня вдруг сама тянется к своей рубашке, начиная расстёгивать её верхние пуговицы. — И ты получишь это.