*
Ехать оказалось совсем недолго, я едва успел подправить макияж. — Не смей перечить мне. А лучше вообще держи свой язык за зубами. — С нежной угрозой шепнул он мне на ухо. Это была какая-то забегаловка повнушительней нашего «Гнезда», уровнем повыше. Публики больше, одета чуть приличнее, выпивка дороже. У девочек вид замученный, а ведь вечер ещё только начинается. К нам метнулся распорядитель и подобострастно расшаркался: — Дон Валентино! Следовало предположить! Увы, думал я совсем не головой. Разумеется, он грёбаный дон, а охрана — его капореджиме. Их определенно было гораздо больше, чем требовало даже такое немаленькое место, как «Дворец». Нас немедленно проводили к столику с табличкой «reserved». Я как раз собирался присесть, когда из-за диванчика, оказавшись в опасной близости от Валентино, выскочил приземистый шерстяной тип. Без промедления я выхватил маленький дамский пистолетик, ловко запрятанный в декольте, и направил его на пришельца, напрягая палец на курке. Валентино оказался быстрее, кончик его трости, взметнувшись, увел прицел в потолок. Я ухитрился не выстрелить, и мы на мгновение замерли в живописной позе. — Много раз просил не выпрыгивать, как чёртик из табакерки. — Проворчал он вполне дружелюбно, опуская руку. Я стушевался и неуловимым движением спрятал пистолет. — Где ты нашёл эту роковую женщину? — С восхищением спросил незнакомец. Сперва я подумал, что это уличный пасюк, но он был слишком ухожен и довольно дорого одет. Шёрстка блестела, сквозь тончайшие уши пробивался свет рамп. — Простите, синьор, — нежно проворковал я, строя глазки. При желании я легко сбивался на сильнейший итальянский акцент. — Вы меня напугали. Если бы он на самом деле напугал меня, я бы ткнул в его морду калибром повнушительнее, но вину всё равно надо было заглаживать. — Обычно все пищат и падают в обморок! — Он приветственно улыбнулся во всю пасть частоколом тончайших клыков-игл и склонился в игривом поклоне, целуя ручку. Не крыса, опоссум — поправился я про себя. Мы расселись на угловом диване, они зажали меня с двух сторон, в шесть рук кинувшись разгребать кипу бумаг, извлечённую откуда-то незнакомцем. Периодически он отвлекался и отработанными движениями чистил свой мускулистый, покрытый отдельными волосками хвост. Я поднажал на коктейли, с показным интересом наблюдая за шоу, и, как было велено, помалкивал, иногда коротко бросая на Валентино томные взгляды. Не особо прислушиваясь к разговору, я тем не менее чутко приглядывал за происходящим вокруг. По залу сновал мелкий пацан, тут и там получая купюры в обмен на маленькие свертки и сигареты, я краем глаза следил и за ним, не решаясь действовать. Шоу было так себе, пусть и не без интересных моментов, и только певица с начесанным на глаз хохолком восхитительно пела хрипловатым контральто в перерывах. Я даже искренне поаплодировал в какой-то момент. Наконец Валентино подгрёб всю стопку к себе и принялся пролистывать её туда и обратно со скоростью купюросчетной машинки. Опоссум придвинулся совсем в упор ко мне, сопя на ухо и положив ладонь на коленку, хвост елозил по спине и талии, подбираясь к разрезу платья. Он был достаточно настойчив, а я достаточно пьян, чтобы позволить нагнуть себя в кабинке сортира, но Валентино был рядом, так что я продолжил строить из себя недотрогу, поглядывая то на одного, то на другого из-под приспущенных густо подведённых век. Было бы гораздо проще, если бы мне заранее намекнули, как я должен действовать. Разговор по делу закончился, они посидели ещё, перекидываясь короткими репликами. Потом Валентино резко поднялся и раскланялся, я только и успел сделать ручкой, увлекаемый им на выход. Мы снова сели в машину, создавалось впечатление, что он проводит в ней половину своего времени. — Тебе понравилась только Рокси? Певичка. — Пояснил он, видя моё недоумение. — Подумываю купить это заведение. Я куплю их все, вопрос — что раньше, что позже. — Оборот тут получше, чем в «Гнезде». — Нехотя признал я и шутливо поддел. — Так ты сутенёр или владелец нескольких таких местечек? — Это имеет значение? — Да хоть картинной галереи. — Отозвался я со смешком. — У меня десяток таких заведений по городу. — Расслаблено пожал он плечами. — Я бизнесмен. Но моя стезя — определенно секс-индустрия. Я уважительно присвистнул и, посерьёзнев, спросил, меняя тему: — Что я должен был сделать? Ты чего-то ждал? Он смотрел на меня молча, легкая улыбка змеилась по тонким губам. — Мне же нужно знать, должен я был приласкать или пристрелить его. Если я сделаю что-то не то? — Мы разберёмся с этим в приватной обстановке. Просто следуй приказам. Вот и поговорили, всё сразу стало кристально ясно! Выматерившись про себя, я заткнулся. Пока, кроме указаний приодеться и хранить молчание, единственным чётким приказом было не выходить в зал. Его я выполнил, но результат оказался всё равно не очень.*
Пока машина парковалась перед «Дворцом», я в очередной раз оглядел тёмную коробку строения и фыркнул: — Сюда бы хоть башенки пристроить, тот ещё дворец. Он поморщился — кажется, это здание было его головной болью. — Его легче взорвать и отстроить заново. В холле нас снова обступили глазеющие голодными глазами бабочки, рядом со мной, подрагивая крыльями, возник давешний охранник-оса. Валентино по-хозяйски окинул взглядом происходящее на сценах и оглянулся на меня: — Твой выход через полчаса, даю десять минут. Готов поклясться, я заслужил уже дюжину недобрых взглядов. Здесь каждая удавится за кусочек его внимания и удавит того, кто на это внимание покусится. Я не шевелился, дезориентированный, а Валентино выжидающе смотрел на меня, молча вскинув брови. Остатки алкоголя начали со свистом выветриваться из крови. Я потупил глаза, совсем растерявшись. Он чуть повёл нижними руками и спросил: — Ты показал всё, на что способен? — Я вспыхнул и уставился на него, начиная злиться. Даже если он тайком посещал все мои выступления с последнего истребления, то и половины не видел! — Я ещё даже не начинал! Он оценил мой гнев, удовлетворенно кивнул и отвернулся.*