***
— Помада? — удивлённо спросил Ричард, снимая пальто. — Да бля, не отмылась? Это Джессика перед работой зашла. Не нас одних начальство по субботам дёргает. — Я помешал? — Ничуть, я вообще не знаю, чего ей приспичило. Не писала, не звонила с той встречи в офисе, а тут вдруг вспомнила про кофе на воскресенье, — Гэвин салфеткой стирал остатки помады, — Не знаю, что насчёт завтра, но целуется она… — неопределённо покачал головой, прищурившись, — посредственно. Средненько так. Я чисто из вежливости не охренел. Ричард промолчал. Ну пусть дуется, что не ему всё внимание, Гэвин не станет говорить, что никуда не идёт. — Чай, кофе, потанцуем? — смешок. Сообщение от Джессики через полчаса с ожидаемым объяснением а-ля «ты красивый, но я нитакая, это был спор» Гэвин с чистой душой удалил.***
Нет, что-то не так. Не в девушках дело. В небесных глазах опять этот чёртов стальной блеск. — Рик? — Да? — Что случилось? Ты больно тихий. Я косячу или кто-то? — Гэвин начинал беспокоиться. — Всё нормально, — Ричард погладил Лэйзи, которая пыталась устроиться на диванной подушке. — Ну да, уже несколько дней всё нормально. Да брось, ты меня совсем за слепого считаешь? Вроде достаточно давно знакомы, чтобы я отличил… — «оттенки твоих глаз», — Ладно, не хочешь — не надо, — Гэвин отпил из кружки и поставил её на журнальный столик. — Что это за чай? Вкусно. — Да купил что-то, не знаю, — Гэвин смешон сам себе, — Тебе этикетка нужна? Ок, принесу — он пошёл на кухню, хлопнул дверцей шкафа, — Вот, — протянул пакетик. — «Гучжан Хун Ча». Что бы это значило? — усмехнулся Рик. «Это значит, что ты, слепая дубина, конкретно запала мне в душу и паразитом заполняешь мои мысли, не желая вылезать. А твоя соседка — тоска, и вы с ней явно кореша. Как можно так красиво держать ебучий геймпад?! Проклясть бы тебя и твои пальцы. И меня.» — Ну, их вроде как называют по месту выращивания, всё такое. Гэвину хотелось разразиться хохотом. Нет, он не ожидал, что Ричард поймёт. Ему и не надо. Это всего лишь иллюзия, чтобы угомонить тоску хотя бы немного. Более очевидный намёк может разрушить всё: дружбу, сотрудничество, любое общение. А чай — лишь шутка Гэвина над самим собой. Кто дал Ричарду право быть таким красивым? Вот только хоть бы раз улыбнулся, как прежде, без этой тоски в глазах. Гэвин всеми силами пытался развеселить его, но когда у Рида что-то нормально получалось? Лэйзи, кажись, тоже чуяла неладное, ходила между ними, ластилась к рукам. Забралась на колени к Ричарду. «Прибрала к своим лапкам очередного мужика, не иначе, » — сказал Гэвин, втайне завидуя кошке. Дожили, конечно. Гэвин тоже хотел внимания. В том числе тактильного. Он ненавидит, когда чужие люди нарушают его личное пространство, закрываясь как можно больше. Но любимых всегда хотелось касаться, а вкупе с начинавшим скрести кожу тактильным голодом Гэвину до сумасшествия оставалось недолго. Кстати, о голоде. — Ты голоден? Давно сидим, — Гэвин встал. — Ну, есть такое, — Ричард отложил геймпад. — Пошли, кормить вас обоих надо. Там паста на плите, погреть только. — Так оно ещё и готовит? — Пою, играю, готовлю, хата тоже вроде чистая — глянь, мужчина мечты! — рассмеялся Гэвин. «Тебе, правда, вряд ли на что-то сдался, но всё же, » — мысленно продолжил он. Гэвин помыл посуду и играл с Лэйзи на полу кухни. Кошка активно перекатывалась, хватаясь лапками за тканевую мышь, слегка царапала руки. Ричард наблюдал за ней. Гэвину было так хорошо. Приятный день, рядом Ричард, все проблемы — на второй план. Согревает чай и занявшая все мысли любовь, не оставив место тоске. Одно плохо: грусть в любимых глазах. Но ещё есть время, можно надеяться, что Рик не спешит уходить. — Посмотрим что-нибудь? Есть на примете? — Гэвин поднялся, отправляясь обратно в гостиную. — Что угодно, кроме мыльной оперы. Ричарду достаточно было улыбнуться, чтобы вызвать в Гэвине около сотни микросбоев. Снова это ни с чем не сравнимое чувство. Тепло небесных глаз. Дышать тяжелее, посмотреть в ответ — страшно. Гэвин занят сюжетом фильма лишь наполовину. Он тонет в этом горячем чувстве. Позволяет себе слабость и прячет в сердце надежду. Потом пожалеет, но сейчас всё внутри так сладко дрожит. Что если они оба просто боятся? Гэвин искренне умолял этот момент растянуться на вечности две. Сохранить тепло, волнующий трепет. Хотел подвинуться ближе к Ричарду, лечь на его плечо, коснуться губами шеи. Нельзя. Когда-нибудь позже. — Охренеть, — Гэвин сделал вид, что остался доволен фильмом, — Вот умеют же снимать иногда. Ричард промолчал. — Я тебя не выгоняю, но время восьмой час, всё ок? — Гэвин потянулся и посмотрел на него. «Не уходи, пожалуйста.» — Пока не выгоняешь, всё ок. — Тогда либо реванш, либо вторая часть, которую скорее всего слили, но вдруг нет, — хмыкнул. — Реванш, — Ричард наверняка хотел отыграться. Гэвин предпринял последнюю попытку поднять ему настроение, решив незаметно поддаться в игре. — Ай, да иди ты, а, — рассмеялся Гэвин, — Ловко, очень ловко! — А ты думал, я позволю тебе снова выиграть? Не такой уж ты и профи, — самодовольно улыбнулся Ричард. Гэвин, не стал парировать, смотря на него, улыбаясь. Он уже сделал незаметно ещё одно фото, но хотелось больше. Пересчитал родинки на бледных щеках. — Легче тебе хоть, а? — осторожно, вполголоса спросил. — М? — повернулся к нему Рик, — Ой, хах. Да, намного, спасибо, — улыбнулся. Гэвин закрыл глаза, выдохнул. А глаза-то блестят серым. — Рик? — тихий голос. — Да? — Не, ничего. — И всё же? — Я просто, — он лёг на свою часть дивана, свесив ноги с края, смотря в потолок, — не хочу лишний раз спрашивать, что тебя так расстроило, что ты неделю ходил хмурый. — Да, ничего такого… — Ричард помолчал, тихо бросил, — Мне просто разбили сердце, кажется. По моей же вине, — неловко опустил голову, уставившись на свои руки, сцепленные в замок. Что-то в Гэвине тоже разбилось. Как кружка прошлой ночью. — Оу… — он перевернулся на живот, — Ну, это. Ладно, я тут бессилен, — закрыл лицо руками, — Впрочем, знаешь? Не самое страшное из того, что могло произойти. — Объективно — может быть, по ощущениям… Мне кажется, всё серьёзнее, чем когда-либо раньше, — «Вот как? То есть, я в пролёте?» — Я не… Не говорю, что это глупо, но… Не знаю, как тебе это поможет, но помнишь бывшего, на которого шипела Лэйзи? Я… Это, соврал. Не пару недель убивался, а полгода. Потому что, блять, три года жил почти в сказке, любил до безумия. А однажды он был в душе, а я ответил на звонок «коллеги», нахуй. Даже вспоминать не хочется, насколько… — больно кольнули старые моменты, словно части плёнки одного фильма, — Короче, не знаю. Ты не упоминал ничего об отношениях, наверное, речь про невзаимное, да? — Гэвин посмотрел на него. — Да, — шёпотом ответил Ричард. — Всё… Всё образуется. Прости, я не должен был… — Всё нормально, — он слабо улыбнулся, — спасибо. Давай ещё раунд и я пойду, пожалуй. — Как хочешь, — Гэвин потянулся за геймпадом.***
Ричард любил кого-то другого. С одной стороны, был шанс занять чужое место, с другой — «всё серьёзнее, чем когда-либо раньше». Что же значил этот взгляд? Да ничего. У Гэвина от тоски вполне могла развиться фантазия. Он снова в клетке противоречий, снова желает забыть оттенки голубых глаз и тонкие запястья. Вернулась злость и глухое бессилие. Отчаянно хотелось помочь Ричарду. Что-то давало уверенность, что Гэвин станет лишь мягче к нему, несмотря на иглу в сердце и выдержанный временем гнев. Вот так по-идиотски устроена любовь. Гэвин бредит, до сжимающей сердце боли бредит высокомерным, занудным, до сладкого вздоха красивым ублюдком. Сказочным принцем в чёрной водолазке. Гэвин злится и не может эту злость выплеснуть, как чёртов горячий кофе напарнику на рубашку. Но сегодня ему снится не океан, и где-то в четыре утра Рид подрывается с постели от липкого кошмара. Приятные дни имеют свойство заканчиваться паршиво.