Прокатиться с убийцей до Нового Орлеана

      Штраус терпеливо ждал, когда товарищ продолжит начатое. Но Рэй выдерживал паузу, прижимая чужие руки к траве. Тогда парень не выдержал. Он сдул чёлку, лезущую на глаза, неловко поёрзал, — Ахико лёг на него всем весом, держась только на одном локте, и облизал губы, пересохшие от ветра. Молчание тяготило. По небу проплыла туча, гонимая в пустоту, и луна осветила всё происходящее непривычно чётко. Каждый шрам, каждая прядь волос стали видны, как под прожектором. — Ты язык проглотил? — спросил Шури без злости и нетерпения. Ему просто было не очень удобно — руки вывернуты, тяжесть непосильная. Ахико в три раза больше его! И снова отсутствие страха, хотя любой другой уже вопил бы от ужаса. — Я думаю. — О чём же? Может подвинешься? Ты очень тяжёлый.       Рэй лишь усмехнулся и сдавил запястья «жертвы» до хруста костей. Шури вздрогнул, но не издал ни звука, лишь поморщился. Бордовые синяки останутся и будут ныть несколько недель, слишком тяжёлая рука у Рэя. «Что сделать, чтобы ты испугался? Чтобы заплакал?» — Раз уж ты рассказал мне такую интересную биографию, то я упомяну свою, — вкрадчиво начал Рэй. — Меня прозвали… — «Джердж»? — спокойно перебил его Штраус, смирившийся с судьбой быть раздавленным. Он вновь улыбается. — Что? Откуда ты, чёрт тебя раздери, знаешь?! — давненько Рэя не заставали врасплох. Он ещё сильнее сжал бледные, тонкие запястья с ниточками синих вен. — Я догадался. Сейчас, — Шури бросил ему вызов этими словами. Ему очень больно, но улыбка продолжает блуждать по окровавленным от порезов губам. — Я читал о тебе, о том, что ты пугаешь людей, чтобы смотреть на их эмоции. А больше всего люди боятся смерти. Ну или изнасилования. Я немного блефовал, но угодил в точку, — разложил по полочкам свою догадку мальчишка. — А ты не боишься? — Смерти? Ты меня, что, задушишь? У тебя нет оружия, а я буду драться. Изнасилования? Ну так оно таковым не является, если я не сопротивляюсь, верно?       Это он пока такой смелый. Этими надеждами ещё тешился Рэй. Штраус злил, злил до одури. Своим бесстрашием, своей улыбкой, своим счастливым смехом, своей беспечной болтовнёй! Бесил своим существованием, собою. Пусть расплатится за это!       Но Рэй не успел сделать что-либо неправильное. Не успел отомстить. Шури вырвал одну руку из захвата и положил её Ахико на затылок, зарываясь длинными пальцами в русые волосы. Секунда, мгновение, хитрый блеск, промелькнувший в разноцветных оживших глазах, дрогнувшие ресницы. И Штраус поцеловал своего мучителя, притягивая его близко-близко, чтобы не осталось больше ни одного сантиметра между ними. Ахико потерялся полностью. Он больше не удерживал мальчишку, чем тот воспользовался. Нет, он не оттолкнул его, наоборот, обнял за шею, потянул за волосы. Шури целуется так неумело, совсем по-детски.       Рэй пришел в себя, или скорее — выпал из реальности окончательно, начиная отвечать на смешной поцелуй, быстро захватывая верх. Непонятно откуда взявшееся желание дурманит. Хотя почему «непонятно откуда»? Одиноко, одиноко было среди фальшивых масок и одинаковых людей, а после в пустой машине, наедине с плюющимся радио.       Трава превратилась в мягкое ласковое ложе. Земля больше не казалась холодной и твёрдой. Парни торопились, растеряв остатки смущения, стукались зубами, захлёстываемые новыми или давно забытыми чувствами. Рэй отстранился, глядя на раскрасневшегося Шури, полуприкрыв глаза. Он нашел это зрелище очень соблазнительным. Даже трогательным, просто такие слова не приходили ему в голову очень давно. И это тоже манило. Что-то новое.       Ахико вновь вернулся к «жертве», на этот раз игнорируя алые губы, припадая к тонкой шее, с бьющейся жилкой. Штраус тяжело дышал, задыхаясь и ловя ртом ночной воздух. На нежной коже расцветали синяки и кровоточащие укусы с отчётливыми следами зубов. Чёрная футболка улетела, брошенная, куда-то в сторону. Никто больше не интересовался её судьбой. Луна, будто стыдилась этой откровенной сцены, свидетелем которой невольно стала, поэтому нырнула за услужливо подплывшее облако. Поле снова потонуло в темноте, тени окрасились в синий. К футболке отправилась рубашка. С её пуговицами длинные пальцы, выпутавшиеся из русых волос, легко справились.       Это была не любовь. Здесь нет нежности и несмелых касаний. Рэй пытался сделать Шури больно, но тот лишь улыбался, в перерывах между поцелуями. Ахико не мог отрицать, что хочет мальчишку. Фиалковые волосы приятно пахли, а губы, сладкие от конфет, с привкусом железа, быстро учились. Горячее дыхание скользило по щеке, и новый укус проявлялся где-то на теле, пока руки Ахико сами собой расправлялись с кожаным поясом джинсов и молнией.       Но не было здесь и слёз. Никто не просил помиловать. Штраус даже не пытался удержать Рэя, приостановить его. А тот начал забывать о первоначальных целях, умело лаская мальчишку.       По шоссе пронеслось легковое БМВ, мигнув задними огнями и подняв облако пыли. Электронные часы на панели пискнули и сменили цифры, сообщая, что пошёл второй час ночи.