«Да. Я дома»
«Хорошо» Фишеру хочется написать что-то еще, но в голову лезла всякая слащавая несусветная хуйня, от которой нормальному человеку захотелось бы пропихнуть два пальца в рот. Он бы хотел написать, что они так пиздато провели время вместе, что он реально рад был тусоваться вместе, делить одну кровать, все вот это… И когда он уже начинал печатать, все выходило таким приторным и пидорским, что приходилось стирать все написанное и снова пялиться в экран мобильника, пытаясь подобрать слова. В итоге, он просто решил все сократить до двух слов, до которых тяжело доебаться: «Уже соскучился» В этот раз ответ приходит очень нескоро — Фишер ждал минут двадцать, после чего решил, что Фелпс ему не ответит, но тот вскоре написал. Наверное, был чем-то занят.«Я только ушел»
«А я хотел, чтобы ты остался» Салли чувствует, как все его лицо полыхает, но продолжает писать и отправлять. И Трэвис, блять, вместо того, чтобы послать его нахуй и проигнорировать, отвечает на каждое сообщение.***
Ларри начал подозревать что-то неладное. Он ощущал, что Фишер стремительно отдаляется от него, но первое время не обращал на это внимания, молча принимая тот факт, что его лучший друг стал общаться с Фелпсом. Запретить ему он никак не мог, капать на мозги — тоже хуйня дело, поэтому оставалось только смириться. Ладно, погуляет с ним день-другой, пообщаются на переменках, хуй с ним. Главное, что Трэвис реально уже не выебывается и все в относительном порядке, но все же что-то, блять, его очень напрягало. Салли вел себя не так, как полагается тем, кто просто начал общаться с каким-то рандомным челом. Джонсон реально очень не хочет лезть туда, куда его не зовут, но ему становилось не по себе от собственных догадок. Все вроде было заебись, а потом Сал начал отдаляться, и когда они вместе тусили, он то сам писал, то написывали ему, и он не признавался в том, с кем же так распиздато общается. И когда Ларри видел их с Трэвисом в школьном коридоре, ему казалось странным то, как Фишер возле него вьется. И как разговаривает. И что волосы постоянно трогает, хотя раньше так не делал. И в целом он стал такой… странный. Ларри даже не мог слов подобрать, чтобы описать его странности как-то конкретно. Хотя, одно слово все-таки было, но, сука, металлист искренне боялся именно этого определения. Фишер был влюблен, блять. Когда он сам ему неловко сообщил об этом, Ларри не удивился как-то особо. Ну, люди влюбляются, не страшно же это. Он и сам в свое время влюблялся, ему нравились красивые девчонки, и это нормально. Окей, Фишеру нравится какой-то неизвестный мальчик, хуй с ним. Такое тоже бывает, и это тоже нихуя не страшно. Но если задуматься, то вдруг оказывается, что на самом-то деле единственным, кто может быть тем самым парнем, который понравился протезнику, может быть только Трэвис — Салли больше вообще ни с кем не общается. Пусть он мог вполне себе спокойно переговорить с кем-нибудь из школы, у него был узкий круг общения, и Ларри знал абсолютно всех, с кем Фишер общается более-менее тесно. Нет, нет, нет. Это хуйня ебаная. Он ошибается. — Смотри, — слышит Джонсон голос Фишера. Металлист останавливается, заинтересованно глянув в его сторону. Юноша обращался, разумеется, к Трэвису, доставая что-то из своего шкафчика. — Моя любимая идет. Ларри и сам переводит взгляд на «любимую», замечая техничку со шваброй в руках. — А? — не совсем понял блондин, взглядом выискивая кого-то. — Миссис Тайлер, — пояснил Фишер. Ох, ебать, какие охуенные друзья, если он Трэвису про этот пиздец рассказал — так думает Джонсон, безрадостно уставившись на старушку, которая принялась вымывать полы. Салли же смотрит на Трэвиса, дожидаясь какой-то реакции, и тот хмурится, очень недовольно хмурится, но разговаривает с ним почти что спокойно, так непривычно для себя: — Блять, Фишер, реально заебал с этой хуйней. Я перепутал. Не так понял, блять. И пока Салли над этим звонко смеется, Ларри отворачивается, чувствуя, как по спине холодок прошелся. Нет, он реально все не так понял. Это не Трэвис тогда предположил всю эту хуйню, про которую Сал ему рассказывал. Не может такого быть. Но… Салли понравился какой-то мальчик как раз в то время, как они с Трэвисом начали общаться. И больше ни с кем Сал не пытался подружиться — он бы ему сказал. И ведь Ларри понимает, почему Фишер не сразу вообще в этом признался — знал, что Джонсон будет против. Он ведь даже волосы расплел тогда, когда они вместе над проектом работали, хотя Фишер очень редко это делает. Иногда даже на совместных ночевках хвосты оставляет, да и, судя по его рассказам, он еще мелким пиздюком так гонял. Ему нравилось, он привык, перестал считать это чем-то необычным. Может, конечно, это все лишь совпадение, но все складывается слишком удачно и ровно, чтобы посчитать это ошибкой. Постоянные переписки с кем-то, тайны, то, как он свои волосы поправляет по тысяче раз за несколько минут, как носится повсюду с ним, не отлипая, блять. Ларри даже не то чтобы ревнует, а реально боится, просто охуеть как боится, что в своих подозрениях окажется прав. Пусть дружат, ради бога. Но влюбиться в Трэвиса — это вообще пиздец. И, что самое поразительное и пугающее, они реально могут встречаться, если судить по тому, как они тесно общаются и льнут друг к другу. Он не помнил себя более перепуганным, чем сейчас.***
В среду после уроков Фишер все-таки решил навестить Джонсона, вдруг вспомнив, что он уже должен приступить к своему наказанию — рука больше не болела, неделя прошла, пора бы отмывать душу от своих грешков, ха-ха-ха. Сал предложил Трэвису сходить с ним, и, по правде говоря, блондину меньше всего хотелось бы как-либо взаимодействовать с Джонсоном, но и оставлять их наедине тоже не хотелось. Лучше уже все-таки с ним. Какое-то время они искали металлиста, потому что Салли в душе не ебал, где конкретно он будет убираться в данный момент, но вскоре искомое обнаружилось на одном из этажей. Джонсон задумчиво натирал одно и то же место тряпкой, то и дело поглядывая в сторону кабинета, из которого доносились различные ругательства. В его сторону. По всей видимости, ему на помощь пришла Эш. — Привет, Ларри, — здоровается Сал, подойдя достаточно близко. Джонсон, не сразу даже сообразив, кто с ним разговаривает, недоуменно оборачивается. Сначала он прям смягчается, даже не скрывая радости от встречи со своим братаном, но потом замечает и Трэвиса, и его взгляд тяжелеет. — Явление Христа народу, блять, — тем не менее, беззлобно прокомментировал он. Салли почему-то это слегка задело, и он, неловко посмеявшись, потянулся к другу за приветственными объятиями. Фелпса это прямо-таки вымораживало. — Ну, как продвигается? — спрашивает затем протезник. Ларри пожимает плечами. — Да заебался уже, — отвечает металлист. — Ну в пизду, больше никаких школьных расследований. — Да брось! Тут немного пострадать — и свободен, — весело произнес Фишер, после чего обратил внимание на звуки, доносящиеся из кабинета. — А ты с кем-то сейчас? — Ага. Эшли полы перемывает. Говорит, хуево убрался. Слышишь, как матерится? — А, понятно. Салли забирается на подоконник, предварительно убедившись, что мух на нем никаких нет — не хотелось бы обделить миссис Тайлер. — Мне Трэвис помогал, — продолжил юноша, устроившись поудобнее. — И периодически миссис Тайлер отпускала пораньше. Блин, кстати, чувак, она просто пиздец странная. Типа… она мух ест. Не замечал? — Не-а. — Помнишь, Трэвис? — повернувшись к Фелпсу, спросил протезник. Трэвис кивнул. — Вот! Ты тоже внимание обрати. О, у вас еще какие-нибудь итоговые работы были? — Пока нет, Сал, — ответил Джонсон. — Скоро будут. — Нужно будет подготовиться… — тише сказал юноша, затем снова повернувшись к Трэвису. — Скорее всего, математика будет, как в прошлом году. Ты как думаешь? — Математика и эссе, скорее всего. — Сейчас все прям навалится. И еще говорили, что контрольные будут. Блин. Зачем так много перед праздниками? Могли бы подарок сделать и спокойно на каникулы отпустить. — Много хочешь. — Грубиян какой. — Нет, просто говорю как есть. После этого Ларри выпал из разговора, как ненужное звено. Салли переговаривался только с Трэвисом, будто так и надо, и Джонсон ощущал себя реально лишним. Впервые за все время, что они в принципе общаются, он ощущал себя каким-то незнакомцем, которому попросту некомфортно в незнакомой компании, хотя, блять, это был его лучший друг, Сал Фишер. Он не злился на Салли, нет, ни в коем случае. Но ему было просто по-человечески обидно ощущать себя так, словно Фишер пришел к нему просто отметиться, мол, я навестил тебя, а, значит, не забыл. Я все еще хороший друг. По своей натуре Ларри был контрастно мягким относительно своего образа металлиста-бунтаря. Он искренне и нежно любил своих друзей, обнимался со всеми, поддерживал и всегда был готов помочь, и во многом поэтому нынешняя ситуация для него была незнакомой и неясной. Они с Салли ведь лучшие друзья, абсолютно всегда были вместе, часто друг у друга ночевали, а если обходились без совместных ночевок, то переписывались днями напролет. И вот, в какой-то момент, по какой-то непонятной причине, Салли стал отдаляться. Сначала редко выходил на переменах, быстро убегал обратно в класс, а потом просто за день не подошел к ним ни разу. Отвечать на смс-ки стал через раз, вяло и явно нехотя, хотя Ларри отметил, что он постоянно, блять, проверяет сообщения от кого-то неизвестного. Понять, что неизвестным был Трэвис, Джонсон смог очень быстро, хотя и не был такому открытию рад. Это просто нечестно. Он что, как-то не так себя повел, обидел его чем-то, что-то не так сказал? Нет. Он не запрещал ему общаться с Трэвисом, и не запрещает сейчас. Не лезет пиздиться, не ругается, не нарывается на ссоры, хотя очень хочется. Просто Фишер — такой же человек, как и он сам, и няньки ему в самом деле не нужны. Поэтому он перестал полоскать мозги, тихо смирившись с выбором друга, но стоило ему это сделать, как ситуация в миг вышла из-под контроля, превратившись в некий пиздец. И вот, прямо у него на глазах Салли делает молчаливый выбор в сторону Трэвиса, поставив, считай, на кон их дружбу. И он не чувствовал себя плохо. Не думал, что поступает неправильно. Не пытался поговорить хоть о чем-то. Он даже не спросил, как у него дела. Не поинтересовался, что нового было за то время, что он витал в облаках. Он действительно пришел сюда просто потому, что так полагается друзьям. Не потому, что захотел. И конкретно это задевало Джонсона больше всего. — Джонсон, ты где там? — слышится голос Кемпбелл. — Иди смотреть, как чистый пол выглядит. Он молча шагает к кабинету, так же молча открывает дверь и молча заходит внутрь, безынтересно уставившись в идеально вымытый пол. Девушка стояла рядом с ним крайне довольная и гордая собой, показывая результаты своей упорной работы, но выражение ее лица резко изменилось, стоило ей взглянуть на Ларри. Выглядел он, мягко говоря, расстроенным. — Что случилось? — спросила она взволнованно. Неужели палку перегнула? — Ларри, ты обиделся что ли? Он не отвечает, как-то на автомате вслушиваясь в разговор Салли и Трэвиса. На душе стало совсем гадко — он даже не заметил, что его лучший друг отошел, блять. — Блин, чел, прости. Я же не серьезно, — принялась успокаивать его Эшли, всерьез посчитав, что обидела его своим потоком ругательств, не зная, что большую часть он даже не слышал. — Да все нормально, — отмахнулся парень. — Серьезно. — Ну хочешь, я тебе каждый день помогать буду? Сама буду в кабинетах пол мыть, хорошо? — Эш, — остановил он ее. — Все ок. — Не обижайся, ну. Иди сюда, — совсем мягко тянет девушка, затем принявшись обнимать и гладить друга по волосам. Ларри как-то неосознанно льнет к ласке, обнимает в ответ, пока Эшли пытается его утешить. — Хочешь, я схожу куплю булочек? Он отвечает ей совсем грустно. — Хочу. — Ну давай домоем это крыло и я пойду. Подождешь меня? — Конечно, — кивнул юноша. Она отстраняется от него, бодрее улыбнувшись. — Хорошо, — говорит девушка, направившись к швабре и ведру с водой, чтобы выволочь это все в коридор. Джонсон, решив, что разговора с Салли составить уже не получится, выходит из кабинета, намереваясь попрощаться. Не хотелось бы расходиться на такой ноте, но лучше уж так, чем продолжать этот цирк. Только Фишер прощается с ним первым — когда Ларри оказывается в коридоре, Салли уже стоял на полу, а не сидел на подоконнике, и все пиздел и пиздел со своим блондинистым выблядком. — Ладно, чел, — заметив его, Фишер наконец-то удосужился хотя бы повернуться к нему лицом. — Мы пойдем уже. Не будем тебя отвлекать. Ларри совершенно безрадостно кивает. — До встречи, Сал. Они очень быстро обнимаются на прощание, а затем Ларри намеренно отворачивается, чтобы не смотреть уходящим Фишеру и Фелпсу вслед. На душе кошки скребли, было прямо-таки гадко, и он реально не знал, что ему с этим делать. Фишер же не мог променять его на Трэвиса, верно? Это невозможно. Но что, если его догадки верны, и они действительно встречаются, вот и ходят везде вместе? Голова кружилась от роя мыслей. — Салли что ли приходил? — недоуменно спрашивает Эшли, подойдя к нему. Наверное, услышала все-таки его голос или успела увидеть, как он уходил. — Ага, — ответил ей Ларри. — С Трэвисом. Кемпбелл и сама соскучилась по Фишеру, по правде говоря. Юноша стал появляться в их компании все реже и реже, непонятно почему вдруг отдалившись, а потом он просто словно исчез. На переменах его нет, на общих тусовках его нет, и никто, реально никто не мог даже просто дописаться до него. Уж Эшли может утверждать именно это, потому что неоднократно писала ему с предложением порисовать, постоянно получая либо неопределенное «не знаю, Эш», либо вообще никакого ответа. Что-то тут не так. — Нихуя себе, — выдала она, не скрывая своего удивления. Чувствовала девушка что-то, напоминающее огорчение. И ей это вообще не нравилось.***
-… вроде собираются делать вторую часть Empire. Я еще слышал, что саундтрек будет писать Дэвид Боуи. Пиздато, правда? Они с Трэвисом уже собирались идти домой, как Фишер вспомнил про анонс новой части игры. Конечно, вряд ли Дэвид Боуи стал бы тратить свое время на написание музыки к игре, где нужно думать головой, а не бездумно клацать по кнопкам. Однако, Салли бы заценил такую игру. Дэвид Боуи все-таки пиздатый. — Это типа который на пидора похож? — Что?! Нет! Трэвис как-то не интересовался музыкой в целом, не говоря уже об каких-то привлекающих к себе очень много внимания исполнителей, но пару имен все-таки знал. Про Боуи он тоже слышал и даже как-то видел постеры с ним, но ни одной песни вспомнить почему-то не мог. Это кто вообще? — Ну, бля, у него же еще волосы красные вроде, — Салли на этом моменте согласно кивнул. — И он в Скорпионс играет. — Не играет он в Скорпионс! — возразил протезник. — Он не играет в группах; у него свой коллектив. — Он играет в Скорпионс, Сал, — настоял на своем Трэвис, будучи абсолютно уверенным в своей правоте. — Нет! Я знаю, что он не играет ни в каких группах. — Играет. Салли недовольно нахмурил брови. Да не играет Боуи в группах. Зачем ему это, если ему и одному нормально? Да и что значит «играет»? Он же певец, черт возьми. А в Скорпионс другой солист. Трэвис явно с кем-то его путает. — Давай я у Ларри спрошу. Он точно будет знать, играет Боуи где-нибудь еще или нет. Тем более, он любит Скорпионс, — предложил протезник, считая это единственным верным решением. Ларри больше разбирается в рок-группах и точно знает, кто с кем лепил коллаборации и выступал. Фишер уверен, что прав в данном случае, но Фелпсу будет легче поверить Джонсону. — Окей, — некоторое время подумав, соглашается блондин. Сал принялся собирать вещи со своей парты в рюкзак, явно заспешив, и такая спешка Трэвису была не совсем понятно. Куда это он собрался? — Пойдем, — застегнув рюкзак и накинув его себе на плечи, выдал Фишер. Трэвис недоуменно изогнул брови. — Куда? Фишер странно взглянул на него. — К Ларри. Он в это время убираться должен, — объяснил юноша. Трэвис начал собирать и свои вещи, какое-то время ничего не произнося. Просто чувствовал себя странно от необходимости сказать Фишеру, что он ошибается. Не в какой-то хуйне или прочих мелочах, а в распорядке дня своего до пизды прекрасного Джонсона. — Нет, — все же начал Фелпс. — Он уже дня три как не убирает. — Что? Блять. — Ты не заметил? Теперь Фишер выглядел рассеянно и встревоженно. Казалось бы, такая мелочь, но это просто нельзя было не заметить или не понять самостоятельно. Они же лучшие друзья все-таки, а Салли совсем из реальности выпал. Неужели уже так быстро прошла эта неделя? Да казалось, что только вчера он ходил его навещать, они о чем-то ночью переписывались, и… Когда это вообще было? Неужели они с Ларри в последний раз действительно разговаривали неделю назад? — Наверное… — тихо проговорил Салли. — Ладно. Разберемся с этим потом. Фишер не может не думать об этом, пока они идут к шкафчикам, чтобы оставить там свои вещи.***
Общение с Джонсоном резко сошло на нет. Фишер в самом деле забеспокоился из-за этого, вдруг осознав, что они реально с Ларри просто не разговаривали целую неделю. Они раньше если не виделись больше суток, то заваливали друг друга смс-ками, но Салли с ужасом осознал, что он большую часть сообщений Ларри игнорировал, потому что либо был с Трэвисом в это время, либо писал ему же, ну или занимался домашними делами, не находя ни единой секунды времени для того, чтобы спросить, как у Джонсона дела. Он не знал, что ему с этим делать. — Сал, Лиза и Ларри у себя, не знаешь? — доносится до его ушей голос Генри. Нет, не знает. И ему стыдно говорить это папе, потому что это просто полный пиздец. Он понятия не имеет, что вообще сейчас творится в жизни Ларри, как там Эшли с Тоддом, чем они вообще все это время занимались. Он нихуя не знает, будто бы вообще никогда до этого с ними не общался и не тусовался. Будто в их компании Фишера никогда не было. — Давай я схожу посмотрю, — предлагает Сал, побоявшись озвучить единственный приходящий ему на ум ответ. Он впервые чувствовал себя неуютно и неловко, спускаясь в подвал. Даже когда в первый раз он заходил в незапертую квартиру Джонсонов, он не чувствовал себя настолько чужим незнакомцем. В этой квартире он проводил обычно много времени, периодически ночевал, а еще чаще — вытягивал Джонсона с ночевкой к себе, потому что одному всегда скучно, а с Ларри весело. Как он там вообще? И что ему Салли в целом должен сказать после недели молчания? Ему нужно делать вид, что все нормально, или стоит извиниться? Да, наверное. Ему действительно стоит для начала хотя бы извиниться, а потом уже попытаться объяснить, почему так вышло. Просто выпал из реальности, забыв про своих друзей, про Ларри — а ведь он ему как старший брат. Они сошлись удивительно легко и быстро, так же быстро стали друг другу лучшими друзьями, и Фишер в один момент просто выкидывает это все из головы и забивает огромный такой болт, будто для него это не значит вообще ничего. Он долго стоит перед дверью, не решаясь открыть ее. Но когда, наконец, он нажимает на дверную ручку, оказывается, что дверь заперта. Лиза и Ларри не дома. И он понятия не имеет, где они, хотя раньше всегда знал, дома Джонсон или нет. И если он отсутствовал, Салли всегда мог сказать, где он находится. Сейчас же он просто ничего не знал. Вообще ничего. — Они не дома, — вернувшись к себе, громко объявляет Салли. Генри, находящийся на кухне в этот момент, не замечает, что звучал его сын совсем поникши и грустно. — Да, я уже позвонил Лизе, — сказал он. — Они скоро придут. Салли на это кивает, не зная, стоит ли ему что-то сказать. Одно хорошо: Генри ничего странного в его поведении не заметил, видимо, будучи слишком занятым готовкой. Обычно он очень внимательный, правда, и Салли безумно повезло с отцом. Генри не расклеился после смерти Дианы, не стал алкоголиком или домашним тираном. У них с Салли были очень теплые доверительные отношения, и Сал всегда мог обратиться к нему за помощью или советом. Он бы хотел поговорить и сейчас, но ему не хотелось расстраивать папу. Почему-то ему казалось, что он очень виноват перед всеми. Просто забил хуй на ближайшее свое окружение. Реально забил хуй. — Мы собрались поужинать вместе сегодня, Сал. Нужно будет вам с Ларри кое-что рассказать, — добавил затем Генри весело. — Хорошо. Может, мне помочь тебе с чем-нибудь? — Нет, приятель, отдыхай. Я сам. Протезник вообще не обращает внимания на то, что Генри хочет что-то там им с Ларри рассказать. Не был бы юноша настолько встревоженным сложившейся ситуацией, он бы сразу сообразил, что конкретно папа хочет сказать им за ужином. Считай, семейным ужином, потому что там будет и Лиза, и Ларри… Боже блять. Фишер не может успокоиться до самого ужина. Пока Лиза с Генри готовили на кухне, он напряженно ожидал прихода Джонсона — он подошел чуть позже, потому что ему срочно нужно было что-то сделать у себя в комнате. Лиза пыталась объяснить, но Салли не слушал, внутренне готовясь к самой напряженной встрече с лучшим другом. Он не обратил внимания даже на то, что Лиза вообще была в платье, чутка подкрасилась. Прям цветет и пахнет. Просто не мог сосредоточиться ни на чем, кроме предстоящей встречи с Ларри. Когда парень заходит в квартиру, Салли смотрит на него, и он замечает, что Ларри так же посмотрел на него. Но они не поздоровались и, если быть честным, не произнесли ни слова, пока сидели вместе в гостиной и смотрели телик, в то время как Лиза и Генри о чем-то ворковали на кухне. Ларри не выглядел сердитым или обиженным. То есть, он правда выглядел так, словно все в порядке, не злился, не набрасывался с обвинениями. Просто скучающе смотрел какую-то тупую передачу — они оба даже не знали, что это за передача, — даже не поворачиваясь в сторону Салли. И Сал тоже очень старался не поворачиваться к нему. Ужин проходил в неловком молчании. Генри и Лиза сначала думали, что все пройдет замечательно, но потом до них дошло, что мальчики не разговаривают друг с другом вообще. Занятые готовкой, взрослые по вполне себе понятным причинам не могли это заметить, но сейчас, сидя за одним столом и понимая, что что-то у мальчиков произошло, они не знали, как лучше поступить. И ведь именно сегодня они хотели наконец-то сообщить детям о своих отношениях. Но все пошло по пизде. — Ларри, милый, а на какой фильм вы на выходных ходили? — спрашивает Лиза, решив подкинуть подросткам хоть какую-то тему для разговора. — «Изгоняющий дьявола», — ответил юноша. Да, фильм был действительно неплох. — И как, Сал? Понравилось? — продолжила женщина ласково. — Слышала, очереди на него были катастрофические. Ох. Еб же ж твою мать. — Я не ходил, — едва слышно ответил Фишер, почему-то чувствуя себя за это еще более виноватым, чем было раньше. — Меня никто не звал. Салли не помнил, чтобы когда-нибудь за ужином было настолько тихо, как после его ответа. Лиза растерялась, вообще этого не ожидая, и сразу же вопросительно уставилась на Ларри. Металлист же, понимая, что от него ждут объяснений, какое-то время молча хмурился, а потом, тяжело вздохнув, наконец-то обратился к Салли впервые за весь вечер: — Чувак, я написал тебе, но ты, походу, даже не прочитал, — максимально спокойно выдал он. Во всяком случае, ему так казалось. На самом же деле Сал все-таки услышал нотки обиды в его голосе. — Разве? — неуверенно спросил протезник. Ларри снова молчит, думая над ответом, и вздыхает еще тяжелее. — Ничего страшного, чел. Всякое бывает. Ужин был необратимо испорчен. Лиза и Генри как-то молча приняли решение пока ни о чем не говорить, да и мальчики были прямо-таки без настроения для таких вестей. Они переживали насчет того, как они к этому отнесутся — оба пережили разлуку с родителем, оба продолжали любить и скучать по маме и папе, и поэтому взрослые не сразу решились рассказать детям о своих отношениях. Конечно, Ларри отлично относился к Генри, да и у Салли были замечательнейшие отношения с Лизой, и ожидать чего-то плохого никто из старших не мог, но все равно это был ответственный шаг. И в тот самый момент, когда им показалось, что они все готовы к этой беседе, оказалось, что мальчики разругались. Салли и Ларри взяли на себя мытье посуды и уборку на кухне, чтобы Лиза и Генри могли отдохнуть, и даже сейчас никто из них ни слова не проронил. Фишер молча мыл посуду, Ларри — подавал ему тарелки и ставил их на сушилку, потому что она была высоко, а Фишер не дотягивался. Он правда не злился. И не было ему обидно, что его негласно нахуй послали. Ну, возможно, лишь самую малость грустно, потому что Салли он очень любил, а тут такая подлянка. И непонятно, имеет ли он право злиться на это — вдруг Сал действительно влюбился в этого блондинистого ублюдка, мало ли они встречаются, он же, как друг, порадоваться вообще должен, — или нет. Он никогда ранее не был в подобной ситуации, а потому не знал, как себя вести. Но что он ясно понимал — его действительно взбесило то, что Сал перестал мыть посуду, чтобы проверить, кто ему написал, и, сука, ответил на сообщение, а потом молча продолжил домывать тарелки. Значит, блять, на его сообщения Фишер может не отвечать, а как кто-то другой — сразу же, моментально печатает, а то вдруг забудет ответить. И Джонсон реально злится на это. Злится настолько, что когда они заканчивают с уборкой, он молча идет к себе, даже не попрощавшись. Просто охуеть можно.***
Ничего не менялось. Во всяком случае, в лучшую сторону. С наступлением выходных Джонсон приезжает к Кемпбелл — они еще на неделе договорились потусоваться у нее, потому что предки с Беном уехали навестить бабушку, а в шкафу, спрятанный под горой вещей, их уже совсем заждалась давно начатая бутылочка мартини. Изначально они планировали позвать и Тодда, но у юноши было достаточно дел, поэтому было принято решение обойтись без него. Вдвоем, в принципе, тоже неплохо. Ларри чувствовал себя хуево. Не физически, но морально — изнутри его грызла непонятная тоска и легкая обида, потому что он не понимал, что сделал не так. Точнее, он как раз-таки понимал, что ничего плохого не сделал, а просто все так сложилось, и его это расстраивало. Очень расстраивало, поскольку он был без понятия, как эту ситуацию можно исправить и изменить к лучшему. Окей, допустим, Салли действительно нравится Трэвис. Ларри пусть и против, но лезть в это не может — как говорится, любовь зла. Всякое может случиться, и никто от такого дерьма не застрахован. И даже если они встречаются, это, разумеется, просто неописуемый пиздец, но ему нельзя в это лезть. Да, он по-человечески хочет немного внимания, справедливого к себе отношения и тусовок, как раньше, но что он сам может для этого сделать? Взять Фишера за руку, запереть у себя в подвале и приказать дружить? Это не так работает. Он был в растерянности. — Джонсон, что такой грустный? — спрашивает Эшли. Ларри же задумчиво разглядывает узоры на обоях в ее комнате, сидя на ее же кровати, пока она, удобно расположившись на покрывале и подушках на полу, смотрела на него снизу-вверх. — Да бля, не начинай, — отмахнулся парень, не особо желая говорить с ней обо всей этой херне. Она тоже была не дурой и понимала, в чем дело: Сал реально просто исчез из их жизни, ничего никому не объяснив. Если они с Тоддом еще были в состоянии пережить это без истерик и слез, то Ларри, будучи его лучшим другом, так не мог. Он переживал, и это видели абсолютно все — не только их тусовка, но и одноклассники. — Тогда выше нос, чувак, — говорит девушка. — Иначе мне придется применить обнимательную терапию. Металлист очень расстроенно взглянул на нее. — Или, наверное, лучше мартини… — немного подумав, добавила она. — Заебок, — изрекает парень уже чуть живее. Со временем Эшли все-таки удалось немного развеселить Ларри. Не сказать, что это произвело прям «вау» эффект, но им обоим хотя бы стало легче дышать. Напряжение немного улетучилось, смягчившись под влиянием градуса, и они даже немного поговорили о чем-то совершенно неважном: обсудили, какая все-таки сука новая математичка, как заебалось писать контрольные, и почему их стали ставить в пары на всевозможных проектах, требующих хотя бы два участника. Забавно, но ничего подозрительного в этом не оказалось: преподаватели просто решили, что Эшли списывает у Тодда или бездельничает, а потому им пришло в голову таким образом проверить ее на добросовестность. Затем последовали краткие разговоры касательно планов на следующую неделю. И, что самое странное, непривычное и оттого неправильное — в этих самых планах уже не было Фишера. Прям совсем. Никто больше не пытался позвать его прогуляться у озера, полепить снеговиков или что угодно еще, потому что он никому не отвечал. Осознание этого вызывало мерзотнейшую тоску. — Распался, походу, наш квартет, — заметила невесело Кемпбелл. Мартини вперемешку с гранатовым соком в чашке уже не вызывал интерес, поэтому она просто отставила кружку на пол, упершись спиной в кровать. Джонсон, успевший спуститься и сесть рядом с ней, откинул голову назад, на пару мгновений нахмурившись. — Ага. Парень отставил свою кружку, последовав примеру девушки, и та, наконец, решилась поднять волнующую их обоих тему: — Так он реально так с Трэвисом сдружился? — спросила она, повернувшись к нему. — Блять, Эш… Он не знал, стоит ли говорить об этом, но переживания так грызли его изнутри, что было просто необходимо рассказать об этом хоть кому-то. Эшли — его лучшая подруга, она поймет его в любом случае, и она не будет задавать лишних вопросов. Но, блять, и говорить что-то про Салли за его спиной — хуйня дело, потому что друзья так не поступают. Но друзья и не кидают тебя в игнор лишь потому, что появился распиздатый Трэвис. И почему он вообще так злится на это? -… я думаю… — решился все-таки рассказать Ларри. Он не знал, в чем дело, но почему-то ему было страшно говорить об этом. А что, если он реально хуйни себе надумал? Может, он по-дружески приревновал, обиделся, вот и кажется ему странное, а на самом деле все в порядке. Эшли тогда точно расскажет об этом Тодду, и они будут стебать его до конца жизни. Потом, когда Сал вернется в их тусовку, они расскажут ему про это, и он тоже не оставит его в покое. Ну, это лучший исход, конечно. — …что Трэвис ему нравится. Пару секунд было совершенно тихо, а потом Эшли громко рассмеялась, согнувшись пополам. Нет, ну это же реально бредятина — чтобы Салли понравился Трэвис!.. Да как вообще до этого додуматься можно было? — Чего, братан? — просмеявшись, спросила она. — Да они же…! Она хотела было сказать что-то в противовес этой дебильной теории, но вдруг поняла, что не может никак эту самую теорию опровергнуть. Буквально все кричало о том, что как раз таки Джонсон прав. Она до этого не думала о происходящем в таком ключе, но теперь задумалась о том, почему на самом деле Салли и Трэвис вместе, блять, постоянно. Фишер же реально не отлипает от него, постоянно крутится возле него, и она даже слышала, как он что-то ему прямо-таки щебетал так уже счастливо и довольно, что ей показалось, что он просто так над ним стебется, но нет. Он флиртовал. Все это время. И Трэвис на все реагировал так спокойно, будто для него — да, для того самого, кто был готов им всем бошки о стену поразбивать за якобы пидорство — это все нормально и привычно. Типа это ок, что Фишер прям нежно-нежно ему что-то рассказывает, все старается лишний раз прикоснуться, ни на секунду не отходит. Типа ок, что, объективно говоря, это открытое пидорство. Трэвису ок. Хотя это нихуя не окей, блять, для Трэвиса это должно быть охуенной причиной ногами до смерти запинать! Что за хуйня, блять?! — Да нет, это же совсем пиздец, — перестав улыбаться, тихо произнесла Эш. Теперь ее лицо выражало глубочайший шок и отрицание. — Быть такого не может. — Блять, Эш, абсолютно все сходится! — взмахнул руками Ларри слишком эмоционально для себя, сразу же остановившись. Нужно успокоиться. — Он говорил, что ему нравится какой-то парень, но мне он так и не сказал, кто конкретно. И вдруг они с Трэвисом начинают корешить. И он перестает тусить с нами. Да это реально Фелпс. Сто процентов он. — Нет, нет. Это пиздец, — помотала головой из стороны в сторону Кемпбелл, не желая принимать такую правду. Нихуя себе, какие драмы. Салли что, реально влюбился в этого мудака? Он что, совсем слепой? Он же не похож на идиота, так почему он выбрал именно Трэвиса?! — Это просто полный пиздец, Ларри! Ларри тяжело вздохнул, рукой проведя по волосам ото лба до затылка. — Я даже не знаю, чувиха, что мне делать: злиться или плакать. — И то, и другое, чувак. Они переглянулись. — Может, ебало ему набить? — предлагает Джонсон. — Как думаешь? Металлист снова потянулся к кружке с мартини, и девушка невольно повторила его действие, считая просто необходимым сейчас как можно сильнее накидаться. Ну такого она реально не ожидала. Да и Ларри, рассказав об этом, почувствовал в равной степени облегчение — боже, ему не казалось и он не поехавший, это реально так! — и сильнейший страх — боже, ему не казалось и он не поехавший, это реально так! — Ну… — сделав пару глотков, заговорила девушка. — С одной стороны, он этого заслуживает, но с другой, он все еще наш друг. Нельзя так. Ларри скривил лицо. — Чего? Ты про Трэвиса? Упс. Небольшое недопонимание. — А, ты про него? — бодрее сказала она. — Конечно. Я только хотела тебе предложить это же. И они допоздна обсуждают, как конкретно пойдут вдвоем бить ебало Трэвису за то, что он, сука, влюбил в себя Салли и увел его у них. За разговорами закончился и мартини, и гранатовый сок — второе, кстати говоря, закончилось быстрее, поэтому в какой-то момент им пришлось начать пить чистый мартини, — и они, прилично так накидавшись, легли спать вместе. Проснувшись, они как-то резко передумали разбираться с Трэвисом — сделать бы что-нибудь с этой тупой болью в голове…***
В понедельник они с Эшли решили обратиться за помощью к Тодду, потому что происходящее между Трэвисом и Салли никак не давало им обоим покоя: они просто пиздец как долго наблюдали за тем, как протезник здоровался с Фелпсом, шел к своему шкафчику, брал там учебники и слушал охуительные истории так, будто ничего пизже в жизни не слышал, хотя, насколько они поняли, Трэвис рассказывал, что миссис Тайлер не может долго находиться в церкви по каким-то подозрительным причинам. Было реально очевидно, что они уж слишком близки. Ну прям очень. — Тодд, дружище, реально нужна твоя помощь, — в один голос просили Ларри с Эшли на первой же перемене. Моррисону было бы неплохо повторить параграф по физике, потому что следующая контрольная как раз по ней, но отказать своим ближайшим друзьям он не мог. — Да, конечно, — спокойно соглашается рыжий, и что Ларри, что Эшли сразу же благодарно ему улыбаются. — Что случилось? — Нужно, чтобы ты использовал свой гейский радар, — совершенно серьезно произнес Ларри. Тодд, признаться честно, слегка удивился — юноша приподнял брови, уставившись на друга, но тот молчал, не сообразив, что ему стоит объяснить, какого хуя тут творится. — Что? Ларри почему-то был реально уверен, что оно так и работает. Да и Эшли так думала, но почему-то реакция Моррисона словно бы пристыдила их обоих, заметно поубавив желания делать то, что они задумали. Однако, действовать им все же надо было, поэтому, вобрав в легкие как можно больше воздуха, Кемпбелл постаралась как можно короче и яснее объяснить то, что Тодд явно не захотел бы знать. — Салли нравится Трэвис. Ты можешь определить, мутят они… что-то, — постеснявшись говорить напрямую, девушка замялась, — или нет? Нихуя себе. Во-первых, Тодд не ожидал такого начала. Во-вторых, подобной просьбы он не ожидал тем более. Салли нравится Трэвис? Что ж… Не ему выбирать, с кем встречаться, поэтому осуждать он никого не собирается, хотя, если быть совсем уж честным и откровенным, ему все-таки хотелось немножечко, но осудить. Потому что это Трэвис, блять. Что вообще с Фишером такого случилось, что он запал именно на него? — Интересно звучит, — бесстрастно говорит он, поправляя очки. — Я в деле. Джонсон и Кемпбелл с облегчением выдохнули, поняв, что Тодд поддерживает их. Юноша не сказал об этом прямо, но его согласие значило только то, что он сам хочет во всем убедиться. Значит, он допускает такую вероятность. Что, в свою очередь, значит, что это сто процентов правда. — Только давай так, чтобы он не заметил, ладно? — попросила Эшли. — А то вообще как-то некрасиво получится… — Понял. — Тебе вообще сколько времени на это надо? — поинтересовался Ларри. Тодд пожал плечами. — Мне этого дня будет достаточно, — ответил он. — Я могу сходить посмотреть даже сейчас. Они искренне желают ему удачи, вообще не ожидая, что он всерьез захочет заниматься этим расследованием. Они смотрят ему вслед, пока он подходит к соседнему кабинету, и, просто встав возле двери, смотрит на воркующих Салли и Трэвиса. Разумеется, они его не заметили, будучи слишком увлеченными друг другом: вот Сал опирается руками о его парту, вот что-то падает на пол — кажется, ручка, — и он, якобы желающий рассмотреть, куда она упала, почему-то кладет ладонь на плечо Трэвиса, чуть подаваясь вперед. Ну не сказать, что у Тодда реально есть какой-то радар, но он что-то все же почувствовал, наблюдая за всем происходящим. То, что нечто такое между ними обоими есть — это факт, и для его осознания достаточно посмотреть на них секунд пятнадцать. Но сказать точно, встречаются они или нет, пока нельзя: Тодд не слышал ничего, что могло бы эту теорию подтвердить. Рыжий возвращается к Ларри и Эшли меньше чем через минуту, но они уже были настолько взволнованы, словно его месяц тут не было, он дрался за истину с величайшими умами человечества, да еще и проебал. — Ну?! — нетерпеливо выдает Эшли. — Спокойно, — остановил ее рыжий. — Пока ничего не ясно. То есть, я хочу сказать, что вероятность симпатии — взаимной или нет — опасно близка к стопроцентной. Но мне нужно больше времени, чтобы понять, состоят ли они в каких-либо отношениях. — Еб твою мать, — выругался Ларри, до последнего надеявшийся услышать от Тодда, что все с Салли нормально и он в Трэвиса не влюблен. На самого Фелпса ему было уже насрать. Хотя, если бы он был бы влюблен в Фишера, Джонсон бы точно не подпустил бы к нему протезника никогда более. — Я попробую еще раз на следующей перемене. А сейчас, ребята, мне нужно вернуться в класс — хочу освежить память перед контрольной. И вам бы посоветовал то же самое. — Серьезно, Тодд?! Тут такое происходит, а ты идешь… повторять физику?! — воскликнула Эшли возмущенно, но рыжий не слушал ее, вполне себе спокойно возвращаясь в кабинет, чтобы уделить внимание повторению материала. Девушка повернулась лицом к Ларри, демонстрируя свое дичайшее возмущение, и тот ее прекрасно понимал. У него самого от эмоций руки колотились. Металлист прекрасно понимал, что завалит эту контрольную, но не мог сосредоточиться ни на одном вопросе, снова и снова вспоминая, что Салли нравится Трэвис. Салли влюбился в Трэвиса. Возможно, они встречаются. Ну, подумаешь. Что тут такого? С одной стороны, это звучало настолько абсурдно, что хотелось рассмеяться, как рассмеялась над этим Эшли. Но с другой, совершенно серьезной стороны, в которой нет места приколам и стебу, это было ужасно. Это прямо-таки худший из всех возможных сценариев, потому что… это же Салли и Трэвис. Они не должны быть вместе. Типа… не потому, что Ларри этого отчаянно не хочет, но потому, что это никому из них ничего хорошего не даст. Возможно, Трэвис снова будет поднимать на него руку, только Салли, ослепленный чувствами, перестанет считать это чем-то ненормальным. Закроется в себе, будет держать все внутри и постепенно сходить с ума. Окей, допустим, Трэвис его бить не будет. Что тогда? Его распиздатый батя узнает об их не менее пиздатых отношениях и свернет шею собственному сыну, а потом и Фишера с дробовика застрелит. Почему-то Ларри казалось, что именно так все и будет. Либо же, если откинуть все ужасы, это просто ни к чему не приведет. Они погуляют вместе до тех пор, пока не пройдет этот период, когда вы на самом пике своих чувств и готовы горы свернуть друг ради друга. Появятся реальные проблемы. Придется их решать. И никто из них не выдержит, потому что обоим потребуется поддержка, которую они не смогут друг другу дать, попросту не зная, как это делается. Ларри представить себе не может, что должно утешить Салли, который верит, что всегда будет одинок, потому что у него нет лица. Так что может Трэвис, который вообще в душе не ебет, как с людьми обходиться надо? Джонсон боялся. Боялся всего. Боялся потерять Салли — такого, которого он увидел тогда, в день, когда протезник только переехал и пришел знакомиться. Тот Салли, который за любой движ, нихуя не боится, поддержит любую идею, даже самую дебильную и реально опасную. Боится, что потеряет его, а потом найдет какую-то его часть, пережеванную другим человеком и подло выплюнутую. Просто так. Из желания поиграть. Насолить. Потому что люди такие.***
После контрольной, Тодд со спокойной душой отправился преследовать Фишера и Фелпса. Они шли в другой кабинет, но нарочно медленно, чтобы подольше поговорить о чем-то своем, и примерно на полпути Салли вспомнил, что оставил какой-то из своих конспектов в шкафчике. Ничего не говоря Фелпсу, он потянул его за собой, и Тодду пришлось так же резко изменить свой маршрут — он развернулся как раз тогда, когда Сал мог бы увидеть его, и только лишь каким-то чудом он остался незамеченным. Отлично. Пронесло. Но что дальше-то? Проблема заключалась в том, что в коридоре, где сейчас находились предполагаемые влюбленные, был абсолютно, сука, пуст. Кроме них двоих (точнее, троих) там не было вообще никого, но из-за шума во всех остальных уголках школы расслышать их речь было невозможно, а без этого он не поймет, как они общаются друг с другом, о чем говорят, нежничают ли как-то. Не то чтобы Тодд с Нилом называли друг друга котиками-зайками, но эпитет «любимый» казался ему достойным и звучащим. И иногда очень приятным. Моррисон был сообразительным парнем. Поэтому он сразу понял, как привлечь к себе меньше всего внимания — он даст понять Фишеру, что находится рядом, но только сугубо по своим делам. Так, мимоходом, просто так надо было. Говорят же, что лучшая защита — это нападение. И он был абсолютно согласен с этим. Поэтому он подошел к своему шкафчику, принявшись отпирать его максимально медленно и громко. Открыв дверцу, он нарочито громко стал переставлять все с места на место, имитируя активную деятельность. Решив на пробу глянуть в строну Фелпса и Фишера, он обнаружил, что они вообще никакого внимания на него не обратили. Отлично. — Блин, — услышал он голос Салли. — Я же так и не рассказал, что там с Гизмо. Тодд стал возиться в своем шкафчике потише, чтобы, не дай бог, не прослушать самое необходимое. — Он готовил печенье, но когда хотел зажечь духовку, у него загорелась шерсть. И, в общем, я подхватил его, хотел отнести в ванну, но он застеснялся и вырвался из рук. Он начал бегать по ванной, я растерялся, взял душ и попытался его потушить, но Гизмо выбежал в гостиную… и я побежал за ним. С душем. И выломал его. Все начало заливать водой, а Гизмо горел, и я попытался потушить его землей из-под цветов, которые он выращивал, но в итоге просто разбросал по полу землю и не попал в него ни разу. Решил потушить его пледом; взял плед, стал бить Гизмо пледом, он упал, я его завернул в плед и стал раскатывать по полу. Вроде помогло… — в этот момент Салли задумчиво почесал затылок, а Трэвис совершенно серьезно смотрел на него, хотя Тодд готов был поклясться, что блондин нихуя не понимал. — Потом пришел папа… в общем, пришлось чинить душ и все убирать — воду, землю, все такое. Но из-за того, что я запаниковал, все горшки разбились, и мне пришлось просто собрать все цветы в кучку и поставить их прямо на пол. — А купить новые горшки? — недоуменно изогнул брови Трэвис. — Гизмо всегда берет их в «Мире Цветов», а их закрыли на ремонт. Говорят, через пару дней должны открыться. Вот тогда и купим, — объяснил Сал, а потом, какое-то время подумав, продолжает: — Может, сходишь с нами? — С кем? — не совсем понял Фелпс. — Со мной и Гизмо. — Ладно? — неуверенно согласился Трэвис. Ему хотелось провести время с Салли, поэтому похуй, куда и с кем, но с котом в магазин, тем более цветочный, он точно никогда не ходил. Да и он никогда не слышал, чтобы коты выращивали цветы, сами что-то покупали — может, просто носиком в понравившийся горшочек тыкал? — и тем более готовили. Для Тодда же этого было уже достаточно. Он громко — настолько громко, что Салли дернулся, машинально повернувшись к источнику шума лицом — закрывает свой шкафчик, а потом с максимально невозмутимым видом идет к Ларри и Эшли, которые едва не тряслись от нетерпения. Увидев приближающегося Моррисона, они оживились, но он уже издалека заметил, что они были белее мела — настолько распереживались от ожидания. Опережая расспросы друзей, он сразу выдал то, что успел понять. — У них довольно теплые отношения и они очень близки, но я не могу с уверенностью утверждать, встречаются они или нет, — монотонно произнес он. Эшли разочарованно цокнула языком. — Так а что они вообще делали? — спросила она. — Салли просто рассказывал, как у него прошел вчерашний день, — кратко объяснил Тодд. — Ничего особенного я не смог уловить. Чтобы точно быть во всем уверенными, нужно уточнить это у них самих каким угодно способом, потому что они могут скрываться, и у них есть на то причины. — И что ты хочешь сказать? — так и не понял вердикт Джонсон. — Конкретно я уверен, что они состоят в отношениях, — признался Тодд. Дело было не в том, что они вели себя как-то слишком ласково или нет, нежничали ли, делали ли что-то необычное. Просто не заметить то, насколько они трепетно друг к другу относятся — особенно имея в виду прикосновения — было невозможно: Салли крутился вокруг Трэвиса и так, и эдак, и Трэвис с ним был такой прям… адекватный. Обходительный. Вообще не похожий на того Трэвиса, которого помнил Тодд. — Но ни подтвердить, ни опровергнуть это в данный момент нельзя. — Заебись, — шикнул Ларри. — Они еще и встречаются. Пиздато, блять. Эшли встревоженно посмотрела на Джонсона, которого уже начинало мелко трясти. Она хотела было сказать что-то ободряющее, но попросту не могла найти подходящих слов, потому что это в самом деле просто пиздец. Если Тодд считает, что они состоят в отношениях, то это абсолютно точно именно так. Только этого им не хватало. И до самого конца дня Ларри не мог успокоиться. Просто не мог. Он хотел подойти к Салли, правда, но не решался, представляя, как Фишер в очередной раз проигнорирует его, потому что с ним сейчас Трэвис. Трэвис, с которым он встречается и абсолютно счастлив. Трэвис, который может попросту запретить ему общаться с друзьями, а он, дурачок наивный, поверит каждому его слову. Трэвис, который может ему навредить. В итоге он так ничего и не говорит, хотя уже хочет подойти к нему, когда он надевает куртку. Застегивает, а потом смотрит назад, словно бы чего-то ожидая. И, сука, происходит именно то, чего он так боялся: Трэвис поправляет ему волосы и капюшон уже заученным движением, делая это явно не в первый раз. Ларри просто пиздец как страшно. Он не знает, когда все вышло из-под контроля настолько сильно, и он так же понятия не имеет, что с этим теперь делать.