Прокатиться с убийцей до Нового Орлеана

      Пролетел ещё один день. Солнце прощально залило горизонт оранжевыми красками и погасло, погрузившись в далёкое море. Автомобиль преодолел последние километры до намеченной остановки. Сумерки окутали шоссе, превращая лес в знакомый чёрный силуэт. Шури облазил всю машину, умело перелезая через кресла. Рэй не уверен, но, вроде, тот успел даже в багажнике побывать. Достал тёплую кожанку товарища и сумку с бутербродами, про которую опять же забыл Ахико. — Так себе у тебя еда, — со вздохом резюмировал наглый мальчишка, оценивающе вертя бутерброд с колбасой, помидорами и салатом в руках. — Заткнись, — привычно огрызнулся Рэй, отбирая небогатый ужин ловкой рукой. — Мне больше достанется. Эй?!       Штраус воспользовался минуткой нотаций и достал бутылку, оставшуюся со вчерашнего улова. Противный, самоуверенный, мелкий… Ахико ещё долго мог распинаться в подбирании прилагательных к другу. Другу на четыре оставшихся дня. — Сучара, положи пиво! — Ты жадный, Ахи-ико!       Парень решил, что уроет мелкую скотину, как только они доедут до широкого поля, являющимся пунктом назначения на сегодняшнюю ночёвку.       Джип свернул с дороги и, проехав пару метров в высокой траве, пригибая её, остановился. Шури, почуявший неладное, поторопился вылезти из машины, ему не улыбалось быть пришлёпнутым, судя по всему. Это было новое развлечение, выдуманное на ходу. Игра без правил и выигрышей. Парни кружили вокруг машины. Рэй улыбался, прикидывая, что можно сделать с «вором», а Шури смеялся, размахивая злосчастной бутылкой. Всему приходит конец. Штраус оступился, споткнувшись об камень, прикрытый высокой, по колено, а в некоторых местах и выше, травой. Он взвизгнул, но подняться не успел. Рэй, с небольшим затруднением нашедший его в густой растительности, крепко прижал мальчишку к земле, поставив ногу на плечо. — Отпусти меня, — потребовал «поверженный» Шури, предприняв пару попыток подняться. Но в силе ему с широкоплечим Рэем, проведшим в фитнес-зале не один день и месяц, не тягаться. — Разбежался, — Ахико отобрал бутылку, печально взглянул на остатки, и посмотрел на врага народа, промышляющего кражей пива, в свободное от работы время. Ему понравилось наблюдать за мальчишкой сверху вниз, имея неопровержимое превосходство. Шури продолжал улыбаться, своей извечной лёгкой улыбкой. Он или насмехался над всем миром, или находил спасение в позитивном взгляде на него же. Рэй наклонился к нему. Мысль о том, что мальчишка в его полной власти, кружила голову, опьяняя лучше любого алкоголя. — Что бы мне с тобой сделать? — размышлял вслух победитель. — У тебя были на меня планы, — ухмыльнулся не сдающийся Штраус. — Насколько я помню — два варианта. — Да? И какой же тебя устраивает? — Ну, умирать не очень хочется, к тому же через два месяца у меня день рождения. — И сколько тебе исполнится? — Ахико с интересом следил за ним. — Восемнадцать. Ой… — впервые улыбка скривилась, превращаясь в гримасу злости и обиды. Штраус снова напутал со своим выдуманным возрастом. Зато теперь Рэй наконец поверил. Вот, семнадцать лет и есть реальность. — Так ты у нас ещё и несовершеннолетний? — на его лице отразилась смесь гордости с похабностью. Это ж надо! Чем младше жертва, тем интереснее с ней возиться. А здесь ещё и случай особый. — Ну, как видишь, — Шури не стал изворачиваться. — Неужели это тебя остановит? Маньяк, цепляющий автостопщиков. — Вообще-то ты первый, кого я подобрал на дороге, — обиделся на прозвище Рэй. — Я надеялся ты скажешь, что я вообще у тебя первы-ый, — Штраус засмеялся так громко и заразительно, не забыв послать воздушный поцелуй оторопевшему товарищу. «Неужели он специально меня провоцирует?» — это казалось вполне логичным заключением, после всего произошедшего. Ну или у мальчишки отсутствует инстинкт самосохранения, что тоже очень вероятно. — Губу закатай, малолетка, — добродушно предложил Ахико, садясь рядом. Небо наполнялось прохладой, прогоняя духоту солнечного дня. Вокруг, на многие гектары не было ни одной человеческой души. Только звери бродили по густым лесам. В доказательство этого над их головами пронеслась лесная птица, печально гаркнув. Ей отозвались товарки, где-то далеко в чаще. Ветер шуршал травой, покачивая её в такт своей неслышимой музыки. Всё пропиталось умиротворением и благословенной тишиной. — Смотри-ка! — нарушил спокойствие Штраус, схватив задумавшегося Ахико за руку. Он вздрогнул — совсем забыл какие холодные у мальчишки руки. Рэй проследил в указанном направлении и увидел на небе первую звезду. Яркую отчётливую белую точку. Ахико не нашёл в ней ничего особенно волшебного, поэтому перевёл взгляд на Шури, уставившегося в небо. Он не улыбался. Бледное лицо выделялось на фоне тёмной травы. Свежая царапина тонкой ниточкой вилась по щеке, похожая на трещину на дорогом фарфоре. Волосы чуть развевались, а глаза были пустыми. В них отражалось бескрайнее небо и маленькая звёздочка, первая выглянувшая из тьмы. Штраус никогда не позволял долго разглядывать себя втихую. Он отвлёкся от неба и посмотрел на Рэя.       Они сидели на небольшом участке примятой травы, соприкасаясь плечами. И держась за руки. Точнее, это Шури вцепился в него крепко-накрепко. Куда девалась улыбка, которую облизывало солнце горячими зайчиками? Улыбка исчезла вместе с ушедшим солнцем. Вот сейчас, в полутьме поля, Штраус выглядел взрослым. И Рэй внезапно вспомнил их странные разговоры. Про кровь на кафеле, про неизвестных семерых убитых… Это было похоже на чёрный юмор днём, но сейчас все слова приобретали материальность и уже не казались безобидными шутками взбунтовавшегося подростка. — Страшно? — его тихий, отстранённый голос был таким чужеродным в вязкой тишине. — А хочешь я тебя ещё больше напугаю? — Попробуй, — с вызовом откликнулся Рэй, правда, не повышая голоса.       В темноте блеснул ножик, купленный на ярмарке, которым Штраус расчертил себе щёку. Он ничего не сделал, только снова положил его на губы, будто кончик конфеты и медленно протянул: — Ты-ы знаешь убийцу по прозвищу «Художник»?       Ещё бы не знать. Рэй наткнулся на его страничку в википедии, бессмысленно слоняясь по сайту. Там было не очень много, но он запомнил «новинку» из-за своеобразной манеры преступлений. На счету маньяка значилось три жертвы. Два школьника и один взрослый. Полиция занесла эти убийства в одну графу, приписав их к одному человеку, потому что на месте преступлений были найдены портреты, нарисованные кровью жертв на обоях или кафеле. Очень хорошо нарисованные портреты самих убитых.       Рэй, уставившийся в землю, резко повернулся к Штраусу, почти стукнувшись с ним лбами. Ему не верилось. — Ты лжёшь! — Нет, — Шури наклонился к нему, будто хотел поцеловать, но всего лишь хихикнул, начиная накручивать локон на палец. — Последнюю убитую звали Нина Макмиллан. Ей было девятнадцать. Она отобрала мои рисунки и сказала, что они ужасные. Но когда я предложил ей, нарисовать её портрет, она сразу согласилась и так обрадовалась. Чёртова лицемерка! — Штраус чиркнул ножом по несчастным губам и начал его грызть. Как преобразилось его милое лицо! — Я исполнил своё обещание. Её портрет из крови. Очень красиво. Я очень старался. Намного лучше, чем оригинал получилось. Жалко, что стёрли потом.       Рэй переваривал услышанное. Штраус не врал. Скорее всего. Злость была такой неподдельной, живой. Капельки крови медленно катились по его подбородку — он уже несколько раз накололся на изгрызаемый ножик. — Она называла меня хорошеньким и угощала чаем. Сладким печеньем кормила. Она была живой. Живой, понимаешь? — Шури вновь наклонился к Рэю, собираясь поведать ему великую тайну. Тот не отстранился, просто не мог пошевелиться от удивления. — Румянец на щеках, блестящие губы. Лицемерка! А потом её кожа стала тонкой и белой как лист. Светлее, чем моя, представляешь?! — он кашлянул. — А как красиво расходилась её тонкая кожа под ножом! И кровь, такая красная, как маки в саду… Она очень быстро стекала на плиты. И полосы на запястьях, это так эстетично… Намного лучше дурацких браслетов, звенящих при ходьбе. Полосы красивее, а капельки крови — лучшие бусы! Я хотел написать под портретом — лицемерка, но рука не поднялась. Она стала очень красивой после смерти, а её портрет вышел прекрасным! Уже нельзя называть её таким ужасным словом… — парень собирался продолжать в подробностях описывать своё, теперь Ахико уверился в этом, преступление, но Рэй не желал слушать. Шури рассказывал не об эмоциях, а о самой девушке и рисунке. Рэй просто его ударил, а мальчишка даже не удивился. Он провёл языком по зубам, проверяя не качаются ли они, из-под чёлки косясь на товарища. Он собирался встать с холодеющего поля, но Ахико удержал его, дергая назад, так что падая Штраус уронил нож и ударился об твёрдую землю. Туча, появившаяся из ниоткуда, закрыла восходящую Луну, погружая всё во мрак. — А теперь я кое-что расскажу, малявка.