***
Крис ощущает себя, мягко говоря, ужасно, потому что сейчас стоит и слушает, как ее отчитывают, словно школьницу за прогулы. Если честно, то Крис хочет плюнуть Фабио в лицо, но она видит Джоану за его спиной, которая в надежде смотрит, легко кивает головой, как бы говоря: «Держи себя в руках» — и Пена проглатывает каждое слово. Она кивает каждой реплике, но на самом деле вовсе не слушает, потому что не хочет. Этот человек умер для нее, его не существует, и, наверное, это единственно правильное решение в данной ситуации. — И я не потерплю такого поведения еще раз! — Фабио немного надавливает на слова, а Кристине совершенно фиолетово. — Я отпускаю эту ситуацию только по тому, что сейчас у меня нет времени и желания заниматься поисками нового работника. Но на будущее, если ты не хочешь лишиться работы, а я уверен, что ты не хочешь, прошу оставлять все свои личные переживания и проблемы за входной дверью. — Хорошо. — максимально спокойно процеживает Сото, выдавливая из себя, наверное, самую мерзкую и натянутую улыбку, и видит, как Акоста одобрительно кивает за его спиной. — Отлично, тогда за работу. — Он дважды грубо хлопает в ладоши. — У нас праздничный получасовой ролик, и мы должны успеть заснять его до Рождества. И как вы понимаете, у нас всего десять дней, не считая сегодняшнего, поэтому поживее-поживее. Фабио широко улыбается, окидывая их обеих взглядом, и то, как он задерживается на Бианчи, заставляет Крис давиться желчью. Он улыбается еще шире и уходит привычной вальяжной походкой, а у Пены появляется очень сильное желание задушить его рождественским мешком, который лежит всего в паре метров от нее. Ей ещё не доводилось так сильно кого-то ненавидеть. Она даже не думала, что в ней вообще существует столько ненависти. Становится даже страшно от своих мыслей, но они вполне обоснованы, поэтому Кристина даже не пытается остановить их, мысленно сворачивая Фабио шею уже в сотый раз, уж точно. — «Поживее-поживее»! Ублюдок! — бубнит Сото, разворачиваясь к столику, на котором лежит чемоданчик с косметикой. — Крис, перестань. — Джоана медленно выходит из-за спины, останавливаясь на одном уровне с Пеной. — Не нужно говорить мне, чтобы я перестала, Джоана! — Кристина повышает голос, резко оборачиваясь, и Акоста неуверенно отступает на шаг назад. Сото тут же замолкает, потому что срывать свою злость на Бианчи очень глупо. Она же не виновата в том, что Фабио полный кусок дерьма. — Оно того не стоит, Крис. — едва ли шепчет Джоана, вновь делая шаг вперед, возвращаясь на прежнее место, может быть, даже чуточку ближе, чем за секунду до этого. — Не стоит чего, например?! — пытается сосредоточиться на распаковке нужных средств, но получается плохо, а в голове продолжают мелькать картинки с возможными способами убийства. — Например, твоих нервов. — Акоста начинает помогать Крис, потому что у той все валится из рук. Она слишком напряжена. Слишком зла. — Может быть. — Пена снова резко оборачивается, буквально швыряя какое-то средство обратно в раскрытый чемоданчик. — Но ты тоже не заслуживаешь всего этого дерьма! — Бианчи неуверенно жмет плечами, и Кристину просто раздражает, когда она делает так. Неужели у Джоаны настолько низкая самооценка!? Сото напряженно выдыхает. — Крис. — Акоста аккуратно касается ее руки, но та ее резко вырывает. — Почему бы ему самому не подолбиться в жопу?! Это же так приятно! Мм, сосать члены, как, бля, вкусно! — Крис. — Бианчи старается звучать как можно уверенней и мягче, но она начинает ужасно нервничать. Она не любит, когда кто-то рядом с ней ведет себя так, потому что она заражается этим и начинает чувствовать то же самое. Ее окружение слишком влияет на нее, ввиду расстройства. — Что Крис?! Что Крис, Джоана?! — Кристина размахивает руками, ярко жестикулируя. Все это вновь начинает давить на ее мозг. — Умоляю тебя, не становись как моя мать?! Она обрывает свою речь, когда Акоста опускает виноватый взгляд в пол, а после тянет руку ко рту и сильно закусывает ноготь. Ну вот. Только не это. Она нервничает. Очень сильно, потому что начинает нелепо переминаться и дышать чуть громче, и ноздри раздуваются шире чем обычно. — Бля, ну нет же. — Пена в очередной раз тяжело выдыхает, подходя к Бианчи, и тянет ее руку вниз ото рта за тонкое запястье. — Я не имела в виду, что ты плохая. Прошу успокойся. У Крис почти отваливается челюсть, когда Джоана поднимает взгляд, и глаза у нее красные с застывшими слезами. Сото же не сказала ничего слишком грубого. Да, может быть, она сказала это не самой приятной интонацией, но ведь Кристина могла сказать куда более ужасные вещи, но Акоста уже стоит и чуть ли не плачет. Это странно. Неужели ПРЛ делает ее настолько восприимчивой даже к таким незначительным вещам? Да, это будет очень-очень-очень-очень сложно. — Прости… — неуверенно говорит Пена, когда Акоста громко и тяжело шмыгает. — Я просто очень злюсь, но не на тебя, слышишь? Я злюсь на Фабио, и ты тут абсолютно не причем. Поняла? И только попробуй надумать лишнего или убежать. — Крис обиженно надувает губы. Она все же решает воспользоваться одним из тех методов, о которых читала в статье, но совершенно не надеется, что это поможет. И когда Бианчи начинает едва улыбаться, челюсть у Сото отпадает почти до самого пола, потому что это работает! Неужели с Джоаной, действительно, нужно вот так сюсюкаться, как с пятилетним ребёнком, объясняя каждую свою эмоцию, каждое действие, каждый поступок и его мотив. И сейчас в голове у Кристины происходит такой диссонанс, потому что она чуть не довела до слез взрослую девушку неаккуратно брошенной и не самой обидной фразой. И именно в этот момент Пена понимает, насколько Бианчи чутко воспринимает каждую мелочь. Пограничное расстройство, действительно, очень странное. А еще Крис понимает, что ей придется многому научиться, если она хочет нормально общаться с Джоаной. Например, для начала ей стоит перестать быть такой прямолинейной. И в голове пробегает мысль о том, что должны же быть какие-то курсы или терапии для близких и друзей, чьи родственники и знакомые больны этим расстройством. Должны же ведь, верно? Но в любом случае, Сото займется этим чуть позже. Хотя она уже знает кое-что, что можно попробовать. Можно же ведь? —Хорошо, давай кое-что проясним. — Акоста заинтересованно мотает головой. Отлично, она готова слушать, значит Кристина может продолжить. — Если я на кого-то злюсь, это не значит, что я злюсь и на тебя тоже. — Бианчи снова кивает. — Но если я срываю эту злость на тебе, то это моя проблема. И если ты обижаешься на меня, когда я этого не делаю, или начинаешь винить себя, когда я все же срываюсь, то… Пена запинается, а Джоана продолжает внимательно слушать, не понимая, почему та резко замолчала. И Крис эта фраза кажется немного грубой, но ведь так писали в статье, значит должно сработать. Предыдущая уловка ведь сработала. — Это твои проблемы и твоя ответственность, а не моя… — Сото вновь замолкает, потому что ей кажется, что сказала лишнего, но Акоста продолжает внимательно и сосредоточенно слушать. Никакой агрессии или обиды. — И если тебе что-то не понравится, то ты прямо скажешь об этом и не будешь замыкаться в себе или кричать, хорошо? — Кристина совершает вопросительный кивок в надежде, что та поняла сказанное, и Акоста кивает в ответ. — Эта называется «Обозначение границ», Крис. — Бианчи опять расплывается в улыбке, и Пена закатывает глаза. — Ну вот, ты уже знакома с этим, значит тебе должно быть проще. — И Крис отходит от нее, вновь возвращаясь к чемоданчику с косметикой. — Где ты об этом узнала, красотка? — Джоана садится на стул, заплетая волосы в небрежный хвост. — Знаешь такую вещь как «интернет»? — слегка язвит Сото, и Акоста издает тихий смешок, мотая головой и улыбаясь. Она внимательно наблюдает за каждым действием Кристины и все никак не может перестать думать об этом. Пена читала о ПРЛ и о правилах поведения с такими людьми? Она интересовалась этим? Интересовалась, потому что ей это важно? Сото важно состояние Бианчи, и она хочет с ней здоровые человеческие отношения? Крис хочет… От этих мыслей Джоана буквально светится от счастья. Крис не плевать на нее. Крис не хочет избавиться от нее. Крис хочет остаться. И Джоана чувствует, как от улыбки начинают болеть скулы, но не может остановиться. Она ощущает себя такой счастливой сейчас, такой нужной. Ощущает себя такой хорошей, а Крис просто самой идеальной. Да и вообще весь мир сейчас так прекрасен. И все вокруг становится таким белым, таким ярким, многообещающим и вдохновляющим. Джоана буквально тонет в этом счастье, сидя на высоком стуле, свесив ноги и болтая ими из стороны в сторону. Ей кажется, что Крис — это, действительно, самое лучшее в этом мире, самое родное, самое дорогое, самое важное и самое идеальное. И Джоана даже представить себе не может, что с ней будет, если она вдруг потеряет Крис. Но зачем-то представляет, и все вокруг вновь становится черным, тусклым и враждебным. Она вновь становится плохой, а Крис по-прежнему остается идеальной, и Джоане кажется, что она недостойна Крис. Что она обязательно все разрушит. Сделает больно, и Крис уйдет. Обязательно уйдет. Она не станет терпеть это. Улыбка мгновенно исчезает с лица Джоаны, ведь она так боится остаться одна. Так боится все испортить, но обязательно это сделает. Джоане вновь кажется, что она медленно перестает существовать, и широко улыбающаяся Крис, которая даже не смотрит в ее сторону, заставляет еще больше поверить в это. Джоаны не существует. Опять. — Ну что, приступим? — Сото буквально сияет, широко улыбаясь, и Акоста выдавливает из себя максимально правдоподобную улыбку. — Да. — мягко отвечает, и Кристина светится еще ярче, но вдруг начинает подозрительно хмуриться. — Все в порядке? — с заботой в голосе спрашивает она, и Бианчи улыбается еще шире. — Да, Жабка. — Отлично! Пена обнажает свои зубы и чуть краснеет, а Джоане хочется убиться об стену. Она опять соврала, хотя только что обещала. Как же она ужасна. Безмозглая мразь!***
Крис вновь сидит и ждет. Ждет как-то слишком долго и начинает снова нервно постукивать по рулю. В голову вновь начинают лезть не самые приятные мысли, и Пена мотает головой, чтобы избавиться от них. Несмотря на то, что сегодня был тяжелый для Джоаны день, она все же уговорила Кристину вновь где-нибудь покататься. И она, конечно, рада, но не хочет, чтобы Акоста слишком перетруждалась. В любом случае, Сото уже согласилась, и она напрягается еще больше, когда Бианчи нет уже минут пятнадцать. Нет, она больше не может сидеть в машине, мучая себя неизвестностью! Если Фабио опять что-то сделал с ней, то Крис однозначно расцарапает ему все лицо! Она громко хлопает дверью и словно танк идет к крыльцу очередного невероятно дорогого дома. Полная решительности и даже ярости. Совсем непохожая на себя в последнее время. Но резко останавливается, когда видит удивленную Джоану на своем пути. — Почему так долго? — скептически спрашивает Пена, щуря взгляд, и Акоста вновь жмет плечами. — Если этот ублюдок опять… — Эй, Жабка, все в порядке. — Бианчи улыбается, пихая руки в карманы. — Ничего страшного не произошло, мы просто обсудили план съемок. — Кристина щурится еще сильнее. — Нет, красотка, не делай так. Морщины будут. И твоим большим глазам это не идет. Сото еще какое-то время смотрит на Джоану в попытках расколоть, но та лишь еще шире улыбается, и в конце концов Крис сдается, закатывая глаза. Она хочет доверять Джоане. Очень хочет. Хочет, чтобы Джоана доверяла ей тоже. Но после того случая когда Фабио находится в радиусе хотя бы семидесяти метров, это становится немного затруднительным. Крис чувствует, будто бы у нее развивается паранойя, и не перестает думать об этом даже тогда, когда они уже едут буквально в никуда, разговаривая обо всем и сразу. Джоана говорит о своем детстве, о том, как она оцарапала колени, когда упала с дерева, как потерялась в аэропорту и долго плакала, когда их семья переезжала из Аргентины в Мадрид. Рассказывала о своей бабушке, с которой она часто созванивается, и о том, как сильно бы она хотела ее увидеть. О том, что однажды чуть не купила билет на самолет в свой родной город, когда поссорилась с родителями, но ей его не продали. А после она ночевала на лавочке в каком-то парке, в результате чего ее родители в шесть часов утра забирали из полицейского участка, ведь Джоане тогда было всего семнадцать. О том, как однажды она импульсивно истратила все свои карманные деньги на огромного надувного инопланетянина, потому что она любит космос и все, что с ним связано. Джоана говорила абсолютно обо всем. О всей свой жизни, перепрыгивая с темы на тему. И Пена подумала, что если у нее с Джоаной вдруг будет впереди целая жизнь, она все равно ее не переслушает. Они гуляли по вечерним улицам Мадрида, и Джоана все восхищалась предрождественской суетой. Она, оказывается, любит Рождество. Очень любит, потому что это семейный праздник, когда все дарят друг другу любовь и заботу. И Кристина поняла, что Джоана безнадежный романтик. Как поэтично и глубоко она описывала каждое сверкающее здание! Каждую гирлянду на доме. Каждый фонарик. Джоана даже рассказала о своем Рождестве с Элоем, когда она познакомила его со своими родителями. О том, как он боялся и был очень взволнован. О его дрожащих руках, когда он знакомился с ее отцом. И все это вызывало у Крис странное чувство теплой грусти. Будто бы она была там рядом с ней и все видела. Будто бы была участником этого рождественского вечера. В каких подробностях и как живо Джоана говорила о нем! И Крис поняла, что Джоана все еще любит его. Очень сильно любит. И ей вдруг стало немного грустно. — Я выхожу и вижу, как Эл… — Эл? — прерывает ее Сото. — Да. — Акоста немного запыхавшаяся, со сверкающим взглядом, вся какая-то суетная и взъерошенная. — Я звала его так. И только я. — А как он звал тебя? — Кристина видит, как Бианчи переполняется гордостью, когда говорит: «И только я». Пена будет совершенно готова к тому, если она не ответит, но та отвечает. И в этот момент Крис видит в ее глазах не боль. Нет. Любовь. Самую сильную, которую она когда-либо видела. Ту самую, о которых пишут в книжках. Невероятную. Чистую. — Джо… — грустная улыбка касается губ Джоаны. Грустная, но невероятно нежная и совсем не такая, которой она улыбается Сото. И в эти секунды Кристина ощущает тупую боль в груди. Странную и до жути неприятную. Совсем не такую, какую она чувствовала тогда, когда увидела Акосту лежащей посередине разгромленной комнаты. Когда плакала в ее объятиях в машине. Когда узнала много всего из переписки. Совсем другую. И Пена никогда не испытывала ничего подобного. «Ты влюблена в нее?» - проскальзывает в ее голове вопрос Амиры, и Крис тут же старается отогнать его как можно дальше. Нет. Джоана ей просто симпатична, ни больше ни меньше. Крис никогда никого не любила, а уж девушек и подавно. Крис просто не способна на такого рода чувства. Не способна на такую глубину эмоций. Но тогда почему ей кажется, будто бы она ревнует? Ревнует Джоану. Ревнует к мертвому человеку, черт возьми! — Все в порядке, Жабка? — Акоста непринужденно берет Сото за руку. Как будто бы это обычное дело. — Блять, твои руки ледяные, Крис. Ты замерзла? — Может быть, немного… — Кристина жмет плечами и не может перестать смотреть на то, как плавно фиолетовые пряди ложатся на чужие плечи. — Тогда нужно согреться. — Бианчи широко улыбается, обхватывая ее руку и левой тоже, и Пена не находит ничего теплее этих прохладных пальцев. — Как насчет McDonald’s и в машину, м? — О да, бургер в девять вечера самое то. — Крис закатывает глаза, тихо смеясь. — Хотя… Почему бы и нет! Они едут уже минут пятнадцать. Оказывается, ближайший McDonald’s находился не так уж и близко, еще и с учетом не пойми откуда взявшихся пробок. И Сото почему-то так захотелось расспросить Джоану про ПРЛ. Ведь она говорила обо всем, но не об этом. Может быть, она не хочет или просто разговор как-то не заходил, но в любом случае пока не попробуешь — не узнаешь. — Джоана? — немного зажато окликает Акосту Кристина, и та мычит в ответ. — Когда тебе поставили диагноз? — И Пена вновь готова услышать тишину в ответ, но она ее не слышит, хоть Бианчи и не сразу ответила. — В двенадцать. — она вновь замолчала, но спустя секунды уселась поудобней, глядя на сияющие улицы Мадрида. — Когда все вокруг выросли, я продолжала вести себя и реагировать на некоторые вещи как ребенок. И однажды у меня случилась первая паническая атака, прямо во время урока. ПРЛ такое расстройство, которое чаще всего идет в комплексе с каким-либо другим. У меня это Эпизодическая Пароксизмальная Тревога или, проще говоря, паническое расстройство. — Бианчи издала легкий смешок в чуть заметной ухмылке. — Видела бы ты, как все испугались. Потом меня продержали в больнице около трех месяцев, а из-за того, что я много пропустила, я осталась на второй год в школе… — Вау, так ты второгодка? — пыталась пошутить Крис, но Джоана даже не отреагировала, продолжая говорить. А Сото почувствовала себя очень неловко, но ее просто напрягает вся эта серьезность. — Мне долго не могли поставить диагноз из-за того, что ПРЛ довольно сложно диагностировать, ведь зачастую его воспринимают как проявление характера. Сначала мне поставили БАР — Биполярное Аффективное Расстройство. После исправили на легкую форму шизофрении. И только потом уже окончательным диагнозом стало ПРЛ. — Акоста вновь затихла, но буквально на секунду. — После, буквально через месяца четыре, я опять попала в больницу из-за того, что схватила кухонный нож во время ссоры с родителями и грозилась перерезать себе вены. — И вновь странная ухмылка, а у Кристины неприятные мурашки от этих слов даже по голове. — И после этого понеслось: больницы, психотерапии, наблюдения у психолога, прием таблеток и все такое. Как-то так… Вновь тишина, но на этот раз намного длинней, чем была до этого. И Пену все мучает один вопрос, который она не решилась бы задать, наверное, никогда, но, громко сглатывая, все-таки размыкает свои губы. — У тебя были серьезные попытки покончить с собой? — Крис задерживает дыхание в ожидании ответа и опять прекрасно знает, что, возможно, так и не услышит его. Она слышит, как машины сигналят друг другу, слышит шум колес, когда пробка сдвигается с места, но даже так Сото кажется, что она в вакууме. — Я делала много несерьезных попыток, просто чтобы напугать родителей во время ссоры. — И Бианчи снова замолкает. И снова эта кричащая тишина давит на барабанные перепонки слишком сильно. — Да… Были…две… Но, как видишь, неудачные… Снова молчание, и Пена чувствует, как руки ее начинают покрываться мелкой дрожью. Джоана пыталась покончить с собой. Два раза. И два раза ее буквально вытаскивали с того света. И если бы не чудо, то Крис бы никогда не увидела ее. Никогда бы не узнала о ее существовании. Никогда бы не встретила. И в эти секунды Сото благодарна всему живому, что Джоана выжила. Что ее вовремя спасли. Вовремя нашли в холодной кровавой ванной или в петле в ее комнате, или окровавленную на улице у какого-нибудь здания, на дороге у моста. Да неважно где! Главное, что нашли, и Джоана сейчас здесь, рядом с Кристиной, говорит и задумчиво смотрит в окно машины. Дышит! — О! А вот и McDonald’s, Крис! Акоста перевела тему. Это сразу было заметно, но так даже лучше, потому что Пена больше не могла думать обо всех этих вещах. Это слишком тяжело. Слишком страшно. И она паркует свой Форд, отчаянно заставляя свой мозг забыть об услышанной только что информации. Хотя бы на этот вечер. И Крис забывает. Забывает, когда они сидят в машине, поедая вкусные гамбургеры. Забывает, когда Джоана начинает смеяться с набитым ртом, потому что кусочек помидора у Крис выпал прямо на ее белые штаны. Когда они начинают «воевать» из-за картошки фри. Когда Бианчи отпивает чуть колы и давится от нового приступа смеха, потому что Сото зажимает картошку между носом и губой, нелепо пародируя Фабио. Когда Кристина кидает эту самую картошку Акосте, и та пытается поймать ее ртом, и в результате вся картошка оказывается на полу салона, но парочку Джоана все же ловит. Когда Пена кормит ее наггетсами, и Бианчи в шутку дуется, протягивая жалостливое «Ну Жабка», когда Крис обманывает ее и съедает наггетс сама. Когда Джоана вдруг неожиданно целует ее в лоб, и Сото краснеет так сильно, что ее кожа буквально напоминает раскаленный металл. Когда они долго-долго смотрели друг другу в глаза в паре сантиметров друг от друга. И Джоана не приближается ни на миллиметр. Сидит неподвижно и тяжело дышит. Не приближается, потому что Крис сказала, что ей нужно время. Потому что Джоана не хочет сделать лишнего и все испортить. Не сейчас. Не в эти минуты. И Кристина смотрит в эти карие горящие угольки напротив и понимает, что еще не готова. Не готова принять это. Бесконечно благодарна Джоане, что она это осознает и не торопит. Даже не пытается торопить. Очень благодарна. Благодарна за эти лучшие моменты. И Крис так хочет сохранить все эти моменты в своей памяти. Хранить их так долго, как только сможет. Запечатлеть это в подкорке своего мозга на целые годы и столетия, вплоть до самой смерти. Как на кинопленку, и пересматривать ее в самые ужасные дни и минуты. Вновь видеть этот взгляд, слушать этот смех, ощущать этот уют, эту нежность, чувствовать эти слегка шершавые губы на своем лбу. Ведь все эти моменты и эмоции бесценны. Их не купишь ни за какие деньги. Не найдешь ни в одном уголке вселенной. Только здесь, в этой машине, на уже опустевшей парковке McDonald’s. Только рядом с Джоаной. И Крис точно не забудет эти мгновения. Ведь из них теперь состоит вся ее крошечная вселенная.