Иногда нужно исчезнуть, чтобы жить. Пауло Коэльо
За окном, не переставая, льет дождь, пока вечно спешащие люди пытаются укрыться от холодных капель хотя бы на миг. Почему-то всем кажется, что этого времени достаточно для того, чтобы успокоить себя мнимым чувством защищенности. Но как только возобновляется побег, вдруг приходит осознание, что это заведомо проигрыш. От капель дождя не скрыться, как и от себя самого. Поэтому в такие моменты особенно приятно сидеть где-то в тепле, слушать тихую, расслабляющую музыку, и вдыхать аромат свежесваренного кофе, пропитавшего каждый уголок любимого заведения. Именно этим занимался Ван Чжочэн во время своего перерыва. Небо заволокли непробиваемые серые тучи, а день усыплял невыносимой тяжестью. В надежде на то, что еще одна чашка эспрессо поможет продержаться чуточку дольше в этой невыносимой битве сна и бодрствования, он сделал еще один осторожный глоток горячего напитка. В уютном кафетерии безумно вкусно пахло вафлями, которые частенько заказывал Чжань. Друг являлся заядлым сладкоежкой, поэтому от него всегда исходил запах корицы и выпечки, навевающие тягуче сладкие моменты детства. От Чжаня пахло домом. Чжочэн же по нему скучал. В целом осень та еще обманщица, завлекающая понежиться под лучами уже не греющего, но по-прежнему яркого солнца. С утра Чжочэн поддался ей, надев лишь тонкий пуловер и светлые брюки, когда как ветер грозился снести все на своем пути. Не прельщала даже мысль, что студия находится всего-навсего через дорогу напротив. Недолгий перерыв подошел к концу, и мужчина, скрипя зубами, вышел наружу. Иногда ему думалось, что ассоциировать себя со своей домашней кошкой, не любящей плескаться в воде, вполне себе оправданно. Как говорится, выбираем животных себе под стать. Стряхнув непрошеные капли с волос, Чжочэн зашел внутрь рабочего помещения, где, в отличии от кафетерия, веяло холодом и краской на любой вкус. Он не успел повесить ключи, как за спиной, в небольшом коридоре, раздался звонок. — Здравствуйте, у меня письмо для Ван Чжочэна, — проговорил юноша, слегка промокший под дождем. — Да, это я, — удивленно протянули руку курьеру. — Вы можете показать документы? — мягко улыбнулся парень, не отдавая конверт. — Ох, конечно, — открыв по счету уже третью сумку, он явно нервничал, пытаясь отыскать удостоверение личности среди кучи различных бумажек. — Где же оно… — Не торопитесь, я подожду, — успокаивающе послышалось сбоку. — Нашел, вот, держите, — выдохнул Чжочэн, найдя пропажу. — Непривычно получать письмо таким способом. Чаще всего они приходят на электронную почту, — старался найти оправдание устроенному переполоху. — Такова моя работа. Распишитесь здесь, — курьер ткнул ручкой в нужную графу бланка. — Готово, — улыбнулся Чжочэн, наконец держа в руках свое письмо. — Хорошего Вам дня! — Спасибо, и Вам того же. Закрыв дверь, он не спеша направился к своему рабочему месту. Сев за стол, Чжочэн принялся рассматривать полученный конверт, кричащий всем своим видом о необычности содержимого. Как минимум, тот был разрисован цветными карандашами. Больше интереса вызвало само изображение, наполненное насыщенными оттенками зеленого и голубого. Пейзаж горной долины с необъятным небом над ней одновременно и расслаблял, и приковывал взгляд к деталям. Чжочэн некоторое время продолжал задумчиво изучать рисунок, уделяя особое внимание стилю. Когда автора удалось определить, он тут же стал распечатывать письмо — работы этого человека невозможно спутать с другими. Ван Чжочэн давно привык читать настроение написанных картин лучшего друга, но эта забрала больше времени, отличаясь от всех, увиденных ранее. Стиль, форма, цветовая гамма, несомненно, присущи Чжаню, но чувства значительно разнились. Она не была кричащей, волнующей или будоражащей. В ней читался покой. Покой и умиротворение. Возможно, нотка радости, просачивающаяся сквозь теплые оттенки заходящего солнца. Однако, как только Чжочэн открыл письмо, вся безмятежность от увиденного сменилась беспокойством. Он стал нервно бегать по строчкам, пытаясь отыскать то самое пропущенное предложение, слово или фразу, способные опровергнуть написанное.[Привет, дорогой Чжочэн. Думаю, ты по творчеству, украшающему наружность незамысловатого конверта, уже понял, кому оно принадлежит. Хотел оставить хотя бы что-то напоследок… Так всегда было, ведь я не я, если не сделаю все по-своему, по-особенному. К тому же я пишу его тебе, лучшему другу, отличному во всех смыслах человеку. Ах, такое ощущение, будто поздравляю с днем рождения… Наверное, нужно было чаще хвалить тебя, а то сейчас ни язык, ни рука не поворачиваются. Просто это смущает, писать человеку, которого видишь каждый день, с которым созваниваешься чаще, чем с собственной матерью. Кстати о ней. Она не получит такого же письма. Мне кажется, что она просто-напросто не выдержит все то, о чем собираюсь сказать в нем. А дело в том… В том, что я хочу пожелать тебе всего самого лучшего, а именно — лучших людей, которые не оставят, которые будут лучше меня. Потому что я оставляю. Слово «отпускаю» мне нравится больше, но знаю, что ты расценишь мой поступок иначе. Я знаю тебя, Чжочэн. Но по-другому я не могу, не могу жить не своей жизнью. Помнишь, как мы сидели на пляже, празднуя год успешной работы в студии? Ты мне тогда еще сказал, что наконец счастлив найти свое место, счастлив заниматься поистине любимым делом, своим делом. А еще… Ты сказал, что жалеть — последнее дело в жизни. Знаешь, я тоже так считаю, потому что нашел свое место, и не хочу его менять или терять, а хочу быть там, дорожить им. Видел же картину? Непривычно для меня, да? Я люблю этот вид и все то, что с ним связано. Надеюсь, он тебе понравился. Там очень спокойно. Я действительно влюбился в него. Хотя, наверное, никогда не переставал любить. Прости меня и мой эгоизм, Чжочэн. Безумно буду по тебе скучать. Прошу, не ищи меня. Все равно не сможешь отыскать. Будь тем, кем ты есть. Навеки твой друг, Сяо Чжань. P. S. Студия и все мои картины теперь твои. С.Ч.]
Чжочэн перечитал письмо несколько десятков раз, но вернуть утраченное спокойствие казалось уже невозможным. Он подорвался с кресла, чтобы взглянуть на оставленные Чжанем картины. Внимательно осмотревшись по сторонам и обратив внимание на небольшой беспорядок, который оставляют после себя люди, планирующие вскоре вернуться, а не те, кто сбегают навсегда, он выдохнул с облегчением. На минуту его действительно охватила тревога. Чертова непредсказуемость — изюминка Сяо Чжаня, повергающая порой не только в шок. Вернувшись к себе, Чжочэн глубоко вдохнул, зачесав вспотевшие волосы назад. Слегка расфокусированным взглядом нашел телефон и взял его в руки, став выискивать в телефонной книге нужный контакт. На самом деле, он знал наизусть номер Чжаня, но прочитанное не позволяло тревоге так просто отступить. Как никак впервые получил прощальное письмо. И ему действительно страшно не услышать ответа, после стольких мучительно длинных гудков. — Привет, — сиплый голос прозвучал в трубке. — Чжань? — вкрадчиво спросил Чжочэн. — Это ты? Пусть это странная просьба, но ему нужны были хоть какие-нибудь доказательства, что все это шутка, не щадящая нервов. Ван Чжочэн бы простил, правда. Главное, чтобы письмо оказалось всего-то очередной выходкой его нелегкой судьбы, в которой есть такой отбитый человек. — Ошибся номером? — сьязвил Чжань, на что, не услышав ответной колкости, сразу напрягся: — Тебе тоже пришло? — Тебе смешно? — упрекнул горе-друга. — Либо ты сам объяснишь, либо я приеду и лично вытрясу из тебя все дерьмо. — Я не знаю, что это, — растерянно говорил Чжань, отвлекаясь на шум в номере. — Правда, я ничего не понимаю. Я бы не стал так с тобой поступать. — Да? На конверте твой рисунок. Твой. Думаешь, я не узнаю его?! — сорвался на крик порядком разволновавшийся Чжочэн. Сохранять спокойствие сложнее, чем кажется. — Ты понимаешь каково мне? Что с тобой происходит? Твое «не знаю» сводит с ума, а ты меня даже не слушаешь. Серьезно, кто у тебя там помимо меня? — Прости. Юй Биню утром пришло письмо, — рассеянное доносится на другом конце. — На конверте тоже изображен рисунок. Он мой, но не помню, чтобы рисовал его или писал подобное. Я даже не помню о прошлогоднем приезде. У меня столько же вопросов, как и у вас двоих. — Ты с ним тоже прощался? — старался переселить свой гнев, ведь в такой ситуации плохой помощник ни к чему. — Как он отреагировал? — Как отреагировал? Он каким-то образом выпросил запасной ключ, с криками ворвался в мой номер и стянул с кровати. У меня болит бедро и я подумываю сходить к врачу, — высказался Чжань. — Это невыносимо, правда. Нет, к психотерапевту идешь ты! — последнее предназначалось явно Юй Биню, вероятно, вновь просящего записаться на прием. — Я завтра приеду, — услышав недовольное мычание в ответ, Чжочэн решил добить виновника всех бед, пенявшего на плохую память: — Скажи спасибо, что не сегодня. Нужно с клиентами перенести встречи. — Хорошо, буду ждать, — мученически вздыхая, проговорил Чжань. — Юй Бинь тоже будет ждать. — Вот и славно.***
— Сны — отражение реальности. Реальность — отражения снов, — задумчиво протянул Бинь, складывая чужие вещи в чемодан. — Слышал о таком? — Значит моя реальность слишком паршива, потому что сны меня мучают также, как она, — невесело заключил Чжань, наблюдая за суетливым другом. — Слушай, мне неудобно. — Тебе должно быть неудобно за свои поступки, — вмиг посерьезнел человек напротив. — Нужно было с самого начала ехать ко мне, а не заселяться в этот паршивый отель. — Чем тебе не нравится номер? — Чжань все же решил помочь одежде, которая определенно нуждалась в более бережливом отношении: — Дай, я сам. — Может гипноз? — предложил Юй Бинь, отдавая владельцу пару свитеров, лежавших в изголовье кровати. — А комната мала, и с освещением проблемы. Хотя бы шторы раздвинь. — Прошу прощения, не успел к твоему приходу, — с укором посмотрел на виновника полученной травмы, сопровождающейся тянущей болью. — Я не уверен, что он поможет. — Не попробуешь, не узнаешь, — заверял, выталкивая его за дверь номера. — Помнишь, я говорил о своей знакомой? Она уже давно его практикует и клиенты вполне довольны результатом проделанной работы. — Она же психотерапевт, — скептично выгнул бровь Чжань. — Не води меня за нос, Юй Бинь. — Одно другому не мешает, — заметил водитель, закрывая дверь автомобиля. — Просто попробуй. Всего разок, договорились? — Ладно, схожу к ней, — обреченно выдохнул, мысленно присудив себе звание больного. — Запиши меня к ней на днях. — Без проблем. Сегодня же позабочусь обо всем, — улыбнулся Юй Бинь, радуясь небольшому шажку на встречу. — Пристегнись. — Да-да, — кивнул ему Чжань, послушно закрепив ремень безопасности. Он отрешенно наблюдал за сменой багряных картинок, пока автомобиль медленно передвигался живописными улочками. Поддавшись внутренним размышлениям, вспомнился вчерашний забег. Чжань давно пристрастился к такому виду спорта, ведь осознание всего происходящего вокруг тебя и внутри тебя — важное качество, развивая которое, начинаешь замечать новое вокруг себя. В том числе — окружающий мир, мимо которого проходишь, не замечая его или отмахиваясь, как от чего-то незначительного. К тому же эмоции, накопившееся за столь недолгий срок, нужно было выплеснуть, дабы избежать повторного срыва. Подобное времяпровождение ненадолго отвлекало Сяо Чжаня от тяжелых дум о мольберте. Правда, при таком раскладе неизвестно, сколько еще готов выдержать его здравый рассудок.***
Чжань, просыпайся. Почему ты так много спишь? Просыпайся. Ну же. Чжааань, я устал тебя ждать. Мальчишеский голос слышался настолько отчетливо, будто кто-то взаправду находился рядом, не позволяя поддаться в желанные объятия Морфея. Чжань прилег полчаса назад, если верить настенным часам в его новой комнате. Дом Юй Биня впечатлял масштабами, но голые стены в большинстве комнат не могли не нагнетать своей пустотой. Складывалось впечатление, что сюда приходят только для того, чтобы переночевать. Мало цветов, пустая мебель, нет ничего, привлекающего внимание, кроме весьма уютного уголка для Джульет. Целая комната была в ее распоряжении, снаряженная различными игрушками и мягким лежаком оранжевого цвета, что никак не вписывался в общий интерьер деловитой персоны. Наверное, директор таким образом пытался загладить вину за часы, проведенные порознь. Поскольку хозяин дома занятой человек, Чжань мог спокойно разгуливать в чужом доме без зазрения совести. Просмотрев одолженный каталог, художник сделал пару глотков апельсинового сока, а затем черкнул несколько заметок в своем блокноте. Ему не помешало бы приступить к покраске стен кабинета Юй Биня как можно скорее, чтобы избежать нелегкое времяпровождение в обществе двух разволновавшихся лучших друзей. Он не маленький ребенок, нуждающийся в посменном присмотре. Кстати об этом. — Ну и куда ты? — поинтересовался Юй Бинь, снимая верхнюю одежду в прихожей. — Я должен отчитываться перед тобой? — не обращая внимание на пристальный взгляд сверху, Чжань спокойно продолжал зашнуровывать ботинки. — Я к себе. Хочу посмотреть, как продвигается ремонт. — Ты ходишь проверять каждый день, — сложив руки накрест, мужчина дал понять об осведомленности его визитов. — Рабочие не раз замечали, как ты крадешься на второй этаж, а через некоторое время уносишь ноги, словно ошпаренный. — Какие внимательные у тебя люди, — но их можно понять: со стороны — то еще зрелище. — Докладывать о каждом шаге заказчика, тоже входит в их обязанности? — Чжань… — Бинь устало потер переносицу, решив отступить. — К ужину ждать? — Я наберу.***
Сев на пол в позу лотоса, Чжань придвинул мольберт ближе к себе, предварительно опустив холст для удобства. Достав из своей сумки письмо, пришедшее ранним утром Юй Биню, он окинул внимательным взглядом пейзаж: чем чаще смотрел на вид, тем знакомее его очертания казались. «У Чжочэна такой же рисунок?» Проведя кончиками пальцев по конверту, Чжань, сам того не замечая, невольно улыбнулся. Хотелось увидеть воочию: эти живописные горы, эту бескрайнюю долину и этот закат, вызывающий трепет.«Привет»
Ответа не последовало ни через пять минут, ни следующее пару часов, которые пришлось коротать за чтением книги, что так удачно оказалась в сумке. Честно говоря, он уже давно носит ее с собой в надежде дочитать. Этот роман о Мартине Идене, о человеке, который, обретя духовность, стал глубоко несчастным. Не всегда счастье состоит в понимании чего-то более существенного, что несет в себе не только знания, но вместе с тем разочарование. Поэтому Чжаню страшно узнать о прошлом лете. Страшно узнать о том, чего лишился.«Привет, Чжань»
Странное чувство радости зашевелилось где-то под ребрами. Этому едва заметному шевелению послужил ответ Ди, и мужчине по-прежнему от подобного не по себе.«Я пришел, чтобы кое-что узнать» «О чем хочешь спросить?»
«Мне снятся сны. Они не дают мне покоя второй месяц» «Продолжай»
Судорожно выдохнув, Чжань написал то, от чего мурашки разбежались по всему телу.«Парень, что приходит ко мне каждую ночь, это ведь ты?» «Возможно»
Сяо Чжань пытается дышать ровно, пытается не рвать свою кофту, в низ которой вцепился пальцами свободной руки. Нервы шалят. А у кого не шалили бы в такой ситуации?«Что тебе от меня нужно?»
«Ты знаешь»
Искать сердце на дне морском кажется сейчас не таким уж странным, а художественная литература наверняка в этом сможет помочь.«Вспомни меня, Чжань»
«Опять он обратился по имени» — возможно, этому человеку известно гораздо больше, чем хотелось бы. Жаль, это совсем не успокаивает.«Зачем?» «Потому что это нужно тебе» «С чего ты взял?» «Мне тоже снятся сны. В них я могу видеть тебя»
Говорят, что с возрастом человеку требуется меньше времени на сон. Чжань вспомнил, как читал когда-то об Инэмури — японское искусство не спать. Может стоит попробовать, потому что это выходит за все рамки. С каждой минутой все труднее дышать.«И что же я делаю там?» «Зовешь меня»
Сердце предательски забилось быстрее, как бы не старались подавить его волнения.«Как давно?» «Каждую ночь с тех пор, как ты ушел»
«С тех пор? Это прошлым летом или когда? Черт возьми, я ничего не понимаю» — подорвавшись с места, Чжань стал наматывать круги по комнате, злясь на никчемного себя и свою память.«Но если я не смогу тебя вспомнить?» «Ты уже отчасти со мной» «Что было прошлым летом?» «То, чего ты хотел» «Чего же?» «Исчезнуть»