***
— Мисс Грейнджер, — приветствует ее Уилт, когда она входит в поместье. Ворота зачарованы, чтобы пропускать ее, но она все еще не может аппарировать прямо внутрь здания. Обычно она не возражает, потому что прогулка по тропинке приятна. Однако сегодня она взволнована. — Доброе утро, Уилт. Мастер Драко все еще спит? — Нет, мисс. Он внизу. Внизу — лаборатория зелий, и Гермиона начинает думать о той ночи, когда он принял наркотик перед ужином с Пэнси. Она пробирается туда, быстро распахивает дверь и видит, как он мечется по похожей на пещеру комнате среди кипящих котлов и разбросанных ингредиентов. Он в фартуке, защищающем его одежду, и его волосы немного растрепаны. Он выглядит почти мило: как сумасшедший ученый из мультфильма или взъерошенный профессор. Она хмурится, стараясь не думать о своем недавнем сне. — Малфой, что ты делаешь? — Грейнджер, ты как раз вовремя. — Драко быстро оборачивается, чтобы добавить каплю чего-то зеленого в котел на краю стола. Жидкость вспыхивает на мгновение, прежде чем возобновить бурление. Она подходит ближе и видит темные круги под его глазами. — Ты вообще спал? — Нет времени спать, когда пытаешься приготовить идеальное зелье. — Его поведение схоже с маниакальным, он в постоянном движении. Наконец Драко отрывается от своего занятия и отмечает: — Ты выглядишь совсем не ужасно. Она закатывает глаза. Как будто бы настоящий комплимент может его убить! — Что все это значит? Не забывай, что сегодня у нас мероприятие в больнице Святого Мунго. — У меня достаточно времени. — Он помешивает содержимое одного из котлов и улыбается. — Добавить к этому мяту было хорошим решением. — К чему именно добавить мяту? Он машет палочкой, не обращая на нее внимания, и полдюжины маленьких пузырьков начинают наполняться жидкостью. Прежде чем Гермиона успевает надавить на него, появляется Тео Нотт. Он оценивающе оглядывает Гермиону с ног до головы. — Рад снова видеть тебя, Грейнджер. Тебе идет этот цвет. Она хмуро смотрит на него, сдерживая любое саркастическое замечание, которое может у нее вырваться. Она сожалеет о своем обещании не ставить Драко в неловкое положение перед его друзьями. Тео ухмыляется, затем поворачивается к Драко. — Все готово? Драко кивает и снова взмахивает палочкой. Все маленькие пузырьки исчезают, и Тео теперь держит что-то похожее на медицинскую сумку устаревшего образца. — Я добавил в эту смесь мяту, которая, по-моему, должна уменьшить побочные эффекты. — Отлично, — говорит Тео. — У нас есть время проверить? — Да, просто дай мне минуту, чтобы привести себя в порядок. Встретимся наверху. Тео уходит, а Гермиона поворачивается к Драко, уперев руки в бока. — Драко Малфой, ты что, делаешь наркотики? Он пожимает плечами: — Технически, это зелья. — Но они изменяют человеческое сознание, в том числе и твое. — Ну да. Но ты можешь думать о них, как о лекарствах. Они отлично помогают пережить бесконечные обеды… Она издает разочарованный стон. — Ты невозможен! — Мне говорили. Сделав глубокий вдох, она подавляет свой гнев. Это ни в коем случае не приемлемо, не говоря уже о том, что незаконно, но она решает оставаться профессионалом. Она не может просто наброситься на него. Не тогда, когда ей нужно, чтобы он доверял ей, слушал ее. Его лицо темнеет, и он делает шаг ближе. — Я не знаю, чего ты хочешь от меня, Грейнджер. Я не какое-то домашнее животное, которое можно дрессировать. — Ох, это не…! — Она топает ногой. — Я хочу, чтобы ты не был под кайфом на открытии сегодня вечером! Я хочу, чтобы ты нашел хорошую чистокровную девушку, вместо того, чтобы каждый вечер напиваться с друзьями! Я хочу, чтобы у тебя было хотя бы подобие нормальной работы и отношений, чтобы я могла выполнить свое задание и жить дальше! — О, так я для тебя всего лишь задание? Коробка, которую можно проверить и убрать? — Он срывает с себя фартук, комкает его и бросает на пол. Она изумленно смотрит на него. — Это… Я не это имела в виду. — Знаешь что, почему бы тебе просто не выбрать кого-нибудь и не забрать свои деньги пораньше? Я гарантированно буду несчастен, с кем бы я ни познакомился, так что давай просто покончим с этим. В любом случае, тебя не волнует моя жизнь. — Я никогда не говорила… — она откашливается, внезапно чувствуя себя не в своей тарелке. — Этого хотят твои родители… — Скажи, Грейнджер, ты думаешь, мои родители счастливы? Ты думаешь, они хотят, чтобы я был счастлив? Они просто хотят, чтобы все выглядело идеально. Им наплевать на то, что происходит за кулисами, так что прибереги героизм для того, кто действительно этого заслуживает. — Драко, — начинает она, поднимая руку, словно собираясь прикоснуться к нему, но он проходит мимо нее и поднимается по лестнице. Через двадцать минут она берет себя в руки и приступает к действиям: им нужно поговорить. Она уже почти добралась до гостиной в крыле Драко, когда услышала, как они с Тео смеются. Дверь слегка приоткрыта, поэтому она заглядывает внутрь и видит их рядом на диване. Драко почему-то выглядит более легким, беззаботным и уверенным в себе, как будто их ссоры никогда и не было. Ее рука замирает, прежде чем постучать, и она останавливается на мгновение, просто чтобы посмотреть на них. Сказанные им ранее слова укололи ее, хотя она и не знает почему. Она относилась к нему просто как к работе, как к довольно сложному заданию, которое закончится после того, как она поможет ему привести себя в порядок и найти кого-то, на ком можно жениться. Это он сказал, что они не были друзьями. Откуда ей было знать, что он обидится на ее замечание о временном характере работы? Гермиона возмутилась, услышав его обвинение в том, что она холодна и бесчувственна. Она ни к кому так не относится, даже к Драко Малфою. Кроме того, она уже начинает думать о нем как о чем-то большем, чем просто парне-переростке или ее бывшем мучителе. Он уже показал ей намеки на что-то более глубокое, что в нем есть нечто большее, чем она думала раньше. Она погружена в свои мысли до того момента, пока дверь не распахивается. — Тебе когда-нибудь говорили, что подслушивать невежливо, Грейнджер? — Она подпрыгивает, услышав голос Малфоя. — Я не подслушиваю, — бормочет она, входя в комнату. — Я как раз собиралась постучать. — Садись, — говорит Тео, похлопывая по дивану рядом с собой. Гермиона делает паузу, размышляя. Она никогда раньше не замечала, насколько он привлекателен: у него светло-каштановые волосы, голубые глаза и кожа с легким оттенком загара. Тео похож на одного из тех парней, которые опасны, потому что заставляют думать, что это не так. Но если она хочет знать о делах, в которых с ним участвует Драко, ей не повредит выглядеть дружелюбной. Гермиона садится рядом с Тео, и Драко несколько мгновений наблюдает за ними, прежде чем заговорить: — Ни в коем случае. — Что? — невинно спрашивает Тео, и на его губах появляется улыбка. — Ты не будешь с ней трахаться. Я должен провести с ней следующие шесть месяцев, так что она вне пределов досягаемости, Нотт. Глаза Гермионы расширяются от удивления, но прежде чем она успевает произнести хоть слово, Тео смеется. — Ты просто хочешь оставить ее себе, — обвиняет он. — Прошу прощения? — Гермиона невольно краснеет. Они ведут себя совершенно нелепо. — А я разве не имею право голоса? — Отлично, — говорит Тео, поворачиваясь к ней. — С кем бы ты предпочла трахнуться, со мной или с Драко? Она открывает рот, но не издает ни звука. — Ты не обязана отвечать на этот вопрос, Грейнджер, — говорит Драко, его щеки слегка розовеют. Спасибо Мерлину. Теперь она, по крайней мере, знает, кого предпочитает ее подсознание. — Дайте подумать. — Она снисходительно улыбается им. — Да ладно, я думаю, что твой ответ может все разъяснить. Ты согласен, Драко? — Тео смотрит на неё с наглой улыбкой, и его вид подтверждает ее подозрения, что ему определенно нельзя доверять. Драко еще раз оглядывает ее, его серые глаза почему-то нервируют еще больше, чем обычно. Он сглатывает, и она наблюдает за этим движением, слишком долго глядя на его горло. — Нет, не знаю. — Ясно, я здесь лишняя. — Гермиона пытается встать, но рука Тео опускается на ее колено. — Останься. Она бросает испуганный взгляд на Драко, который, кажется, занят тем, что пытается просверлить своим взглядом дырку в Тео. Взгляд Гермионы падает на боковой столик — там пара пустых флаконов. Она резко смотрит на них обоих. — Вы пробовали то, что там внутри? — Да, — отвечают они в унисон. Она скрещивает руки на груди. — Полагаю, это объясняет, почему вы ведете себя как пара похотливых псов. Драко перестает пристально смотреть на Тео, чтобы посмотреть на нее. — Думаю, ты права. — Он задумчиво хмурится. — Я думаю, нужно добавить в него жало Билливинга. — Да, — соглашается Тео. — Кайф — это хорошо, но сексуальная агрессия — что-то новое. Возможно, тебе действительно лучше уйти, Гермиона. — Принято к сведению, — говорит она с недовольным лицом, прежде чем выбежать из комнаты. Ей очень неловко.***
Она убивает время в библиотеке и уже не может ждать. Драко нужно поскорее собираться, иначе они опоздают. Вздохнув, она кладет книгу на полку и тащится обратно в главный зал. Она сворачивает за угол, как и Тео. Они оба замирают на большом расстоянии. — Эй, — говорит он. — Я сожалею о том, что произошло раньше. Это определенно был побочный эффект зелья. — Должно быть. — Он выглядит немного испуганным, поэтому Гермиона вздыхает, стряхивая с себя неловкость. — Я принимаю твои извинения. — Послушай, — говорит он, потирая затылок. — Не беспокойся. Я бы никогда не стал приставать к тебе. — Гермиона не знает, как на это реагировать, но прежде чем она успевает что-то придумать, Тео продолжает: — Не потому, что я не хочу, просто потому, что Драко убьет меня. Ее глаза расширяются, когда до нее доходит смысл его слов. Затем она фыркает. — Брось. Как будто ему не все равно. — Перестань, Грейнджер. Ты же знаешь, он давно положил глаз на тебя. Гермиона смеется, пока не замечает напряженный взгляд Тео. — Подожди, ты серьезно? — Я думал, что это довольно очевидно. Мы с Блейзом всегда смеялись над ним из-за этого. Она судорожно сглатывает. — Нет, я уверена, что ты ошибаешься. Тео только пожимает плечами, прежде чем схватить горсть пороха и переместиться. Гермиона несколько секунд смотрит на камин, прежде чем отправиться на поиски своего подопечного. Нотт, должно быть, разыгрывает ее. Не может быть, чтобы она нравилась Малфою раньше — он едва терпит ее сейчас. Она останавливается в одной из многочисленных дамских комнат внизу, чтобы посмотреть, как она выглядит. В конце концов, она тоже должна быть презентабельной. Гермиона зачаровывает складки на своем платье и использует чары гламура, чтобы освежить макияж. Дверь в комнату Драко приоткрыта, поэтому она слегка толкает ее, чтобы войти. — Малфой? — тихо зовет она. Из гардеробной доносится шуршание. Она осторожно подходит ближе, пока он не появляется в поле зрения. На нем брюки, но рубашка полностью расстегнута. Она широко распахивает дверцу шкафа, объявляя о своем присутствии, но Драко не поднимает глаз. Она видит слабые шрамы, оставшиеся от проклятия Сектумсемпра, которым Гарри ударил его на шестом курсе. Она также может видеть его ребра — место, где он потерял в весе, и это беспокоит ее. Но он все еще красив. Надо быть слепой, чтобы не заметить этого. Когда он застегивает пуговицы и хватает галстук, его серые глаза ни на чем не фокусируются. Гермиона прочищает горло, выходя из транса. — Давай я тебе помогу, — предлагает она, придвигаясь ближе. Он впервые бросает на нее быстрый взгляд. — Я умею завязывать галстук, Грейнджер. — Да, но мне за это платят, так что заткнись. — Она выдергивает галстук из его рук и встает прямо перед ним. Через мгновение он ухмыляется, и она чувствует, что он наблюдает за тем, с какой легкостью она это делает. — Выглядит неплохо. — Он смотрит с легким удивлением. — Как и ты. — Она неуверенно улыбается ему, потом быстро опускает голову. Они покидают комнату, и странность того, что она делит с ним мгновение нежности, захлестывает ее. Вообще-то это очень мило. Она полагает, что на данный момент этого достаточно для перемирия. Когда они прибывают в больницу Святого Мунго, Нарцисса, сияющая в своем темно-фиолетовом платье, уже там. Несколько нитей жемчуга обвиваются вокруг ее изящной шеи, которую она вытягивает, когда она целует пространство рядом со щеками других ведьм и волшебников, присутствующих здесь. — Драко! — восклицает она, увидев сына. Она подходит к нему и заключает в объятия. Гермиона слышит ее шепот. — Ты выглядишь вполне трезвым — тебе идет. — Спасибо, мама, — бормочет он. Затем Нарцисса поворачивается к Гермионе. — А вы, мисс Грейнджер, прекрасно выглядите сегодня вечером. — Спасибо, миссис Малфой. — Пожалуйста, дорогая, зовите меня Нарцисса. Гермиона открывает рот, чтобы ответить, но Нарцисса поспешно уходит с другой богатой пожилой ведьмой, чтобы встретиться с некоторыми известными претендентками. Драко оглядывается, потом смотрит на нее. — Есть ли на этом мероприятии алкоголь? Гермиона хмурится и берет его под руку, пытаясь скрыть свое намерение физически удержать его. — Пойдем пообщаемся. Они находят шампанское, и она неохотно позволяет ему один фужер, пока они ждут перерезания ленты в новом отделении для тяжелых ранений, построенном на пожертвования Малфоев. Полчаса проходят незаметно, пока они не замечают Пэнси Паркинсон на другом конца комнаты. Она неторопливо подходит — воплощение утонченности в черных сверкающих парадных одеждах. — Разве вы не прекрасная пара? — холодно говорит она, держа бокал с шампанским так, словно рассматривает свое отражение в нем. Драко поднимает бровь, затем не спеша оглядывает Гермиону. Она старается не покраснеть под жаром его взгляда. — Действительно так! Пэнси усмехается. — Да, но я определенно считаю ниже твоего достоинства трахаться со своей ассистенткой. — Она тоже осматривает Гермиону. — Знаешь, Грейнджер, было время, когда Драко не ценил тебя так высоко. Я припоминаю, как он желал тебе смерти на втором курсе. — Хорошо, что наши школьные годы уже позади, — отвечает Гермиона. — И ты слишком много на себя берешь, Паркинсон. Например, я никогда не позволю ему приблизиться к моей тайной комнате. Драко начинает смеяться, а Пэнси чуть не давится шампанским. — Интересно, сколько мужчин в этом помещении знакомы с твоими секретами? — Гермиона наклоняет голову в ее сторону. — Не то чтобы меня волновало, с кем ты трахаешься, но раз уж ты так интересуешься моей сексуальной жизнью… — Она поднимает бровь и замолкает. Драко уже вовсю хохочет. Внутренне она рада тому, как краснеет лицо бывшей слизеринки. Пэнси благоразумно уходит, чтобы поговорить с одной из сестер Гринграсс, прежде чем будет произнесено хотя бы еще одно слово. — Это было великолепно, Грейнджер. Осторожно, или я сделаю предложение тебе вместо одной из твоих чистокровных девушек. — Гермиона игнорирует его замечание. Драко допивает шампанское и ставит пустой бокал на проносящийся мимо поднос. — Я уже много лет не видел Пэнси безмолвной. — Каждый раз, когда эта девчонка открывает рот, ей удается заставить меня презирать ее еще больше, чем я уже презираю. Драко кладет руку ей на поясницу, когда они делают круг по комнате. — Добро пожаловать в клуб. — Так где же твой отец сегодня вечером? — Она меняет тему разговора, хотя бы для того, чтобы отвлечься от тепла его руки, которое чувствует сквозь платье. — Наверное, «работает допоздна» в офисе. Я думаю, он просто сидит и пьет, честно говоря. Или трахает свою секретаршу. Гермиона вспоминает их визит. — Разве его секретарь не мужчина? Драко пожимает плечами. Наконец-то приходит время перерезать ленточку. Они стоят среди толпы и смотрят, как пожилой волшебник бормочет о щедрости и исцелении старых ран, благодаря семью Малфоев за их пожертвование. Для перерезания ленты он использует церемониальные ножницы. Как только это свершается, Драко поворачивается к ней. — Теперь мы можем идти? Он нетерпелив, как капризный ребенок, но она ловит себя на том, что сочувствует ему, не желая больше оставаться здесь. Она кивает, берет его под руку, и они аппарируют обратно в поместье. Он удаляется, не говоря ни слова, и, уходя, Гермиона чувствует легкую боль в груди. Она задумчиво смотрит ему вслед. Мне придется начать контролировать это.***
Гермиона решает предоставить Драко самому себе, чтобы отправиться на вечер открытого микрофона, где будет выступать Рон. Гарри сообщил ей эту новость с помощью совы, сказав, как будет счастлив Рон, если она придет, чтобы поддержать его. Перед уходом она просит Уилта приготовить Драко сытную еду и начинает читать ему длинную лекцию. — Я заколдовала твою тарелку, так что буду знать, если ты не съешь хотя бы половину. И ни на минуту не думай о том, чтобы выйти и оторваться. Я наложила еще несколько чар, и если ты их сломаешь, тебе это не сойдет с рук. На самом деле она приврала, но ему не нужно этого знать. Он ухмыляется. — Ты дьявол, Грейнджер. Мне нравится эта твоя сторона. Она раздраженно упирает руки в бока. — Просто постарайся вести себя прилично, ладно? Ничего не взрывать и не напиваться до одури, пока меня не будет. — Если ты так беспокоишься, то можешь просто остаться на ночь. — Он выразительно шевелит бровями. Она фыркает. — До свидания, Малфой. В баре Гермиона садится рядом с Джинни. Гарри сидит на табурете в конце стола, чтобы видеть сцену. — Так вы знаете, что нас ожидает? — спрашивает она. Джинни качает головой. — Он ничего нам не сказал, кроме того, что хочет, чтобы мы были здесь. Я, например, уверена, что увижу, как он облажается. — Джин, — предупреждает Гарри. — Я думал, мы пытаемся поддержать друг друга. — Хорошо, хорошо. — Она отмахивается от него и делает глоток сливочного пива. Приземистый маленький волшебник, который выглядит так, будто он наполовину гоблин, неторопливо подходит к микрофону. — Добро пожаловать на вечер открытого микрофона у Декантера Берри. Наша первая исполнительница — Генриетта Смолли. Красивая ведьма с ярко-бирюзовыми волосами выходит на сцену и декламирует длинное, но трогательное стихотворение. Затем они следят за чьим-то нелепым исполнением хита Селестины Уорбек и каким-то поистине ужасным стендапом от волшебника с впечатляющей бородой. Ведущий снова выходит и говорит: — Следующий — Рон Уизли. Гарри, Джинни и Гермиона — все приветствуют его, хотя и не знают, что он собирается делать. К огромному удивлению Гермионы, Рон выходит с гитарой, висящей на ремне, перекинутом через плечо. На нем маггловские джинсы, кроссовки и полосатый джемпер, который ему очень идет. — Всем добрый вечер. Один из моих лучших друзей пристрастил меня к маггловской музыке, — он улыбается Гермионе, а Гарри и Джинни радостно вскрикивают, когда она краснеет. — Мне жаль, что мы не слушаем ее в волшебном мире. Это кавер на маггловскую песню. Он начинает играть медленный рифф на гитаре, и у Гермионы отвисает челюсть. Она смотрит на Джинни и Гарри, которые тоже кажутся шокированными. Она узнает песню из ротации на радио, но думает, что голос Рона лучше, чем у оригинального певца, богаче и глубже. Он поет припев: «Она будет любима», и по тому, как дрожит его голос, и по тому, как он высматривает кого-то в толпе, у нее складывается впечатление, что эта песня — для конкретного человека. Она оборачивается и тоже смотрит сквозь толпу. Затем, когда песня Рона заканчивается, и весь паб взрывается аплодисментами, она видит, как девушка с темными волосами выскальзывает из боковой двери. Может быть, это была… Нет, это невозможно. Когда Рон спускается, чтобы присоединиться к друзьям, первой заговаривает Гермиона. — Рон, это было невероятно! Я и не знала, что ты умеешь петь. — Я тоже не знал до прошлого года. У меня не было особых увлечений, и я подумал, почему бы не попробовать игру на гитаре? С тех пор и практиковался. — Отличная работа, приятель, — говорит Гарри, хлопая его по спине и подталкивая пинту пива. — Да, это было чудесно, — добавляет Джинни. Рон широко улыбается, опрокидывая полпинты за раз. — Хотя это чертовски волнительно. — Держу пари, — говорит Гермиона. Они заказывают еще по одной порции, и Гермиона смеется так, как давно не смеялась. Она искренне рада за Рона, что он нашел то, в чем так талантлив. Что-то, что принадлежит только ему. И только позже, когда она чувствует себя немного взвинченной, она думает о Драко и гадает, что он делает. Вздохнув, она смотрит в свою почти пустую кружку. Каждый раз, когда она думала, что Драко добился прогресса за последние несколько недель, он быстро разрушал ее надежды. Они стали лучше понимать друг друга, но когда дело доходит до результатов, которых он должен был достичь с ее помощью, это кажется таким же далеким, как в самом начале. Она не знает, как добиться успеха, не переступая черту и не давая ему повода сделать это. Гермиона чувствует дискомфорт от того, что он слишком сильно флиртует с ней. Она знает, что такова его натура, но солгала бы, если бы сказала, что это на нее не действует. То, как он смотрел на нее прошлым вечером… Было похоже, что он забыл всю их историю. Как будто он действительно хотел ее, как утверждал Тео. Нелепо. — Ты в порядке, Гермиона? — Отвлекаясь от своих мыслей, она замечает, что Гарри смотрит на нее. — Да, просто… стресс на работе. — Могу себе представить. Ты заслуживаешь еще одну порцию только за то, что работаешь с Малфоем. Она кивает и позволяет Гарри купить ей еще алкоголя.***
Когда Гермиона появляется в поместье на следующий день, Люциус ждет ее в фойе. — Мисс Грейнджер, нам нужно поговорить. О нет. Внезапно ее ноги наливаются свинцом. — Конечно, мистер Малфой. Он ведет ее по длинному коридору в свой кабинет и жестом приглашает сесть. Она покорно следует за ним, кусая по пути губы. — Разве я не ясно выразился в своих инструкциях? — Его голос спокоен, но глаза почти свирепы. — Да, это так. Что-то случилось? Он бросает на нее острый взгляд, от которого Гермиона дрожит, несмотря на то, что жарко, ведь она еще не сняла пальто. — Вчера вечером я вернулся домой и обнаружил, что мой сын пьяный валяется в библиотеке. — О! — Слава Мерлину, это не было чем-то хуже. Она теребит длинный воротник на пальто, пытаясь сформулировать ответ. — Он был в порядке, когда я уходила. Я дала ему строгие указания… — Я уверен в этом, — начинает Люциус, поглаживая свой чисто выбритый подбородок. — В том-то и проблема. Он может соблюдать мои требования под вашим присмотром, но как только вы уходите, он снова принимается за старое. Его слова о соблюдении требований обжигают ее, но она не позволяет этому неприятному ощущению завладеть собой. — И что же вы предлагаете? — Я бы сказал, что это довольно очевидно. Вам следует переехать в поместье. Глаза Гермионы расширяются до предела. — Не может быть, чтобы вы говорили серьезно… — Я думаю, что сумма, которую я вам плачу, действительно очень серьезная, мисс Грейнджер. Может быть, вы предпочтете, чтобы я нашел кого-то другого, более подходящего для этой работы? — Он откидывается на спинку стула, не сводя с нее глаз. — Нет, я не… — она делает глубокий вдох. — Прошу прощения, мистер Малфой. — Ей нужна эта работа. Пот струится по ее спине, и она действительно жалеет, что не сняла пальто. — Просто… А как же мой кот? Он вздыхает и щиплет себя за переносицу. — Полагаю, вы можете взять его. Мы поручим заботу о нем домовому эльфу. Ей не очень нравится эта идея, и она думает, что Живоглоту не понравится тоже. Но Гермиона не в том положении, чтобы ставить условия. И Люциус прав: если она надеется успешно закончить эту работу, постоянное присутствие позволит ей быть уверенной, что Драко останется под присмотром. Она вздыхает, плечи опускаются в знак поражения. — Тогда, наверное, мне нужно будет собраться. Люциус отмахивается от нее. — Нет необходимости. Уилт! С хлопком появляется домовик. — Мастер Люциус? — Пожалуйста, сходи к мисс Грейнджер и принеси ее вещи, а также кота. Ты можешь поселить ее в комнатах дальше по коридору от комнаты Драко. — Да, Господин. — Уилт сразу же дезаппарирует. — В этом не было необходимости, — говорит Гермиона, прежде чем успевает остановиться. — Я могла бы сама их принести. Мне не нужно будет брать все с собой. Люциус поднимает глаза от стола, словно удивляясь, что она все еще там. — Вы свободны, мисс Грейнджер. Ворча, Гермиона поднимается по парадной лестнице в крыло Драко. Она наблюдает, как домовые эльфы волшебным образом вызывают вещи из ее маленькой квартиры в две смежные комнаты: большую гостевую спальню со шкафом, полным женской одежды, а также гостиную с камином. Ее книги выстроились вдоль стен. А в середине плюшевой кровати сидит Живоглот, и вид у него довольно сердитый. — Мне очень жаль, Глотик. Это временно. — Что за чертовщина? — Они оба вскакивают, чтобы посмотреть на Драко, стоящего в дверях. Он в халате, выглядит одинаково потрясенным и разгневанным. Она почти идет к нему, но передумывает. — Твой отец решил, что будет лучше, если я… Перееду сюда на время. — Чтобы ты могла нянчиться со мной двадцать четыре часа в сутки? Гермиона морщится от боли в его голосе, но ничего не говорит. Что она может сказать? — Извини, но мне нужно поговорить с отцом. Драко уходит всего на десять минут, затем проносится обратно, пересекая холл, мимо открытой двери Гермионы, и захлопывает свою собственную. Она раздумывает, посмотреть, как он, или нет, но ее сердце говорит ей, что Драко нужно оставить в покое. В конце концов логика берет верх, и она идет к его комнате — через холл и две двери. Они слишком близко друг от друга, чтобы чувствовать себя комфортно. — Драко? — зовет она, стуча в дверь. Она слышит приглушенный голос: — Уходи, Грейнджер! — Ты действительно хочешь, чтобы я ушла? — Она замолкает, закусив губу. — Рано или поздно тебе придется поговорить со мной. Дверь со щелчком открывается, и Гермиона удивляется, как хорошо он использует магию без палочки. Драко лежит лицом вниз на кровати, и она осторожно подходит. — Каково это? — бормочет он. — Что? — Она осторожно садится на кровать и обдумывает свой выбор, прежде чем медленно положить руку ему на спину и похлопать несколько раз. Он поворачивает голову, и боль в его глазах отражается в ее животе. — Каково это — видеть меня таким жалким и подавленным, что даже мой собственный отец не хочет иметь со мной ничего общего? Она судорожно сглатывает. — Я уверена, что это не так… — Он заставил тебя переехать, так что ему даже не нужно беспокоиться по вечерам или выходным. Разве ты не видишь этого? Теперь он тебе за это платит. Дерьмово. — Драко, все совсем не так. — Ты можешь перестать приукрашивать, Грейнджер. Ты же знаешь, что это так. — Он вскакивает с кровати, оставляя ее руку лежать на матрасе, а сам идет на балкон и закуривает. Гермиона вздыхает и выходит из комнаты. Во что она ввязалась?***
Каким-то образом ей удается прожить еще неделю. Постоянно находиться в поместье, мягко говоря, странно. А вот Живоглот, похоже, вошел в ритм и теперь наслаждается тем, как его балует назначенный ему домашний эльф Пиппи. На днях Гермиона зашла к себе в комнату и увидела, что они играют с клубком пряжи. Драко был угрюм всё это время, неохотно входил с ней в контакт, спал гораздо больше, чем обычно. По крайней мере, он прибавил несколько фунтов. Она не решается сказать ему в лицо, что беспокоится. Это чувство становится постоянным. Сегодня пятница, и уже очень поздно, когда рабочий день Гермионы наконец-то заканчивается. У нее вошло в привычку проверять все крыло Драко на предмет контрабанды, прежде чем удалиться в свою комнату. Он все еще намного хитрее, и она знает, что ему часто удается одурачить ее, но у нее иногда получается конфисковать несколько странных флаконов, исследуя территорию подобным образом. Чем больше времени она проживает в поместье, тем проще ей становится находить тайники и заклинания сокрытия. Вечером Драко отсутствовал, находясь на вечеринке у Блейза. Он только что вернулся домой — перед началом комендантского часа. Ей действительно не следовало позволять ему ходить туда, но это был день рождения Забини, и так как Драко был таким грустным всю неделю, она сжалилась над ним. Что-то в выражении его серых глаз заставило её дать разрешение. Гермионе нужно работать над созданием иммунитета к его воздействию на неё. Она завершает поиск флаконов, выключает свет и, выходя в коридор, понимает, что оставила кардиган висящим на стуле. Она возвращается в темную комнату, чтобы забрать его. Внезапно воздух дрожит, и Гермиона понимает, что не одна. Она поворачивает голову и видит, как в дверном проеме материализуется Драко. — Грейнджер? — сонно спрашивает он. — Я думал, ты уже легла спать. — Я как раз собиралась. — Она хватает кардиган и поворачивается, чтобы уйти, но он не отходит от двери. — Прости, — бормочет она, и выражение его глаз лишает ее дара речи. — Espèce de sorcière arrogante. Pourquoi es-tu ici? Он знает, что ее французский в лучшем случае посредственный. — Что? Драко ничего не говорит, а просто продолжает пристально смотреть на нее, и вдруг… Это происходит так быстро, что выбивает воздух из легких. Драко хватает ее за плечи и разворачивает так, чтобы прижать к стене рядом с дверью. Кардиган падает из рук, когда его губы накрывают ее губы, как волны берег — небрежно, яростно. У Гермионы кружится голова от нехватки воздуха, и у нее нет времени протестовать или думать. Тело начинает реагировать без ее разрешения. Рот открывается, когда он вторгается в него языком, и Гермиона целует его в ответ… Его рука скользит по ее боку и впивается в бедро, и, наконец, к ней возвращается сознание. Она отталкивает его, вздрагивая в ужасе. — Ты пьян, — выдыхает она, ощущая на языке вкус огневиски. — А ты сексуальна, ma belle, — говорит он, снова наклоняя голову. — Нет! — она сильно толкает его, слезы щиплют ей глаза. — У меня… У меня есть работа. И ты не можешь просто так это сделать. Я не из их числа. — Гермиона высвобождается из его объятий и выбегает из комнаты, ее сердце бешено колотится. Она сомневается, что Драко вообще вспомнит об этом утром, но никогда не простит себе, что так просто сдалась. Хуже того, теперь она не может забыть: она знает, как это — чувствовать его губы. И как сильно она хочет почувствовать их снова.