Встречи невозможно забыть, их бывает трудно вспомнить… Дзениба
— Я не смогу Вам помочь, если будете продолжать упираться, — девушка снисходительно посмотрела на своего пациента. Утром Сюань Лу долго не могла оторвать взгляд от высокого статного мужчины с глазами цвета шоколада и неловкой, застенчивой улыбкой. Казалось, будто напротив кабинета собрался сгусток тепла, стирающий атомы, создателей всего вокруг. В такие моменты значимое меняет свои принципы, посвящая драгоценные минуты слабостям. Встретив бы такого человека где-нибудь в парке или в уютном кафетерии, она не смогла бы разглядеть в нем ни малейшего изъяна. Есть в нем что-то особенное, что-то притягивающее с невероятной силой, что-то необъяснимое словами. Людей влечет к необычному, Лу — не стала исключением. Только этот с виду идеальный брюнет уже минут двадцать сидит в кабинете, ждет начала, мечтает о здоровом сне и не верит в помощь, за которой пришел. — Давайте еще раз, — откинувшись на спинку мягкого кресла, мужчина потер переносицу. — Я думал, будет проще. — Ничего страшного. Для Вас это впервые, — ободряюще улыбнулась Сюань Лу. — Как будете готовы, просто закройте глаза. — Я же буду в сознании? — уточнил Чжань. — Буду различать, где реальность, а где нет? — Да. К тому же Вы не один, — врач старалась избавить от подступавших тревог. — Мой голос станет для Вас проводником, своеобразным помощником. — Хорошо, — он расслаблено положил руки на подлокотники кресла, а ноги — на выдвижную подставку. Закрыв глаза, Чжань старался абстрагироваться от всего лишнего, сосредоточив внимание на тихом голосе девушки и мерном звуке маятника. Слова Сюань Лу с каждым вдохом обволакивали тело, погружая в состояние невесомости и даря чувство легкости. Брюнет постепенно погружался в мир, далекий от временных законов и точных координат, пока гравитация, взяв свое, не позволила ощутить почву под ногами. Пушистая травянистая дорожка прогибалась под осторожными шагами человека в длинном белом одеянии, украшенном рисунками в виде голубых облаков. — Осмотритесь по сторонам. Что видите? Чжань у подножия гор, где с одной стороны поле, а с другой — извилистая, серебристая река, дремавшая вместе с необъятным лесом вокруг. Пройдя немного, ночное небо над головой приобрело странный оттенок густого темного цвета, то ли синего, то ли фиолетового, но никак не черного. А звезд на нем было столько, сколько за всю свою жизнь в городе не сыщешь. Сяо Чжань осторожно пробирался вперед, откуда виднелось мерцание разноцветных огней. — Я вижу много незнакомых людей. — Что они делают? Присмотревшись к расслабленным лицам на фоне бесчисленных палаток с различными яствами… Прислушавшись к незамысловатым разговорам взрослых, к искреннему смеху их детей, к ненавязчивой музыке, сопровождающей праздник местных… Чжань невольно улыбнулся. — Они веселятся. — Вы чувствуете себя в безопасности, находясь там? В груди знакомым теплом разлилось: и небо, и звезды, и трава под ногами, очертания зданий вдали, наряды разных цветов и тугой пояс на талии. — Да. Мне хорошо здесь. На минуту в глазах потемнело. Чжань остановился, идти дальше не представлялось возможным. Потеряв доступ ко всему вокруг, он замер в ожидании, отчетливо слыша родной запах сандала, из-за которого сердце пропустило удар. Почему-то прикосновения чьих-то ладоней к его лицу не казались чужими, опасными, а дыхание — согревало, щекоча нежную кожу шеи. — Попался, — прошептали на ухо, бережно убрав плотную ленту с его глаз. — Тебе нравится? Скоро запустят фейерверки, — парень наконец вышел из-за спины Чжаня. Заглянув в изумленные глаза, он мягко улыбнулся, а затем нежно прикоснулся к руке, от чего приятная невидимая волна пробежала по телу. — Вы узнали кого-нибудь среди них? — гипнолог внимательно следит за мимикой, движениями, не ускользает и то, как Сяо Чжань слегка сжал ткань подлокотника в правой руке. Глаза напротив искрились, переливались, играли огнем. Не тем, сжигающим все на своем пути, и не тем, обжигающим все внутренности, а тем, что сочился обожанием, некой заботой и, определенно, чем-то еще, чем-то трепетным. — Да. — Это тот, кто снится Вам каждую ночь? Совсем рядом вспыхнул пронзительно-яркий свет, который постепенно терял свою резкость, и все вокруг вдруг стало рассыпаться. Чжань намертво вцепился в рукав белого ханьфу человека, заполнившего каждую частичку сознания. Он видит, как его образ, прежде тонко высеченный на сетчатке, исчезает прямо на глазах, а царившее тепло сменяется холодной дрожью. Протянув свободную руку к щеке напротив, он осторожно скользит ладонью по скуле, с ужасом наблюдая за рассеиванием парня. Гладкая и ровная кожа, будто фарфор… Блестящие черные глаза, наполненные сожалением… — Сяо Чжань? Старайтесь дышать ровно, — Лу с волнением наблюдала за судорожными движениями мужского тела. Страх овладевает быстро, вынуждая бороться с возникшей тяжестью в легких. Внутри же все рвется на части, не позволяя попыткам удержать за плечи шатена. Чжань хватает руками куски ткани, повисшие в воздухе, в надежде словить остатки родного запаха — свою панацею. — Вам пора возвращаться, — девушка старалась достучаться к нему. — Вы меня слышите? Нежно-сливочный аромат сандалового дерева, разливаясь по телу, успокаивает расшумевшейся сердце. Лекарство подействовало: в груди больше не болит, не давит. — Слышу, — ответил мужчина, тяжело открыв веки. — Как вы? — врач подала стакан воды, подмечая слегка вздернутое состояние. — С Вами что-то произошло? — Не со мной, — вдумчиво ответил Чжань, сделав еще один глоток. — Я видел его, но… — сжав опустевший стакан в руках, он потупил взгляд. — Этот парень исчез. Как пыль растворился.***
Сяо Чжань бесцельно блуждал дорогами уютного городка, который раньше считал своим домом. Иметь место, куда можно вернуться — бесценно. Его не покидало смутное ощущение неправильности, зародившееся после того, как в руки попал конверт. Поразительно, хватило всего нескольких минут и пары обрывков воспоминаний, чтобы понять, что он не принадлежит ни огромному городу, в котором искал лучшей жизни, ни этому месту, греющему ностальгией. Принадлежит ли себе? Ответ на этот вопрос мучает изо дня в день, а содержимое письма совсем не облегчает положение дел. Вновь и вновь перечитывая написанные им когда-то строчки, он преданно возвращается лишь к нескольким, запечатлевшимся в памяти:[Я люблю этот вид и все то, что с ним связано. Я действительно влюбился в него. Хотя, наверное, никогда не переставал любить.]
«В место ли?» — прокручивал в голове Чжань. Он с опаской прислушивался к себе, боясь, что ответом будет определенное: «Нет» Сегодняшний сеанс гипноза послужил тому доказательством. Правда, это лишь крупица из всего мешка с забытым прошлым, узел на котором с трудом ему поддается. В Чжане возникает все больше нестыковок и грызущих противоречий. Мысли превращаются в жидкую несъедобную кашу, которой каждый раз давятся, пытаясь насильно проглотить. Ему не помешало бы сменить рацион, но, видимо, перемены сродни еще одной проблеме. «Дружеское заточение» — вот, что сейчас первостепенно. Появление неконтролируемой тяги к старому дому пробуждает излишнюю нервозность: Чжочэн шагу ступить не позволял, держа на коротком поводке. Казалось, у Джульет прав больше, чем у взрослого тридцатилетнего мужчины. А сидеть в четырех стенах, наблюдая за новыми порядками Чжочэна, как выяснилось, не самая лучшая идея для человека, более двух месяцев эмоционально зависимого от другого человека. На протяжении последних трех дней его не покидало щемящее чувство, сопровождающееся фантомной болью по всему телу. Едва видимая связь, пронзая шелковыми нитями дни, разливалась пятнами на белом полотне, восстанавливая утраченные фрагменты прошлого, тогда как сердце стремилось отыскать виновника по ту сторону.***
Закрыв входную дверь и не обнаружив подле себя золотистого ретривера, Чжань обиженно надул губы. Ему действительно нравилось резвиться с любвеобильной Джул, чья компания приносила особое удовольствие во время пробежек. Бег для мужчины, как и любой прием пищи в одиночку — неприятен. С ним не обязательно поддерживать разговор или пытаться развеселить, достаточно одного присутствия. Нахождение кого-то поблизости, нередко могло поднять настроение, повысить уровень жизнерадостности, а некоторых даже исцелить. Но иногда действовало с точностью наоборот, что, собственно, происходило прямо сейчас. — Чем занимаешься? — с деланным спокойствием проговорил Чжань, наблюдая за суетливым копошением в личных вещах. — Помощь не нужна? — Я…в общем, — человек, стоящий спинной ко входу в комнату, пристыженно вернул на место взятый альбом. — Ты быстро. Как все прошло? — Нормально, — продолжал сверлить раздраженным взглядом темную макушку друга. — Ты как? Нашел, что искал? — Я ничего не искал, — Чжочэн наконец повернулся к дверному проему. — Не вини меня в том, что беспокоюсь о тебе. — У тебя своеобразное проявление заботы, — Чжань прошел вглубь комнаты и сел на диван, закинув ногу на ногу. — В следующий раз следи за временем, — посоветовал, кивком головы указав на часы на стене напротив. — Не будет следующего раза, — показал на собаку, сладко спящую у ножки стола: — Я искал ее, хотел взять с собой в магазин. Твой бардак на столе сам привлек мое внимание. Сколько раз я говорил, чтобы ты не разбрасывал свои вещи тут и там? — Это моя комната, Чжочэн, — стоял на своем человек творчества, упорно не замечая наведенного порядка. — Не переводи стрелки и перестань это делать. — Делать что? — заинтересованно выгнул бровь Чжочэн. — Складывать твои манатки по местам? Уверяю, больше и пальцем не пошевелю. Очень оно мне надо. — Я не об этом, — нахмурился, понимая, что неприкосновенность его вещей никого не волнует. — Просто не трогай ничего без моего ведома. — А о чем ты, Чжань? — не уступал ему Чжочэн, осознавая свою участь за бортом всех проблем друга, от чего внутри больно кусала обида. — Серьезно, я сыт по горло твоим «потом» и «давай не сейчас». Так сложно поговорить со мной? Или я скатился вниз по шкале до «Никто» в твоей жизни? Чжань лишь грустно улыбается, опустив голову вниз. Порой сложно разобраться в себе, не говоря уже о помощи со стороны. Многие ошибочно думают, что могут помочь справиться с чем-либо; твердят «не молчи», но как только начинаешь говорить — сожалеешь. А все потому, что большинство слушает, а не слышат. Своего рода долг или обязанность перед людьми, с которыми общаешься. Взаимовыгодная сделка. Ты выговариваешься, тебя не перебивают, а затем хлопают по плечу и дарят хлипкую надежду сквозь произнесенные слова поддержки: «все будет хорошо» или «просто потерпи». Вот только, что делать, когда не можешь разобраться ни в том, что чувствуешь, ни в том, что происходит вокруг? Чжаню самому бы понять что к чему, потом уже пугать остальных. — Садись, — обиженный голос друга оказывается сильнее внутреннего недовольства. Чжаню не нравится знать о том, какие чувства испытывает близкий человек из-за удушающего молчания. Кому вообще нравится испытывать вину? Возможно, чуть позже он хотел бы иметь возможность объясниться, поделиться абсолютно всем, закончить ненавистные метания и получить те слова, способные на все. Но сейчас, похлопав ладонью по дивану, попросит лишь: — Посиди со мной немного. — Ты невозможен, — выдыхает Чжочэн, присаживаясь рядом, соприкасаясь плечами. Его присутствие помогает куда больше сомнительных слов. Осознание того, что Чжань в этом мире не один, образовывает твердую почву под ногами, дает возможность ступать дальше. Но любая помощь рано или поздно сдувается, словно надувной круг, пока тонешь в бурлящем море. Пускай круг поддерживает на плаву, но умение плавать не позволит утонуть. И только тогда, когда начнешь самостоятельно барахтаться среди волн, пытающихся потопить, сможешь увидеть заветный берег. — Послушай, я хочу пару дней провести у себя в доме, — тихо начал Чжань. — Там есть все необходимое. Захвачу с собой пару свитеров и плед. — Что насчет еды? — на удивление спокойно отозвался Чжочэн. — Доставку на дом никто не отменял, — напомнил, подозвав к себе только что проснувшуюся Джул, чтобы почесать красавицу за ушком. — Юй Бинь? Рабочие? — с этим мужчиной так просто договориться вряд ли получится. — Он будет противиться. — Ты же мне поможешь? — посмотрел на него Чжань, гладя милое четырехлапое создание, крутящееся вокруг его ног. — Куда я денусь, — соглашается Чжочэн, устало прикрыв веки, после чего поднимается с удобного дивана, обращая на себя внимание еще одной пары глаз: — Джул, малышка, пойдешь хозяина встречать? — и видя радостное виляние хвостом, подзывает ближе к себе. Сяо Чжань больше не нуждался в спасательном жилете. Единственное, необходимое в данный момент — побыть наедине. Не каждый день на голову сваливаются прожитые события, от которых не осталось следа. Чувство потери чего-то безмерно важного пронизывало собой каждую клеточку тела. Даже сны перестали тревожить по ночам. Художнику необходим мольберт, подобно глотку воздуха. — Чжочэн, спасибо, — у самого выхода озвучил Чжань с благодарной улыбкой на лице. — Будешь должен, — подмигнул ему напоследок, покидая дом. Как только закрылась входная дверь, пара теплых вещей и небольшой теплый плед мгновенно отправились в дорожную сумку. Мужчина предпочел уйти прежде, чем вернулись бы его друзья.***
Спустя пару дней вынужденного молчания, Чжань вновь сидел перед Ди. Здесь, в маленькой комнате, вопреки необъяснимым событиям, вызывающим учащенное сердцебиение, казалось все правильным.« В прошлый раз я дольше ждал ответа » « Боялся, что ты не придешь »
Его ждали — этого достаточно.« Почему? » « Не спрашивай »
Он понимал, что с его памятью не все в порядке, а желание затрагивать данную тему не столь велико. Повзрослев, Чжань никогда не задумывался о тех детских переписках, присваивая их почившей бабушке. Сейчас же готов многое отдать за пару строк утраченных знаний.« О чем мы переписывались в детстве? » « Обо всем »
Исчерпывающе.« Например? » « Ты рассказывал о себе, о погоде, о своей жизни, о любви к рисованию, о всяких незначительных вещах. Ты много рисовал. Просил меня о том же »
«Хочу увидеть» — тотчас всплыло в голове. Еще сильнее захотел услышать. Чжань, с утра не переставая цепляться за обрывки коротких фраз, накрепко впечатывал нечестно вырванные в память. Равно как и сейчас.« Что случится, если я вспомню твое имя? » « Мы встретимся »
Любовь и привязанность к значимым людям — это очень сложные феномены, которые забыть навсегда не получится. В жизни Сяо Чжаня поселился маленький огонек надежды, не дающий страхам перед будущим затопить живое сердце, что бьется столь рьяно лишь при одной мысли о встрече. Об этом человеке. Протянув руку к листу, художник трепетно провел подушечками пальцев по оставленным словам, прошитым красной нитью. — Я обязательно вспомню…